"За что мне всё это?" - всё чаще и чаще всплывала мысль между бесконечными приступами боли с каждым днём становившимися всё невыносимее и безпросветнее. И тут же почему-то всплывали глаза Малышки, хотя ведь сколько лет прошло...
В тот день Анатолий ещё молодой и бесшабашный приехал в деревню на похороны матери. Сразу после похорон собрал в свой чемодан нужные документы, положил туда же два маминых колечка и часики, выключил в щитке электричество и выгнал за порог, крутившуюся под ногами и заискивающе поскуливающую собачонку. Малышка увязалась было за ним, но он шугнул её и закрыл калитку. Собачонка, дрожа скорее от волнения, чем от холода, села на снег и ожидающе пристально смотрела на Анатолия, но он махнув рукой, пошёл прочь не оглядываясь.
Вернулся он через полгода чтобы вступить в наследство и продать ненужный ему мамин домик на окраине. Соседка, встретив его у ворот, начала вдруг рассказывать ему про Малышку. О том, что она ходила кормить собачонку и в морозы забирала её к себе, но та при первой возможности возвращалась снова и снова на крыльцо своего дома и там ждала, от тоски поскуливая и заискивающе виляя хвостиком, скреблась в закрытую дверь. Там соседка и нашла её уже застывшую, когда пришла в очередной раз покормить бедную собачонку.
Первое что бросилось в глаза, когда Анатолий наконец шагнул в дом, это укоризненный мамин взгляд с забытого над кроватью портрета.
И вот теперь, когда болезнь окончательно скрутила Анатолия, а жизнь утекала как песок сквозь пальцы, почему-то на вопрос "За что?" перед глазами всплывал взгляд собачонки, сидящей на снегу с немым вопросом во взгляде - "За что?"