Голубой диск

                1

                «О, будь же нашим хранителем,
                спасителем,
                музыка! Не оставляй нас!»

                Н.В. Гоголь «Арабески»


Их было четверо. В пятницу, как обычно, собрались у Мэйз.  Дейк танцевал с хозяйкой, Гарт в наушниках собственной конструкции угорал под какую-то свою, слышимую только ему музыку, отбивая такт длинными пальцами по столешнице. Лорис примостилась в кресле у окна в любимой позе клубочком. Она вся ушла в музыку и Мэйз пришлось на секунду покинуть партнера, чтобы мимоходом подставить пепельницу под ее сигарету.

Подобные компании нередки. Возникают стихийно, легко распадаются. Эту четверку объединяло увлечение музыкой. К тому же было дополнительное удобство: комнатка, которую снимала Мэйз, находилась рядом с дискотекой.

Мэйз, словно завзятая хозяйка салона, взглядом напомнила красавчику Гарту о напитках. Тот нехотя снял наушники и направился к бару. Дейк покрепче прижал к груди Мэйз, прекрасно понимая свою роль парня на подхвате: развлекать девушек, следить за качеством звука и переносить тяжести.

Пожалуй, единственной в их группе девушкой без обязанностей оказалась Лорис, как бы случайным мотыльком залетевшая на огонек. Светловолосая, с выпуклыми голубыми глазами, она напоминала бы куклу, если бы не огромные круглые очки с подсиненными линзами и чуть приметная неправильность лица. Ее нижняя губа чуть выступала относительно верхней, окрашивая лицо выражением скрытой печали. Тонкая прозрачная кожа на запястьях детских рук выдавала хрупкое сложение. По сравнению с ней такая же стройная, но смугленькая Мэйз смотрелась игривой кошечкой рядом с восковым цветком.

     Мэйз приметила интерес Дейка к Лорис и, сославшись на усталость,
отошла к окну, предоставив ему возможность пялиться на подругу.

    - Коктейль «Кровавая Мери»! – шутовским дискантом объявил
Гарт, разливая  по бокалам томатный сок.

   Дейк наконец решился и медленно направился к Лорис, на ходу выключив музыку. Он почему-то чувствовал себя неуверенно, хотя отлично понимал, что загадочность Лорис обманчива и перед ним такая же девчонка, как все.

     А она, словно проснувшись, медленно подняла голову и с трудом поняла, что именно этот тип и явился причиной прерванного транса. Все знали, что она обожает классную стереотехнику. И порой казалось, что диск пластинки завораживает ее, не в пример Мэйз, которая предпочитала изящные штучки, куда можно воткнуть кассету и больше ни о чем не заботиться. Кстати, Гарт почему-то был помешан на стереоаппаратуре для авто, что служило поводом постоянного подтрунивания над любителем «пешей езды». Но Лорис отдавала предпочтение качественной граммзаписи и очень не любила дилетантов.

          Она молча встала и влепила Дейку пощечину. От неожиданности он чуть не ответил ей тем же. В последний момент сдержал замах руки и опустил ее на плечо Лорис. Та дернула плечом, пытаясь освободиться, но Дейк все сильнее сжимал ладонь, глядя прямо в посеревшие от гнева глаза. Глаза цвета зимнего неба, как определил Дейк.  Лорис упорно молчала, хотя по ее расширенным зрачкам он видел, как ей больно.

Когда на ресницах этой озлобленной феи заблестела влага, а на закушенной губе выступила капелька крови, Дейк разжал ладонь и поцеловал солоноватую капельку. В ответ он получил вторую пощечину.

     - Победил сильнейший, - с   белозубой     улыбкой     рефери   на
ринге констатировал Гарт, не выделяя правых и виноватых. – Не пора ли включить музыку, синьоры?

          Дейк шумно выдохнул и присел. Гарт включил им стереофон, а сам уже  надевал свои наушники.   Мэйз фыркнула и скрылась за ширмой в углу, куда она всегда пряталась, если что-то было не по ней.

Дейк взял себя в руки и вопросительно посмотрел на Лорис. Она покаянно улыбнулась, нежно провела рукой по его красной щеке и поцеловала его. Казнить и миловать, как видно, в этом и состояли ее обязанности, предположил ошеломленный Дейк.

Из-за ширмы, как ни в чем не бывало, выскользнула Мэйз. Она сама разнесла бокалы с томатным соком. В благодарность за ее труды Гарт  соизволил снять наушники и дипломатично наклонил голову. Мэйз, присев перед ним в книксене, что-то тихо сказала. В ответ он кивнул и попытался обнять ее. Она легонько шлепнула его по руке.

    - Суду все ясно: банк кредит не выдает, - буркнул Гарт, снова
отгораживаясь ото всех наушниками.

Примерно через полчаса он неожиданно спросил:

    - А не пора ли нам, синьоры, смотаться в диско-клуб?

    Мэйз шутливо поморщилась:

     - Фи, как примитивно!

     Дейк, который танцевал теперь только с Лорис, идти не хотел, но его партнерша загорелась этой идеей, очевидно, желая сгладить впечатление от стычки. Мэйз было все равно.

У входа в дискотеку Гарт небрежно кинул несколько монет отвратительно раскрашенной старухе с резким профилем индианки и они вошли в зал.

На едва видимой за головами танцующих сцене, освещенной мигающими огнями, вспыхивал и угасал ритмично дергающийся в такт музыке силуэт певца. Извивами торса в блестящей рвани, притопыванием ног на высоких неустойчивых каблуках, ворожбой рук и дикими модуляциями голоса от шепота до визга он словно заклинал микрофон, как ядовитую змею. Лазерные вспышки света, визг и ржание электроинструментов, уханье ударных и надрывные стоны солиста вызвали у Дейка картину шабаша. Друзья спустились на площадку и привычно погрузились в липкие прикосновения, запахи дыма, косметики, здорового пота, щекотание чьих-то волос. Ритмы зонга, захватывающие дух синкопы приятно ударяли по слуху, нервам и мускулам. Главная тема, ведомая ударными, попадала прямо в солнечное сплетение, проникала еще глубже, до спинного мозга, будила первобытный инстинкт шаманства и звала к забытью.

Опьяненный этим колдовством, Гарт сразу же куда-то исчез. Дейк удерживал за плечи очарованную музыкой Лорис, а Мэйз с откровенными жестами извивалась в кругу незнакомых парней. Ярко накрашенная, в черном блестящем комбинезончике и нарядной блузке, она казалась далекой  и незнакомой, как звезда эстрады.

Лорис не заметила, куда вдруг пропал Дейк. Она тоже танцевала. Одна среди множества людей, она не была их частью, как и любой здесь. Танцевали вместе, но не одно и то же. По сигналу певца, подумалось ей сквозь восторг раскрепощения, они все, пританцовывая, пойдут за кумиром даже на баррикады. Правда, умирать будут каждый за свое.

Дейка тронул за плечо парень с бусами на волосатой груди и молча показал на выход. Дейк нехотя последовал за ним - по пустякам здесь не беспокоят. Готовый ко всему, он выскочил наружу и чуть не наткнулся на ухмыляющегося Гарта.

- В чем дело? Где наши?

- Пошли, - Гарт повернулся к нему спиной, перечеркнутой подтяжками по клетчатой ковбойке, и, уверенно лавируя в вечерней толпе, вывел к стоянке машин. Здесь он сел за руль подержанного кремового «ситроена», открыл вторую дверцу и пригласил Дейка.

- Фирма! Кабриолет марки «драндулет», - усмехнулся он.

      Ехали в полном молчании, если не считать примитивных музыкальных хрипов стереомага.  Дейк недоумевал. Вот так любитель «пешей езды»! И где же девчонки?

Гарт ловко припарковался у дома Дейка. Он заглушил мотор и похлопал ладонью по рулевому колесу:

- Хотел бы иметь такую тачку?

Дейк пожал плечами:

- В обозримом будущем она мне не по карману.

- Как знать, - неопределенно улыбнулся Гарт. – Случайный выигрыш в лотерее жизни… Достаточно одной удачной охоты.

- Не понял. Браконьерство, что ли?

- В этом роде, но повеселее, - осклабился Гарт.

- В темную не играю.

- Тогда я пас. Считай, что этого разговора не было.

   Гарт завел мотор. Помедлив, достал из кармана черную коробочку магнитофонной кассеты и вложил ее в ладонь Дейка.

- Презент. Это тебе от Мэйз, - пояснил он и добавил, подталкивая
Дейка из машины: - Интересная штучка!

Дейк не стал выяснять, относились ли эти слова к Мэйз или к ее посланию. Он просто не успел это сделать, потому что «ситроен» уже скрылся за поворотом, прощально мигнув красными огнями.

Дома на стареньком «грюндиге» Дейк прослушал кассету.

Вначале было несколько песенок второсортных ансамблей и сомнительного содержания. Такую «продукцию» слышишь на каждом углу. Чудит Мэйз! Потом раздались вопли и хрипы медленно убиваемой женщины. Тоже ничего особенного: можно записать в любой киношке. Дейк давно заметил у Мэйз странные завихрения вкуса. Ага, а вот это уже что-то…Голос ярмарочного зазывалы исходил восторгом откровения:

      -   Если вы не хотите, чтобы ваша девчонка кричала так же, приходите с друзьями в наш клуб. Только здесь вы узнаете правду о грядущем, только мы укажем вам путь к вечному счастью! Гарантируем интересную программу и конкретное дело! Участие в наших антиспектаклях хорошо оплачивается! А теперь послушайте Элиса Криста, нашего отца на земле.

Дешевый трюк! Впрочем, послушаем. Дейк присел на кровать. Элис Крист вещал:

      - Велик беспорядок в Поднебесной, а значит ситуация складывается превосходно! Задача нового пролетариата подрывать государство, делать революцию. Вокруг нас враги: буржуа, профсоюзы и коммунисты. Удалим злокачественную опухоль стальным ланцетом!

Новоявленный мессия еще долго распинался, а когда он закончил, зазывала трижды повторил адрес клуба. Где-то возле дискотеки, машинально отметил Дейк и бросил кассету на подоконник. Он длинно зевнул, сожалея, что Лорис не слышала эту дребедень и не может посмеяться вместе с ним, потом подумал, что непростительно глупо ложиться так рано, и моментально заснул.

Чуть позже, когда он уже похрапывал, тихо открылось окно и тонкая рука в черной перчатке осторожно взяла с подоконника кассету.


Надо ли говорить, что солнце в этот день весело заигрывало с морем, а море вкрадчивым зверем ластилось к шершавому боку волнореза и тонким ногам пирса. На воду нельзя было смотреть без темных очков.

Лорис осторожно перешагивала через лежаки и полотенца. Дейк поддерживал ее под локоть. Они только что искупались. Влажная кожа Лорис матово голубела, словно налитая прозрачным светом. Дейк не отрывал взгляда от синей жилки на шее Лорис, тянул девушку к раздевалке.

- Таких девчонок, как ты, еще не бывало под солнцем!

- Смотря, под каким солнцем, - она увертывалась от его рук и,
смеясь, кричала: - Я родилась у голубой звезды! Как-нибудь я покажу ее тебе.

          Дейка отвлекла необычная сутолока возле их кабинки. Рядом стоял чей-то ухоженный мотоцикл с мощными никелированными дугами безопасности по бокам. Парень в шлеме и черной кожаной куртке деловито расшвыривал ногами их одежду, демонстрируя собравшейся публике наиболее забавные, по его мнению, вещи из туалета Лорис.

Дейк оценил его наглость, поскольку не заметил поблизости сообщников. Он подошел к мотоциклисту и сорвал с его руки сумочку Лорис. Парень оказался проворным. Он оттолкнул Дейка и вскочил на мотоцикл.

Звук мотора со снятым глушителем переполошил весь пляж. Зеваки прибывали. Резким кивком парень сбросил пластиковый козырек на глаза и тронул перчаткой ручку газа, доведя рев форсированного двигателя до нестерпимо звенящей октавы. Скосив прищуренный глаз на прыгнувшего в его сторону Дейка, он поворотом руля направил колесо в сторону Лорис. Мотоцикл харкнул песком из-под колес и резко сорвался с места.

      Лорис метнулась в толпу, но люди расступились и вокруг тут же образовалась пустота. Мотоциклист осклабился и пролетел рядом с ней, на ходу дернув девушку за волосы. Она вскрикнула и упала. Очки разбились, а уцелевшее стекло голубой звездочкой сверкнуло на солнце.

Когда Дейк подбежал к ней, парень уже развернулся и осадил мотоцикл в нескольких шагах. Он снова нацелил колесо на привставшую Лорис. Мотоцикл урчал, как хищник перед прыжком. Взгляд парня был далек, будто он видел уже перед собой дорогу, по которой помчится через несколько минут.

Дейк прикинул расстояние до мотоцикла и оттолкнул Лорис к людям. Но стоило ей приблизиться, как они разбегались, и опять она оставалась одна. Тогда она с криком ужаса побежала к Дейку. Он заслонил ее собой и приготовился к прыжку навстречу мотоциклу, собираясь любой ценой выбить подонка из седла. Мотоцикл уже набирал разгон и между ними оставалось не более десяти метров, когда перед Дейком появилась девочка с мокрыми косичками и роликами под мышкой. Она бежала к застывшей в шоке матери по ту сторону круга и что-то радостно кричала, не замечая опасности. Мотоциклисту хватило бы и полсекунды, чтобы смять ее, ибо предотвратить столкновение было не в силах человека. Столько же времени оставалось и у Дейка, чтобы попытаться вытолкнуть девочку из-под колес. И тогда он, используя напряжение готовых к прыжку мыщц, в каком - то невообразимом полуполете успел накрыть девочку своим телом, спиной ожидая удара колес.

Но мотоцикл, словно взнузданный рукой самого дьявола, взвизгнул тормозами, протрещал оглушительной очередью в сантиметре от головы Дейка и исчез. Только угасающий комариный зуммер мотора напоминал о кошмаре.

Окружающие стали понемногу приходить в себя. Послышались возгласы возмущения, запоздалые угрозы, брань в адрес нынешних нравов.

Дейк поднял голову. В мозгу еще бился звук мотора. К нему бежала мать девочки. Он приподнялся, поставил девочку на ноги и принялся стряхивать песок с колен и головы. Девочка пошатывалась от перенесенного толчка и не понимала, что с ней произошло. Она скривила губы и заплакала. Вокруг, как по сигналу, облегченно засмеялись. Дейк взял бледную Лорис за руку и увел в кабинку.

Лорис дрожала всем телом, в широко раскрытых глазах застыл испуг. Дейк попытался ее успокоить, она оттолкнула его и, обхватив себя за плечи, присела на корточки в углу.

- С-сей-час п-прой-д-дет, - виновато сказала она, продолжая трястись.

- Ты его знаешь?

- Н-нет…

- Какой-то шизик!

- Н-нет, это из-за папы.

    Немного успокоясь, она рассказала, что ее отец, крупный ученый-биолог, всю жизнь отдал изучению клетки, но сейчас почему–то забросил науку и стал пропагандировать идею всемирной добродетели, якобы основанную на поведении клетки.

- Выходит, этот парень не согласен с твоим отцом? – спросил
Дейк.

   - Дело в том, что свои убеждения отец стремится донести до других, а это кое-кому не по вкусу. Они уже давно не дают ему покоя, а теперь взялись и за меня.

Солнце коснулось моря, словно переливаясь в свое отражение. Пляж опустел. Они медленно шли по берегу и Дейк в который уже раз поражался странной особенности ее кожи. Она словно светилась изнутри. Или это отражался на ее плечах зеленовато–голубой свет ртутных ламп?

Они еще долго гуляли, а конец вечера провели на дискотеке. Лорис танцевала без обычного отрешения, лукаво поглядывая на Дейка. Ее глаза казались ему неземными, огромными, как у инопланетянки из когда-то виденного фильма, а ее отчаянная улыбка, конечно же, наполняла его восторгом. На следующий день она пригласила его к себе.

               
У Лорис была потрясающая фонотека. Только картотека занимала целый шкаф. Дейк с тайной завистью оглядел стеллажи по стенам, заставленные дисками в ярких конвертах и коснулся верньеров квадрофонической цветомузыкальной установки. Как видно, ей не приходилось откладывать месяцами небольшие суммы, чтобы приобрести то, что захочется. Он уже догадался, что в этой семье желания Лорис были законом. Конечно, они - элита, чьи-то там потомки! А что за родословная у Дейка?! Он вспомнил рыхлое, с винным румянцем лицо отца-алкоголика, безликую тень матери.

- Да-а, предки у тебя не жмоты, - заметил он.

- У меня только папа, - сказала Лорис тихо. - Мама давно умерла.
А твои родители где?

- Дома, где же еще? Отец не просыхает от вина - он без работы
сейчас, а мать обстирывает квартальных котов. Жить-то надо. Детей прокормить не шутка. Нас кроме меня еще целая сопливая команда. Впрочем, тебе это ни к чему…   Слушай, а там у вас что?

- Сад. Пойдем, покажу.

Они вышли на террасу. Деревья, насквозь просвеченные последними лучами солнца, напоминали узор чугунной ограды. Остывающий закат подернулся синевой. Звезд в этой части неба еще не было, только мягко светилась Венера.

- Видишь чуть выше Венеры голубую звездочку? – спросила
Лорис.

- Вон ту? – Дейк показал на Вегу, проклюнувшуюся в зените.

- Да нет же, совсем рядом с Венерой, чуть левее и выше.

- Но там ничего нет. А что?

- Неужели не видишь? Жаль, это моя родина… - вздохнула она.
Дейк помолчал, но шутки не принял и сказал задумчиво:

- Многие сейчас хотели бы найти родину подальше от Земли.

- Ты не веришь в разум человечества? - Уточнила Лорис.

- А ты?

Лорис не ответила. Она взяла его за руку и повлекла в комнаты.

- А приличные диски есть? – спросил Дейк, еще раз оглядывая
стеллажи.

- Еще бы! Что ты любишь?

Дейк неопределенно вздернул бровь:

- Мало ли… Скажем, Бах.

Он настороженно ждал ее насмешки и своего разочарования, но
ошибся.

-    А я больше люблю Моцарта. И современную, конечно тоже. Правда, немногих.

Она перечисляла названия групп, ансамблей, имена певцов, а он слышал только одно: «Моцарт, Моцарт…» Выходит, не он один свихнулся на стариках, хотя вчетвером они не тревожили великие тени. Лорис открылась ему новой гранью. Ну что же, значит он не единственный кандидат в желтый дом.

- Ты не слушаешь меня. Хочешь, поставлю Баха?

- А есть?

- Конечно. Баха я тоже люблю, но он меня чересчур волнует. Я
не могу его долго слушать. Вот Моцарт – это мое любимое. Понимаешь, он весь как чистая горная речка: там и брызги, летящие к солнцу, и падающие капли, и журчание струй у камней…

- Короче говоря – пастораль, - вставил Дейк.

- Нет. Я, может, плохо объясняю, но у него даже если рокот водопада,
то все равно в яркий солнечный день. В общем, голубая вода и искры света. А Бах?..  Бах – это не мой цвет.

- По-моему, когда все голубое – это своего рода наркомания. Бах, мне
кажется, как раз против этого. И он далеко не мрачен. Может, не так светел, как хотелось бы, но ведь мы живем не у голубой звезды. И я люблю его скорее не за цвет, а за мысль, идею, как ни странно.

- Почему же странно? Я очень понимаю тебя. Мой отец тоже говорит,
что музыка – своеобразный экстракт мысли, ее высшая форма выражения.

Она бережно вынула дорогой диск из конверта, держа тонкими пальцами за ребро. Забавно прищурясь, проверила, нет ли изгиба пластинки, легко подула на нее и заложила  в свою чудо-машину.

Комната идеально подходила для музыкального гурманства и Дейк даже не заметил, как опустился в кресло и всецело отдался полифоническому сплетению звуков сложной шестиголосной фуги. Сейчас он не слышал музыки. Ему чудились свирепые завывания ветра, которые нарастали до неистовых порывов урагана, заполняли все регистры, оставаясь в то же время гармоничными до финальных аккордов. Дурманящие видения окружали его.

- Эй, ты где? – Лорис коснулась его плеча.

Дейк очнулся. Как раз в этот момент в проеме двери проплыло
высоколобое белое лицо с пуговицами круглых блестящих глаз, напоминающих глаза кроткой игрушечной зверюшки. Дейку показалось, что его видения не кончились и он недоуменно встряхнул головой. Лорис засмеялась:

- Это мой отец.

      Дейк решил, что однажды уже видел это странное лицо на экране телека. Он не помнил, что именно говорил тогда этот человек, лишь обратил внимание на его спокойный, убеждающий тон, мягкие пассы рук и принял его за проповедника.

- Чем же он занимается?

Лорис задумалась, машинально щелкая суставами пальцев:

- Как тебе объяснить… Я уже говорила, что он ученый. Изучал в свое
время реакции клетки на внешние раздражители. Но после смерти мамы он забросил науку, выдумал какую–ту нелепую философию и теперь старается внушить ее всему человечеству, не более и не менее.

- Еще один мессия? – хмыкнул Дейк, вспомнив загробный голос
Элиса Криста с черной кассеты.

- Вовсе нет. По его мнению, нравственные законы основываются
не на предрассудках, а на подлинно научных принципах.

- То есть, идеал человека – поведение амебы?

- Не утрируй, пожалуйста! Я и сама не понимаю всего до конца,
но примерно это выглядит так. Допустим, в клетку введен яд. Реакция может быть двоякой: либо разрушение яда, либо игнорирование его. То есть эгоистическое или альтруистическое поведение. Так и в обществе. Если бы каждый любил ближнего, как самого себя, откуда взялись бы войны, преступления? Но эгоизм, заложенный в нас первоначально, не дает нам любить всех. Поэтому надо хотя бы самому вести себя так, чтоб заслужить любовь ближнего.

Дейк усмехнулся. Лорис смущенно сказала:

- Думаю, отец лучше объяснит тебе все. Хочешь поговорить с
ним?

Дейк пожал плечами.

- Папа, ты свободен? – громко спросила Лорис.

- Да–да, заходите, молодые люди, - доброжелательный голос за
стеной прозвучал ясно и молодо.

Они прошли в кабинет. Маленький человечек, подперев голову рукой, испещренной сетью фиолетовых жилок, внимательно смотрел на них огромными черными глазами коалы.

Лорис подошла к нему сзади и обняла за шею. Дейк обратил внимание, как они похожи, если, конечно, может быть сходство между пожилым мужчиной и молодой девушкой. И хотя они разнились цветом больших выпуклых глаз, это только подчеркивало то общее, что их роднило. Та же лучистая кожа, та же почти неуловимая грация движений, посадка головы, та же затаенная грусть в уголках губ. Чувствовалось, что перед ним именно семья, а не проживающие под одной крышей родственники.

- Бертран, - представился отец Лорис, одернув стального цвета
теплый жилетик.

   Дейк назвал себя и подошел к висящему на ковре железному мечу.

- Древнее рыцарское оружие, - пояснил Бертран, любовно про-
ведя голубовато-восковой ладошкой по выщербленному ржавчиной лезвию.

- Странное оружие. – сказал Дейк.

- Не более странное, чем лазерный луч или нейтронная бомба, -
возразил Бертран.

- Я имею в виду, неподходящее для обветшалой идеи непроти-
вления.

- Ничуть. Оружие служит и для нападения, и для защиты. Для
памяти наконец… Впрочем, неважно. Что же касается, как вы изволили выразиться, обветшалой идеи, то можно лищь пожалеть, что вы недостаточно с ней знакомы.

Глаза Бертрана улыбались, но губы хранили печаль, словно он посасывал горькую таблетку.

- Лично я не верю ни в какие идеи, - сказал Дейк. – И никто не
заставит меня в них поверить, пока я не пощупаю вот этими руками ваших доказательств.

- Я только излагаю свои взгляды, - улыбнулся Бертран, - придер-
живаться которых никто не обязан. 

- Так зачем же тогда воду в ступе толочь, да еще навлекая на
себя опасность?

- Скажите, Дейк, если бы вы нашли источник прозрачной воды в
пустыне,  разве не позвали бы к нему жаждущих?

- Я бы сначала сделал анализ воды.

- А если нет времени на анализ? – Бертран по-птичьи склонил
голову, с любопытством глядя на Дейка. – Может, стоило бы созвать людей и первому напиться из источника?

- Я не Христос. Посмотрел бы сначала, как пьют другие.

- Ну, хорошо. Допустим, вы знаете, что эта вода делает людей
абсолютно добрыми?

- Это тоже ни к чему. Добротой не проживешь и, кстати, даже
воды не напьешься. Вот вы, скажем, добрый, а вас почему-то преследуют.

- Да, люди еще не готовы понять силу добра. Но поймут.

- Утопия.

- Допустим. Но я не могу не звать к источнику. Это сильнее меня.

- А вы сами следуете своей философии?

- Да. Говорю вполне искренне. И это сделало мою жизнь счастливой.

- И вы всегда были на высоте?

Бертран на минуту задумался и твердо сказал:

- Нет, пожалуй. Но это просто мои недостатки, а не просчет
идеи. Изобретатель гоночной машины не всегда самый лучший гонщик.

- Вот видите! Что же тогда говорить о простых смертных. Те, кто
 вышвырнул моего отца с завода, далеко ему не ближние. Да и не нуждаются они в его любви. И мне эти разговоры тоже не помогут. Папаша мой, плохо ли, нет ли, а свое пожил, а у таких, как я, отняли даже надежду. Какой-нибудь дебил нажмет кнопку и мы превратимся в пар. А вы – о нравственности! Мура все это! Приманка для дураков.

Дейк попрощался коротким кивком и вышел. Бертран посмотрел на дочь:

- Ты все время молчала…

Лорис вздохнула:

- Что ты о нем думаешь, папа?

- Он такой же, как все. Впрочем, поступай, как знаешь. Ты уже
взрослая. -  Бертран задумчиво подошел к стене и машинально дотронулся до меча. -  Но тогда я не уверен, что смогу называть тебя своей дочерью.

     Лорис медленно направилась к двери.


На следующий день Дейк позвонил Лорис, но к телефону никто не подошел. Так продолжалось несколько дней. Дверь в доме Лорис тоже не открывали, несмотря на его настойчивые звонки.

Как–то он забрел в студию звукозаписи и, повинуясь неосознанному порыву, попросил записать на голубой – именно голубой! – диск первую часть концертной симфонии Моцарта, выдержанной в сонатной форме, а на обороте диска – «Прелюдию и фугу ми минор» Баха, которую он слушал у Лорис. На почте он вложил диск в конверт и написал адрес Лорис.



                II

                «Выньте, гулящие, руки из брюк - берите камень,
                нож или бомбу…»

                В. Маяковский «Облако в штанах»

        Дейк собрался прогуляться и мельком оглядел себя в зеркале. Белокурый симпатяга–парень, спортивная фигура… И чего еще надо этой гордячке?!

Возле дома он перекинулся парой слов с приятелем и направился к центру города. Лишь подойдя к серому зданию с рекламой аперитива на фасаде, он понял, что это адрес, услышанный им с черной кассеты. Дейк огляделся. Это был тот самый дом, где располагалась дискотека и комнатка Мэйз, только вход располагался с другой улицы. Может, Мэйз сейчас там и скажет, куда запропастилась Лорис.

Нагнувшись, он нырнул под полуопущенную металлическую штору мастерской, на которой была выведена скромная надпись: «Плотник».

Это действительно была мастерская. Вокруг стружки, полки с инструментами, гладкие доски. И никого. Тихо, как в гробу.

Дейк увидел узкую дверь во внутренний дворик, открыл ее и поднялся по металлической лестнице на галерею. Под ногами шуршали окурки, за стеной играла музыка.

Внезапно сама собой открылась еще одна дверь и он увидел Мэйз. Без дежурной улыбки, в строгом фиолетовом платье. Она показалась ему повзрослевшей и почти незнакомой. На платье поблескивал значок: на черном поле - красный глазок-ромбик.

Темными пустыми коридорами они прошли в большую комнату без окон и с помостом у противоположной стены. Приглушенный свет и сигаретный дым создавали полумрак, в котором плавали чьи–то лица, руки, прически. Играла спокойная музыка.

Приглядевшись, Дейк различил силуэты удобно разместившихся по креслам молодых людей. Многие держали бокалы с желтым напитком, кое-кто затягивался дымом длинных, утолщённых на конце сигарет. «Травка», догадался Дейк. Парочка в углу упоенно целовалась. У всех были такие же значки, как у Мэйз.

     Никто не обратил на них внимания и Мэйз провела Дейка к свободному креслу рядом со сценой. На его вопросительный взгляд она поднесла палец к губам, как бы советуя немного подождать с вопросами. Потом принесла бокалы, один подала Дейку, а от второго пригубила сама и устроилась на подлокотнике. Вкус напитка чем-то напоминал вкус манго, только чуть более терпкий.

     Звуки музыкальной пьесы приобрели тревожную окраску. Вспыхнули невидимые софиты, образовав на помосте пятно в виде красного ромба. Музыка неожиданно, на полуфразе, оборвалась и на помост вспрыгнул кудрявый рыжий парень. По маленьким злым глазкам, веснушкам на лице и тщедушному сложению Дейк узнал мотоциклиста с пляжа.

     - Сейчас он откроет дверь в противоположную сторону, причём головой! – с угрозой сказал Дейк, глотнув из бокала и приподнимаясь, но Мэйз крепко обвила его шею крепкой рукой. Непонятно откуда пришло лёгкое головокружение и он остался сидеть, лишь отставил бокал подальше.

     Парень на сцене, раскачиваясь на каблуках, закрыл глаза и крепко утопил кулаки в карманах кожаной куртки. Потом он смачно плюнул себе под ноги и неразборчиво закричал в такт энергичной отмашке правой рукой:

     - Мы плюём!.. – разобрал Дейк невнятную скороговорку парня. – Плюём на всех, кто хочет отнять у нас этот мир! Отнять надежду дожить до тридцати! Но мы будем бороться! Террор будет массовым и тогда рухнет вся государственная машина. Камня на камне не оставим от их дворцов! Мы! Будем! Бороться!

     За его спиной появились три девушки в мини-туниках. Извиваясь под тревожный ропот барабана, они хором подхватили призыв оратора:

     - Мы! Будем! Бороться!

     Дейк с любопытством новичка оглянулся. Никто не смотрел на сцену. Парочка в углу продолжала целоваться.

     Кудрявый парень спрыгнул с помоста, его сменила невзрачная девушка, в простеньком платье. Как видно, работница с табачной фабрики. Звонким голосом она прочла стихи:

                Вы думаете –
                Это солнце нежненько
                Треплет по щечке кафе?
                Это опять расстрелять мятежников
                Грядёт генерал Галифе!

                Выньте, гулящие, руки из брюк –
                Берите камень, нож или бомбу,
                А если у которого нету рук –
                Пришел чтоб и бился лбом бы!

                Идите, голодненькие,
                Потненькие,
                Покорненькие,
                Закисшие в блохастом грязненьке!
                Идите!

                Понедельники и вторники
                Окрасим кровью в праздники!
                Пускай земле под ножами припомнится,
                Кого хотела опошлить!
                Земле,
                Обжиревшей, как любовница,
                Которую вылюбил Ротшильд!

                Чтоб флаги трепались в горячке пальбы,
                Как у каждого, порядочного праздника –
                Выше вздымайте, фонарные столбы,
                Окровавленные туши лабазников.

     Дейк сначала подумал, что стихи написала сама девушка, но в конце она объявила фамилию какого-то русского поэта и скромно сошла в зал.

     Вновь заиграла музыка, свет софитов радужной гаммой сопровождал её чистые переливы. На дальней стене засветился экран и Дейк увидел зелёный накат океанского прибоя, графически чёткий абрис пальм на фоне голубого неба и смеющегося ребёнка на желтом песке. Музыкальное оформление медленно строжало, нервно запел кларнет и резко оборвал мелодию на полутакте высокой ноты.

     Цветное изображение на экране померкло. На нём проступили чёрно-белые расплывчатые силуэты и тени, которые постепенно обретали чёткость. И тут Дейк понял, что видит шеренгу голых, изможденных детей. Они смотрели с экрана неестественно большими покорными глазами, морща старческие личики. Дети постарше прикрывали стыдные места обтянутыми кожей косточками рук, которыми из-за их тонкости ничего нельзя было прикрыть. Самые маленькие взялись за руки, опираясь острыми плечиками друг о друга. Они напоминали голых птенцов, выпавших тёплой грудой из гнезда. Рядом стоял улыбающийся солдат с автоматом на груди.

     У Дейка перехлёстнуло дыхание, словно он упал на острие ножа, и он невольно сжал руку Мэйз. Она ответила ему понимающим взглядом. Дейк посмотрел на окружающих. Чувствовалось что кое-кто, как и он сам, остро переживает увиденное. Крашеная блондинка вытирала платком блестевшее от обильных слёз лицо. Но многие равнодушно или, скорее, привычно поглядывали на экран. Пожалуй, они видели эти кадры не впервые. Парочка в углу с ногами забралась на диван и, переплетясь в странной позе, ни на что не обращала внимания. Дейк машинально протянул руку за бокалом и залпом осушил его.

     Он ещё успел заметить запоздалый предостерегающий жест Мэйз, а всё, что было с ним позже, он вспоминал потом разрозненно и вне временной связи.
     Мэйз села к нему на колени. Странно близко он видел извив её тонких губ и удлинённые чёрные глаза. Он был переполнен благодарностью к ней за какую-то помощь, чуть ли не спасение.

     Но это, кажется, было потом, а раньше он нашел взглядом кудрявого парня и попытался встать. Ноги не повиновались ему. Парень сам подошел к Дейку и, раскачиваясь на каблуках, остановился напротив. Его лицо застывшей маской плясало в глазах Дейка. Вообще, лица путались: перед ним стоял парень с лицом Мэйз, а из-за плеча выглядывала Мэйз с лицом парня. Дейк услышал её далёкий голос: «О’Хайн, наш боевик», и сосредоточил взгляд на мотоциклисте.

     - Ослаб в коленках? – услышал он невнятную скороговорку. – А на пляже ты показался мне тренированным.

     Дейк как во сне шевельнул вялыми плечами:

     - Осторожней на поворотах, мотоциклист. Ты же мог задавить ребёнка.

     - Я-а?! Ни-ког-да! У нас сопляков нет. Да не расстраивайся ты, я сам поначалу тоже скис. А нам нужны настоящие парни! – он примирительно похлопал Дейка по плечу и кивнул на экран, - чтоб такое не повторилось, понял? Будем бороться!

     - И вы боретесь?

     - Именно мы – «Красные волки», - он показал на свой значок длинным пальцем с обкусанным ногтем. – Слышал, надеюсь?

     - Слышал, в бомбы играете.

     - Нет, это не игра, - он потряс пальцем в направлении экрана.

     - Именно игра. Украсть министра или расстрелять десяток невинных прохожих – что и кому вы этим докажете?

     - А по-твоему, лучше сидеть сложа руки и ждать, пока нас в один прекрасный миг распылят в молекулы? Только папаша твоей мочалки мог до такого додуматься. Да ещё звонит об этом во все колокола.

     - Каждый имеет право на собственное мнение.

     - Брось ты повторять пустые цитаты, шевели мозгами. Ну скажи, разве те, кто сжигал детей, поймут призывы к добродетели? Как же, подействует на них это сюсюканье! Вообще, эту идею история всерьёз не приняла. А там как знаешь. Ты же с ним беседовал…

     - Выходит,  слежку устроили? А может, я просто хочу разобраться?!

     - Ну что ты к нему пристал, - вмешалась Мэйз, ероша волосы на затылке Дейка. – Дай ему время подумать.

     - Ладно, думай, только не тяни, - пожал плечами О’Хайн. – А то не успеешь сделать внука своему миротворцу. Опоздаешь и получится урод вроде тех, что сейчас рождаются в Хиросиме.

     И вновь провал памяти. Ещё Дейк припоминал, как девушка с фабрики назойливо допытывалась, есть ли у него идеал подруги жизни и насколько этот идеал совпадает с её параметрами. Она сообщила ему свои данные в дюймах и всё требовала тут же оценить их. Дейк отбивался от неё, как мог, пока его не спасла подошедшая Мэйз и, видимо, за это он почувствовал особое расположение к ней.


     Проснулся он в комнатке Мэйз, хотя не помнил, чтобы выходил из того дома. Непривычно кроткая хозяйка готовила гренки. Её поблекшее без косметики лицо в ярком утреннем свете показалось Дейку каким-то домашним. Выделялись лишь черные миндалевидные глаза в лиловатых обводьях. Затаенная улыбка и грудной смех сказали ему больше, чем ненадёжная на этот раз память. Да, странные коктейли подают на их репетициях. В самом деле, где тут устоять, когда тебя и ноги не держат.

     Дейк попытался сравнить Мэйз с Лорис, но решил, что это бессмысленно. Слишком разные они были. Если Мэйз всё время как-то ускользала от его попыток проникнуть внутрь её маленькой головки, хотя и казалась девчонкой проще некуда, то Лорис тоже была не совсем откровенна с ним, правда, по каким-то иным причинам.

     Дейк закурил и откинулся на подушку. Почему молчит Лорис? Если бы что-то произошло с Бертраном, он бы знал. Дошли бы, во всяком случае, слухи. А так – ничего. Глухая неизвестность. Может быть, Мэйз что-то знает? Он украдкой посмотрел на неё и встретился с любопытным взглядом прищуренных удлинённых глаз.

     - Что-то давненько мы не собирались, - заметил он как бы невзначай.

     - Гарт уехал на заработки, - пояснила Мэйз, - а у Лорис экзамены в университете. А ты чем собираешься заняться?

     - Пока не знаю. Куда-нибудь определюсь. Лорис в столице учится?

     - Убить несколько лет на учёбу, чтобы стать безработным с дипломом? – Мэйз говорила, как бы размышляя вслух и будто не слыша его вопроса о Лорис. – Что тебе даст учёба? Выбор невелик: ты или получаешь место и превращаешься в слугу капитала, или остаёшься без работы и оказываешься его рабом. Второе вероятнее. А не предпочесть ли борьбу?

     - Это я уже вчера слышал.

     - Я не о том. Ну, скажем, армия…

     - Солдафонов без меня хватает, да и получают они не очень.

     - У меня старший брат командует каким-то особым подразделением и живёт получше многих. Думаю, он мог бы тебе помочь.

     -Наёмник, наверно, - предложил Дейк без особого воодушевления, - нет, это не моё хобби.

     - Как знаешь, - Мэйз укрылась за своей ширмой и громко предупредила оттуда: - надеюсь, разговор останется между нами.

     - Как мне надоели эти ваши игрушечные тайны!

     Дейк встал, чтобы одеться. С лестницы послышались легкие шаги и тихо открылась дверь. К Мэйз никогда не стучались. На пороге стояла оживлённая Лорис.

     Белое платье и яркое сумка напомнила Дейку тот их день на пляже. Но когда он поднял глаза выше, ему показалось, что вместо лица Лорис он видит безликую гипсовую заготовку для маски, которой гримёр ещё только должен придать живые черты. Маска с трудом разлепила отверстие рта и Дейк услышал чужой усталый голос:

     - Простите. Мне сказали, что здесь меня ждут, но это ошибка.

     Она повернулась и медленно, неестественно прямо вышла. В комнате расплывался лёгкий запах её духов. Дейк мигом натянул брюки, рубашку, ботинки и выбежал следом.

     - Лорис! – отчаянно крикнул он в удаляющуюся белую спину.

     Лорис прибавила шаг. Дейк настиг её, обхватил за плечи и резко повернул к себе. То, что он увидел, заставило его разжать руки. На него смотрела аккуратная жалкая старушка, лишь со спины похожая на Лорис своей хрупкостью.

     - Пардон, мадам! – машинально извинился Дейк, оглядываясь по сторонам.

     Как он мог обознаться?! Старушенция сожалеюще покивала и пошла своей дорогой. Дейк побежал к дому Лорис и принялся названивать у входа. Дом будто вымер.

     До самого вечера Дейк бродил по улицам. Временами, заметив белое платье, он бросался вдогонку, заглядывал в лица удивлённых девушек.

     Зажглись огни реклам, фонари вдоль улиц, прошел короткий дождь, а он всё ходил без цели и смысла, то и дело возвращаясь к входу в дискотеку, к тому месту, где он потерял Лорис.

     Поняв бессмысленность поисков, он сел на скамью и задумался. Перед ним, стоило только перейти улицу, зазывно метались яркие буквы «Диско», весёлая молодёжь входила в эту дверь, бросая монетки старухе-привратнице. Мимо проезжали блестящие мокрые авто, по тротуару фланировала беспечная публика, а он видел перед собой большие синие глаза за стёклами круглых очков и скорбно сжатый маленький рот с чуть выступающей нижней губой. Образ этот теперь долго будет тревожить его память.

     Он не мог бы назвать своё чувство к Лорис точным словом. Встречались, нравились друг другу… Такой возраст. Разумеется, он не допускает мысли, что их отношения можно опредилить замызганным словечком «любовь». Что такое любовь, Дейк знал достаточно хорошо и не только по фильмам. Он ведь тоже появился на свет благодаря этой самой «любви». Ничего общего с такой «любовью» у них с Лорис не было и не могло быть.

     Уже совсем стемнело, когда он увидел Лорис. Она устало шла по тротуару, заглядывая в окна домов. В руке она держала конверт с голубым диском, тот, что послал ей Дейк. Она остановилась у входа в дискотеку и спросила старуху-привратницу:

     - Вы могли бы это проиграть?

     Старуха показала в усмешке гнилые зубы:

     - Нет, девочка, у нас только магнитофоны с чёрными кассетами.

     На какое-то время толпа скрыла Лорис от Дейка, а когда он перебежал улицу, то увидел, что Лорис сидит на стуле привратницы. Она крепко спала, откинув голову на обшарпанную стену и прижимая к груди конверт. У Дейка защемило в груди, он наклонился чтобы поцеловать Лорис, но вдруг услышал откуда-то сверху:

     - Не спать, не спать, здесь не место!..

    Дейк ошарашено посмотрел на разбудившего его полисмена и медленно побрёл домой.

     Утром он позвонил Мэйз и попросил замолвить за него словечко перед её братом. Как жаль, что никто из нас не знает последствий тех или иных своих поступков.


               
                III

               
                «Кому же страшны пушек 
                шайки? -
                эти,
                кроткие,
                рвут?
                Они
                перед домом
                на лужайке
                мирно щиплют траву».
                В. Маяковский «Война и мир»

     «Боинг-737» широким жестом задрал крыло и взял курс на юг. Заграничный паспорт и виза на чужое имя лежали в нагрудном кармане Дейка. Остальные документы вся их группа сдала в спецчасть. Не разрешили оставить при себе даже фотографии. Теперь они по документам значились спортсменами.

     Дейк ощущал себя совсем другим человеком. Трёхнедельная проверка дома, затем тренировочный лагерь на Корсике не прошли бесследно. Все они теперь умели пользоваться любым оружием, водить автомобили любых марок, ходить по болоту, пустыне, долгое время обходится без воды и пищи, могли постоять за себя и с голыми руками.

     Дейк глянул на сидящего у иллюминатора Гарта. Сухощавое загорелое лицо, крепко сжатые тонкие губы, уверенный взгляд. Почти ничего общего с Гартом, каким знал его Дейк раньше. Пожалуй, только узкие чёрные усики да белозубая улыбка напоминали того красавчика, на которого ещё недавно оглядывались все девушки их пригорода.

     На перегородке, отделяющей пилотскую кабину от салона самолёта, засветился экран телевизора. Закадровый голос жизнерадостным тоном сопровождал хронику последних событий в далёкой Кампоналии, куда они летели.

     - Время – деньги, - резюмировал Гарт. – Как видишь, шефы его не теряют.

     На экране шел уличный бой. Полиция с трудом сдерживала разъярённую толпу водомётами и слезоточивым газом. Люди с плакатами вооружились более скромно: велосипедные цепи, булыжники. Но действовали они напористо, с азартом и полицейский кордон медленно оттягивался к белокаменному дворцу на площади. Из проулка динозавриками выползли армейские боевики. Они методично отсекали манифестантов от полиции, двигаясь сплошной металлической шеренгой. Диктор вещал: «Правительство Кампоналии сообщает, что обстановка в стране нормализуется и бандиты отходят в горы, не найдя поддержки у народа, хотя отдельные группы обманутых пока ещё продолжают протестовать».

     - Плакали наши денежки, - заметил Дейк, кивая на экран.

     - Не думаю, - усмехнулся Гарт, - хотя народ и «не поддержал» бандитов. Однажды я уже сорвал здесь куш, а говорилось тогда то же самое.

     - Так вот твоя лотерея жизни. Но что-то у «Красных волков» я тебя не встречал.

     - Какие они волки! Шакалы. Нет, я в тех этажах не играю. Вот здесь настоящие игры! Игры на свежем воздухе.

     - По-моему, тут пахнет уже не игрой.

     - Брось, Вся наша жизнь игра. Читайте классиков, синьор..

     - Тогда не хотел бы я оказаться…

     - В проигрыше?

     - Нет, в игрушечном выигрыше.

     - Нельзя ли попроще? А то у меня от таких кроссвордов голова болит, - Гарт отвернулся к иллюминатору.

     После трёх часов полёта они приземлились в центральном и единственном аэропорту Кампоналии. Сорок парней в одинаковых, с иголочки в костюмах, с одинаковыми саквояжами отнюдь не заинтересовали таможенников. Дейку даже показалось, что их старались как можно скорее спровадить к автобусу.

     Минуя город по окружной автостраде, их доставили в горы и разместили на пустующей спортбазе. И началась работа. В пять – подъём, зарядка, завтрак. В шесть – уже в защитных робах, они четырьмя группами двинулись дальше. В полдень встретились у горной речки, где и разбили лагерь.

     В густых тропических зарослях на склоне пятитысячника выставили секреты, а остальные тремя сменами контролировали единственное шоссе, соединяющее через перевал север и юг страны.

     Дейк вместе с Гартом и О’Хайном попали в патрульную группу сержанта Колли. Невысокий плотный сержант чем-то напоминал кабана и поражал всех своей нечеловеческой силой. По утрам он, единственный из отряда, купался в ледяной воде, потом долго растирал розовое тело майкой с надписью: «Убивай всех подряд - бог рассортирует!», и делал четырёхмильную пробежку до шоссе и обратно. Однажды он разоткровенничался и рассказал, что попал сюда, вроде как женился, дав объявление в журнале: «Бывший морской пехотинец, эксперт по стрелковому оружию. Всё, что угодно и где угодно».

     Во время патрулирования они останавливали по выбору машины, обыскивали их, кого-то пропускали, а кого-то приходилось останавливать.  Если проверяемый вёл себя «нетактично», по выражению сержанта, тогда его препровождали к майору Фильку. Правительство страны чуть не ежедневно публиковало новые законы по пресечению бандитизма, так что повод к задержанию находился всегда.

     Не проходило и дня, чтобы не случилось чего-то особенного, а порой и забавного. Дейк постепенно постигал уловки жуликов, вероятные места для тайников. Здесь возили наркотики, оружие, всевозможную литературу. Прятали это всё в багажники с двойным дном, в полости крыльев, даже в бензобак. Дейк уже мог сам за одну прогулочку вокруг машины по поведению владельца угадать вероятное место тайника и на глазах у растерянного контрабандиста вскрыть его. А как выкручивалась эта сволочь, суля им все земные блага! Но сержант Колли был неумолим.

     Однажды остановили машину местного босса. Не глядя на сержанта, лысый толстячок небрежно выставил в окошко пропуск. Шофер нетерпеливо просигналил, предупреждая стоящего впереди сержанта, что сейчас тронется.

     Сержант Колли, подобострастно изогнувшись, подбежал к окошечку и протянул руку за пропуском. Босс соизволил повернуть голову в его сторону и обронил сквозь зубы название ближайшей деревушки, куда он якобы направляется. Сержант кивнул и в приступе чрезмерного усердия засуетился у заклинившего как назло шлагбаума. Дейк в это время по незаметному сигналу сержанта подковырнул кинжалом колпак на заднем колесе машины босса. Оттуда посыпались белые пакетики. Наглец-босс вдобавок оказался ещё и трусом. Когда его вели к майору, от него уже исходило не очень приятное амбрэ.

     В свободное время они играли в карты, а вечерами ходили к вертолётчикам за местной водкой. Дни проходили незаметно и весело.

     Иногда Дейк всё же задавался вопросом, зачем они здесь? Порой всё ему казалось простым, как и многим в подобных обстоятельствах, особенно тем, кто держит в руках оружие. Но чаще недоумевал: в какую игру они здесь играют? Подменяют здешнюю полицию или просто убивают время? Иногда же казалось, что майор ждёт какого-то важного приказа, потому что наказывали очень строго даже за минутную отлучку.

     - В прошлый раз мы так же шерстили жучков на шоссе, - рассказывал Гарт как-то душной ночью, прихлопывая москитов на потолке палатки, - пока не пришел приказ выступать. Да-а… Но что-то тогда не заладилось и с полпути нас вернули назад. А потом всем дали отпуск.

     - А может, мы помогаем не правительству, а партизанам? – предположил Дейк.

    Гарт коротко хихикнул:

     - Бред. Какие тут партизаны? Бан-ди-ты, как говорит майор.

     - Тогда зачем эти робы? – Дейк тронул висевший на стойке пятнистый комбинезон. – Это же их форма.

     - Снова ты со своими кроссвордами?! Это неучтиво, наконец. Платят и ладно.

     - О’Хайн говорил, что здесь мутят воду коммунисты, которые могут выступить в любой момент. И вот на этот случай…

     - Х-ха, нас ведь всего сорок человек, не считая трёх ангелов на вертолёте.

     - А если таких, как мы, здесь много больше?

     - Ты не человек, а ходячий задачник! Вот и спроси тогда О’Хайна. Как я понимаю, эта бледная поганка с чесоточным зудом словоблудия – ваш «теоретик». А ещё лучше – обратись прямо к майору.

     - Возможно, я так и сделаю. А с «волками» ты меня не ровняй.

     - Понятно, ты здесь случайно. Просто любуешься пейзажами.


     Как-то вечером остановили машину с двумя журналистами. Сидевший за рулём блондин, обаятельно улыбаясь, протянул сержанту документы. Колли сличил фотографию с оригиналом и нехотя вернул пропуск корреспонденту. Затем резким движением он выхватил у журналиста фотоаппарат, вытащил из него плёнку и поднёс к ней зажигалку, наблюдая за реакцией блондина. Фотоаппарат он небрежно сунул владельцу. Блондин продолжал улыбаться.

     - Молодец! – похвалил сержант.

     - Люблю жизнь, - пояснил, кивая, блондин.

     Пока Дейк осматривал багажник, О’Хайн с Гартом вытряхнули из машины второго журналиста, коренастого смуглого мужчину в очках, и подтолкнули его к сержанту. Колли протянул руку за пропуском. Мужчина не шелохнулся.

     - Пропуск! – рявкнул сержант, нетерпеливо шевеля толстыми волосатыми пальцами.

     - Кому я должен его предъявить? – спокойно спросил журналист.

     - Нам, партизанам, - с насмешливым интересом оглядел его сержант.

     - Каждого партизана в округе я знаю в лицо, - возразил тот.

     Колли чуть заметно кивнул О’Хайну. Тот чувствительно двинул мужчину по шее и направил на него автомат. Гарт быстрым движением заломил журналисту руки назад и поставил его на колени перед сержантом.

     - Тогда познакомимся, - скучным голосом произнёс сержант и пнул мужчину тяжелым ботинком в пах.

     Журналист глухо вскрикнул и медленно осел на гравийную обочину, словно переломленный втрое. О!Хайн прикладом ещё добавил ему и журналист распластался у ног сержанта в позе сморенного сном человека.

     - С нами обморок, - констатировал по привычке Гарт, опершись локтем о багажник машины.

     В этот момент заработал мотор и машина сорвалась с места. Видимо, у блондина не выдержали нервы и он решил не дожидаться окончания проверки.

     Гарт упал на асфальт, быстро поднялся на одно колено и пустил короткую прицельную очередь вслед беглецу.

     Взрыв бензобака поставил точку в существовании любящего жизнь блондина, а черный шлейф дыма, столбом потянувшись из ущелья, обозначил траекторию его последнего падения.

     Сержант плеснул из фляжки в вялый рот лежащего на земле мужчины. Тот закашлялся, открыл глаза и перевернулся на живот.

     - Ну как, - наклонился к нему сержант, - вспомнил нас?

     - Убийцы!- шепотом крикнул журналист и плюнул на ботинок сержанта.

     Колли выпрямился и несколькими одиночными выстрелами вспорол рубашку журналиста. На спине мужчины взметнулись фонтанчики из клочьев ткани и кровавых брызг. Плечи его вздрогнули, словно от укусов овода и застыли бесформенной грудой мускулов. Спина убитого медленно обливалась винной краснотой.

     Сержант приказал О’Хайну и Дейку сбросить труп в ущелье, предварительно обыскав его. Дейк молча отошел в сторону. Его тошнило. Сержант ничего не сказал, только устало махнул рукой Гарту.

     - Погребение состоится при любой погоде, - прокомментировал Гарт, волоча труп за ноги.

     Утром Дейка вызвал майор Фильк.

     - Сержант Колли доложил мне, - удивлённым тоном пастора, пекущегося о чести своего прихода, начал майор, - что вчера вы не выполнили его приказ.

     При этих словах он удивлённо приподнял светлые щёточки бровей и сжал губы в куриную гузку.

     - Сержант Колли превысил свои полномочия, - заявил Дейк. – Примите рапорт.

     Майор взял протянутую Дейком бумагу и, не читая, сунул её в планшет. Он поскрёб длинным ногтем до синевы выбритый подбородок и показал Дейку на плетённый стул рядом со своим гамаком.

     - Вы разочаровываете меня, Дейк. Блестяще закончили курс подготовки, исправно несли службу и вдруг… Я понимаю, надо преодолеть какой-то барьер в себе, но где же чувство долга? Ради мира в стране – и не только в этой стране – мы не можем щадить врага.

     - Понятно, война за мир, - вздохнул Дейк. – Но это были журналисты.

     - О, святая наивность, - майор понимающе покивал, не поднимая глаз от яшмовой накладки на ручке пистолета «Люгера», который он любовно протирал белым платочком. – Как бы я хотел оказаться в вашем возрасте. Отдал бы за это весь свой печальный опыт борьбы с врагом. Конечно, вы ещё верите в фальшивые пропуска. А я верю сержанту.

     - Я готов понести любое наказание, - сказал Дейк, поднимаясь со стула и не поддаваясь на задушевный тон майора, - но это были журналисты. По крайней мере, один из них.

     - У вас хорошие рекомендации, - сказал майор, будто не слыша Дейка. Потом он приподнялся на локте и сказал: - Вы свободны.

     Дейк отдал честь и по-уставному развернулся кругом.

     - Я надеюсь на вас, - прозвучал ему вслед благожелательный голос майора.

     Пожалуй, он ушел от майора более или менее успокоенным. В самом деле, думал он, Колли – свинья, но ему доверены какие-то сведения в соответствии с рангом. Простой солдат может всего и не знать.

     После отбоя Дейк надел старый свитер, шорты и незаметно вышел из лагеря. Обойдя оврагом секрет, он направился в городок Либертад, расположенный милях в десяти от лагеря.

     На почте красивая мулатка с бархатной кожей попросила его подождать несколько минут и быстро залопотала в микрофон какую-то тарабарщину. Потом она взглядом указала на стоящий перед ней телефон. Дейк нетерпеливо снял трубку, и услышал ясный, словно из соседней комнаты, до обморока близкий голос.

     - Алло, кто говорит?

     Несколько секунд он не мог вымолвить не слова.

     - Вас слушают, - подтвердили в трубке.

     Мулатка понимающе подмигнула и Дейк выдохнул:

     - Хелло, Лорис.

     - Дейк, - сразу узнала его Лорис. – Ты где? Далеко, да?

     - Не очень… - он не знал, что сказать. – А ты… чем сейчас занята?

     - Не знаю… Боже! Слушаю Моцарта, твой диск. Но это не важно. Где сейчас ты, что делаешь?

     - У меня всё окей, Лорис!..

     - У тебя голос, будто ты гнался за кем-то?..

     - Не обращай внимания. Только что закончилась охота на… макак.

     - Дейк, я не всё понимаю. Какие они?

     - Обыкновенные. Да зачем тебе?

     - Я хочу знать - где ты, понимаешь?! Дейк, тебе очень плохо?

     - Не беспокойся, пожалуйста, всё в порядке. Хочу тебя видеть.

     - Это невозможно, Дейк.

     - Конечно, ведь мы так далеко.

     - Нет, не потому. Я тоже хочу тебя видеть, но это невозможно.

     - Почему же?

     В трубке что-то щёлкнуло, голос Лорис отдалился. Дейк ещё успел расслышать её слова:

     - Сколько? Какой счёт? Ах да, за телефон. Конечно, боже…

     Раздались короткие гудки. Дейк посмотрел на мулатку. Она беспомощно развела руками.

     Ночью он вернулся в лагерь и долго не мог уснуть. Почему он не спросил Лорис, простила она его или только по старой памяти интересуется жизнью приятеля. Голос её был искренним, но ни намёка о прошлом. И зачем он ляпнул про макак? Впрочем, пусть. Они там со своим отцом музыку слушают и между делом болтают о добродетели. Блондин, любивший жизнь, тоже, наверное, считал правильным подставлять щёку для удара и проповедовал земной рай без эмоций. Если разобраться, то майор за тот же рай, только по-своему. Он-то, пожалуй, ради этого рая готов остаться единственным жителем земного шара. А кто из них подумает обо мне?

     Откинулся полог и в палатку на четвереньках «вошел» Гарт. Запах перегара заполнил палатку.

     - Дейк, ты где?

     - На месте. Ложись, скоро подъём.

     Дейк брезгливо отвернулся к окошечку, затянутому противомоскитной сеткой.

     - Мы тебя искали по всему лагерю, а потом пошли… Ух ты, как качает! Знаешь, тут недалеко есть деревня, а там такие а-бо-ри-геночки… Слушай, как ты находишь Мэйз? Ну эту, рядом с дискотекой…

     - Отвяжись.

     - Нет, ты представь: она была там!

     - Кто и где?

     - Мэйз. В деревне.

     - Пить надо меньше.

   - Я знал, что ты так скажешь. Да, я пьян. Но говорю тебе – она была там. Я её видел. В соседней комнате, с этим дубиной Колли… Она мне задолжала… кое-что. И клянусь, я её найду!

     - Если видел, зачем же искать?

     - Она потом исчезла. Превратилась в чёрную кошку и выпрыгнула в окно. Слышишь, Дейк?

     - Я сплю.

     - Миль пардон! Я и забыл, что ты сегодня отдыхаешь. После тяжких трудов по чистке смокинга. Всё равно зря. В похоронном бюро нельзя остаться чистеньким.

     - Что ты сказал?

     - А что, не так? Сидишь в одной параше с нами, а хочешь выглядеть ангелочком.

     - Не твоё дело.

     - Вот-вот, всяк по своему с ума…

     - Перестань! Бесит меня твоя манера с умным видом изрекать банальности. Не можешь выражаться по-человечески?

     - А стоит ли? Я не настолько туп, как может показаться. Это вроде маскхалата. Своего рода мимикрия. Антураж. Бижутерия. Униформа. Понимаешь, я в детстве читал лишь энциклопедию. А на Корсике – «Оружейный справочник». Пистолеты «Кольт», «Беретт», автоматическая винтовка «ХК 9I/93», израильская автоматическая винтовка «Галиль», автомат Калашникова, арбалет фирмы «Барнет-пансир» с оптическим прицелом, ножи «Лайф-найф», «Кукри», комбинированный нож-кастет… Дейк, ты спишь? Ну, конечно, кому я интересен. Сволочи, подонки… Впрочем, это из другого словаря. Плебеи, амикошоны…

     Гарт ещё долго поносил всех подряд, пока не захрапел. Дейк молчал. Он слушал музыку, найдя в этом хоть какое-то утешение и последнее прибежище. Отдельные музыкальные фразы сливались в трагическое, мощное и до боли знакомое целое. «Патетическая» Бетховена, понял Дейк. Ветер шумел в деревьях в ритме знакомых тревожных аккордов.


                IY
               
                «Огневержец!
                Где не найдёшь, карая?!
                Впутаюсь ракете,
                в небо вбегу –
                с неба,
                красная,
                редея у края,
                кровь Пегу».

                В. Маяковский «Война и мир»

     Бертран остановился у двери Лорис. Из комнаты доносилась негромкая музыка. Он постучал. Ответа не было. После некоторого раздумья он нажал на ручку двери.

     Лорис ничком лежала на тахте, на голове наушники. Прозрачный голубой диск медленно кружился на электрофоне. Бертан осторожно дотронулся до плеча дочери. Она подняла бледное лицо и села, нащупывая очки.

     - Пора ужинать, девочка, - тихо сказал Бертан, присаживаясь рядом. – Я приготовил фаршированного угря.

     - Спасибо, папа, я не хочу.

     Бертан погладил её по щеке, где отпечатались полоски от пледа, похожие на морщины, и сказал:

     - Ты губишь себя.

     - Не беспокойся, папа, это пройдёт.

     Бертран обнял дочь, она прильнула к нему, нежно заглядывая в лицо.

     - Ты помнишь, что рассказывала тебе мама о голубой звезде? – спросил он вдруг.

     - Я помню эту сказку наизусть.

     - Это не сказка, скорее – история одного человека.

     - Пусть история. Расскажи папа!

     -  Как раз хотел напомнить её тебе.

     Лорис уселась поудобнее, словно в предвкушении лакомства.

     - У голубой звезды Альмавита, - начал Бертан, - было три планеты: горячая, тёплая и холодная. На тёплой планете Хумана жили люди. Мягкий климат, где под ровным голубым светом произрастало всё, что необходимо для жизни, единые на всей планете язык и социальная структура, исключавшие возможность зарождения войн, позволили хуманянам создать гармоничное сообщество.

     - А мама начинала не так, - заметила Лорис. –  «Когда-то жил там…»

     - Да, - подтвердил Бертран. – Жил там юноша с добрым сердцем, мерцающей кожей и большими выразительными глазами.

     Бертран говорил серьёзно, не обращая внимания на замечания Лорис, словно он верил в эту фантазию и сам пережил всё. Притихшая Лорис впитывала каждое его слово.

     - Этот юноша полюбил добрую красивую девушку и вскоре они поженились.

     - Как просто, - вздохнула Лорис.

     - Да, на этой планете всё происходило очень естественно. У них родилась дочь и жизнь их прошла бы, как у всех, спокойно и счастливо, если бы не один случай. А надо сказать, что хуманяне не знали страха смерти. Вообще они старели не от прожитых лет, а от пережитых чувств. Но иногда все же умирали, хотя верили, что во время обряда похорон психическая энергия, накопленная мозгом на протяжении жизни, покидает бренную оболочку и улетает в небо.

     - Опять ты добавляешь от себя! – вмешалась Лорис. – По-твоему, они верили в бога?

     - Я этого не сказал.

     - Тогда что же это за энергия, как не душа?

     - Сейчас ты уже взрослая и постарайся понять меня правильно. Возможно, это поможет тебе в будущем. Хуманяне рассуждали вполне материалистично. Ведь ни один вид энергии в природе не может исчезнуть бесследно, согласно закону своего сохранения, так?

     - Допустим, - пожала плечами поскучневшая Лорис.

     - Значит, либо этой энергии не существует вовсе, либо она переходит в другое состояние. Здравый смысл говорит, что тот мир, который каждый носит в себе, его мысли и чувства – не абстракция и не могут в один миг рассыпаться в прах. Они где-то накапливаются, трансформируясь в ином виде. Иначе у нас земля шевелилась бы под ногами от миллиардов идей и мечтаний. И, наверное, недаром рождаются поверия в привидения и загробную жизнь.

     - Вот именно,  поверия, - вставила Лорис.

     - Да, пусть так. Но если постараться принять их логику, то не покажется так уж невероятным дальнейшее развитие этой гипотезы. Заметь, я всё-таки называю это гипотезой, а не поверием. Так вот, они считали, что эти эмоциональные, психические и умственные сгустки энергии или, по нашим меркам, душа – они называли её эргоном и представляли в виде неосязаемого веретенообразного существа – поднимается в биосферу и вливается в некий пояс, состоящий из таких же невидимых шаровых молний. А вместе эргоны образуют некий мыслящий слой планеты. Но сами по себе они ощущают себя лишь клетками высшего разума.

     - Опять клетки, - вздохнула Лорис, -  а как же юноша?

     - Потерпи, я сейчас закончу. При зачатии любого человека, считали они, этот мыслящий слой посылает одного эргона для передачи своей информации, то есть для внедрения в мозг младенца. Так хуманяне обретали своё очередное рождение, а следовательно, практически они были бессмертны.

     - А могут эргоны сами влиять на жизнь людей? – спросила
заинтересованная Лорис.

     - Прямого контакта, конечно, нет, - задумчиво произнёс Бартран, - но бывают случаи, когда с ведома высшего разума они могли вмешаться, как бы перелить свою энергию в определённое физическое действие. Но только однажды. И это стоит им не дёшево. После контакта эргон уже никогда не сможет воплотиться в человеческом облике. Он умирает по-настоящему, опять же, как клетка человеческого организма, сгоревшая в борьбе с болезнью.

     Лорис капризно наморщила переносье.

     - Может, вернёмся к нашим баранам, папа? Итак, однажды юноша…

     - А юноша однажды, любуясь с берега реки синим закатом, заметил в небе странное облако, каких ему не доводилось видеть. Над опрокинутой чашей голубого заходящего солнца клубился серый сужающийся столб с огромной шляпой ослепительно-стального цвета. Всё вместе напоминало ярко-грязный гриб. Чувство непонятной тревоги охватило юношу и он до темна просидел на берегу, не в силах подняться.

     Ветер унёс зловещее облако и зажглись первые звёзды. И вот в том месте, где недавно плыл гигантский гриб, он заметил вспышку красно-желтого цвета, на миг ослепившую его. Когда он открыл глаза, на западе блестела яркая желтая звезда. Возможно, это был взрыв сверхновой. Но астрономы потом убеждали его, что ничего подобного не заметили. Тогда он ушел домой. Жена с дочерью ужинали на террасе и тоже ничего особенного не видели. А в его сердце поселилась страшная тоска. Долго он не мог заснуть, а когда заснул, ему приснился необычный сон.

     Он видел, как будто Хуману постигла страшная и непонятная катастрофа. Сначала разбушевалась гроза, потом задрожала земля под ногами, страшный грохот заложил уши. Далёкие зарницы превратились в стену пожара, клубящиеся тучи явились черным дымом. Под натиском огня падали леса и города. Опоры электролиний гнулись, как деревья под ветром, падали и поджигали электрическими разрядами моря выхлестнувшей на поверхность нефти. В его ушах звучала музыка смерти, подобная «Гибели богов» Вагнера.

     Но самым страшным было то, что все происходило на фоне вакханалии убийства. Стаи серых птиц на глазах обращались в оперённые металлом стрелы молний, редкие лучи солнца, как голубые шпаги, скрещивались в лазерной схватке, а сломанные копья молний рассыпались искрами звёзд. Стальные птицы гонялись друг за другом, слепо разили себе подобных острыми разноцветными лучами света. А над убийственным калейдоскопом росло красноватое облако-гриб. Оно заполняло всё небо, разветвляясь ядовитыми щупальцами. Когда одно из этих щупалец черной воронкой присоски коснулось его лица, он проснулся.

     С тех пор он не знал покоя ни наяву, ни во сне. Облако-гриб с ужасными щупальцами преследовало его постоянно. И тогда он решил, что должен умереть, но освободиться от наваждения.

     Бертан на минуту замолчал. Лорис подсказала:

     - Он взял меч и вышел в открытое поле.

     - Он взял меч, укрепил его в земле острием вверх и грудью бросился на него.

     Лорис зябко передёрнула плечами, кутаясь в плед, и усмехнулась:

     - По маминой версии он победил облако и вернулся домой.

     - Конечно, он победил. Но не сразу. Убивая себя, он думал не о смерти. После своих похорон, понаблюдав за обрядом, он попрощался со своим телом и поднялся над миром. Он ощущал себя извивом лучистой энергии, клубочком бесцветного газа. Без глаз он видел солнце и звёзды, без органов слуха он слышал или как-то конструировал в сознании звуки окружающего. Он видел и слышал во всех диапазонах спектра и частот, легко улавливал телепатические сигналы, стал понимать язык растений, животных и птиц. Но он не мог что-то взять, положить повернуть… Да это и не требовалось ему в новом состоянии. Единственной его задачей, единственным смыслом его существования было теперь благо высшего разума, частицей которого он стал.

     Когда он осознал это, тут же почувствовал, как всё более удаляется от Хуманы и летит к желтой звезде. И до сих пор его преследует облако-гриб, но он верит, что когда-нибудь вернётся на свою планету победителем.

     - Всё? – спросила Лорис.

     - Пока да.

     - Ты всё испортил, - Лорис окончательно разуверилась в способностях отца рассказывать сказки. – Там была ещё свадьба дочери…

     - Будет тебе и свадьба, обязательно будет, - сказал Бертран, поднимаясь. – Так мы пойдём ужинать?

     - Я не хочу.

     Лорис снова надела наушники и откинулась на тахту.

     В самом деле, что это за сказка, если зло не побеждено и дракон по-прежнему угрожает людям.

    
     На рассвете отряд подняли по тревоге. Дейк растолкал Гарта, быстро оделся и выскочил из палатки.

     Туман дышал над зарослями, недовольно клубясь под лёгкими толчками ветра. Матовый овал запотевшего речного зеркала отражал их суетливые серые тени.

     По дымящейся воде глухо и в то же время хлёстко ударяли звуки лагерных сборов. Отфутболенная консервная банка цокала по камням автоматной очередью, шуршание брезента напоминало скрежет металла, вполголоса отданные слова команды отскакивали от воды, как усиленные рупором.

     Их построили, молча пересчитали и повели в горы. Идти было трудно. Ноги скользили на потных от росы камнях, тяжелое снаряжение тянуло вниз.

     Дейк оглянулся на растянувшийся отряд. О’Хайн угрюмо сопел, ловко переставляя тонкие ноги в тяжелых ботинках. Гарт молча перекинул на спину Дейка половину своего груза и всё-таки дышал громче всех. Скотина, не мог налакаться в другое время.

     Сержант Колли, несмотря на комплекцию тяжеловеса, легко вспрыгивал на валуны и оглядывал шеренгу. Его маленькие кабаньи глазки светились деятельным возбуждением. Наверно, и зарядку успел сделать, раздраженно подумал Дейк. Майора не было видно. Конечно, в гамаке сейчас не дует.

     На перевале холодный ветер прохватывал насквозь. Дейк наглухо застегнул ворот комбинезона в пятнистых маскировочных разводах. Наверно, не зря им велели надеть сегодня эту форму. Вот и пришел тот час, которого ждал майор, да и все они, пожалуй, тоже.

     Спускаться оказалось не легче. Так же скользили подошвы и так же неудобно оттягивал плечи груз.

     После короткого привала резко взяли влево и примерно через полчаса в поредевшем тумане Дейк различил впереди, у подножия горы очертания селения.

     - Какого чёрта?! – возмутился Гарт. – Это же та самая деревня.

     - А ты говорил, что она рядом с лагерем, - удивился Дейк.

     - В том-то и дело. И чего ради такой крюк давали?

     - П-рекратить р-разговоры! – скомандовал сержант, и побежал вперёд. Отряд остановился.

     Сержант прошел перед строем, цепко оглядел всех и негромко приказал:

     - В деревне бандиты. Цепью, скрытно подойти к противнику, захватить укрепление и уничтожить всех. Вперёд!

     Шеренга рассыпалась, дугой охватывая селение. Они быстро, временами припадая на колено, подкрадывались к противнику. Дейк, пригнувшись, бежал по сырой траве, и стук крепких подошв по земле отдавался в голове тамтамом. Трава звонко шуршала, словно металлическая щеточка по барабану. Но мелодия не складывалась. Чего-то не хватало. Рыскающей пунктирной пробежкой они приближались к хижинам. Уже под ногами стали лопаться овощи на огородах, забрехали собаки. Дейк подбежал к крайней хижине. Удар ногой, дверь упала, внутри заплакал ребёнок.

     Дейк удивлённо отпрянул. Откуда здесь ребёнок? И где же бандиты? Дейк увидел, как О’Хайн без предосторожности вломился в соседнюю хижину, и выпустил короткую очередь. Вокруг разом заголосили женщины и дети. Полураздетые смуглые люди заметались по улице в поисках укрытия, но укрыться было негде. Вдоль улиц сыпались длинные автоматные очереди.

     К застывшему у черного проёма Дейку подбежал сержант и требовательно рыкнул:

     - Что там?

     Не дожидаясь ответа, он швырнул в проём гранату и рванул Дейка за рукав на землю.

     Хижина словно лопнула изнутри, как перегоревшая лампочка, и разлетелась обломками. Сержант вскочил на ноги и громко скомандовал:

     - Всем отходить на запад. К болоту, к болоту!..

     Потом он наклонился к лежащему Дейку, рывком поднял его и резко встряхнул.

     - А ты пойдёшь со мной! – прошипел он, подталкивая Дейка в сторону влажно блестевшего неподалёку шоссе. Там Дейк увидел на обочине джип и сидящего в нём майора. Тот курил, не снимая перчаток. Сержант вдогонку ещё раз толкнул Дейка к машине и побежал назад, крикнув на ходу:

     - Сами разбирайтесь с этим ублюдком, пока я его не прикончил.

     Майор что-то негромко сказал. Шофер вышел из его машины, стянул ремнём руки Дейка и впихнул его на заднее сиденье. Дейк оглянулся на деревню. Она пылала.

     Майор выбросил сигарету и дотронулся до плеча шофёра:

     - Поехали, дружок.


     Лорис вернулась домой поздно. Сегодня выпал тяжёлый день. Она недавно вступила в комитет женщин и в последнее время сильно уставала. А вечерние уроки в бесплатной школе окончательно выматывали её.

     Она прошла в свою комнату и, не раздеваясь, рухнула на тахту. Хотелось заснуть и больше не просыпаться. Тишина разрывала уши. На кухне капала вода из крана, словно кто-то забивал в мозг серебряные гвоздики. Лорис обвела взглядом комнату, пытаясь вспомнить, где оставила снотворное, и заметила возле проигрывателя незнакомый конверт с диском и черную коробочку магнитофонной кассеты на нём. Как видно, отец сам забрал почту.

     Не обращая внимания на кассету, она быстро вынула из конверта голубой диск. Чуть заметная дрожь диска выдавала её волнение. Дорожки звукозаписи на диске заискрилась переливами лазурных волн. Она бережно поставила его на электрофон и нажала кнопку.

     Прозрачная музыка понесла её на тёплых синих волнах в прошлое. Это была вторая часть той же концертной симфонии Моцарта – andante. Лорис безотчетно подошла к зеркалу и ахнула. Она молодела на глазах. Из зеркала на неё смотрела женщина средних лет с девичьей фигурой и морщинками возле глаз. Мутные от пудры слёзы словно смывали старческий грим с лица. Лорис счастливо и жалко улыбнулась сама себе и побежала в ванную. Промокнув слёзы и вытерев лицо, она постучалась к отцу и, не дожидаясь ответа, открыла дверь.

     Бертан поднял голову от стола и медленно встал. Лорис кинулась к нему и заплакала. Бертан, поглаживая её по светлым волосам, внезапно севшим голосом сказал:

     - Вот видишь… Я же тебе говорил, что старость приходит не с годами. И проходит тоже.

     - Да, да… Спасибо, папа!

     - За что же? Дейка благодари. Ты не ошиблась в нём. Кстати, где он?

     - Не знаю, - вздохнула Лорис. – А ты?.. Ты его простил?

     - Ты же знаешь, я не имею права никого судить.

     - А всё же? И в такой день не снимешь свою кольчугу…

     Бертан уклончиво пожал плечами.

     Вернувшись к себе, Лорис осторожно перевернула пластинку и погрузилась в глубокую задумчивость под тревожную музыку Баха. Дейк был прав, когда говорил, что мы живём не у голубой звезды. Где-то он сейчас?.. Пластинка кончилась, но ответа не было.

     И тут Лорис заметила на полу сброшенную впопыхах кассету и машинально вставила ее в магнитофон. Сквозь гул каких-то моторов и металлическое звяканье она разобрала невнятную монотонную скороговорку. Мужской голос повторял одни и те же вопросы: «На какой улице вы живёте? Кто ваши родители? С какой организацией вы связаны? Назовите имена сообщников! Есть ли у вас девушка?»

     Необъяснимое предчувствие беды заставило Лорис вслушиваться в каждое слово. И она услышала наконец голос Дейка. Изменённый вибрацией и шумом, чуть различимый за гулом моторов, это всё же был его голос:

     - Кончай балаган! Можешь передать своему шефу, что он такой же подонок, как и ты. Вы ничего не добьётесь, хоть выбросьте меня акулам!

     И снова чья-то противная скороговорка:

     - Ну что же, мы учтём твоё пожелание. Они получат прекрасный обед.

     Кассета кончилась. Лорис сидела, не отрывая взгляда от красного глазка магнитофона.


     Тяжелый вертолёт круто задрал нос и стал набирать высоту. Прямо перед глазами Дейка, на металлической лесенке, ведущей в пилотскую кабину, переминались модные туфли бортмеханика. В иллюминаторе проплыла белая пена прибоя. Вертолёт летел в сторону открытого океана.

     Дейк скосил глаза на сидящего справа О’Хайна. Строгий взгляд красноватых глаз, напряженная поза облеченного доверием человека. Сухие, шелушащиеся от экземы руки лежат на коленях, прикрывая автомат. Добраться бы до этой игрушки! Дейк не стал бы раздумывать сейчас: стрелять или нет. Но он сидит в кресле со связанными ногами, руки тонким кабелем прикручены к подлокотникам, голова зажата словно в тисках и обхвачена металлической сеткой. Что это: детектор лжи или электрический стул? Интересно, как далеко они позволят себе зайти? Впрочем, риска для них никакого. Скажем, могли ведь меня убить в деревне, при выполнении задания. И мать получит известие о моей смерти лишь через несколько месяцев, когда от меня ничего не останется, и когда поздно будет требовать хотя бы выдачи тела в цинковом гробу.

     Ботинки бортмеханника переступили на ступеньку выше. Грохот мотора изменил тон, стал звонче, будто переключили регистр на синтезаторе. Похоже, зависли над океаном.

     О’Хайн положил автомат на скамью и подошел к креслу. Он нацепил на голову Дейка присоски датчиков и зашел сзади. Похожую процедуру Дейк уже проходил перед зачислением в отряд и немного расслабился. Время ещё есть. Освободить бы правую руку и дотянуться до автомата. О’Хайн заорал в затылок:

     - Отвечать быстро, не раздумывая!

     - Не маленький, знаю, - буркнул Дейк.

     О’Хайн пощелкал тумблерами и невнятно зачастил вопросы, перемежая безобидные глупыми. Дейк машинально отвечал «да» или «нет», пока О’Хайн не исчерпал свою фантазию. Когда вопросы стали повторяться, он замолчал. О’Хайн, словно молитву, продолжал бормотать, как видно, читал по бумажке. Потом, не давая сосредоточиться, рявкнул:

     - Есть ли у вас девушка?

     - Кончай балаган! – не выдержал Дейк. – Можешь передать своему шефу, что он такой же подонок, как и ты. Вы ничего не добьётесь, хоть выбросьте меня акулам.

     - Ну что же, мы учтём твоё пожелание, - еле сдерживал злобу, сказал О’Хайн. – Они получат прекрасный обед.

     Иначе он и не мог сказать. Долг есть долг, да и этот Дейк совсем зарвался. Корчит из себя бог весть кого, хотя попал в отряд только благодаря Мэйз. Знаем мы таких любимчиков. Лишь бы ручки не замарать, а сейчас, небось, струхнул, как и все прочие. Ещё потом в офицеры пролезет, командовать начнёт. Тогда и не вспомнит, кто за таких, как он, делает грязную работу.

     О’Хайн помял Дейка за плечи, будто оценивая его упитанность, и похлопал по ноге бортмеханика. Модные туфли нехотя стали спускаться. Показались обтянутый брюками крепкий зад, широкая спина, бугристый затылок. Противник под стать сержанту Колли.

     Дейк напрягся, но прикрыл для вида глаза, ожидая, когда они его развяжут. Но О’Хайн взял тонкий трос и прицепил его к креслу, щелкнув карабином за головой Дейка. Бортмеханик открыл люк и Дейк увидел зелёные волны в пенистых барашках. Неужели это конец?! Он дёрнулся в кресле, но оно даже не пошатнулось.

     - Сидячая ванна! – захохотал О’Хайн и строго добавил: - Пять минут на размышление: горючее на исходе.

     Дейк почувствовал толчок и полетел в бездну лицом вниз. Ощущение беспомощности и отчаяния охватило его, несмотря на опыт затяжных прыжков. Слишком быстро приближалась вода. Казалось, что океан падает на него всей его толщей. Сильный рывок отдался острой болью в позвоночнике. Так и шею недолго свернуть! Медленно раскачиваясь в нескольких метрах от воды, Дейк мысленно ощупал себя. Кажется, пока цел.

     Он услышал, как изменился рокот мотора, почувствовал вибрацию и ускорение кресла и понял, что вертолёт вновь полетел над океаном, только теперь с необычным грузом, подвешенным на тросе.

     Набрав скорость, вертолёт стал медленно снижаться. Дейк понял это, не открывая залепленных ветром глаз, по усилившимся шлёпкам волн, брызгам воды и подступившему к горлу бешено бьющемуся сердцу.

     Удар об воду оказался сильнее, чем ожидал Дейк, и кресло, чиркая по волнам, закрутилось вокруг оси. Теперь Дейк, оборачиваясь спиной к встречному ветру, мог на мгновение открывать глаза, но от этого лучше не стало. Навстречу летели мускулистые волны, солёные брызги клевали лицо, синее небо и зелёная вода крутилась перед глазами, то и дело меняясь местами. Его замутило и тошнота, выворачивая внутренности, ударила в нёбо и хлынула через раззявленный рот. Тут же с толчком, лишившим его сознания, океан опрокинулся на него и зелёная масса воды вдавила в кресло. Последнее, что он видел, было гаснущее на дне океана солнце.

     …Противный комариный звон мотоцикла, кружащегося вокруг кабинки на пляже, настигает Дейка. Мотоцикл временами рычит, взбираясь на ухабы, и снова звонко тарахтит, скатываясь с песчаной волны. Одна за другой накатывают зелёные волны на одинокий мотоцикл, который наперекор им настойчиво кружит и кружит где-то совсем рядом. Лорис опускает прохладную голубую ладонь на лоб Дейка и он отрывает глаза.

     Мотоциклетный звон превращается в гул мотора, рвущий барабанные перепонки. Дейк понимает, что он в вертолёте. Над ним с кислой ухмылочкой склонился О’Хайн. Это он устроил мне сидячую ванну с прогулкой по волнам, думает Дейк. Бортмеханик тоже на своём месте – на лесенке – опять торчат лишь ноги в модных туфлях. Значит, Лорис здесь нет. Всё правильно. Просто я терял сознание, а теперь пришел в себя. А вот и кресло… Стоит себе, подрагивая, будто мокрый, мёрзнущий пёс. Надо думать, меня развязали.

     Дейк шевелит непослушными руками, приподнимает поочерёдно ноги и пытается встать. Чьи-то гибкие сильные руки помогают ему сзади. Он оглядывается и видит Мэйз.

     - И ты здесь? – вырывается у него. – Как в хорошем детективе.

     - Успокойся, пожалуйста, - Мэйз гладит его по мокрым волосам. – Я не знала, что эти типы способны на такое. – Она строго смотрит на О’Хайна, тот виновато мнётся, продолжая ухмыляться. – Ты знаешь, я была в кабине, а там такой шум…

     - Не стоит извинений, - успокаивает её Дейк, бросаясь к О’Хайну.

     Он успевает ударить его в солнечное сплетение и по нижней челюсти, прежде чем О’Хайн и бортмеханик, прыгнувший с лестницы, валят его на пол.

     - Отпусти, - цедит сквозь зубы Дейк сидящему на нём О’Хайну. – Рассчитаемся позже.

     О’Хайн выпускает руку Дейка и, подчиняясь кивку Мэйз, поднимается в пилотскую кабину. Мэйз отряхивает пыль со спины Дейка:

     - Я даже представить себе не могла… Когда я увидела тебя в кресле над водой, со мной чуть обморок не случился.

     - А со мной случился, - усмехается Дейк, - хотя я и не видел тебя.

     - Не надо, Дейк. Я поручилась за тебя майору Фильку и он ради моего брата согласился на твой перевод в другое место.

     - Выходит, теперь я обязан тебе жизнью?

     - Забудь об этом.

     - Легко сказать. А в чём же ты поручилась за меня? И кто дал тебе это право? Теперь я сам за себя не могу поручиться…

     - Ты только не беспокойся. Дейк. Нас встретят друзья и всё будет хорошо.
     Дейк молча массировал покрасневшую кисть.


                Y
                «Люди! –
                любимые,
                нелюбимые,
                знакомые,
                незнакомые,
                Широким шествием
                излейтесь в двери те.
                И он,
                свободный,
                ору о ком я,
                человек –
                придёт он,
                верьте мне,
                верьте!»

                В. Маяковский «Война и мир».


      Уже два дня Дейк ничего не ел. Он сбежал, пока вертолётчики заправлялись, и сразу же направился в Либертад. Последние деньги он истратил на гражданскую одежду и теперь бесцельно бродил по улицам в поисках случайного заработка.

     День выдался душный, зной наваливался с небес, пригибал к земле. Необычно пёстрая для Дейка толчея, шум базара, раскинувшегося на площади, яростные выклики торговцев не могли отвлечь его от тягостных раздумий. Кто он теперь? Жалкий изгой без роду-племени, без имени и языка. Дезертир…  Как всё изменилось за какие-то месяцы!

     Дейк свернул в боковую улочку. Он  подобрал дымящийся окурок и жадно затянулся. Пустой желудок отозвался томительным сокращением. «Перистальтика», ляпнул бы Гарт, будь он сейчас здесь.

     Дейк закашлялся и перехватил любопытный взгляд обнаженного по пояс смуглого человека, по виду грузчика. Облокотясь на пустые ящики возле молочной лавки, он наблюдал, как белый парень гнётся в судорожном кашле. Как видно, сидячая ванна О’Хайна не прошла для Дейка даром.

Грузчик лениво выплюнул сигару и поманил Дейка пальцем. Когда Дейк остановился перед ним, грузчик протянул ему темную, словно за-копченную ладонь.

- Компаньеро, товарищ, - сказал он громко, как глухому.

  Дейк настороженно ответил на его пожатие и вопросительно посмотрел на него. Белые полотняные штаны едва держались на худом теле цвета крепкого кофе с каплей молока.

- Работа, - пояснил грузчик, хлопая ладонью по пустым пластико¬вым ящикам. - Надо грузить.

Дейк пожал плечами.

       - Я - Салех, - улыбнулся грузчик и ткнул себя пальцем в грудь. - А ты?..

- Берт, - представился Дейк.

- Я - Салех, ты - Берт. Вместе грузить, вместе обедать. О!кей? - Салех толкнул его в плечо.

- О'кей! - обрадовался Дейк, тоже толкая его.

До обеда они нагрузили три машины. Салех ловко управлялся с при¬вычным делом, хотя основательно прихрамывал. Толстая суковатая пал¬ка, с которой он не расставался, мелькала рядом с ним, как булава жонглера. Из его коротких ломаных фраз Дейк понял, что Салех таки¬ми вот заработками кормит свою Фалуму и троих детей, не считая стар¬шего сына, конечно, который уже стал мужчиной и служит в столице полицейским. Сам Салех, по eго словам, человек хороший, но несчаст¬ный. Он любит три вещи в жизни: вино, бейсбол и полных женщин, а не¬навидит все правительства в мире, потому что они не могут сделать людей свободными, а значит - счастливыми.

- Человек надо быть свободный, - разглагольствовал Салех, играю¬чи закидывая ящики в кузов. - Его нельзя бить, нельзя морить го¬лод, нельзя убивать. И тогда он будет человек. Вот ты - свободный. Нет жена, дети, деньги. Тебе окурок - сладко, а мне вино - горько.
-
Получив расчет, они пообедали в дешевом ресторанчике. Вечером Са-лех предложил переночевать у него. Не слушая возражений, он повел его кривыми улочками на окраину города.

Молчаливая улыбчивая Фалума, полная брюнетка неопределенного возраста собрала на стол и ушла к детям в заднюю комнату. После ужина Дейк не заметил, как окунулся в целительный сон.

Проснулся он от громких воплей Салеха. Вокруг стола сидели чело¬век десять смуглых мужчин в таких же, как у Салеха, белых полотняных штанах и рубахах. По всей видимости, друзья и соседи хозяина. Сам он восседал во главе стола, что-то сердито крича всем сразу и сопровождая каждое слово ударом палки о стол. Erо никто не слушал.

Дейк сел на постели. Салех, ковыляя, подскочил к нему и воскликнул:

- Берт, ты вовремя встать! Они, - он указал пальцем на сидящих, - они - мои компаньеро. И ты - мой компаньеро. Выходит, они и твои компаньеро. О!кей?!

Дейк поздоровался с каждым за руку. Салех нетерпеливо усадил его рядом с собой.

- Ты послушай, что они говорить! Вчера кто-то уничтожать одна де-ревня! Совсем! Детей - убить, старых людей - убить! Же-енщин - убить! Потом все сжечь! Ты не слышал?

- Н-нет... - сказал Дейк.

- Я говорю - эта ваши делать. Ну, не твои компаньеро, конечно, дру-гие белые, гринго. А они говорить - это партизаны! ”Газе-ета писать!"- он возмущенно взметнул ладонь с растопыренными пальцами. - Я знаю, ни один партизан не убить ребенка. У нас - закон!

И он ударил палкой по столу, словно поставил точку. Услышав слово "партизан", все загалдели разом.  Салех перешел на родной язык и опять заорал во всю силу легких.

- Они хотят, - обратил он к Дейку сухощавое лицо, - воевать парти-зан. А я говорю: воевать президент! Это он позвать гринго. Его надо убивать!

- Все люди свободны, - напомнил Дейк Салеху его же слова: - их нельзя убивать.

    - Он не человек! – пуще прежнего кричал Салех. – Он собака! Нет, он хуже собаки. Это оборотень. Он хочет выпить нашу кровь, но он сам умрет. Его убьет наша революция!

И снова поднялся невообразимый гам.  Дейку стало не интересно и он вышел из дома.

Первые звезды загорались в ярком синем небе, словно кто-то неви-димый стягивал с небес светлое покрывало. Невдалеке рыдал местный духовой инструмент.  Дейк отыскал на западе роскошную Венеру и прищу¬рился, тщетно пытаясь увидеть рядом с ней голубую звездочку. Он ре¬шил завтра же записать для Лорис еще один голубой диск с энергичным жизнерадостным рондо третьей части той же моцартовской симфонии, хо-тя на душе у него скребли кошки.

Гости Салеха стали поодиночке расходиться, смешно раскланиваясь с Дейком. Он машинально кивал в ответ, вспоминая при этом дурацкий сон, увиденный перед пробуждением.

      Было множество лиц, смеющихся и поющих. Вокруг него кружился и плясал карнавал. Дейк, незамеченный, бродил среди веселья и пестрых нарядов. Чувство какой-то неловкости заставило его посмотреть на свои ноги. Его башмаки на чистом асфальте оставляли грязные, липкие следы, желтая глина, словно теплый пластилин, ползла по ногам все выше и выше, с каждым его шагом грязня брюки, пока он не оказался по пояс залепленным ею. Он остановился с чувством брезгливого ужаса  и с надеждой глянул по сторонам. Вокруг него тут же образовался хоровод и люди с масками застыв-шего смеха, гримасами веселья заплясали рядом, словно не замечая его мук. В довершение ко всему он заметил у облепленных затвердевшей грязью ног черный мохнатый клубок, который катался вокруг него. С каждым оборотом клубок рос, превращаясь на глазах сначала в игривого щенка, а потом в большую собаку с оскаленной мордой. Собака становилась все больше, все страшнее и вот она уже броси-лась на Дейка, пытаясь укусить eго в солнечное сплетение. Дейк голыми руками рвал челюсти пса, не давая им сомкнуться, но сил не хватало и тогда он заорал: «По-мо-гите!» И хоть бы кто-нибудь обернулся на eго вопль, хоть бы кто бросил сочувствующий взгляд... Карнавал продолжался. Когда Дейк ощутил стальные клыки в животе, он проснулся от чудовищней бели. Она прошла лишь после того, как он увидел «тайную вечерю» Салеха.

Проводив последнего из гостей, Дейк вернулся в дом. Он подумал, что может быть Салех сумеет развеять его тревогу и рассказал ему свой сон. Кто знает, говорят, в этих странах каждый третий - колдун. Но Салех только рассмеялся и коротко пояснил:

- Собака - это друг.

- Даже, если б она меня сожрала?

- Да, - утвердительно кивнул Салех и лукаво прищурился: - Собака черная? Значит, это я - Салех. Я помогу тебе чистить грязь! О!кей?!

Дейк неопределенно хмыкнул и перевел разговор на другое. Деланно позевывая, он спросил:

- Так что же вы решили?

- В субботу идти в столица.

- Зачем?

- Убивать президент.

- А не много вас на одного президента приходится? - невольно съяз¬вил Дейк, дивясь их наивности.

- Не много, мало! Но будет много: ты пойдешь, Фалума пойдешь, со-сед будем звать. Разве не помогут?! А как иначе? Закон!

- Чепуха! Вас и в город не пустят. Полиция…

Салех взметнул оливковую сухую руку к потолку:

     - Кто не пустит? Мой сын меня не пустит?! Ты ничего не понял! Кто забудет себя, тот сильнее всех. Никто не осилит лунатика, горячечного или мать, которая защищает своих детей. Надо забыть себя! И мы забудем!

- Тогда сообщи бедному президенту об этом заранее, - развел рука¬ми Дейк.

- Правильно. Надо послать телеграмма, - вполне серьезно подхватил эту мысль Салех. - Пусть встречает!

На следующее утро городок кипел новостями. Говорили, что в субботу все пойдут в столицу убивать президента. Под большим секретом сообщали, что Салех послал президенту телеграмму об этом. Женщины начали перетряхивать свои наряды в поисках лучших, мужчины точили дедовские палаши и пики, а дети играли в революцию. На президентский трон они обычно сажали самого маленького и слабого. Добровольно никто не хо¬тел быть президентом.

- Конечно, нельзя, чтобы совсем не было президента, - рассудитель¬но говорил Салех своим друзьям, потягивая вино в ресторанчике. - Лад¬но, временно я могу принять эту обузу, но только пока не установится нормальная жизнь. А уж потом - увольте! Не могу и не желаю. Пусть каждый делает свое дело и тогда никакой президент не нужен. А я сво¬боду люблю, две машины ящиков накидаю до обеда - и мне хватит!
-
Дейк против его желания тоже был втянут в эту авантюру. Салех представлял его всем не иначе, как:

- Берт, начальник вооружений.

И теперь день и ночь во дворе Салеха сваливали в большую кучу все-возможное оружие, какое только было в городе, начиная от партизанских автоматов и кончая кухонными ножами. Притащили даже старинную пушку с городской площади, которая лет двести назад, говорят, прилично стре¬ляла. Дейк заносил все это в списки, чтобы раздать перед походом. Уди¬вляясь в глубине души, он не мог не сочувствовать этим людям. За три предшествовавших субботе дня он незаметно для себя стал даже ненави-деть президента, как и они. Он почувствовал гордость, когда Салех, ос-мотрев его хозяйство, сказал, что это лучший в мире склад вооружений.

* * *

Субботнее утро занялось необычно яростным зноем. Палило, словно в полдень. Над океаном копились угрюмые тучи и глухая духота растека-лась по улицам вместе с первыми обжигающими лучами солнца.

Городок проснулся раньше обычного. Еще затемно на площадь стали сходиться, обмениваясь рукопожатиями, мужчины. С рассветом прибежали дети и встали поодаль, стараясь выглядеть солиднее своих отцов. На¬конец, управясь по дому, к площади потянулись женщины. Они шли не то¬ропясь, плавно покачивая подолами ярких платьев, но на лицах у них можно было угадать непреклонную решимость и веру в святое дело осво¬бождения страны от плюгавого старичка - плохого президента и вряд ли в таком случае хорошего мужа. Они искренне жалели бедную жену прези¬дента и его детишек. Ведь какой-никакой, а все-таки был им отец се-мейства. Да что поделаешь, коль боги решили иначе.

Дейк раздал мужчинам оружие, сложенное на красном пикапе. Салех махнул сво¬ей палкой и первым двинулся к автостраде. Дейк, стоя в кузове пикапа, оглядел колонну и ему показалось, что это огромная змея выползает из города, чтобы в последнем бою защитить свое право на жизнь. Через ка¬кое-то время он снова оглянулся и понял, что хвоста у этой змеи нет. Она бесконечна.

Очевидно, к площади подходили любопытные из соседних деревень, ту¬да же вливались отряды партизан и все новые и новые сочленения удли-няли мускулистое туловище процессии-змеи. Она продолжала расти и за городом. По пути к ним присоединялись местные жители, гарнизоны встре¬чали их марш громом духовых оркестров и тут же пристраивались к поход¬ной колонне.

Неожиданно пестрая змея потускнела. Дейк оглянулся на восток, в сторону океана. Широкие плечи кучевых облаков заслоняли жаркое солнце. Сумеречная тень нагоняла шествие.

    К полудню их настиг тропический ливень. При вспышках молний дети визжали от восторга. Когда же небо звенело от упругих раскатов грома, все без исключения падали на колени, призывая на помощь богов. Один особенно хлесткий удар заставил людей пасть ниц, прямо в мутные потока воды, несущиеся вдоль дороги. Послышались возгласы, что боги не хотят насилия и нужно повернуть назад. Салех остановился и поднял мокрое лицо к небу. Очередной залп грома заглушил его крик, молния на миг запечатлела его белую фигуру, черные суковатые руки и палку, грозящую небу. И тогда гром затих. Все отчетливо услышали слова Са¬леха, потрясающего кулаками:

- Небо с нами, компаньеро! Гроза идет на столицу!

И действительно, вал сизых туч катился над ними дальше, в сторону столицы, ливень утих и мелкий дождик приятно щекотал тела.

Заиграла музыка, среди колонны то и дело возникали водовороты пля-ски. Люди пели и смеялись, словно на карнавале. Дейк, забыв обо всем на свете, тоже смеялся. Он увидел внизу, рядом с грузовичком,  Фалуму и весь ее выводок. Дети цеплялись за ее одежду, висели на ней гроздьями бананов, а она, не обращая на них внимания, самозабвенно, неуклюже кружилась, шлепая босыми ногами по теплым лужам. Рядом с ней гибко покачивалась в танце смуглая телефонистка с почты и многие компаньеро, которых узнал Дейк за последнее время. Они словно втап¬тывали в землю свое прошлое под аккомпанемент духовых инструментов и удаляющееся ворчание грома. Их лица, обращенные вверх, блестели, словно омытые свежестью и счастьем.

Дейк спрыгнул с машины в кипящий людской муравейник и как бы слил¬ся с ними в единое целое. Его ноги в тяжелых ботинках выбивали по ас¬фальту ту же дробь, что и тысячи черных пяток. Он плясал под прекрас-ную музыку, какой ему еще не доводилось слышать. Под музыку свободы.

      И снова на них стала наползать изнуряющая духота. Асфальт под ногами превращался в расплавленную дымящуюся смолу, знойное небо слепило глаза, потные испарения прожигали тела до язв. Падали старики и дети, их несли на руках, сердечные приступы прореживали колонну.

Салех ковылял впереди, являя собой жало усталой змеи-гиганта. Он шел,   не оглядываясь и все больше удалялся от изможденных людей. Дей-ку из кузова пикапа казалось, будто вырванное у змеи жало извивает¬ся на дороге, стремясь вперед, а тело ее в последних судорогах уми¬рает сзади. Дейк включил установленный в машине проигрыватель, поставил приготовленную для Лорис пластинку и врубил усилитель на полную мощность.

Незнакомые людям, но уверенные, рокочущие звуки потекли над шест-вием, невольно заставляя выровнять ряды. Колонна подтянулась, наго¬няя Салеха. Он обернулся и понял, что все идет как надо. Строгие ли¬ца, сжатые в кулак руки, уверенный шаг. И впереди - достойная цель.

А впереди в горячем воздухе задрожали белые купола столицы, словно вынырнули из-за горизонта светлые сказочные дворцы. Радостные клики вспорхнули над людьми и сразу же смолкли. В наступившей тишине бы¬ло слышно только усталое хриплое дыхание манифестантов и одинокий плач ребенка. Дорога к столице была перечеркнута темной полосой. Буд¬то аллея ровно подстриженных одинаковых деревьев преградила им путь.

Салех что-то ободряюще воскликнул и захромал по шоссе вперед. По-дойдя ближе, они увидели, что это не деревья, а ряд каких-то локаторов, круглых чашеобразных антенн, установленных на сплошной стене из бро-невиков. Боевые машины стояли плотно, словно принюхиваясь друг к другу, а за железным забором мрачно отсверкивали каски солдат. Круг-лые кроны локаторов паутинными перекрестиями целились в людей. Ко-лонна, набухая, остановилась в нескольких метрах от преграды.

Уши локаторов шевельнулись, как бы выбирая себе среди них един-ственную жертву и в толпу стали мерно падать отравленные слова:

- Мой народ! Злые люди обманули вас, но я с вами в этот труд-ный час! Мне больно говорить это, но вам не пройти. Вы должны вернуться домой. Расходитесь,  расходитесь,  дети  мои!..

«Неплохо каркает», прикинул Дейк суммарную мощность аппа-ратуры. Ровный, как шум прибоя, гул всколыхнул людей. Кричали все и каждый о своем. Но громче всех, конечно, орал Салех:

- Он боится! Он боится нас!..
-
А с антенн-локаторов по прежнему сочился яд угроз:

- На крайний случай я попросил помощи белых людей. Если вы не ра-зойдетесь, они поразят вас небесным громом! Я не хочу кровопролития и я надеюсь на своих солдат. Расходитесь!

- Х-ха, он надеется на моего сына! - неистово выкрикнул Салех,
приседая от смеха и роняя руки на тощие ляжки. - Я тоже надеюсь на него... Армет, Ар-мет! Твой отец зовет тебя!

Вокруг подхватили вопль Салеха, скандируя на все лады:

- Ар-мет, Ар-мет! Твой отец зовет тебя!

На броневик вспрыгнул худенький солдатик в непомерно большой кас-ке. Знакомым жестом он вскинул тонкие узловатые руки и с яростным криком: "Отец, я здесь!" упал в объятия Салеха. Воодушевленные его поступком, люди стали выкликать имена своих близких. Солдаты, побро-сав оружие, посыпались в толпу. Защитные форменки потерялись в раз-ноцветье платьев и рубах, Беспомощно рыскали уши антенн и уже не бы¬ло возможности понять, о чем они взывают. Несколько офицеров бежали в столицу. Вслед им полетели камни и куски опрокинутых, сломанных ан-тенн. Процессия двинулась вперед.

    Жители столицы встретили их музыкой. Растекаясь по улицам, люди наводнили город. Из окон на них сыпались лепестки цветов, дети ука-зывали дорогу. Перед ними молчаливой громадой встал президентский дворец.

    Салех палкой разбил стеклянную дверь парадного входа и вместе с
сыном повел восставших к широкой лестнице. Эхо голосов заплескалось под сводами чопорного здания. Женщины, смеясь, сдергивали яркие што-ры себе на платья, мужчины отнимали друг у друга блестящие безделуш-ки, мальчик лет пяти, сняв штанишки, с блаженной улыбкой оседлал фарфоровую вазу.

Прохромав анфиладой пустых комнат, Салех толкнул палкой
последнюю закрытую дверь. Она легко подалась. Салех сделал шаг за порог, вы¬соко занес палку и остановился. Столпившиеся сзади люди враз онемели. Комната была пуста. Тишина сдавила барабанные перепонки, лишь толч¬ки крови отдавались в ушах. Но нет, это не пульс бился в мозгу. Лег¬кие щелчки слышались из прикроватной тумбочки.

Дейк протиснулся в комнату и открыл дверцу. Таймер, соединенный с магнитофоном, отсчитывал положенные минуты. Дейк перемотал ленту и включил воспроизведение. Комната задрожала от грохочущих слов:

- Мой народ! Злые люди обманули вас...

Раздался треск и вновь нахлынула тишина. Магнитофон на глазах рас-сыпался в груду искореженных деталей и осколков. Салех опустил палку
и обернулся к толпе:

- Лю-у-ди, вы свободны!!.


Со следующего дня жизнь в столице продолжалась так, будто ничего не произошло. Разошлись жители деревень, рабочий люд привычно взялся за свои дела, чиновники заполнили учреждения. Почти ничто не напоми-нало о вчерашних событиях, лишь гвоздики в петлицах, по-особому белые ворот-нички да веселая уверенность в лицах создавали чуть приподня¬тую, празд-ничную атмосферу.

      Салех удобно расположился в кресле президента, но с палкой своей не расстался. Покуривая дорогие сигары и запивая их вином из дворцовых подвалов, он вершил государственные дела. Не заметно было, чтобы он растерялся или изменил своим привычкам. Его спрашивали:

    - Что делать с пленными офицерами?

     Салех не задумывался ни на секунду:

    - Отправить в Либертад на погрузку ящиков, пока я здесь занят.

    - Дипломаты интересуются, по какому пути страна пойдет дальше?

    - По пути свободы.

    - Они хотят знать конкретное направление.

   Салех задумчиво поднимал руку и резко бросал ее на стол:

    - Вперед!

    Дейка Салех назначил советником по обороне. Для него это были          самые замечательные дни, полные тревог и необъяснимого счастья.

     Определенного сорта круги в некоторых странах и особенно на
родине Дейка не могли смириться, что маленькая, но богатая ресурсами Кампоналия вышла из-под их контроля и решила сама устроить свою судьбу.

    -  Ни одна страна не может обойтись без партнерства и поддержки других, - внушали дипломаты на приемах. – У вас много руды, но мало сил для защиты своих богатств.

    Салех возражал:

    - Если крестьянин вырастил хлеб – он всегда обменяет его на все необходимое. И всегда сумеет защитить свой труд!

    - Чем? Мотыгами да старыми пиками? У вас нет даже армии.

    - У нас весь народ – армия! Если потребуется – каждый возьмет в руки автомат.

    - Что могут автоматы против пушек?

    - Смогли же мы прогнать президента, - резонно замечал Салех, легонько постукивая палкой по хрустальной вазе, - сможем и защитить себя. Свободный человек ничего не боится, как и свободная страна.

    Но забот Дейку хватало. Вдоль границ летали самолеты без опознавательных знаков, в прибрежных водах рыскали подводные лодки. Дейк налаживал эффективную систему охраны границ, запасал оружие и боеприпасы.

Однажды ночью ему сообщили, что в гавань вошел авианосец. Дейк босиком выскочил на балкон и посмотрел в сторону океана. В загус¬тевшей синей тьме вода стеклянно отражала прожекторные схлестывающиеся лучи, до берега доносились резкие команды, топот каблуков по рифленому металлу лестниц и палуб.

На рассвете от серой горы чужеземного корабля отпочковалась яр¬кая точка, катер с цветными флажками на носу и корме приближался к берегу. Рядом с матросом, управлявшим катером, столбом стоял седой адмирал, увешанный орденами и аксельбантами. Он держал дрожащую ро¬зовую ладонь у козырька, презрительно поджав тонкие фиолетовые губы.

- Визит вежливости, - на ходу бросил он вышедшему навстречу Дей¬ку и, ни на кого не глядя, четким шагом направился к бывшему прези-дентскому дворцу. Дейк подозвал помощника, что-то шепнул ему и на¬гнал адмирала.
-
Салех встретил их за столом, ломившимся скорее от бутылок, чем от яств. Его белая полотняная рубашка была распахнута до пояса, глаза сияли прямо-таки собачьим дружелюбием. Перед ним стояла отку-поренная бутылка, как видно, не первая за сегодняшнее утро. Салех размашистым жестом пригласил адмирала к столу. Тот поиграл кортиком, но все же сел, не снимая фуражки, и произнес дребезжащим тенорком:

- Наш визит вежливости преследует одну цель: показать некоторым державам, что вы не одиноки. Надеюсь, наше сотрудничество...

    - Адмирал! - вскричал Салех, прерывая его. – Сотрудничество, не подкрепленное напитком, вянет на корню. И если мы не одиноки, как вы изволили заметить, - Салех успел кое-что почерпнуть из дипломатического лексикона, - это дело надо спрыснуть!

     Адмирал нерешительно снял фуражку.

     Когда адмирал проснулся и выглянул в окно, он увидел довольно странную картину. Авианосец, окруженный лодками гоpожан, казалась, уснул на волнах. Обвешанный гирляндами цветов, сладкими плодами и пестрыми тканями, он напоминал акулу, украшенную бантами и лентами. Матрасы фланировали по палубе, обнимая столичных девушек. Смуглые крепыши сидели верхам на стволах пушек, взлетная полоса была рас-черчена под бейсбольное  поле, винты вертолетов разгоняли знойный воздух, из иллюминаторов торчали удочки, а между ними с бортов све-шивались выстиранные форменки вперемешку с простынями и пеленками.

- Черт побери, сколько же времени я спал?! - спросил адмирал, покачнувшись. Уже падая, ан успел еще воскликнуть: - Что это такое, черт побери?
-
- Ответный визит вежливости! - изрек Салех и рухнул поперек адми-рала.
-
Кампоналия оставалась пока свободной.

Однажды вечерам Дейк искупался и присел на камень у кромки прибоя. Реактивный самолет буравил небо, оставляя за собой крошево льдистого следа. У ног настойчиво и безучастно гремели волны, пришлепывая гривами по скале. Этот звук напомнил ему полет в кресле, О!Хайна, Мэйз... и Ларис.   
  Гул океана доносил издалека ритмичные призывные зву¬ки. Из розовой пены облаков смотрел голубой лик Венеры. Дейк попы¬тался отыскать возле нее маленькую, никому не известную звездочку. Здесь, в тропиках, звезды сияли ярче, воздух был прозрачен до кос¬мической разреженности и, до боли напрягая зрение, он сумел все же различить чуть мерцающую голубую то-чечку, скорее, лишь блик ее, но все-таки он ее увидел! Правда, здесь она была ниже Венеры, но без сомнения это была она.

Кому светила едва различимая звездная пылинка, похожая на микроскопический осколок стекла?  Пожалуй, тут не было сейчас человека, интересую¬щегося астрономией, да и на всей Земле мало кто глядел в небо не по обязанности. Быть может, только Лорис и могла сейчас остановить свой взор на этой звездочке.

     Дейк сосредоточил взгляд чуть в стороне, чтобы боковым ночным зрением вновь уловить голубоватый отблеск и вопросить его о чем-то невыразимом словами. От напряжения показалось, что звездочка запульсировала в ответ острыми лазерными уколами света. В это же время откуда-то донеслись рыдающие звуки здешней флейты и Дейк, не отводя глаз от неба, отрешился ото всего на свете. Долго длился eго безмолв¬ный диалог со звездой Лорис, когда же он встал с камня, то уже не сомневался, что завтра полетит на родину.

Салех не стал его удерживать, только чувствительно хлопнул по пле¬чу и воскликнул:

- Не забывай своих компаньеро!



                YI
                "Вытеку, срубленный,
                но кровью выем
                имя  "убийца",
                выклейменное на человеке."

                В. Маяковский, 'Война и мир"

Разыскивая взглядом свободное такси, Дейк неожиданно увидел роскошный серый "вольво", возле которого, скрестив ноги в небрежной по¬зе, стоял улыбающийся Гарт.

- Возвращение блудного сына, - коротко хохотнул он, хлопая по ла-дони Дейка. - Садись быстрее, пока не попал в каталажку. Хоть бы бо-роду отпустил: люди в мышиных пальто не дремлют. Кстати, это тебе от Мэйз.
-
Он сунул Дейку новенький паспорт на имя какого-то Вузла, завел мо-тор и включил музыку. Высаживая Дейка у его дома, он сказал:

- В пятницу заходи к Мэйз. Соберемся, как раньше.

У Дейка дрогнуло под ложечкой. Он кивнул Гарту и молча захлопнул дверку.

     В одну из пятниц, потягивая подогретый глинтвейн, приготовленный самолично Мэйз, Дейк хмуро смотрел, как она танцует с Гартом, и ждал, что вот-вот распахнется дверь и на пороге появится Ларис. Он почему-то представлял, что она будет в там же белом платье и с яр¬кой пляжной сумкой через плечо, хотя за окном гнездилась промозглая осенняя тьма.

За эти дни он вообще привык не выходить днем и как-то сжился с сумерками, ночными переулками и темными проходными дворами. Но ино¬гда он думал, что напрасно покинул Кампоналию. Вот уже третью пят-ницу Ларис не появлялась. Спрашивать о ней ему почему-то не хотелось, снять телефонную трубку и позвонить - чего уж проще!- он не решался. Так легко было это сделать из далекой страны и почти невозможно сей¬час, когда она рядом. Старая вина уксусом разъедала душу. Вот он сно¬ва в этой же комнате и еще смеет надеяться, что Ларис придет сюда.

Мэйз как всегда, словно и не было этих месяцев, вела себя душеч¬кой, на манер жены после десяти лет супружества. Гарт по-прежнему ослепительно улыбался и привычно изрекал банальности.

Дейк, глядя на их рожи, все чаще вспоминал Кампоналию и Салеха.
Его терзала мысль, что он зря теряет здесь время. Он встал и, угрю¬мо глядя на них, выключил музыку.

- Может, хватит играть в детство?

Мэйз опустила руки и, легонько оттолкнув Гарта, ускользнула за ширму. Гарт почесал переносье и присел на диван, приглашая Дейка по-следовать его примеру.

- Детство в самом деле кончилось, - сказал он, не поднимая глаз на Дейка, необычным для него, серьезным тоном, в то же время как-то по-клоунски растягивая губы, словно ему неприятно было объяснять про-писные истины. - Пора решать, кто ты и с кем.

- Для меня такого вопроса нет.
-
     - Тем лучше. Значит, как я понимаю, ты все же хочешь остаться чистеньким. А ведь мы вместе пришили того журналиста, помнишь? И в операции «Деревня» ты был с нами.

     - Я никого не убивал.

    Гарт пожал плечами.

    - Вряд ли ты сможешь это доказать.

     - Не надо, Гарт, угрозами я сыт по горло. Пойду в полицию и все им выложу. Сколько-то придется отсидеть…

    - По-моему, ты не все понял. У тебя единственный путь – вернуться к нам. Думаешь, полицию заинтересует твоя служба в отряде? Нет, они просто передадут тебя тем, кто хотел бы познакомиться с советником по обороне мартышкиного царства. С   белым советником.

    - Там я тоже не убивал.

    - Это не имеет решающего значения. Пойми, тебе просто пора опре-делился...

    - Ты, я вижу, определился.

    - Да. Скажу больше: майор бросил меня раненного в болоте и я две недели скитался в джунглях, пока не вышел к границе. Но я четко знаю, что без них я – ноль. Я нужен им, они - мне. Симбиоз.

    - Не завидую я тебе и думаю, нам не договориться.

    - Похоже, ты так и не научился играть втемную.

    - А ты опять пасуешь. Видно, болото ничему тебя не научило.

    - Как много слов... - поморщился Гарт.

    - В самом деле, давай кончим эту канитель. Скажи, ты давно видел Лорис?

    - Неужели и это должен сказать тебе я? - Гарт преувеличенно тяжко вздохнул. - Спроси, что полегче...

    - Ты что-то знаешь? Она здесь?..

    - Здесь... и не здесь. Понимаешь, произошло что-то странное: она... Ты ее не узнаешь. Это старуха. Не понимаю, как такое могло случиться, но ей сейчас можно дать по меньшей мере лет пятьдесят. Скорее всего ее папаша намудрил с пробирками. Может, дал ей какое-то зелье... Не знаю. Но тебе лучше не встречаться с ней.

    - Это мое дело.

    - Само собой. Я просто советую.

    Из-за ширмы послышались какие-то звуки. Дейк быстро оделся и вышел.

Не удивительно, что он побежал к дому Лорис, желая лишь одного: как можно быстрее видеть ее. Увидеть ее или ту, в кого она преврати¬лась. Неужели он тогда не обознался и старуха, которую он нагнал, бы¬ла Лорис. Нет, это невозможно. Всему есть предел и не может человек состариться за несколько минут. Но может быть, ее отец и в самом деле что-то там открыл? Тогда для него же будет лучше, если он как можно быстрее все это опять закроет.

Чем ближе подходил Дейк к дому Лорис, тем медленнее делались его шаги. Около калитки он остановился, посмотрел на темные окна, по-вернулся и пошел прочь. Выше его сил было увидеть сейчас Лорис.

Прошла еще неделя. Дейк целыми днями валялся на кровати, а вечера-ми бродил у дома Лорис. Он видел свет за синими шторами, свет, кото¬рый светил ей, слышал музыку, которую слушала она. Иногда смутная тень скользила за окном, но плотные шторы даже не обрисовывали силу¬эта. Лишь темное пятно на синем фоне.

      Вот и сегодня, напрасно продрогнув на сыром ветру, он вернулся до-мой. Знобило. Он разделся, принял аспирин и, выключив свет, лег в по-стель. В полутьме угадывалось светлое пятно окна, откуда лунный свет осторожно ощупывал угол кровати и спинку кресла, высвечивал никелиро¬ванные планки радиоаппаратуры. Дейк поставил на проигрыватель первую попавшуюся пластинку и снова лег, кутаясь в одеяло. Это был Григ. Дейк закрыл глаза. Мощные печальные звуки унесли его в океанский про¬стор. Он видел себя в уютной лодочке, гребущим к далекому берегу. Но волны все время откатывались назад, подхватывая его и не было сил перебороть стихию. Все время, пока звучала музыка, он пытался преодолеть линию прибоя.

Пластинка кончилась и щелчок автомата отдался в голове Дейка, как выстрел. Он вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд.

Он осторожно открыл глаза и увидел в кресле Мэйз. Она сидела, сво-бодно откинув на спинку ловкое тело, гибкие руки стекали на подлокот-ники. Закинув ногу на ногу, она молчала и странная всезнающая усмешка приклеилась к ее тонким губам. Цвет ее темного платья сливался с обив¬кой кресла.

    Дейк потряс голевой, протер глаза. Видение исчезло. В кресле никого не было, лишь лунные блики ползали по нему, создавая иллюзию дви¬жения. Мэйз исчезла, но не исчез ее взгляд. Он неотступно следил за Дейком откуда-то слева и чуть сверху.

Дейк поднял голову, но ничего не увидел и там, кроме тех же перели-вов лунного света. Теперь взгляд Мэйз переместился к окну и оттуда наблюдал за ним.

Дейк прошел на кухню, включил свет, сильно хлопнул дверкой холо-дильника. Наваждение не проходило. Взгляд из пустоты не отпускал его ни на миг. Тогда Дейк умылся, включил еще и торшер и забрался с но¬гами на кровать. Лечь он не посмел. Ощущение постороннего пристального взгляда доводило до безумия.

Стоило ему отвести глаза от кресла, как он боковым зрением угады¬вал там фигуру Мэйз. Глядя прямо на кресло, он ежился от ее блуждаю¬щего взгляда, перемещавшегося вверх. В висках стучало, как после изнури-тельного марш-броска. Он ощутил, как зашевелились волосы у него на голове, словно скопище мелких насекомых вгрызлось в черепную ко-робку, стянув ее нервным ознобом. Дейк обхватил голову руками, ста-раясь прикосновением унять омерзительный зуд, и обведя комнату подозрительным взглядом.

Уж не схожу ли я с ума, надумал он, вспоминая, что в таких случаях надо ущипнуть себя. Но кошмар продолжался. Удлиненные как масли¬ны глаза Мэйз пронзали его черным огнем. Не в силах выносить более эту пытку, он быстро оделся и, не помня себя, выбежал на ночную ули¬цу. Взгляд преследовал eго и там, причем все время с одной стороны: слева и чуть сверху. Дейк понял, что сможет освободиться от морока, лишь следуя ему. Невольно он направился влево, в сторону взгляда.

- Не спится? - вместе приветствия спросила eго Мэйз, славно они расстались час назад.

- Решил заглянуть на огонек, - так же буднично ответил Дейк, пря¬мо в плаще усаживаясь в кресло и не вынимая рук из карманов. Наконец-то он освободился от наваждения и почувствовал облегчение. 
               
- Вешалка на прежнем месте, - напомнила Мэйз, на минуту скрываясь за ширмой. Вернулась она с двумя полными бокалами.

- Я не надолго, - Дейк закинул ногу на ногу.

Помешивая тоник, Мэйз подошла сзади и взъерошила ему волосы.

- Какие мягкие? - удивилась она и протянула ему бокал.

     Дейк, отстраняясь, наклонил голову. Мэйз отошла к своей ширме.

- Что у тебя там? - внешне спокойно спросил Дейк. - Клуб заговорщиков? Склад оружия? Или какой-нибудь аппарат для промывания мозгов?

        Мэйз посмотрела на него долгим взглядом, напомнившим ему взгляд О!Хайна на пляже перед последним прыжком мотоцикла, прищурилась в усмешке и эффектным жестом отдернула ширму:

    - Смотри!

В проеме двери, оказавшейся за ширмой, стоял, скрестив руки на груди тонко улыбающийся Гарт.

    - Те же и герой-любовник, - объявил он действующих лиц и посторонился перед Мэйз.

Вслед за ними Дейк прошел в смежную комнату. Ее изысканная обста-новка резке контрастировала со скромностью первой комнатки. Обращал внимание продуманный интерьер функционального помещения, где не толь¬ко уютно живут, но и ведут большую деловую игру.

Перегородка из бамбука делила помещение на две части. Сквозь решет-ку из суставчатых стеблей можно было различить широкую кровать, туа-летную тумбочку с зеркалом, шкафы черного дерева, а на этой половине стояла строгая деловая мебель, на стенах - какие-то табло, в углу, от-гороженная барьером, громоздилась непонятная установка с передатчи-ком и множеством приборных приставок. Еще одна дверь вела, очевидно, в зал, где устраивались сборища "красных волков".

Теперь понятно, где Мэйз черпала свою олимпийскую выдержку и радушие, свою простоту девчонки аз предместья. Дейк поежился и глубже утопил руки в карманах плаща.

Он представил, как шепчет ей слова любви, как объясняется с Лорис или Гартом, а бесстрастный магнитофон фиксирует все это на пленке или, того хуже, сидят здесь типы в мышиных пальто и, не снимая наушников, со значением переглядываются и кивают друг другу.

Дейк положил руку на плечо Мэйз и развернул ее лицом к себе. Мэйз ловким приемом опрокинула его на пол и отбежала к стене, скрестив там руки на груди.

- Один-ноль за слабым полом, - прокомментировал Гарт, внимательно следя за растерянным Дейком.
-
- Перестань паясничать! - оборвала его Мэйз непривычно резким тоном, осторожно передвигаясь в угол с аппаратурой.

     Гарт пожал плечами, но промолчал. Поднимаясь с пола, Дейк быстро швырнул стул за барьер, целясь в приборную панель. Он не промахнулся, потому что зашуршало, осыпаясь, разбитое стекло, полыхнул приличный разряд и запахло горелой изоляцией. Дейк почему-то вспомнил магнитофон во дворце президента Кампоналии.

Мэйз поморщилась и прислонилась к стене.

- Интересно все же, какую роль готовите вы мне? - спросил Дейк, распаляясь. - Что, по-вашему, я должен делать? Может, пришить минис-тра, повинуясь радиокомандам? Ну!..

- Пожалуй, твоя роль окончена, - медленно сказала Мэйз.

- И вы не боитесь огласки? Могу заверить, что игра у вас не полу-чилась: фальшивят все инструменты. Забавно, но просто так я не сойду со сцены.

- Не сомневаюсь, - усмехнулась Мэйз. - Поэтому мы позаботилась о тебе сами и ты должен будешь умереть еще в этом акте. Тоник, что ты выпил - отравлен. У тебя осталось несколько минут, чтобы узнать кое-что действительно забавное.

Мэйз остановила на нем неподвижный гипнотический взгляд. Дейк медленно опустился на стул, прислушиваясь к тому, что происходит с ним. Явных признаков отравления пока не было. Нeyжели здесь все кончится? Сволочи, все-таки они подловили меня. Но умирать я буду не один! Как только почувствую что-то, я задушу эту кошку. Вернее, оборотня с душой чернее ее красивых глаз.

- Ты прошел мимо своей удачи, мимо своего счастья, наконец! - жест¬ко сказала Мэйз, и чуть подумав, произнесла тихо: - А я ведь так много тебе дала...

При этих словах Гарт чуть шевельнулся, глаза его потемнели, зрачки превратились в стальные бусинки. Дейк уже мерил взглядом расстояние до Мэйз, но следующие ее слова остановили его.

     - Ты проиграл по всем пунктам. Потерял жизнь, свою старушку Лорис и даже свое дело, которое ты считал в последнее время очень важным. Завтра в Кампоналии будет старый президент. Ровно через два с поло-виной часа Салех, твой хромоногий собутыльник, будет убит. О!Хайн уже выехал на аэродром.

Негромкие внятные слова оглушили Дейка. Он ожидал от них чего угодно, кроме этого удара в спину. Впрочем, я еще жив и последнее, что могу сейчас сделать для Салеха...  Дейк схватил со стола тяжелую пе-пельницу.

Гарт одним прыжком очутился рядом и обхватил его руками, словно сжимая в объятиях.

- Не спеши, - сказал он, переводя дыхание и выжидательно глядя на Мэйз.

- Что это, Гарт? - воскликнула она, меняясь в лице.
-
Она вдруг побледнела, потом лицо ее стало наливаться тяжелой багро-востью, волосы на голове как бы сами по себе зашевели¬лись, распадаясь бесформенными клочьями. Дейку на мгновение показалось, что у нее выросли острые кошачьи уши, а во рту блеснули желтые клыки. Мэйз издала странный мяукающий вопль, обхватила живот руками и скор-чилась на полу. Изо рта показалась зеленоватая пена. Мэйз судорожно дернулась и затихла. Тело ее распрямилось и Дейк заметил, что смерть сделала ее лицо мягким, таким домашним, как и в то роковое для него утро, когда он потерял Лорис.

- Финита ля комедия, - сказал Гарт, отпуская Дейка и подойдя к Мэйз.
-
Он опустился на колени, закрыл ей глаза с помутневшими зрачками,
уложил сведенные судорогой руки вдоль тела и поцеловал ее в лоб.

- По векселям приходится платить, хотя бы в рассрочку, - произнес он, прижимая пальцем непроизвольно дергающуюся щеку, и повернулся к Дейку. - А теперь - быстро к Бертрану. Мне кажется, только он еще мо¬жет что-то сделать.
-
Дейк вопросительно кивнул на мертвую Мэйз.

- Я перепутал бокалы, - нетерпеливо пояснил Гарт. - Твой оказался у нее, вот и все. Пошли. На этот раз в погребении нам участвовать не придется.

       Пока ехали, Гарт рассказал Дейку о том, что ему удалось понять из случайных обмолвок Мэйз. Оказалось, что Бертран не простой проповедник непротивления или свихнувшиеся на своих клетках ученый сухарь. Все, что он говорит - это не полная правда, а лишь надводная часть айсберга. Он знает и может гораздо больше. Не зря за ним шпионили боссы Мэйз. Кое-что им удалось узнать. Бертран нс оставил науку, как он настойчиво повторял. У него есть препарат, делающий человека на¬столько восприимчивым к своим эмоциям, что у того как на лакмусовой бумажке любое чувство проявляется в  возрастных изменениях. От пере¬живаний он моментально старится, от радости - молодеет. Представля¬ешь, чем это пахнет?!

Эти типы могут превратить любой народ в дряхлые склеротические раз¬валины, а сами обеспечат себе практическое бессмертие. Считай, что это совершенно новое оружие, которое поможет бескровно завоевать мир.

И это еще не все. Старик хитер, как черт, конечно, но есть версия, что он связан с кем-то за пределами Земли. А такая опасность почище их бомбочек. Кто знает, какое оружие в руках у тех, подглядывающих, возможно, сейчас за нами в телескоп. Поэтому его пока не берут в обо¬рот, только несколько раз припугнули. Думаю, только он поможет тебе защитить мартышкино царство.

- Я не понял, в чем здесь твой интерес? - задумчиво спросил
Дейк.

Гарт слегка дернул плечом.

- Какая тебе разница. Главнее, что сейчас наши интересы совпа-
дают.

- Скажи, ты... любил Мзйз?

- В данный исторический момент это не имеет решающего значения.

- Выходит, ты мстишь Фильку за то, что тебя бросили в болоте?

- Ничего не выходит, - сказал Гарт, подруливая к дому Лорис. - Иди к своей красотке, да не забудь на радостях, что жизнь Салеха сейчас в руках Бертрана. Нельзя допустить, чтобы О!Хайн долетел. Нельзя!

      Дейк пожал протянутую Гартом руку и вышел из машины. Луна дробилась в темных окнах знакомого дома, холодный ветер топорщил листву деревьев. Ветки ширкали друг о друга, поскрипывали, напомнив Дейку тоскливую мелодию кампональских инструментов. Он решительно позвонил.

Сервомеханизм отодвинул калитку и Дейк прошел по гравийной дорож¬ке к дому. Он остановился перед дверью, не имея сил нажать ручку. Сердце дрогнуло, будто он снова летел с вертолета в синюю бездну. Па-мять петлей перехлестнула те дни с нынешними, он вспомнил Лорис, свое зна¬комство с Салехом, поход на столицу и открыл дверь. С порога он оку-нулся в негромкие прозрачные ритмы музыки. Голубые капли чистой мело¬дии словно оросили его живительным дождем.

Из темной комнаты, освещенной лишь мерцающими огоньками аппарату¬ры, вышла Лорис. В будничном халатике, без косметики она как-то сонно прибрала с бледного лба прядь рассыпавшихся волос, неуверенно улы¬бнулась и пошла навстречу Дейку. Ее большие глаза за стеклами очков отяжелели от влаги как мокрые крупные ягоды, она угловато, по-девчо¬ночьи подбежала и припала к нему.

Дейку почудилось, что за эти мгновения она разительно переменилась, как бы возвращаясь к прежнему своему облику. Но все произошло так бы-стро, что первое недоуменное впечатление лишь смутной тенью мелькну¬ло перед ним и тут же кануло в зыбкую глубь забвения. Он видел ту же юную девушку, что и прежде, воочию, наяву обнимал  ее и этого было доста-точно. Прошлое, как заспанный сон, исчезло навсегда.

- Лорис, - сказал он.

- Дейк, - ответила она.

Держась за руки, они прошли в ее комнату и стоя, молча внимали за-ключительным аккордам концертной симфонии Моцарта.

Выслушав Дейка, Лорис потащила его к отцу.

- Не знаю, сможет ли он помочь, но знать это он должен. В послед¬нее время он сильно изменился. Знаешь, он согласился приходить к нам в комитет. Теперь мы вместе!

    Бертрана они застали за письменным столом. Склонив голову, он что-то быстро писал, машинально шевеля губами. Он услышал  скрип двери, посмотрел на них и встал навстречу, одернув неизменный стального цвета жилет.

- A-а, наш экстремист вернулся, - сказал он радушно. Видя счастли¬вое лицо дочери, крепко державшей Дейка за руку, усмехнулся: - Сдает¬ся мне, ты дождалась своего рыцаря. Вижу, вижу - чему быть, того не ми¬новать. - Он заметил их волнение к спросил: - Ты чем-то встревожена, дочь?

- Папа, надо помочь Дейку. И не только ему - многим людям... Дейк, расскажи!

Когда Дейк закончил торопливый, сбивчивый рассказ, Бертран снял очки и принялся методично протирать стекла платком.

- Я слышал о перевороте в Кампоналии, но всех подробностей, конечно, не знал. Думаю, надо каким-то образом связаться с вашими друзьями и пре¬дупредить ах. Вопрос, как это сделать. Насколько я понимаю, нужен пере¬датчик. У меня его нет, значит,  в этом я вам не помощник. Тем более, что мне сейчас очень некогда. У меня срочное дело... Да и не имею я права вме¬шиваться.

- Папа! - воскликнула ошеломленная Лорис.

- Пойми, девочка, я не в силах что-либо сделать. Быть может, в коми-тете есть соответствующая аппаратура?

- В том-то и дело, что нет. Но все равно мы пойдем туда. А ты... ты.. так
ничего и не понял. Разве допустимо сейчас прикрываться делами. Могут погибнуть люди...

- Вот оно, ваше хваленое непротивление, - сказал Дейк, подталкивая Лорис к выходу. - Я сразу понял, что это одни слева.

- Но поймите же!..  - взорвался -Бертран, бросая очки на стол.

      Но Лорис и Дейк, не слушая его, выбежали из дома.



     Бесконечные колонны манифестантов со всех районов города стекались к площади у здания парламента. Дейк и Лорис несли плакат: "Да здравствует свободная Кампоналия!"  Очень пожилая женщина рядом с Ло¬рис, по виду бывшая актриса, в берете и с голубым шелковым зонтиком в веснушчатой руке вытирала батистовым платком глаза.

Сзади них всю шеренгу заняло многочисленное семейство. Отец, ши-рокоплечий и плотный, как боровик, и мать, худая до прозрачности, шли по краям, словно оберегая свои выводок, дети с прискоком шли между ними, взявшись за руки и перебрасываясь шутливыми подначками. Самого малень-кого мать везла в коляске. У него на груди висел плакатик: "Я люблю дядю Салеха!". Девочка лет тринадцати, в джинсах и ковбойской шляпе, держала у груди развернутый лист ватмана с аккуратной надписью синим фломастером: " Исполняй свой долг! Собирай больше полицейских вместе!". Полицейские на обочине провожали их равнодушными взглядами, заложив пальцы за широкие пояса с расстегнутыми кобурами.

Дейк не узнавал обычно задумчивую, порой даже грустную Лорис. Лицо ее посвежело от легкого румянца, глаза словно ожили, ярко блестели. Одной рукой она крепко держала плакат, другой подхватила под руку и влекла за собой подругу по комитету, в которой Дейк с удивлением уз¬нал девушку с табачной фабрики, когда-то читавшую стихи у "красных волков".

В утренних новостях сообщили, что войсками ПВО Кампоналии сбит пассажирский самолет и сейчас парламент решал, как поступить с веро-ломной страной: ограничиться нотой протеста или объявить войну. Дейк узнал это в комнате комитета, куда еще прошлым вечером привела его Лорис. Там же он увидел на экране телевизора своего кампоньеро.  Салех  с улыбкой смотрел в камеру. Он отодвинул лист бумаги с текстом заявления и, постукивая палкой по микрофону, по обыкновению выкрикивал:

- Мы идем по новой дороге и не свернем с нее даже под угрозой смерти! Нет сил, которые могли бы остановить народ на пути свободы! Каждый человек должен быть свободен и будет свободен!

Диктор переводил его слова так:

- Любой ценой мы будем бороться и нам не страшны чужие самолеты! Наша доблестные вооруженные силы и войска ПВО добьются свободы для каждого человека в мире!

Дейк знал, что никаких вооруженных сил, а тем более войск ПВО в Кампоналии нет, и причина гибели самолета, в котором летел О!хайн, - а это, несомненно, был тот самый самолет - кроется в чем-то ином. Но главным было то, что Салех жив.

На площади здание парламента было отрезано полицейским кордоном. Против картонных плакатов они выставили дубинки, плетки, коротковол-новые передатчики, мегафоны на батарейках, натасканных на людей со¬бак.  У железных ворот парламента стояло чудо полицейской техники: бронированный автомобиль с водометом, противобаррикадной решеткой с гидроприводом, шестнадцатью гранатометами, инфракрасными видеокамерами для обзора и ночного фотографирования. Как сообщала реклама, через внешнюю обшивку этого автомонстра при необходимости пропускался элек¬троток напряжением 7000 вольт. Все было предусмотрено, даже автопок¬рышки заполнялись пеной, становись неуязвимыми для пуль.

Дейк вспомнил тактику Салеха и решил с ходу пробиться к парламен-ту. Широкая струя из водомета залепила ему лицо. Пришлось подставить под струю спину, прижавшись лицом к ограде. Опять мне уготована вод-ная купель, подумал он, протирая глаза. Он увидел каменные лица по-лицейских за пластиковыми щитами и понял, что здесь не Кампоналия и бесполезно искать родных и близких. Он оглянулся на демонстрантов, заполняющих площадь. Надо было срочно что-то придумать.

   Колонны ощетинились аршинными буквами транспарантов в самодельных плакатов: «Руки прочь от Кампоналии!», «Требуем всеобщего «референду-ма!», «Объявляем бойкот войне!», «Лучше никакого правительства, чем такое!», «Салех и Джек договорятся сами!», «Уже без пяти минут полночь – покончим с ядерным безумием!». Большинство людей собрались у импровизированной трибуны из перевернутого на бок автомобиля и слу¬шали ораторов.

Зря время тратят, подумал Дейк, словами делу не поможешь. В даль-нем углу площади беспорядочный шум перекрывал даже усиленные рупором призывы выступающих. Там вспыхнуло быстрое бесцветное пламя, легкий дымок поднялся над толпой. Сожгли национальный флаг. Снова не то. Дейк решительно потащил Лорис к трибуне.

- Что ты хочешь делать? - спросила она тревожно.

- Пошли! Я им скажу... Я все скажу! Нельзя только говорить, надо действовать! Может случиться непоправимое… - обида захлестнула Дейка, увлажнила его глаза.

- Подожди! - Лорис мягко, но настойчиво пыталась остановить его. - Послушай, Дейк. Я тебе должна сказать, хотя пока и нельзя... Пойми, у нас в комитете не только произносят речи и собирают взносы. Мы тоже кое-что делаем. Если парламент решит объявить воину, то это решение оттуда не выйдет. Его просто некому будет передать. У нас запланиро¬ваны акции гражданского неповиновения. Сейчас на площади треть горо¬жан, а тогда придут все. Забастуют шоферы, телефонисты, радисты... В крайнем случае, у нас есть связи с армией и полицией. Так что мы то¬же вооружены. Не пойдет же президент с телеграммой на почту, да и там у него ничего не выйдет.

Дейк представал, как сам президент с листком бумаги в руке пробира-ется через толпу и рассмеялся.

- Ну что же, думаю, его министры тоже не захотят работать курьерами, - сказал он, крепко обнимая Лорис.

А площадь волновалась все сильнее. Трибуну-автомобиль перенесли к самым окнам парламента и ораторы выкрикивали через рупоры прямо в зашторенные окна:

- Свободу свободным людям! Мы не пойдем воевать!

Вокруг скандировали, выбрасывая вверх сжатый правый кулак:

- Ре-фе-рен-дум! Ре-фе-рен-дум!

Дейк и Лорис старались перекричать всех:

- Нельзя убивать людей!

В одном из окон первого этажа мелькнуло бледное лицо майора Филька. Случайный булыжник попал как раз в это окно и расквасил физиономию майора. Лицо его на глазах зарумянилось, побагровело и исчезло. Оче¬видно, майор упал. Дейк проследил взглядом, откуда прилетел камень, и увидел Гарта. Тот старательно отряхивал руки, а поймав взгляд Дей¬ка, подмигнул и крикнул:

- Теперь ход за майором.

Вечером, усталые и счастливые, они вернулись к дому Лорис. Парла-мент струсил и вынес уклончивый вердикт в поддержку независимости всех стран. О пропавшем самолете не было сказано ни слова.

- Мы победили! - сказал Дейк, держа Лорис за руку и нажимая на кнопку звонка.

- Сегодня... - добавила Лорис, глядя на него радостными глазами, в которых все же можно было различить льдинку печали.

- Ты неисправима, - заметил Дейк, нетерпеливо дергая калитку. Она не открывалась. Дейк еще дважды нажал на кнопку. Механизм не включался.

- Странно, где же папа? - произнесла Лорис.

- Ерунда, я перелезу и открою.

- Дейк!..

- Да.

- Подожди, я боюсь.

     Она прижалась к нему так плотно, словно желала раствориться в нем, спрятаться от чего-то неведомого.  Взгляд ее стал сумеречно-мерцающим, почти тоскливым.

- Ну что ты, я же с тобой, - Дейк провел рукой по золотистой волне ее пышных волос и легонько отстранился. - Подожди, я мигом!

Он перескочил через ограду, открыл калитку и взял Лорис за руку. Невольно задерживая дыхание, осторожными медленными шагами они обошли весь дом. В доме никого не было. Верандой, откуда она когда-то смот¬рели на звезды, прошли в сад.

Тишина прозрачным колпаком накрыла все вокруг, деревья стояли как каменные, казалось, вымерли даже птицы. Ни шороха, ни звука.

Лорис огляделась в непонятной тревоге и вскрикнула, прикрыв рот ладонью. Дейк обернулся в направлении ее взгляда. На лужайке между деревьев склонился будто в поклоне Бертран. Очки блестели в траве, руки висели вдоль тела, а из спины выглядывало острие древнего меча. Лорис упала перед отцом на колени, целуя его руку.

- Я поняла, папа, я все поняла!.. Дейк, это он уничтожил самолет с бандитом!  Он стал эргоном.
-
Дейк с сомнением пожал плечами и увел Лорис в дом. Когда он прибрал тело Бер¬трана и заглянул в комнату Лорис, то удивился ее спокойствию. Она сидела в кресле, словно окутанная торжественными, контрастными аккор¬дами «Патетической» Бетховена. Две темы: главная - порывистая, полная мужества и вторая, побочная партия - молящая, пронизанная скорбными интонациями, словно отражались в ее широко открытых глазах, высыхающих дорожках слёз, в упрямой линии чуть выступающей нижней губы.

Дейк опустился на колени и поцеловал голубую жилку на ее запястье.

- Он жив, Дейк... - сказала Лорис, убеждая звуком голоса его и се¬бя. - Только он теперь далеко.

Дейк тревожно посмотрел на нее, но в строгих чертах лица и на  чис-
том лбу не нашел и тени безумия.

Она легко поднялась и потянула его за руку на веранду. Закат угасал и звезды проступали все ярче. Лорис кивнула в сторону Венеры и Дейк увидел рядом с диском планеты голубую звезду, не уступающую ей в яркости.

- Это Альмавита, - сказала Ларис. - Отец сейчас там.

Дейк молча обнял ее.

Впереди у них было еще очень много времени, чтобы прожить счаст-ливую жизнь и умереть в один день.


1983 г.