В кратчайшие сроки были разосланы ориентировки на Мишеля и его отчима. Против моей матери было выдвинуто обвинение в непреднамеренном убийстве. Горько было сознавать, но факт оставался фактом. Признаться, я очень мало жил с родителями. Они всегда куда-то уезжали, улетали, стараясь пристроить меня либо в южном лагере на пару месяцев, либо в далёкой английской школе, либо у дедов, где мне было лучше всего, но против этого всегда была мать. Отец отмалчивался и я привык жить вдали от них.
Осень — мое самое любимое время года. Осенними пейзажами Подмосковья можно любоваться до бесконечности, если стоят сухие и солнечные дни. Но в этом году погода не радовала солнечными днями, таким же и было настроение. В один из осенних дней, когда на улице стояла дождливая погода, мне позвонил Вербин и попросил приехать к нему в следственный комитет. Я пришёл. Ничего не объясняя, он положил передо мной пачку фотографий. Их нельзя было просматривать без содрогания. Два тела мужчин, явно уже не живых, с обезображенными лицами. Но я не понимал, кто это и что от меня хочет услышать Вербин.
- А ты внимательнее присмотрись, Андрей! Ты долго знал этих людей, можно сказать достаточно, долго. Ну, же! - теребил меня Вербин.
- Бог мой! Это же ...Это же Игорёк и Сашок! Что с ними произошло? - произнёс я, вытирая пот со лба. Меня буквально бросило в жар от увиденного.
- Их нашли в подвале дома, который продала Светлана Белова, твоя мать, Андрей. Я уже вообще ничего не понимаю! Латыши настаивают на моём прилёте в Ригу. Завтра я лечу и прошу тебя полететь со мной, - ответил Вербин, сжимая мне плечо. - Со мной летят отцы парней на опознание, но на них нет никакой надежды. Парни мало жили в родительском доме. То в интернатах, то в лагерях у Чёрного моря, то в Лондоне. Матери наотрез отказались.
Серые лица отцов, их молчание, весь наш путь, сильно угнетало. Мы заходили по одному. Первым войти попросили меня. При понятых, под протокол, я рассказал следователем о всех приметах погибших, а их, этих примет, было много, часто о них не знали и родители. Случайные ожоги, травмы и ушибы, оставляющие рубцы на теле. У меня сомнения не было, это они, Игорёк и Сашок. Отцов выводили под руки, сами они не могли идти.
- Найду этого гада и задушу собственными руками, - прохрипел отец Игорька. - Он это сделал, Гридин. Вовлёк пацанов в какую-то авантюру с открытием счетов за границей. Говорил я Игорьку, чтобы не связывался с этим мерзавцем, но тот обещал огромные деньги, кто же устоит, кто же устоит...
Отец Сашка молчал, сжав кулаки. Мне стало жаль стариков, так я их назвал про себя, потерявших сыновей. Уже в самолёте, на обратном пути, сказал об этом Вербину.
- Не надо их жалеть, Андрей! Они сами выбрали этот путь. Пока оба проходят свидетелями по делу Гридина, но это недолго. Сейчас им дадут похоронить сыновей, а дальше арест и большие сроки обоим. Деньжища им большие пообещали, вот они и клюнули и сыновей подключили. Яхта, на которой вы уходили в круиз, была набита мешками с деньгами. Скоро она вернётся в Питер. У Мишеля её купил человек, один из наших сотрудников под вымышленным именем. Погибшие всё знали, а Мишеля использовали вслепую. Куда он скрылся, хотелось бы знать. Притих негодяй, затаился.
Вербин удобнее устроился в кресле и закрыл глаза. Я же смотрел в иллюминатор и размышлял. Наши родители стремились к материальным благам, порой напрочь забывая о нас, своих сыновьях. В материальном плане не было проблем. Нам давали деньги, нам покупали модные шмотки, дорогие путёвки на отдых. Никто из них не хотел всмотреться в нашу жизнь. В моей жизни был дед, взявший на себя исправление в пробелах воспитания.
В жизни бывают события, после которых человек начинает иначе воспринимать окружающий его мир. Так было и со мной. Яхты, друзья, молодость, всё ушло в прошлое. Гибель друзей, поступок и бегство Мишеля. Как-то сразу я повзрослел, понимая свою ответственность за живущих рядом. Лика, моя хрупкая Лика, взяла на себя заботу о старичках, так называли мы своих родителей между собой, о доме, продолжая учёбу. Марго всё чаще оставалась в своей комнате, в кресле у окна. У нас установилась традиция обращаться к друг другу только по именам: Николя, Марго, Саша, Лика, Андрей. Работа мне приносила хороший доход и мы жили дружной компанией, поддерживая тишину и покой в нашем доме. В один из вечеров Лика, очень смущаясь, объявила нам, что вскоре в доме появятся ещё два человека. Мы не сразу поняли о ком идёт речь. Удивила Марго, она расплакалась и произнесла:
- Всё, я их дождалась! Я стану бабушкой, дорогой! Болеть больше нет времени! Вот он, мой Париж, Николя! Им, моим внукам, я отдам свои последние годы.
Это был самый счастливый вечер в нашем дружном семействе. С этого момента мы жили в ожидании прихода новых жильцов в наш солнечный дом.
Два маленьких комочка, с маленькими ручками, с разными по цвету волосиками, девочка и мальчик, названных Лизонькой и Егоркой, заняли главенствующее положение в нашей семье. На удивление, малыши были спокойными, насосавшись грудного молочка, тут же засыпали, давая отдых и своей мамочке. Рождение близнецов помогло Марго воспрянуть духом. За месяц пребывания в нашем доме новых жильцов, она похудела на десять килограмм, отступило давление и она полностью заменила Лику на кухне. Приходя поздно домой, часто видел их с Николя на прогулке.
Многое изменилось и в жизни отца. Подлечившись, он вернулся на прежнюю работу. Его встретили с распростёртыми объятиями, повысив в должности и окладе, выделили новенькую служебную машину с водителем. Про матушку ничего не было слышно, как и про её Павлушу. Вербин частенько приезжал ко мне на работу, просто попить кофейку, поговорить о прошлом и помечтать о будущем. Вскоре он пошёл на повышение, но связи с нами не терял.
Тридцать первого декабря мы ждали отца в гостиной, не садясь за стол. Малыши спали в своих кроватках, не мешая взрослым повеселиться в новогоднюю ночь. Отец пришёл не один, а с очаровательной брюнеткой, бывшей его сокурсницей, с красивым именем Натали, которой, как и ему, стукнуло пятьдесят лет. Они встретились случайно в торговом центре, куда отец забежал в последний день года купить нам всем подарки. Не знаю, как он уговорил Натали поехать с ним, но судя по её глазам, горящим радостным блеском, она была рада этому приглашению. Так в нашей семье появился ещё один новый человек. Отец уступил ей свою комнату, перейдя в кабинет. Вскоре они поженились и переехали жить в мою квартиру, приезжая к нам на выходные дни. Отцу так было удобнее добираться на работу. Раньше он подвозил меня на работу, теперь я ездил электричкой. Купить машину не представлялось возможным. Родители Лики решили продать свою квартиру, но мы запретили им это делать.
В один из выходных дней к дому подкатили две машины, служебная отца и новенький внедорожник фирмы Тойота, за рулём которого сидел отец. Я вышел на крыльцо.
- Держи, сын, ключи! Это наш подарок с Натали. Так вам с Ликой будет проще добираться до города. Да и в Питер удобнее съездить на машине, а то мотаетесь поездом. И не надо продавать квартиру там. У вас растут дети, квартира в центре, потом такую не купите.
Подросли малыши, им исполнилось три года. Два ангелочка в окружении дедушек и бабушек. Мы с Ликой решили порадовать Николя и Марго, купив им путёвки в Париж. Их реакция нас поразила. Покрутив путёвки в руках, оба одновременно отказались от поездки.
- Нет, что вы, ребята! Нам лучше быть дома. С малышами мы справимся. Если что, нам помогут Саша и Натали. Они в этом году решили провести свой отпуск здесь, с внуками, повозиться в саду, - торопливо ответила Марго. - Не манит нас Париж, дорогие! Переоформляйте путёвки на себя и летите. Париж надо смотреть в молодые годы. Нам даже в Питер не хочется ехать. Вы молоды, полны сил, вот и поезжайте.
В Париж мы прилетели ранней весной, наступила середина марта. Разместили нас в уютном отеле в центре Латинского квартала. Расположение отеля позволяло за пять минут неспешным шагом дойти до Нотр-Дама. Также рядом располагался бульвар Сен-Жермен. С балкона номера мы видели вдалеке Эйфелеву башню. Не желая бродить толпой, мы предпочли смотреть Париж вдвоём, так нам посоветовал отец Лики, сказав:
- Париж надо посмотреть не спеша, мои дорогие. Пусть меньше, но это будет ваш Париж. Не стремитесь за одну поездку увидеть всё. Вы молоды и времени у вас предостаточно, чтобы побывать там несколько раз.
Весенний воздух пьянил. Париж, утопающий в розовых облаках вишни и цветущей магнолии, дарил нашим сердцам чувство огромного счастья. Без устали мы бродили по улицам прекрасного города, посещая музеи, выставки художников.
Однажды мы сидели на открытой террасе кафе, попивая вкусный кофе с выпечкой. Говорили о Париже, о весне, о сакуре, набравшей цвет. Моё внимание привлёк грузный мужчина, сидящий в дальнем углу террасы. Он был небрежно одет, с небритым, опухшим лицом, едва помещаясь в кресле у маленького столика. На столике стояла чашечка кофе, утренняя газета, пачка сигарет и очень дорогая зажигалка. О таких у нас говорят - бомж, но это кафе было очень престижным. И откуда у бомжа такая дорогущая зажигалка. Сюда спешили художники, артисты и туристы. Он изредка поглядывал в нашу сторону своими заплывшими, поросячьими глазами. Наши взгляды встретились, он резко отвернулся. Лика ушла в туалетную комнату. Я встал со своего кресла и пошёл к его столику. Видел, как он торопливо собирает свои вещи, спеша уйти. Уронив на пол зажигалку, едва её поднял.
- Перестань, Мишель! Куда ты так заторопился? Понимаешь, можно растолстеть, сменить лицо, но взгляд всегда выдаст, - тихо произнёс я на ухо незнакомцу. - Сегодня ты узнан мною, а завтра, скотина, сюда придут те, кто тебя разыскивает.
Он оттолкнул меня и быстро заковылял прочь из кафе, не оглядываясь, вжимая голову в шею. Я быстро вернулся на своё место. Неожиданно мне зааплодировали посетители и гарсон. Вернувшаяся Лика очень удивилась. Подошедший гарсон поблагодарив за мой поступок, пояснил:
- Этот посетитель многим не нравился своим неопрятным видом и наглыми взглядами, но никто не решился его вышвырнуть несколькими фразами, как это сделали вы, мсьё. Вы говорили на русском, но он понял вас. С нами разговаривал только на плохом английском.
- Ты прогнал этого неопрятного человека? Он нагло рассматривал меня и становилось не по себе от его кривой ухмылки, - сказала Лика, когда мы ушли из кафе. - Кого-то мне он напомнил... Да ну его! Но ты молодец, Андрей!
Приехав домой, об этой встрече я рассказал только Вербину. Не хотел никого волновать. А вдруг я ошибся и это был не Мишель. Покой моих родных мне дороже.
Продолжение следует:
http://www.proza.ru/2019/12/04/584