Полное название главы: Слова, вновь обретающие смысл, и арифметика с ароматом апельсинов
Vitae, non scholae, discimus*
На другой день я снова поехал в Вила Рику. Сначала заглянул в книжную лавку, найти которую мне помог один прохожий. Там я купил для Анны чернила, перья, несколько тетрадей и букварь. Затем зашел в другую лавку – где продавали ткани. Купив шелк, атлас и кружево, я направился к портному, чтобы заказать для Анны платья. Портной Жоау да Коста, высокий, крепкий мулат с добрым лицом и большими, как у ребенка, глазами, поприветствовав меня, спросил:
– Чем могу служить вам, сеньор?
– Я хочу заказать несколько платьев.
– Будьте любезны, опишите фасон, который вас интересует.
– Мне будет проще нарисовать. Дайте-ка лист бумаги и перо!
– Пожалуйста, сеньор, – сказал портной, передавая мне письменные принадлежности и бумагу.
Вспоминая, как одевается кузина, я набросал несколько фасонов, и показал портному. Жоау с улыбкой посмотрел на мои рисунки – надо признать, художник из меня неважный – и сказал, что постарается выполнить заказ лучшим образом.
В тот же день из Вила Рики я отправил письма родителям и кузине. Не желая тревожить их, я не стал упоминать о тяжелой лихорадке, которую перенес. Я писал только, что обстоятельства вынуждают меня задержаться в Бразилии. Мне было стыдно от того, что в письмах я не рассказывал родным всей правды, но я не мог раскрыть ее ни родителям, ни тем более кузине…
Следующим утром я дал Анне первый урок. После завтрака мы вышли на веранду, освещенную ярким солнцем. Накануне я велел вынести туда небольшой стол и два стула. Когда мы сели друг напротив друга, я открыл букварь. На первых его страницах был алфавит. Рядом с каждой буквой был нарисован предмет, название которого начиналось с нее, а над рисунком – написано соответствующее слово.
Я показал Анне букву «А» и большое ветвистое дерево, подписанное сверху «;rvore**». Она посмотрела на букву и на рисунок. Затем я прочитал «а» и «;rvore», и Анна повторила за мной. Я медленно написал заглавную и строчную «А» на листе бумаги. Анна внимательно следила за моей рукой, а затем с большим старанием вывела буквы в тетради. Первый раз вышло не очень аккуратно – рука, не привыкшая держать перо, не слушалась. Последние «А» в первой строке были уже ровнее, во второй – еще лучше.
– Молодец! – похвалил я ее и спросил, – Какие еще слова начинаются на «а»?
– Aнна, – ответила она с улыбкой.
Я улыбнулся в ответ.
– А как написать это слово? – спросила она.
– Надо учить все постепенно, – ответил я, – сначала буквы, потом слоги, и наконец, слова. Но для этого слова мы сделаем исключение.
Я написал большими буквами слово «ANNA», и она старательно переписала свое имя на обложку тетради.
– У тебя отлично получается! – сказал я.
– Спасибо, meu amor.
Я спросил, какие еще слова на «а», она может назвать.
Анна стала перечислять:
– Amor, amigo, africana, anjo, abacaxi, ;guia, ;gua, alegria***...
Когда она произносила эти простые слова, в них звучало что-то искреннее, чистое, первозданное, будто они создавались заново, вновь обретая смысл. И тогда мне казалось, будто весь мир рождается снова, раскрываясь перед нами.
– Хорошо, – сказал я, возвращаясь к уроку, и спросил, – В каких словах есть «а», но не в начале, а в середине или в конце?
– Paulo, varanda, goiabada ...
Она прервалась: Не хочешь гуавовой пастилы?
– Урок еще не закончен, – сказал я, стараясь быть строгим (хотя рядом с Анной это у меня никогда не выходило).
– Но пастила такая вкусная, – настаивала она. – Ты пробовал ее раньше?
– Нет, никогда не пробовал.
– Так давай я принесу! Это быстро…
– Хорошо, прервем урок ненадолго, – уступил я, вспоминая, что в школах тоже есть перемены.
Анна вернулась с целым блюдом ароматного лакомства. Вскоре Китерия принесла чайник и две кружки и налила нам чай. Мы взяли по кусочку пастилы. Она действительно оказалась очень вкусной.
Позднее я много раз ел гуавовую пастилу, сделанную по разным рецептам – в Бразилии это одно из самых распространенных лакомств – но никогда она не могла сравниться с той, которую готовит моя милая Анна.
За несколько уроков справившись с гласными и согласными, мы перешли к слогам и простым словам, а затем – к предложениям. Примерно через две недели Анна могла прочесть несложный текст. Она училась быстро, занятия приносили ей большое удовольствие, как, впрочем, и мне. Сначала она читала тексты из букваря, затем отрывки из Библии, а потом мы добрались до книг, которые Педру и я привезли из Португалии. Мы обсуждали тексты, с которыми Анна знакомилась, и меня всегда приятно удивляла новизна ее мыслей.
Помимо чтения и письма, я обучал Анну арифметике. Этот предмет тоже пришелся ей по душе. Если наш первый урок грамоты для меня и для Анны пахнет сладкой гуавовой пастилой, то у арифметики для нас всегда будет запах апельсинов. Именно на них Анна училась складывать, вычитать, умножать и делить.
Китерия приносила нам корзинку апельсинов. Я просил Анну пересчитать фрукты, потом выкладывал несколько на стол и спрашивал, сколько осталось в корзинке. Затем я возвращал некоторое количество апельсинов в корзинку и спрашивал, сколько их стало там, а сколько осталось на столе. Потом мы чистили спелый душистый апельсин и делили его дольки на двоих или на большее число, представляя, что к нам придут гости. Со временем от однозначных и двузначных чисел мы перешли к многозначным. Я научил Анну пользоваться счетами, которые дал нам Тьяго. Мне нравилось смотреть, как она длинными тонкими пальцами передвигает круглые деревянные костяшки. Порой я засматривался на нее и забывал пример, который она решала. Тогда уже не я, как это бывало на уроках чтения, а она говорила: «Сосредоточься, meu amor». Она напоминала мне пример, и я проверял ответ. Анна делала мало ошибок.
* Мы учимся для жизни, а не для школы (лат.)
** ;rvore (порт.) – дерево.
*** порт. любовь, друг, африканка, ангел, ананас, орел, вода, радость
**** порт. Паулу, веранда, гойабада