Георгий Победоносец и «Медный всадник»
исполняют роль главных архетипов двух контрастных
и в то же время взаимосвязанных периодов нашей истории
- Московского Царства и Петербургской императорской России.
Ольга Сокурова
Стоявший вплотную к стене шифоньер отбрасывал странную тень: на обои садилась размытая уличной тусклой подсветкой фигура. Полуночный гость, рождённый мерцанием жёлтых плафонов, мгновенным и рваным мельканием фар и блеском рекламы, давил абсолютной реальностью форм. Фантомный пришелец втекал сквозь фрамуги огромных дверей. Чередуя обличья несхожих друг с другом созданий, становился таинственным белым ездцом*. Поражённый копьём чёрный змей извивался, пытался спастись от заточенной стали, елозил шипастым хвостом по доспехам и щерил драконьи хищные зубы.
- Тьфу, тьфу, тьфу, – Аркадий усердно крестился и едко потел.
Он устал от терзавших его откровений, от бессонных ночей и цепочек неясных картин, что гнала перед ним карусель постноябрьских дней. Ментальный невидимый дым превращался в тягучий объёмный кошмар. Надежда найти избавление влекла прочь из дома в привычный ему городской интерьер: гранитное платье Невы, балтийский холодный туман, подмешанный к мороку тёмной воды, и цепкость промозглого ветра. Но скромный уют холостяцкой квартиры манил сладким пленом подушек и простынь, подталкивал мягкой ладонью в устроенность тёплого быта. Кошачья лапа комфорта ласкала ленивой, томительной негой. Стеснённый дыханием хворой погоды, он кутался в плед, малодушно скрываясь в спасительных недрах нагретой постели.
Друзья почитали его чудаком-голованом - пастухом* бесконечно-мудрёных идей!
«Не от мира сего, но везунчик», - так судили о нём.
Выбирая несложные хобби: старинные книги, театры, прогулки, - Аркадий слыл в меру счастливым. Живя на сравнительно скромный доход, он ни в чём не нуждался. Имея талант фантазёра, умел вкусно сдобрить уныние долгой зимы пикантной изюминкой тайны; всегда увлечён был разгадкой волнующих, новых шарад. Свободный, вне штата компании труд давал ему время на это.
Сейчас, в ранний утренний час, прилёгши на сонное ложе, он воочию видел пожравшую город хандру. Словно слизкую тварь с жалом, рогом и клювом, гнал её и борол белый призрачный всадник. Извлечённый из недр подсознания образ рвался с тяжким усилием в явь – через миг обернётся, как и каждую ночь, грозным воином в светлых одеждах; серебристый скакун стукнет быстрым копытом и умчится в провалы холодной зимы. Не угнаться за ним, не поспеть! Где искать беглеца – неизвестно. Истомлённый кружением злых наваждений, Аркадий внезапно вскочил и, накинув пальто, с криком ринулся вон из квартиры.
Колыбель первозимья баюкала город. Прихорошенный свежей порошей, был он празднично чист. Оглядевшись, Аркадий увидел следы рядом с домом. Отпечатки гигантских подков по нетронутой снежной дорожке уносились к парящей в морозе Неве. Быстрым шагом направился к тёмной протоке. У реки на ветру стало зябко. Он почти побежал и увидел божественный знак. То предвестие было тревожным! На Сенатской стояли два мощных колосса. Медный всадник, поднявший коня на дыбы, и сияющий витязь в серебряных латах*. Верхоконные глыбы – два воителя равных по силе – не сражались, а тщетно пытались стать силой единой. Втуне! Ветер сумрак рвал жёстким крылом. Сквозь проплешины в небе месяц рожу кривил, насмехаясь над ними. Вскоре латник в серебряных светлых доспехах, развернувшись, унёсся к далёкому спящему солнцу. Православный и древний славянский восток растворил его в муромских дебрях. Медный всадник в досаде застыл на утёсе гранитном: мерзкий змей, извиваясь под тяжким копытом, оставался живым и лелеял возмездье.
На душе у Аркадия стало печально.
«Раскололась Россия на две половинки, - так он думал, наивный, идя восвояси. - И покуда не станет, как прежде, единой, чёрный аспид, Петром не добитый, опасен».
* Один из главных элементов герба России - серебряный всадник на серебряном коне, поражающий змея копьём.
* Аркадий - житель Аркадии, пастух.
* Георгий Победоносец.