У меня был брат, единственный и младший, на семь лет, шебутной и озорной. А однажды я его полюбила, сначала ненавидела, а потом полюбила. Ненавидела так, как это можно в семь лет. А полюбила по настоящему, так как любят своего ребёнка, по взрослому, осознанно. Я не знаю, мне так повезло или это было дано свыше, но именно тогда, спустя девять месяцев, я взяла его на руки и поняла, что он мой брат, навсегда, мой.
Его любили все, потому что он очаровывал с первой минуты, своей улыбкой, своей искренностью. А он очень торопился жить, мы не понимали его, ни я, ни родители, да и вообще никто. Он все куда-то бежал и спешил, как будто боялся опоздать, а ещё, он все время кого-то спасал или помогал. Большинство считало его хулиганом, сорви головой, а я переживала и жалела. Он очень торопился жить и это пугало. Я думаю, что он знал или догадывался или ему нагадали. А вообще, есть такая наука, называется хиромантия - о линиях на ладони, так вот, на его ладони линия Жизни была очень короткая, если от точки между ладонью и большим пальцем провести линию к краю ладони, где кончается мизинец, то его линия Жизни заканчивалась как раз на пересечение этих линий. И да, после его смерти, я больше не смотрю линии на ладони, я не хочу знать, пусть все идёт так как идёт. Потому, что тогда я очень удивилась, увидев на ладони подростка такую короткую линию, удивилась и забыла, а вспомнила уже потом, когда он ушёл.
Моя семья состояла из мужа, брата и детей. И конечно, мужу не нравилось мое повышенное внимание к жизни брата, такое соприсутствие моего брата в нашей семейной жизни. Даже если его не было рядом, я все равно как будто держала его за руку, это ощущалось и мешало семейной жизни. Поэтому, когда брат решил креститься, я вздохнула: вот теперь хоть перепоручу тебя Всевышнему, пусть теперь Он присматривает за тобой! А я устала.
Я действительно устала быть все время начеку и ощущать все ли с ним в порядке. И все сделала как и хотела, на службе, во время крещения, я доверила его жизнь Всевышнему. ДоВерила. А через девять месяцев он ушёл.
И тогда всё происходящее до этого, вдруг открылось и стало явным. Именно уход брата перевернул мое сознание и я, вдруг, увидела все знаки перед его уходом. Как я слала фотографии моей семьи, они терялись, не грузились, и не доходили и я делала это снова и снова. И муж, и отец говорили, ты скоро сама приедешь, привезёшь живых детей, успокойся, но, я не могла, я слала и слала эти фотографии, чтобы он увидел моего самого маленького, четырёхмесячного Даньку. И чтобы мне в память впечатались его слова: «Лёлька, он такой классный!».
Я не успею, меньше чем на неделю. Он уйдёт не попрощавшись и будет долго приходить во снах, и рассказывать, рассказывать, рассказывать. А потом я попрошу его больше не приходить, потому что наши миры не пересекаются. И нельзя, просто нельзя, ни ему, ни мне. И он поймёт и скажет слова, которые я пойму через десять лет, когда они уже встретятся с отцом. Но, это будет потом, после того как я приеду и мама отдаст мне кольцо, которое останется со мной. Даже не подозревая, за три месяца до ухода он купит кольцо, не мне, но, как окажется потом - для меня, на память, он будет звонить и советоваться со мной, и купит именно его, чтобы потом я взяла его в руки и в перевитых ленточках прочитала: Оле от Олега.