- Алевтина? Спасибо, что пришли, дорогие мои соседи. А у нас вот горе. Владислав Николаевич умер. Ваша помощь нужна, одна я не справлюсь, - встав из-за стола, сказала Зоя Михайловна, подходя к соседям.
- Зоя Михайловна, примите наши соболезнования дорогая Вы наша. Владислав Николаевич был таким светлым человеком. Царствия ему небесного. Таких сейчас мало. Мы конечно поможем, Вы только скажите, что делать, - сказала Алевтина, женщина лет пятидесяти пяти, полноватая, со светлыми волосами, выглядывающими из-под тёмного платка.
- Я благодарна вам. Андрей, у нас в спальне, в шифоньере, в самом... а впрочем, я сама быстрее принесу. А вы садитесь, чаю попейте. Мария? Усаживай всех за стол, я сейчас, - уходя в свою комнату, сказала Зоя Михайловна.
- Андрей, иди за мамой, поможешь ей. Видишь, она едва на ногах стоит. Ночи не спала, - сказала Мария мужу, который растерянно стоял, не зная, что ему делать.
Он быстро вышел следом за матерью.
- Может пока чаю? - спросила Мария.
- Не чаи пришли распивать, успеется. Где лежит покойный? - спросила Алевтина.
- В зале, на диване, - ответила Мария.
Все четверо прошли в зал. Лицо Владислава Николаевича, Зоя Михайловна накрыла ситцевым, белым платком. Алевтина приоткрыла платок и нагнувшись, поцеловала холодный лоб покойного.
- Как жалко-то... совсем не старый был. И зачем по Африкам понадобилось ездить... - сокрушаясь и качая головой, произнесла женщина.
- Так он ведь учёным был. Понимать надо, - сказал её муж, стоя рядом и пристально вглядываясь в пожелтевшее лицо Владислава Николаевича.
Вошла Зоя Михайловна, держа в руках новый костюм, рубашку, бельё, носки и туфли.
- Вот, всё новое, как и положено. И себе убрала, мало ли что. Алевтина, ты скажи, что в таких случаях надо делать? - спросила Зоя Михайловна.
- Ну, полагается омыть тело и переодеть во всё новое. Но это сделать лучше завтра, когда гроб привезут, чтобы тело сразу положить в гроб. Лишний раз не будем его беспокоить. Пусть Андрей с утра едет на кладбище, там, обычно, готовые гробы есть, только материей обобьют и всё. А сегодня, ну в смысле ночью, неплохо было бы молитвы почитать над усопшим, чтобы душе легче было в рай попасть, - со знанием дела, говорила Алевтина.
- Какие молитвы, Алевтина? Владислав Николаевич атеистом был. Думай, что говоришь, - одёрнул женщину муж.
- А что ведаю, то и говорю, Гена, но Вам лучше знать, Зоя Михайловна. Это я так, к слову сказала. Вы же священника не будете приглашать, верно? Ну, чтобы отпели покойного, - спросила Алевтина.
- Глупая ты баба, Алевтина. Простите нас, Зоя Михайловна. Мы люди простые, по-простому и мысль свою излагаем. Мы поутру и придём. Извиняйте, если что. Пошли, - сказал Гена, уводя жену к выходу.
Зоя Михайловна совсем растерялась.
- Владислав Николаевич - известный в нашем городе учёный, прощание пройдёт в институте, где мы с ним много лет работали. Вы просто помогите завтра омыть тело, переодеть и в гроб положить. Не справлюсь я одна, - устало произнесла Зоя Михайловна, закрывая лицо мужа.
- Мы придём, Зоя Михайловна, не сомневайтесь. С петухами и придём, - ответил второй сосед, жена которого всё время молчала.
- Мамочка, Вы простите меня, ради Бога, но мне идти нужно, я ведь и Виктору ничего не сказала, и Мишутка меня ждёт, - извиняющимся тоном, сказала Мария.
- Я по внуку очень соскучилась, но пока не похоронят его деда, пусть не приходит, не хочу его пугать. Дарье сообщи, вот она мне и поможет. Ладно, иди. Может Андрей тебя довезёт? - сказала Зоя Михайловна.
- Нет, что Вы! Я сама доеду, а он с Вами пусть остаётся. Как же Вы одна тут... - ответила Мария.
- Ладно, иди, дорогая. Жду Вас с Дарьей утром. Завтра суббота, она вроде не работает? - спросила Зоя Михайловна.
- Нет, не работает. До свидания, - ответила Мария, выходя с террасы.
Андрей вышел проводить её за калитку.
- Нужно сестре позвонить, а то не успеет приехать на похороны, - вдруг сказал Андрей.
Взгляд у него был измученный, полный тоски и боли.
- Андрей... я понимаю, терять близких тяжело. У меня на глазах и отца, и мать... немцы расстреляли. Но тебе нужно быть сильным, понимаешь? Ради Зои Михайловны. Прошу тебя, возьми себя в руки, - сказала Мария, взяв мужа под руку.
- Я не смог с ним проститься... хотел прощения у него попросить, - с отчаянием ответил Андрей, до боли сжимая пальцы Марии.
- А ты сейчас поговори с ним, ведь он слышит тебя, поверь. Дарья говорила, что покойные нас слышат три дня, пока находятся дома, - сказала Мария.
- Ты правда так думаешь? - спросил Андрей, с сомнением посмотрев на неё.
- Ну... так Дарья говорила, - неуверенно ответила Мария.
- Ладно, ты иди. Мать одна там, - сказал Андрей и тут же вошёл во двор.
Мария пошла по улице, за которой стояла берёзовая роща, от чего эта местность и получила своё название. Дойдя до остановки, она дождалась своего автобуса и поехала домой.
- Я дочери позвонила, сестре твоей... боюсь, не успеет приехать до воскресенья. Сказала, самолётом до ближайшего города, а оттуда на рейсовом автобусе доедет. Володя не приедет, Зина сказала, что в понедельник у детей учёба, а Володю со службы не отпустят. Что ж, хоть бы сама приехала, уж сколько лет не видимся. По внукам скучаю, - говорила Зоя Михайловна.
- Мама, не расстраивайся так. У Зины с мужем устоявшаяся жизнь. Они живут хорошо, дети у них уже взрослые, пусть живут. Володя, военный, он человек подневольный. Сегодня тут, завтра там. Тебе поспать нужно, ты устала. А я с отцом посижу, - сказал Андрей.
- Не стоит ночью тебе одному возле него, покойного, сидеть. Иди, поешь, потом к себе спать пойдёшь. Завтра день тяжёлый, - ответила Зоя Михайловна.
- Как скажешь. Я и правда весь день не ел. В холодильнике всё есть, вроде, - открывая холодильник, сказал Андрей.
- Горячего нет, давай, я тебе сосиски с яйцами пожарю. Давеча, мне Мария жарила, - сказала Зоя Михайловна, ставя сковороду на плиту и разжигая огонь.
- Я и сам могу, иди отдыхай, мамочка, - обняв мать за плечи и целую в щёку, сказал Андрей.
Зоя Михайловна вдруг расчувствовалась, уронила голову на грудь сына и заплакала. Она сдерживалась весь день, а тут, её словно прорвало.
- Мамочка? Ну что ты, родная, не плачь, - растерялся Андрей.
Ведь он никогда не видел, чтобы мать плакала, считал её сильной и всезнающей, умной и уравновешанной.
- Всё, не буду, прости, - вытирая лицо от слёз, произнесла Зоя Михайловна.
- А я и плакать не могу... как бы сказал отец, мужчины не плачут, - подумал Андрей.
К своему удивлению, он и правда не плакал, хотя сердце разрывалось от боли и чувства вины.
- Скажи... у него приступ случился... после того, как он узнал, что я... что я имитировал эту аварию, да? - спросил Андрей.
- Приступ случился четыре дня назад. До этого, всё было спокойно, мы работали, как обычно. Он весёлый был, у него опыт удался, над которым он долго работал, радовался, как ребёнок. А в понедельник, под утро, ему стало плохо. А с того дня, как мы говорили по телефону, много времени прошло. Правда, он сердился на тебя, Марию жалел, потом я его успокоила, он ушёл в работу и к тому разговору мы больше не возвращались. Так что не вини себя, сынок. Ведь это третий приступ унёс его. Первый был год назад, когда мы только приехали, но вроде, легко прошёл, я его проколола, ему стало лучше, - говорила Зоя Михайловна, посматривая на сына.
- Я столько времени его не видел... проститься не успел... поговорить... - произнёс Андрей.
- Ты не кори себя, лучше скажи, как у тебя с Марией? Она простила тебя? Почему вместе не живёте? Ведь столько времени прошло, - спросила Зоя Михайловна.
- Не знаю мама, говорит, простила, но время, говорит, нужно, сам устал без неё и сына. Сколько ещё времени ей нужно? - ответил Андрей.
- Натворил ты дел, сынок, очень жестоко поступил. Такое забыть почти невозможно, - сказала Зоя Михайловна, с сожалением посмотрев на сына.
- Понимаю, теперь я это понимаю, а тогда, когда ты сказала, чтобы я любыми способами вернул жену... я словно голову потерял. В мыслях было только то, что она в первый раз простила, вот я и подумал... дураком был, - ответил Андрей.
- Ладно, я очень устала, сынок, завтра тяжёлый день, постараюсь поспать. И ты иди, поспи, - поднимаясь, сказала Зоя Михайловна и медленно побрела в свою комнату.
Андрей проводил мать взглядом, ему стало невыносимо жаль её, женщина, за эти дни, словно лет на десять постарела. Тяжело вздохнув, он встал и прошёл в свою спальню. Утром, их разбудил звонок в дверь, Андрей посмотрел на часы, было семь утра. Он натянул брюки и на ходу надевая рубашку, выскочил во двор. За калиткой стояли Мария и Дарья.
- Здравствуйте, проходите. Мама ещё спит, видимо, устали мы. Хорошо, что пришли и разбудили, - сказал Андрей и оставив калитку открытой, прошёл к дому.
- Здравствуй, Андрей. Виктор ехал на работу, подвёз нас. Как Зоя Михайловна? - спросила Мария.
- Андрей, прими мои соболезнования. Вчера вечером, как услышала... ой, жалко-то как, - заплакав, произнесла Дарья.
- Спасибо. Да, папа так неожиданно умер, я сам ещё поверить не могу, - ответил Андрей, когда они вошли на террасу.
- Если хочешь увидеть его, он в зале лежит. А мне ехать нужно, на кладбище, за гробом, - сказал Андрей.
- А я пока завтрак приготовлю. Может сначала поешь? - сказала Мария, подходя к холодильнику.
Дарья зашла следом за Андреем и увидела Зою Михайловну, та сидела у изголовья мужа и открыв его лицо, смотрела на него, словно хотела запечатлеть в памяти любимый образ.
- Мама? А я думал ты ещё спишь, - удивился Андрей, подходя ближе и посмотрев на пожелтевшее лицо отца.
Андрей заметил, как изменились его черты, брови стали темнее, на фоне желтизны кожи лица, лишь за левым ухом и на шее, синели тёмные пятна, результат обширного инфаркта. Тело словно вытянулось, Андрей наклонился над матерью. Она подняла голову, с тоской посмотрела на Дарью и поднялась.
- Зоя Михайловна! Как же так? Ох, эта жизнь... ведь такой молодой был. Примите мои соболезнования, дорогая. Держитесь, сил Вам и терпения, - заплакав, запричитала Дарья, обнимая Зою Михайловну.
- Мама, я хочу немного побыть с отцом, - вдруг сказал Андрей.
- Пойдём выйдем на террасу, Дарья, - сказала Зоя Михайловна.
Дарья была удивлена спокойствию женщины, она вспомнила, как плакала, когда умер её муж, Иван. А ведь он не был таким, как Владислав Николаевич. За таким мужем, Дарья, наверное, выла бы. Эти мысли промелькнули в её голове.
Зоя Михайловна, проснувшись под утро, часа в четыре, прошла в ванную, умылась, надела тёмное платье и такого же цвета шарф на голову. Потом прошла в зал, села у изголовья мужа и открыла его лицо. Так женщина просидели до прихода Дарьи и Марии. Она целовала холодные лоб и щёки мужа, сжимала его застывшие пальцы рук и что-то тихо говорила ему. А когда они с Дарьей вышли, Андрей сел на её место, внимательно всмотрелся в родное лицо и не узнал его.
- Папа... прости меня, отец, прости, что не был тебе хорошим сыном. Но я очень любил тебя... и люблю. Я мало уделял тебе внимания, но ты всегда был занят своей наукой. Помню, в детстве, мы ходили с тобой в парк, потом ты покупал мне игрушки. Это было самое лучшее время для меня. А теперь, ты уходишь... навсегда. Прости меня, отец, - тихо говорил Андрей.
Потом приподнялся, поцеловал отца в лоб и в обе щеки. Закрыл платком и медленно вышел, подумав, что не может высказать всю боль словами. Мария приготовила завтрак, заварила чай и вместе с Дарьей и Зоей Михайловной, села завтракать.
- Как мой внук, Мария? Очень соскучилась по нему, - спросила Зоя Михайловна.
- Он с Сонечкой остался. У них с Виктором дочка родилась, Полюшка. Я Мишутку приведу... после похорон, - ответила Мария.
- Хорошо, дочка. Спасибо, что ты не оставляешь моего сына. Надеюсь, вы окончательно помиритесь с Андреем, тогда и я смогу спокойно уйти, - вдруг сказала Зоя Михайловна.
- Мамочка! Ну что Вы такое говорите? Прошу Вас... - воскликнула Мария, схватив женщину за руку.
- Это я так, образно говорю. Все мы когда-нибудь уйдём, никто не задержится на этом свете. Только не знаем того, что можно главное в жизни упустить. Ну, что рядом родной человек, мол, успеем ещё и сказать, и сделать, но... он вдруг внезапно уходит, когда ты к этому совсем не готова, - говорила Зоя Михайловна.
Мария хотела ответить, но ком подкатил к горлу, только слёзы сдержать она не смогла. Тут вошли соседи и Зоя Михайловна встала, многозначительно посмотрев на Марию.
- Может чаю попьёте, Алевтина? - спросила Зоя Михайловна.
- Мы не чай пришли пить, Зоя Михайловна, Вы покажите нам, что, да как, тело омыть и переодеть нужно. Вот, Гена и Жора этим займутся, а мы поможем. Заходить-то не будем, может подать чего или ещё что, - ответила Алевтина.
Андрей, не завтракая, уехал на кладбище и вернулся лишь часа через три, следом приехал Виктор, на своём грузовике, в кузове которого был гроб, обитый материей. Парни занесли гроб и поставили на табуретки в середине зала, потом помогли положить тело покойного, которое за это время омыли и приодели. Виктор занёс множество цветов, их разложили вокруг тела. Всё это проделали в полной тишине.
- Андрей, Виктор? Идите на террасу, поешьте, - тронув мужа за плечо, тихо сказала Мария.
Парни сели за стол и быстро поев, встали и вышли во двор. В дом заходили соседи, приезжали сотрудники из института, где долгие годы проработали Владислав Николаевич и Зоя Михайловна, под вечер приехал и директор института, Юрий Петрович. Несколько букетов разноцветных хризантем и роз, он сложил на стол, на террасе и подошёл к Зое Михайловне.
- Дорогая Вы наша, примите мои соболезнования. Ушёл не просто хороший человек, ушёл учёный, место которого будет ещё долго пустовать. Утром, мы перевезём его тело в институт, там уже всё готово для церемонии прощания. Его неожиданный уход, стал для всех нас большим ударом, не только по науке, но и по сердцам тех, кто работал и просто знал Владислава Николаевича. Держитесь, Зоя Михайловна. Вы не одна в своём горе, - говорил Юрий Петрович, крепко держа руки вдовы профессора.