Шумный, душный зал, темнота. На освещённой сцене девушки с пушистыми перьями в голове, мушками у щёк, в пышных алых юбках танцуют знаменитый канкан
Чёрно-белое кино. Поэт собирает по кусочкам разорванный цветок гибискуса, вслепую идёт вдоль развалин, не замечая белоснежного, с ангельскими крылами, сфинкса, касается зеркала – оно отвечает на прикосновение кружками на водной глади
Музей Орсе. Девушка в искусно написанном, атласно-зелёном, шелково-синем восточном одеянии, украшенном золотом, жемчугом и цветами, склонилась над отрубленной, бледной головой прекрасного юноши в лавровом венке, голова лежит на лире, будто на блюдце.
Сложно поверить, но эти образы очень близки, ведь они связаны мифом об Орфее.
Оперетта Жака Оффенбаха «Орфей в аду», кинотрилогия Жана Кокто, картина Гюстава Моро. Культура – удивительный феномен, это чудо, которое мы можем ощутить сами, увидев, какое бесчисленное множество непохожих вариаций рождает один единственный сюжет. Так случается не с каждой историей, а только с такой, которая бы нашла отклик у творцов вне зависимости от времени.
Таков и миф об Орфее, поэте и музыканте, который своим искусством смог победить смерть и выбраться живым из царства мёртвых, Орфей – пра-поэт, покровитель всех людей искусства.
Именно поэтому он становится главным символом в творчестве Жана Кокто. Для него миф об Орфее не только история о любви, искусстве и смерти, это буквально история о самом Кокто.
О его личной любви — к вдохновлявшему его до конца жизни актёру Жану Марэ (Кокто, как и Орфей, не приемлет любви женской, правда, у последнего были веские на то причины), о его творчестве, о его личной победе над смертью:
во втором своём фильме автор вдруг хитро влюбляет Смерть, принцессу с чёрными, уложенными, блестящими волосами, в чёрном платье с корсетом и длинными ресницами, в Искусство, то есть в самого Орфея, обессмерчивая поэта. При этом в его истории поэт (Жан Марэ) — это обыкновенный, тчщеславный, ищущий, капризный, слабый и сомневающийся человек, который в поисках славы не замечает, как Смерть забирает его жену, Эвридику.
Но затем автор вмешивается в повествование и предлагает свою, замечательную и оригинальную интерпретацию:
Не только Смерть влюбляется в Орфея, но слуга Смерти, (на которого так будет похож агент Купер), влюбляется в Эвридику, и оба этих enfants terribles подземного мира восстают против его законов и платят в конце концов за это ужасную цену.
В последнем фильме Кокто доводит поэтичность мифа до абсолюта и более не нуждается в линейном повествовании. И тогда сам автор сталкивается со своими героями, тогда сцены прошлых фильмов отзеркаливаются в разных вариациях, время течёт назад, фотография Жана Марэ птицей-фениксом возрождается из пепла, а тонкий, прекрасный, с седой шевелюрой, развевающейся на ветру, Поэт, умирая, обрекает себя на вечную жизнь.
Из тысячи вариаций мифа об Орфее эта — одна из самых прекрасных.