«Каждый обустраивает жилище под себя, а потом жилище работает над жильцом»
Живое прошлое моей квартиры в маленьком нефтяном городе Муравленко затягивает своей устроенностью: мягким кожаным креслом возле большого монитора; висящими на стенах картинами природы, написанными местной художницей, купленными мною на редакторской должности; перемигиванием гирлянды, натянутой под потолком, сиянием пятиламповой люстры...
Все тут сделано моими руками в далеком и недалеком прошлом, но все-таки - в прошлом. Сытом, денежном и благостном прошлом, когда я ездил за границу за счет телерадиокомпаний и бюджета, когда заработанного мне хватало на все.
Всегда есть вершины, с которых сходишь, на которые потом смотришь не то чтобы с завистью, а с какой-то безнадежностью или отчужденностью, потому что понимаешь: вновь туда не попасть.
Праздник прошлого повторить можно, но для этого нужна новая длительная работа без обязательной надежды на успех. Сейчас на пятидесятом году жизни надо честно признаться: энергии той нет, «а далее будет еще хуже», - как говаривает мой родной дядька Сашка - фанат бега и спортивного ориентирования.
Еще один день прошел незаметно, как ласковый сон в мягкой постели. Погода благоволит - минус семь с южным ветром, бессолнечно и ветрено. Ничего не писал, не читал, отдался прогнозированию движения графиков валютных пар на форексе.
Вечером смотрели отличный фильм с Николасом Кейджем. Я сидел рядом с Лидой, умиротворенно, как раньше. Идиллия. Щупая ее быстрый, порой неровный, пульс, не мог удержаться от мысли: «Почему, Господи, мы так уязвимы?»
На фотографии один из уголков моей северной квартиры, где каждая вещь дорога своей историей, где я скрывался осенью и зимой 2011 года, будучи в федеральном розыске, из-за ложного обвинения в совершении трех тяжких преступлений.