ДЖЕКИ
За столом Лева остался один. Все уже позавтракали, а он никак не мог добить эту проклятую кашу. Кроме каши, на тарелке лежали также кусочки сыра. Он любил сыр, но к нему можно было приступить только после того, как он съест свой главный завтрак, - после чего ему уже ничего в рот не лезло.
Он почувствовал на колене лапу Джеки.
— Дай мне кусочек сыра!
— Тебе нельзя.
— Вам можно, а мне нет?
— Да, ты собака. Собакам нельзя жирное.
— Конечно, все, что вкусное, нам нельзя. Лева, пожалуйста, ведь никого нет, никто не увидит.
Мальчик повернул голову в сторону двери. Показалось, что за ней кто-то находится.
— Пойми, Джеки, — сказал он, снизив голос, — я бы тебе дал, но я не могу представить, что ты потом из-за меня заболеешь и, не дай бог, случится что-то ужасное.
— Приготовили бы когда-нибудь и мне что-нибудь вкусненькое из нормальных продуктов, а то какие-то букашки сушеные мне подсовываете.
— Ну что ты придумываешь! Это сухой собачий корм. К тому же там есть нужные для тебя витамины.
— Почему бы вам не готовить такой же человеческий корм. Его придумали для ленивых, вот и находите себе оправдание про какие-то полезные витамины, кроме еды. Вот вы витамины принимаете?
— Нет, мы едим фрукты и овощи... Я понял, что ты имеешь в виду, — сочувственно проговорил Лева, пытаясь погладить Джеки.
— Вот то-то и оно!
Джеки вывернулся и потянулся носом к сыру.
— Знаешь, я попрошу маму, чтобы она приготовила тебе что-нибудь из настоящих продуктов, хорошо?
Пес лизнул ему руку.
***
Зинаида испугалась, что она опоздала: у кабинета психотерапевта никого не было. Но посмотрев на часы, висящие на стене, успокоилась: стрелки показывали без двух минут час. Ровно в час приоткрыла дверь.
— Можно? — спросила она доктора, который, сидя за столом, что-то дописывал в компьютер. Компьютеры стояли в этой клинике у всех. Клиника была платная — дело же Зинаиды было спешное.
— Проходите, — разрешил доктор, оторвав руку от мышки. — А где же ваш сын?
«Знает, значит, что речь пойдет о нем, — подумала удовлетворительно Зинаида. — Медсестра, видно, все доложила».
— Я решила вначале с вами поговорить тет-а-тет.
— Ну что же вы стоите, садитесь! Рассказывайте!
— Я даже не знаю, с чего начать.
— А вы просто начните. Я разберусь по ходу действия, не волнуйтесь.
«Ну конечно, он же психиатр», - внутренне согласилась с ним Зинаида.
— Дело в том… что мой сын… разговаривает с собакой.
— Да-а, вы поставили мне сложную задачу. Я даже не знаю, как вам это сказать, чтобы не упасть в ваших глазах, — серьезно проговорил доктор, но от Зинаиды не ускользнули смешинки вокруг его глаз. — Я, видите ли, тоже иногда разговариваю со своей собакой.
— И что она вам говорит? — спросила Зинаида как можно нейтральным тоном.
— В смысле? Кто… говорит?..
— Собака ваша, естественно.
— Моя собака?.. Она предпочитает не перебивать меня, а только слушать.
Доктор автоматически продолжал шутить, но тон уже был настороженно-серьезным.
«Решил, что вместо одного сразу двух пациентов приобрел?» - с сарказмом подумала Зинаида.
— Вы решили, что к вам сумасшедшая пришла? — усмехнулась она.
Доктор понял, что женщина подкол его заметила. Но это его больше успокоило — значит, все же не сумасшедшая.
— Вы имеете в виду: ваш сын говорит за собаку? — спросил он.
— Как вы догадались? — удивилась Зинаида.
— Ну… во-первых, другого объяснения здесь просто не может быть. Возможно, собака и способна что-либо изобразить, но вести диалог — сомневаюсь. Во-вторых, я не только практикующий врач, но и писатель.
— Писатель? Интересно будет почитать, посмотрю ваши книги, — изобразила она заинтересованность.
— Вы их не найдете. То есть они есть, но под псевдонимом. Извините, мы уходим от темы.
— Вы ведь не зря мне о второй вашей деятельности сказали? — догадалась вдруг она.
— Нет конечно. Я не стал бы ваше время занимать пустыми разговорами.
«Да, оно у вас недешевое, — согласилась с ним Зинаида. — Но, видимо, оно и стоит того».
— Я вас могу поздравить, — прервал ее мысли доктор, — у вашего ребенка есть дар. А вернее, ему дан дар. Фантазии.
— Но вам не кажется, что такая фантазия — перебор. Я тоже в детстве, играя с куклами, разговаривала. Но это была игра. А здесь, если закрыть глаза, можно подумать, что собака на самом деле разговаривает с ним: диалоги настолько естественные и логичные. А если еще учесть, что Леве всего пять лет… Джеки, учитывая собачий возраст, старше его. И это прослеживается в его фразах. То есть, если бы это говорил он, но ведь это говорит опять же мой сын.
— Нет, это говорит не ваш сын. То есть это — речь не вашего сына.
Доктор взглянул на часы.
— В смысле… не моего сына… У меня что, заканчивается время? — забеспокоилась Зинаида.
— Время у вас еще есть, но не настолько, чтобы его хватило для объяснений. После вас у меня должен был быть перерыв на обед. Если не возражаете, можем вместе поесть и договорить. Мне, как психиатру, ваш сын очень интересен. Я бы с удовольствием и с ним пообщался. Без оплат, конечно. Здесь готов сам заплатить.
— О чем вы говорите? Что значит «заплатить»?
— Это была шутка, но только наполовину. Разрешите предложить вам обед, здесь хорошо готовят. И будем в расчете, — улыбнулся он.
Улыбка было открытой и доброжелательной. Зинаида также почувствовала в докторе большую заинтересованность в их теме. И так как она получила ответы не на все вопросы, от приглашения не стала отказываться.
— Хорошо, мне бы хотелось до конца во всем этом разобраться. Только давайте договоримся так: пока вы будете есть горячее, я схожу в магазин, к вам как раз подойду к десерту, на кофе. — Зинаида была не прочь перекусить, но есть и вести серьезный разговор не получилось бы.
— Хорошо, не буду настаивать.
***
Зинаида подошла к столу с пакетом, заполненным продуктами.
— Это для Джеки, сегодня у него будет домашняя еда.
— Что, пожаловался вашему сыну на собачий корм?
— Не пугайте меня! Вы так догадливы, потому что вы психиатр или потому, что вы писатель?
— Вот поговорим — и решите сами. Вы вовремя подошли: я уже боялся, что кофе ваш остынет. И так как не знал, что вы будете из пирожного, выбрал три сорта.
— Я бы сама купила, больше одного я не съем.
— Не волнуйтесь, не пропадут — у меня две дочери.
— Вот в чем дело. Один ответ я уже получила.
— Да, но самый главный впереди.
Из всех пирожных Зинаида выбрала творожное — посытнее. Некоторое время они поглощали десерт свой молча: доктор понял, что собеседница голодна. Дождался, когда она сама продолжит беседу.
— Вы сказали, что это — речь не моего сына. Что вы имели в виду?
— Знаете, есть писатели — сочинители и есть писатели — секретари-машинисты (машинистки). Вот как вы думаете, которые из них владеют даром?
Зинаида задумалась.
— Сразу напрашивается ответ: сочинители, — проговорила она неуверенно. — Но это меня и заставляет сомневаться — слишком просто.
— Вы мать своего сына. Вы первая засомневались, для всех остальных — сочинители.
— Вы сказали: секретари. Значит, им диктуют, но кто?.. Вы имеете в виду… — Зинаида посмотрела через окно на проплывающие на небе облака.
— Вы правильно думаете. Ваш ребенок не говорит за собаку, а проговаривает за нее то, что написано в сюжете, созданном кем-то в его голове, в его сознании.
— Надо сказать, он быстро пишется. Значит, это не им придуманные фразы?
— Нет, они рождаются в сознании тут же в ответ на предыдущую фразу. Придумать сам так быстро он бы и не успел. Он, говоря за себя, не знает даже, какой будет ответ. Отсюда и диалог столь живой и непредсказуемый.
— Собака дотронулась до него лапой — и родилась в его сознании фраза, которую он и озвучил? Значит, когда писатель пишет, он не планирует, а просто переписывает сюжет, рождающийся в его голове?
— Именно так. Кроме писателей — сочинителей.
— Вот почему сочинители: им эти сюжеты никто не создает, не подсказывает, не диктует. Им приходится их самим сочинять, придумывать. Они лишены такого дара, как фантазия.
— Они обычно начинают с истории своей жизни. Некоторые из них это и не скрывают.
— Я считаю — правильно. Это, знаете, как детям задают задание написать сочинение, как он провел лето, — высказалась Зинаида.
— Да, вы правы: здесь сочинение «Как ты прожил свою жизнь». Ну или что-то близкое к этому. Для читателя они тем и интересны, что эта повесть о прожитом в действительности.
— Я, кстати, люблю читать книги об известных людях.
— Да, но современные писатели часто скрывают, что книга автобиографическая, выдавая за фантазию, чтобы ближе была к художественной. И обратите внимание: чаще всего именно они становятся лауреатами. Издатели клюют на это, а потом не знают, что делать: книгу о своей жизни написать несложно, а вот дальше что?
— Да, если нет дара, нет фантазии, сочинить что-то новое или хотя бы похожую по уровню на первую книгу — нелегко, а для некоторых - невозможно.
«Она умный читатель. Может, стоит раскрыть ей свой псевдоним», — промелькнуло у доктора в голове.
— А издатели уже вложили в издание и в рекламу немалые деньги, — решил он все же не отступать от темы.
—Это правда, что на таких потом работают другие? — полюбопытствовала Зинаида.
— Этот вопрос оставим открытым.
— Ах да! Вы ведь тоже издаетесь. Вас что, просили написать за кого-то? Или не хотите копать под издательство?
— Знаете, мне для своих-то книг не хватает времени.
Зинаиде показалось, что он просто ушел от ответа. Он действительно перевел разговор на ее сына.
— Скажите, а ваш сын писать умеет?
— Да. Уже полгода, как пишет. А читать еще раньше научился. Вы думаете, стоит его усадить за компьютер?
— Ему нужно куда-то выплескивать свою фантазию.
— Возможно, вы правы. Хотя мне не очень хочется, чтобы он высиживал за компьютером.
— Смотрите сами. Рано или поздно это произойдет. И все же таких, как он, я не встречал: одно дело, когда фантазию слышишь в своей голове и она там же и остается, если ее не переносить на бумагу; другое — когда она вырывается наружу. Скажите, он у вас единственный?
— Да, у него нет ни братьев, ни сестер. Их заменил Джеки. — Зинаида поняла, к чему был вопрос, и продолжила дальше: — Он и в детский сад не ходит.
— Да-м, тут не только с собакой заговоришь. Я подозреваю: ваши разговоры с куклами были похожи. Может, не на таком уровне, но все же… Интересно все же, что полученный дар может передаваться по наследству.
— Вы не опоздаете? - спросила его Зинаида. Она вдруг почувствовала усталость.
— Да, мне пора, - согласился с ней доктор, хотя времени у него еще оставалось. Ему захотелось, оставшись наедине, что-то успеть записать, пока мысли не ускользнули. «Говорящая собака, — подумал он. — Да, название, по-моему, будет неплохое».
***
Мальчик удивился, что мать принесла в его комнату компьютер.
— А что я должен с ним делать? — спросил он у матери.
— Будешь записывать туда свои фантазии. Папа покажет тебе, как с ним работать.
— Я умею, меня Леша научил.
Леша — сын соседки, у которой иногда Лева оставался. Зинаида решила, что потом подумает о том: хорошо это или плохо, что ребенка сажали за компьютер, не посоветовавшись с ней.
— Вот и прекрасно! Ах да, ты спросил, что ты с ним будешь делать, — будешь записывать сюда свои фантазии. — По глазам сына Зинаида поняла, что требуется более подробное объяснение. – Помнишь, как утром вы разговаривали с Джеки, вот и запиши ваш разговор.
Мать, чтобы дальше не продолжать беседу (боялась провокационных вопросов), вышла из комнаты, но дверь оставила приоткрытой.
К Леве сразу подошел Джеки.
— Мама, небось, свои разговоры с папой не записывает, — проговорил Лева, обращаясь к собаке. — Может, я не хочу, чтобы о наших разговорах кто-то знал.
Мальчик, повернувшись опять к компьютеру, направил свой недовольный взгляд на экран.
— Но она же не сказала, что будет читать твои рассказы. И разве тебе самому не интересно вести дневник наших разговоров. Самые увлекательные ты сам потом можешь почитать ей.
Лева продолжал смотреть на экран, но так, как будто увидел там что-то необычное. Спина его выпрямилась и замерла: Джеки разговаривал с ним совсем другим голосом, и он был очень уж похожим на мамин. Лева медленно повернул голову в сторону собаки. Джеки радостно завилял хвостом: наконец-то его маленький друг обратил на него внимание; но затем резко повернул голову в сторону двери, мальчик последовал взглядом. Дверь как-то сама собой тихонечко закрылась.
***
— Боже, — проговорила Зинаида, обращаясь к мужу, — я чуть из ребенка не сделала робота, который не работает по запланированной схеме и которого по этой причине нужно подремонтировать.
— Ты была сегодня у психиатра?
— Да. К счастью, мне попался хороший доктор.
— Я кое-что купил Джеки, пойду порадую обоих.
— Лева, — обратился он к сыну, войдя в комнату, — я купил шоколадку твоему любимцу. Дай ему его сам. Пусть думает, что от тебя.
— Шоколадку? — удивился Лева. — Но собакам нельзя есть шоколад.
— Он для собак.
— Правда? Здорово! Это ты ему купил для того, чтобы он не рассказывал маме, что ты его оставил на привязи у киоска?
— Откуда ты знаешь об этом? — занервничал отец. — Тебя там не было!
— Джеки рассказал.
— Что?..
Выйдя из комнаты сына, он пошел разыскивать Зинаиду.
— Зин, ты извини, ослушался я тебя. Сигареты закончились, вот и заскочил в киоск.
— Ты о чем?
— Я вчера подумал, почему ты такая смурная: вы видели, как я оставил собаку у киоска, хотя обещал не делать этого.
— У какого киоска?.. Ты что, на самом деле оставил ее там на привязи, хотя я тебя просила никогда этого не делать?
— Зина… но… — Супруг потерял дар речи.
— Что «но»? – проговорила она сердито. — Все, я пошла готовить еду Джеки. Отвлекусь хоть, пока лишнего тебе от возмущения не наговорила.
Зинаида, войдя на кухню, плотно прикрыла за собой дверь. Она еле удерживалась, чтобы не рассмеяться.
© Альфира Сундквист, 2019