* * *
Звёзды, кажется, можно потрогать пальцем. Старик, Гоша и Костик безмятежно лежат на расстеленном под окнами Гошиной башенки пледе. Костик, наряженный в красное, с драконами, кимоно, жуёт шоколадные конфеты, а его дед вертит в руках изящную бреаровую трубку «Шерлок Холмс». Кимоно и трубка – подарки Гоши. У ног лежащих – остатки принесённой домашней и привезённой импортной снеди, пустые и початые бутылки пива. Блестят обёртки от конфет, рассыпаны крошки бисквита. Старик, Гоша и Костик изрядно подкрепились и теперь блаженствуют. Они глядят в небо и лениво разговаривают.
- А расскажи про гастроли, Гоша, – толкает клоуна в бок его новоиспечённый брат.
Гоше ужасно не хочется вспоминать вымотавшие их до предела гастроли. Однако мальчик не отстаёт.
- Гош, а в этой Японии все люди – ниньзи?
- Половина! – выпаливает Гоша. Убегая от дальнейших вопросов, он идёт к себе в башенку и выбрасывает Костьке подушку и одеяло.
- Спи, - говорит он, укутывая мальчика. – Тебе завтра на работу – в садик.
- Садик-садик!.. – сердится Костик. – Ох, уж мне этот садик! Чтоб он сгорел, седьмая ходка!
- Константин! – одёргивает его старик.
- Пять лет Константин… - ворчит Костька. – Сами до утра водку жрать будете, а я спать должен!
- А ты не просто спи, - успокаивает мальчика Гоша. – Ты сны смотри. Что бы ты хотел увидеть? Только не говори: «терминатора»!
- Терминатора!
- С карбюратором! Нет, давай мы с тобой настоящее приключение придумаем. Представь: далеко за морями лежит красивая страна. Густые леса, голубые озёра – сказка! А населяют эту страну в основном бедняки. День и ночь они трудятся – растят хлеб, ткут холсты, куют плуги – а выбиться из нищеты не могут. Всё, что они делают, забирает себе горстка жирных, как свиньи, богачей, которых охраняют злые, как собаки, солдаты. И вот однажды в этой стране, в самом густом лесу появляется шайка одноглазых разбойников. Одноглазые они были потому, что пострадали от богачей. А возглавляет эту шайку – кто бы ты думал – наш с тобой дед! Он, значит, у них самый большой, самый сильный, самый одноглазый!
Старик приподнял косматую, как у зубра, голову и уставился на Гошу. Гоша быстро продолжил:
- Но это были очень благородные разбойники. Они грабили только богачей и раздавали их добро бедным. Их любил весь народ!
Старик успокоено лёг, а Гоша понизил голос до горячего шёпота:
- А предатели и завистники привели солдат к пещере, где жили разбойники. Солдаты окружили пещеру. Они давно хотели поймать нашего деда и бросить его в темницу.
Старик оглушительно закашлялся. Сел, содрогаясь могучим телом. Гоша услужливо похлопал его по спине.
- Не обижайся, дедушка. Считай это политинформацией.
- А что дальше, Гоша? – нетерпеливо спросил Костик.
- А дальше тебе надо спасти разбойников и своего деда. Проберёшься тайным подземным ходом в пещеру и выведешь всех из засады. Без тебя они не знают про этот ход. Выйдете из окружения позади солдат и победите. А потом и всех богачей прогоните.
- Я автомат с собой возьму. - сказал Костик.
- Возьми. И запомни: правда всегда побеждает.
- На зоне с такими хорошо сидеть, - сказал главарь благородных разбойников. – Не соскучишься.
- Якорь тебе в глотку, одноглазый!
Медленная чарующая музыка зазвучала над крышей. Гоше показалось, что она прилетела из космоса – настолько она была объёмна и чиста. Словно кто-то принялся постукивать хрустальными молоточками по серебряным звёздам, и они зазвенели каждая своим прозрачным тоном.
- Что это? – шёпотом спросил поражённый Гоша.
- А это наш сюрприз для тебя, - также шёпотом ответил старик. – Новый жилец поселился на крыше. В другой крайней башне. Музыкант. Сашка его звать. Такой же, как ты – лунный овощ.
Неведомый лунный овощ слегка изменил темп и стал пересыпать звёзды, как монетки из ладони в ладони. Гоша почувствовал себя невыразимо-легко.
- Он в баре на органе играет. Старухи Горошины внук. Её дети к себе забрали, а он, значит, в её башне поселился. Мы его часто слушать ходим.
Музыка обволакивала. Она казалась эфиром, осязаемым раствором, в который погрузился мир. Маленькая крыша с её башенками, словно корабль, утонула в её загадочной глубине…
Сказочное чувство полёта охватило Гошу. Будто он взлетел над землёй и помчался легко и стремительно, как быстрая птица, и новые миры раскрывались ему навстречу, словно цветы…
- … Не уступлю, грит, ни пяди родимой крыши! Весь алфавит к чертям посшибаю!..
Гоша открыл глаза. Музыка исчезла. Он даже не заметил, когда её не стало.
- Что ты сказал? Я прослушал.
- Тут электрические рекламные буквы хотя поставить. А Ревдит сказал на это: «Пусть ставют! Я весь ихний алфавит к чертям посшибаю! Велика, грит, Россия, а отступать некуда!»
Ревдит Карлович - жилец средней башенки. Желчный запойный старик, бывший советский парторг и активист.
Гоша засмотрелся на спящего мальчика. Достал у него из-за пазухи полурастаявшие конфеты и отдал деду.
- Додельный пацан растёт! – гордо сказал Ходка. – Им в садике говорят: «Всем принести туалетную бумагу!» А он отвечает: «Пускай несут те, здесь серет, а я в садике не какаю!» Его на хапок не возьмёшь! Мой характер!
- Катька твоя не нашла себе постоянного?
Катька была поздней дочерью Ходки, матерью Костьки.
- Говорит, что нашла, но я не верю. Вчера вот с таким фингалом домой заявилась.
- Так может и вправду – нашла?
- Ну её! Лягушка, а не мать!..
Гоша налил себе и старику водки.
- Давай, дедуля, выпьем за моего брата и твоего внука! Чтоб всё у него сложилось по-человечески! Тут нам с тобой постараться надо.
- А я затем и «завязал», чтоб Костьку на путную дорожку поставить. Его я, как Катьку, не упущу.
- Это правильно.
Они выпили, и Гоша сказал:
- До чего же хорошо дома! Знаешь, я в той Японии на второй день уже скучал по дому. Только мне и снились эта крыша и вы.
- Известно: чужбина – что домовина.
Гоша вдруг вспомнил про выстрел на набережной и погрустнел. А старик будто читал его мысли…
- Однако, циркач, волчьи времена наступают в Руси. Так что смотри… Блаженным, вроде тебя, поберечься надо.
- Сам ты… великомученик.
- Я за грехи свои сидел. А ты за наивную детскую душу поплатиться можешь.
- И как же мне от целого мира беречься?
- А не выпрыгивай, как чёртик, на людях.
- Всего-то?
Они покурили и разошлись – становилось зябко. Ходка легко поднял внука и отправился к себе на второй этаж, а Гоша ещё остался на крыше. Он закутался в одеяло и стал смотреть на звёзды. Из всех красот мира ему больше всего нравились звёзды.