Каждую зиму запечатлеваю на память звериные следы и норки. Накопилась изрядная коллекция...
На сей раз заснял многочисленные норки-отдушины лесных полевок. Темнеющие повсюду в снегу в низине, среди малорослого березняка, дырки — это дыхательные ходы маленьких зверушек. Проделываются они в снежной толще по ночам; по ночам же полевки дышат свежим морозным воздухом, чуть высовываясь из отверстий. По снегу никто из них особенно-то и не бегает: подышал и снова юркнул в теплую норку. Поэтому-то днем и представляется местообитание лесных полевок пустынным, нежилым, ведь они в это время или спят, или кормятся зелеными частями, стеблями и листочками, зазимовавших под снегом растений. Грызут и корешки, когда голодно... Весной, только стает снег, становятся хорошо видны следы этих кормежек лесных полевок: дерновина луга или сырой лесной полянки вся изрезана многочисленными «мышиными» ходами.
Но это — не обычные мыши! «Серые полевки — обычнейшие грызуны полей и лугов — тяжелы и менее подвижны, чем мыши, — пишет известный ученый — натуралист А.Н. Формозов. — ... В период зимней подснежной жизни серые полевки, обитатели полей, и полевки — экономки, живущие на сырых лесных лугах и зарастающих гарях, прокапывают вертикальные ходы — «отдушины», идущие от земли к поверхности сугроба. После каждой пороши зверьки тщательно прочищают засыпанный снегом вентиляционный ход... ».
Именно о таких ходах я уже писал раньше в своих статьях. На этот раз, наутро после густого обильного снегопада, все дырки в снегу выглядели как бы вновь проделанными; уходили они чуть наклонно в снежную толщу сантиметров на сорок-пятьдесят.
— Вот так «дворники»! — восклицаю от удивления, оглядывая вокруг себя массу темнеющих на безжизненном снежном саване дырок диаметром чуть ли не лыжной палки. Сильно же надо было потрудиться за минувшую ночь нефтеюганским полевкам — экономкам, чтобы так тщательно расчистить довольно длинные ходы (которые в два-три раза еще удлиняются за долгую суровую многоснежную зиму).
Полевки, как и мыши, настоящие подснежные жители! В деревнях они с осени покидают поля и луга, «просачиваются» в стога сена, в скирды хлеба, в кустарники, собираясь там десятками и сотнями. Однако многие из зверьков погибают по пути в когтях хищников или просто замерзают на снегу, не имея возможности прокопать твердый наст и скрыться от холода.
Домовые мыши, летом часто выселяющиеся в поля, осенью с первыми заморозками тоже пускаются в путь. По А.Н. Формозову, в некоторые годы сотни и тысячи переселяющихся мышей наводняют степные деревни и села, заселяют хлебные скирды, проникают в дома, зернохранилища и амбары, портят продукты, обувь, одежду, постройки.
Да и на Севере, увы, полно сегодня домовых мышей! Сам их некогда отлавливал в своей квартире десятками! Мыши забирались даже на верхнюю полку, где хранился забытый кулек с конфетами! Жрали они и сырую картошку, морковку, прогрызли однажды большую дыру в брезентовом рюкзаке, много попортили полиэтиленовых мешочков с гречкой, рисом, пшеном (теперь все храню только в железной и металлической таре!).
Столь же агрессивны и еще более прожорливы мыши в частном секторе города, в фермерских хозяйствах. Не помогают ни коты, ни мышеловки, ни яды...
Только совы, ласки да горностаи могли бы остановить мышиное нашествие, но мы ведь специально не разводим таких полезных птиц и животных! А жаль... Жаль и потому, что и в садово-огородных кооперативах мыши и полевки тоже здорово пакостят, обгрызая под снегом кору плодовых деревьев и кустарников. Иной год это становится истинным бедствием для садоводов!
И все же без этой армии грызунов природа была бы гораздо беднее! В суровые зимы они являются спасением для голодающих лисы, совы, песца. Кстати, в нефтеюганских пригородных лесах лисы и совы пока еще водятся: сам видел и неоднократно фотографировал «лисьи строчки» и отпечатки совиных крыльев на снегу недалеко от мышиных норок.
Охотилась рыжая в пойме протоки Чеускинской и на зайцев, которых тоже немало развелось в наших пригородных лесах, на пойменных лесных островах. Однажды, идя на широких охотничьих лыжах вдоль лисьего следа, наткнулся на серо — белый клок заячьей шерсти и несколько алых капелек крови на снегу.
Значит, все-таки подкараулила лисонька зазевавшегося косого! Возможно, зайцу-беляку удалось вырваться из острых зубов рыжей лисицы. А, может, утащила она в пасти свою добычу куда подальше!..
Вл.Назаров
2003 год