Плохо я считал свои дни.
Потом зима пришла.
То ли на третий день, то ли на пятый, а может, и на десятый. Плохо считал я дни и ночи свои, то и дело проваливаясь в жар и бред - но только в одно утро в оконце вдруг забелело чистотой. Стало сразу светлее в моей комнатушке и прохладнее – а может, жар миновал меня, но проснулся я тем утром один и был укрыт своим контушем.
И когда я увидел это, словно ударило меня изнутри - всё, что случилось недавно, встало передо мной. Я протянул обе руки вперёд и медленно прощупал плохо слушающими пальцами подкладку, полы, прошивки – со всей внимательностью, на которую только был способен. И ничего не нащупал ни в одной складочке, ничего не нашёл. И не было больше нигде той прорехи, что я прорвал зубами в последний момент. Вообще не было ни одного отверстия, сколько я ни теребил сукно.
Скоро я устал, уронил руки и откинулся в постели. Все силы словно ушли у меня на борьбу с собственной одеждой, и я потом отдыхал, глядя, как светится оконце. А отдохнув, упрямо принялся искать потайное место снова. И только теперь заметил, что на контуше моём не было ни пятнышка - он был выбит и вычищен. И я напрягся, чтобы вспомнить тот момент – как я падал, как протянул руку, как, зажмурившись, перегрыз шов и протолкнул кольцо… Нет, всё правильно, с этой стороны нужно было искать это место, в раструбе правого рукава…
Я ещё раз прощупал, переводя дыхание, весь край, старательно проверяя каждый стежок. Чисто было всё! Ни одной дырочки… ни единой…
И я вздохнул и закрыл глаза.
А снег летел за окном, заметая всё, что я пережил за свою недлинную жизнь - спокойной белой пеленой ложился, лёгкой, рыхлой, ажурной - словно шаль белой козьей шерсти с затейливым кружевным узором… И где только мог я видеть эту белую шаль… И была ещё панна ясноглазая, панна Юстына... Или это всё приснилось мне?..
- Нора… это ты?
Я собрался потрепать её по щеке, поднял было руку, но голова резко закружилась, и я зажмурился. Интересное кино. Вроде, и не пил совсем… Но как же здорово видеть её чудесное, знакомое с детства лицо с кудряшками и раскосыми зелёными глазами…
- Норхен… А здорово ты меня вчера наваляла… Я не сержусь, не переживай.
- А я не переживаю, - спокойно ответила Нора, не сводя с меня глаз. - Только не вчера это было. Две недели назад.
Кружение в голове прошло, но теперь оказалось, что не поворачиваются глаза. Тяжёлый случай. Я подышал через рот.
- Что ты сказала, я не понял? Чёрт, башка чугунная просто... Какие две недели? Ты шутишь?
- Ничуть. Сегодня двадцать шестое января, мон шер.
- Что? Какое?!
Я сумел наконец повести глазами – и наткнулся взглядом на белую раковину в углу, потом на белую дверь…
- Слушай? Что случилось? - страшным шёпотом проговорил я, дёрнулся было вверх, но в голову стрельнуло, и я опять рухнул обратно, сморщился и выругался.
- Эй, полегче прыгай, - встревоженно одёрнула меня Нора. – Допрыгался уже. Лежи тихо, не дай бог, опять окочуришься.
- Подожди, я не понял - я, что ли, в отключке был всё время? - пробормотал я, мучительно жмурясь.
- Ну, вроде начал на днях подавать признаки жизни, - сказала Нора. - Я вчера утром прилетела - и сразу к тебе. А тут праздник у всех: Ах-ах, мальчик чихнул. Какое счастье. – Нора фыркнула. – Ну, а сегодня мальчик уже сказал «Мама». Завтра сядем на горшок.
- Какой ещё горшок… - я, наконец, сфокусировал зрение. - Слушай… что со мной стряслось-то?
- Это у тебя надо спросить. Яблочка хочешь?
- Какое яблочко… - отмахнулся я.
Ситуация мне страшно не нравилась. Я пока ничего не понимал.
- А я схряпаю, - Нора потянулась рукой вперёд, достала откуда-то из-за моей головы большое яблоко и вкусно откусила. - Тебе тут на месяц всего натащили, всё равно столько не слопаешь.
- Слушай, я ничего не... Двадцать шестое, говоришь… Что?! Двадцать шестое! – дёрнулся я опять, осенённый страшной мыслью. - Пани!.. – только и вымолвил я и в отчаянии закрыл глаза.
- Вспомнил наконец, - кивнула Нора, хрустя яблоком. - В Москве уже давно твоя пани. На своей новой работе.
- Уехала… - отчаянным эхом вымолвил я.
- Улетела, - подтвердила Нора. – Пять дней назад. Всё сидела, ждала, пока ты продерёшь свои ангельские очи.
- Идиот… - простонал я. - Что я натворил… Норхен, я идиот…
- Как всегда, - спокойно сказала Нора. – Ничего нового. Ладно, пойду доложу, что пациент скорее жив, чем мёртв. И покурю на улице. Пока вокруг тебя будут квохтать.
- Стой! – я поймал её за рукав. – Скажи: наши в городе?
- Ну… Танюха побежала позавтракать. Тоже караулит твой бесценный сон. Остальные после тихого часа набегут. А что?
- Ладно, иди… - я откинулся на подушки. - Ничего. Просто срочно нужен мозговой штурм коллективного разума.
К вечеру коллективный разум дал кое-какие результаты. Впрочем, особо легче мне не стало. С чего может быть легче человеку, если он узнаёт, что четыре дня пропадал неизвестно где, а потом возник совершенно в неподходящем месте. Целый, невредимый, совершенно здоровый и в незапятнанных одеждах. И без памяти потом провалявшийся ещё восемь дней.
После домашнего обеда, принесённого счастливо заплаканной мамой и плавно переходящего в дружеский ужин, я почувствовал себя настолько прекрасно, что вознамерился идти домой и потребовал штаны. Среди сестёр начался переполох - оказывается, мне до понедельника не велено вставать даже в туалет. Поднялся гвалт, пришлось подчиниться. Нора проводила ребят и вернулась в мою опустевшую палату. Больничный коридор за стеной затихал после ужина. Впереди предстояла непривычная ночь.
- Танюху я домой отправила, - доложила Нора. - Она тут две ночи возле тебя вилась, пускай поспит. А я останусь до утра. На диванчике перекантуюсь, не привыкать к походной жизни. Ну что, вечер воспоминаний считать открытым?
- Опять спасаешь меня в минуту жизни трудную? – пробормотал я, вздыхая и укладываясь поудобнее. Я уже смирился со всем произошедшим.
Нора постояла перед окном, потом присела на кровать – и мы усмехнулись друг другу.
- Ты хоть что-нибудь помнишь? – сочувственно спросила она.
- Твою затрещину помню отлично.
- Вспоминай дальше, - без улыбки сказала Нора. – Попробуй вспомнить всё, что было. Куда пошёл. О чём думал. Все подробности.
- Куда пошёл?.. Вниз пошёл, к набережной. Хреново было жутко. Башку ломило. По дороге думал, куда лучше завалить. Вариантов было три. А, нет, четыре: на работу, к Арсюхе, к Сарману и… обратно домой.
- Дальше что?
- Потом совсем замутило, пошёл в кусты, вывернуло меня хорошо так... Ну… очухался, утёрся снегом, пошёл обратно к дороге. И тут какая-то хрень началась. Нет дороги. Кусты, чаща. Ещё подумал: не настолько же я напился… В общем, заблудился в трёх соснах.
Я замолчал, вспоминая.
- Дальше.
- А дальше… Слушай, дальше пошла вообще мистика. Утыкаюсь носом в дольмен.
- В дольмен? – с изумлением переспросила Нора.
- Представь себе.
- Точно помнишь? Какой он был из себя?
- Да как обычно. Коробка, сверху крышка. Чуть повыше меня. Но вместо круглого отверстия – дверь. А может, пролом. Вход, короче. И тут началось: ухожу от него – и опять натыкаюсь. Разворачиваюсь на сто восемьдесят, а он опять на дороге стоит. Думал всё, белочка прилетела...
- Скажи, ты курил там сигарету?
- Когда понял, что попал – закурил, помню это отлично. Я бы и выпил, да нечего было. Идиотское состояние, веришь?
- Верю. Где ты стоял в этот момент?
- Прямо возле дольмена. И что?
- Ты понимаешь, - задумчиво сказала Нора, - мы с твоей принцессой нашли твой окурок на пороге беседки. Вернее, она нашла.
- А вы-то там что делали? – удивился я.
- Бегали, искали одного идиота… - хмыкнула Нора. - Оказались возле нашей беседки. Вспоминай, где ты свернул.
- Ну, как раз там и свернул недалеко. Правда, до самой беседки не дошёл. Так я и не собирался. Но она была рядом, однозначно.
- И ты не видел её вообще?
- Ни грамма. А почему вы решили, что окурок именно мой?
- А ты много знаешь мужиков и пацанов в нашем городе, которые приходят в одиночестве в нашу беседку покурить «БТ»?
Я задумался. Все, кто мог среди зимы забрести на наше место, курили что попроще – местные изделия. Тут Нора была права. Чужой же приезжий эту беседку в чаще просто не найдёт, да и что ему там делать зимой?
- Это мог быть старый окурок, - предположил я. - Наш с тобой, например.
- Думаешь, я не отличу свежий окурок от старого? Он был чистый и сухой. И главное - с твоим характерным прикусом.
- Мда… - я заложил руки за голову и задумался. – И что ты скажешь на это?
- Пока ничего не скажу, но обрати внимание на одну деталь, - Нора взглянула на меня. - Вспомни, на чём стоит беседка.
- Беседка… там фундамент каменный, две ступени…
- Фундамент каменный ни о чём не говорит тебе?
- Фундамент… слу-ушай! Ты гений сыска, Норхен! – воскликнул я шёпотом и даже привстал в кровати. - Там же в основании несколько примерно одинаковых камней! Мощных таких… Чёрт! Значит, беседка просто выстроена на развалинах дольмена! Ё-моё…
- То-то и оно, – кивнула головой Нора.
- Значит, значит… я курил на самом деле не возле дольмена, а возле беседки. Только…
- Только триста лет тому назад, - усмехнулась Нора.
- Чёрт, где же я был? – я хлопнул себя по лбу, зацепил ссадину и выругался.
- Вспоминай, командир, - сказала Нора. – Времени у тебя полно. В понедельник тебя ещё не отпустят.
Мы помолчали. Нора была права. Подумать обо всём явно не мешало. И в первую очередь - далеко не о дольмене…
- Слушай, - я повернулся к Норе. - Будь другом, купи мне талон на переговоры с Москвой.
- Зачем тебе?
- В театр пойду, - огрызнулся я. – Оперы и балета.
- И подождать до дома не можешь?
- Не могу. Ну, я тебя очень прошу… Сколько мне тут ещё валяться? Я с ума сойду без неё…
- И что, мне вот прямо сейчас переться на переговорный пункт?
- Но он же круглосуточный!
- Скотина ты… - подумав, определила Нора. – Это мне через весь город пилить на ночь глядя.
- Слушай, я бы сам ушёл, но ты же видишь - у меня даже штанов нет…
Она помолчала, постояла перед окном.
- Ладно, чёрт с тобой. Тачку возьму.
- Я тебе верну деньги!
- Ой, иди ты в баню… - сморщилась она.
Нора ушла, а я встал и пошарил в тумбочке. Она была забита бутылками, банками, яблоками, какими-то пирожками, какими-то сырками... А пива никто не догадался принести, друзья, называется… Я выволок трёхлитровую банку абрикосового сока, сбил крышку о батарею и, глядя невидящими глазами в темноту за окном, выцедил половину прямо из горла.
И улёгся ждать.
продолжение http://www.proza.ru/2019/12/05/879