Татьяна с раздражением захлопнула книгу. Очередная любовная история с претензией на интригу, в которой всё ясно, — во-всяком случае, для неё, — с самого начала. Героиня страдает о прошлом, где у неё имелся любящий муж, трагически погибший, — всё прекрасно и красиво; никакой тебе грязи, быта, замотанности до бесчувствия. Загадочный новый знакомый, изрекающий мудрые истины о жизни, с удовольствием поедающий свежеиспеченные булочки, которые героиня упорно продолжает печь из любви к кулинарному искусству, хотя ей давно некого ими кормить. Высокие отношения, в которых герои словно даже и не думают о флирте, и, конечно же, — влюбятся друг в друга, абсолютно неожиданно для себя, — но только не для читателя.
И почему это в иностранных произведениях у героев никогда не возникает проблем с финансами, квартирным вопросом, и тому подобного? Это так умиляет, честное слово! При малейших признаках депрессии герои могут умчаться на острова, или снять плавучий домик на полгода; имеют возможность уединиться, общаться с личным психотерапевтом, дабы прийти в себя после свалившихся на голову неприятностей. Какие высшие силы спонсируют всё это великолепие — никогда не понять нам, простым смертным. Они могут позволить себе всецело погрузиться в собственные переживания, не думая о хлебе насущном.
Татьяне хотелось отвлечься от прозы жизни, но идиллические картины вызывали лишь раздражение. Где все эти чудеса, которые вечно происходят с героями рассказов и кино? Ладно, раз чудес нет, — будем чудить сами, как говорится. Правда, чудить самой, тоже больше хотелось и получалось лет так …пятнадцать назад. А сейчас как? Пойти на дискотеку: «Для тех, кому за тридцать»? Самой смешно.
Она подошла к большому зеркалу в спальне. Да… Выглядит неважно. Модная «рваная» стрижка, которая так нравилась ей совсем недавно, повисла скучными прядями, и лишь подчёркивает возраст; оттенок «золотистый каштан» потускнел. Лишний вес она набрала с тех пор, как бросила курить по весьма прозаической причине — от нехватки денег. Нет худа без добра. Но зато теперь, кажется, придётся сесть на диету — заодно и на еде сэкономит. Под глазами набрякли мешки, на лице застыло выражение тупой тоски, предвестницы черной меланхолии.
Тем не менее, пора приниматься за дела. Сегодня она непременно примется дописывать проект, осталось совсем немного! Просто последнее время у неё не хватало на это моральных сил. И тогда, наверняка, повысят зарплату. Новый год на носу, ей просто обязаны дать премию! Она постарается. Нужно купить подарок маме — её старенький телефон давно барахлит. И сыну тоже — поощрить за старание в учёбе. На крошечные алименты рассчитывать не приходится — бывший муж зарабатывает копейки, зато продолжает планомерно спиваться. При мысли о бывшем Татьяна досадливо закусила губу — почему даже расставание, даже конец её любви не овеян какой-то романтической грустью, а вызывает лишь злость и недоумение? И нынешние отношения с Анатолием, редко появляющимся в её квартире, — их отношениями-то не назвать…
Четвертый год они встречаются. Сорокапятилетний водитель, обеспечивающий замороженным товаром известный супермаркет, с которым её познакомила подруга, уверял, что ищет постоянную женщину, и Татьяна подходит на эту роль идеально, что хотел бы жить вместе. Возвращаясь с рейсов, Анатолий приносил цветы и продукты, оставался на ночь, — казалось, и впрямь вскоре последует предложение руки и сердца. Позже, когда Татьяна уже не то, чтобы безумно влюбилась, но прикипела сердцем, как к родному, — Анатолий признался, что имеет семью, но живут они очень плохо, давно хотят развестись. Татьяна поверила — ведь он проводит с ней столько времени, и никто никогда его не ищет, не звонит. И вдруг, та же подруга, что когда-то свела их вместе, ошеломила печальным признанием: она выяснила, что жена Анатолия ждёт второго ребёнка, и, кажется, — счастлива! Совсем не похожа на женщину, которая собирается разводиться и жить матерью-одиночкой.
Сколько слёз было пролито! Возлюбленный виновато бормотал, что да, будет ребенок, а он сам не понимает, как такое могло случиться, словно и ни при чём вовсе. И что же теперь делать? — не может он оставить жену с новорожденным, раз уж вышло такое досадное недоразумение… Татьяна не верила больше ни ему, ни в какие-то чувства вообще. Возможно, где-то, для кого-то — они есть, а ей, видимо, не суждено. Прогнать Анатолия окончательно она не могла — он звонил, приходил, был ласков и нежен. В эти минуты она не в силах была оттолкнуть его — привыкла, как к родному. Да и никого другого на горизонте не маячило. Жизнь текла неспешной и нерадостной, однообразной и мутной рекой.
…
Вечером она обязательно сядет за работу. А сейчас нужно срочно сбегать до магазина: купить курицу, немного овощей и фруктов, приготовить ужин, — сын вернется ужасно голодным после тренировки.
— Здравствуйте!
— Здравствуй, красавица! — старичок-сосед, выгуливающий такого же пожилого, как сам, плохо видящего и слышащего, беспороднего рыжего пса, всегда называл её так.
— А я же вам валенки заказала на сайте; сегодня привезут! — вспомнила Татьяна. Сосед часто жаловался, что никак не может раздобыть валенки, а они так нужны ему для прогулок по снегу — ноги перестанут мёрзнуть и болеть. О возможности заказать их в Интернете старик понятия не имел, а Татьяне было не сложно найти товар с доставкой на дом.
— Неужели правда?! Ох, спасибо вам, красавица! Ну надо же, какой человек! Позаботилась о старике, а ведь своих забот хватает…
Сосед продолжал благодарить — он обожал долгие разговоры, ведь у него редко находился иной собеседник, кроме собаки да телевизора. Татьяне стало неловко:
— Да мне это совсем не сложно, — она кивнула, улыбнулась, и помчалась дальше.
Возле магазина две женщины безуспешно пытались вытолкнуть из сугроба застрявшую коляску. Они были буквально увешаны покупками, а поставить пакеты на снег им почему-то не пришло в голову. Темно-синяя коляска всё глубже зарывалась в снег правым колесом. Татьяна наклонилась, рывком приподняла застрявшее колесо, и вывернула коляску на очищенную ровную тропинку. Женщины заохали, благодаря. Татьяна на миг подняла глаза, взглянув на них, и боль иглой пронзила сердце. В более молодой из них она узнала жену Анатолия, Ирину. Вот ведь, кому помогла!
«Ну и ладно», — подумала она, пытаясь успокоиться. — «Какая разница, помочь всё равно надо было. И вообще. Шёл бы он к своей жене и сыну! Сколько можно душу мне терзать! И мне пора отпустить его — ни жена, ни сын ведь ни в чем не виноваты.»
Дома она погрузилась в стойкое уныние. Прямо насмешка судьбы, издевка, знак! Вот так тебе! У них семья, дети, а тебе придется встречать праздник в гордом одиночестве. Ты всегда на вторых ролях! Беспросветность. На автомате разделала курицу, потушила с овощами. Мысли были далеко от кухни. И за проект браться неохота. Испортили все настроение…
Да, надо бы проверить почту — должно прийти нарядное платье из модного каталога, в котором она собирается пойти на корпоратив. Пусть в коллективе почти одни женщины, — всё равно это выход в свет, какое-то развлечение. Извещения в ящике не было. Даже тут сплошное невезение: посылка отправлена давно, неужели потерялась? Зато она извлекла очередной макулатурный мусор: рекламные проспекты супермаркета, бесполезную бесплатную газету, из которой, с тихим шуршанием, высыпались надоедливые листовки о замене водосчетчиков и ремонту пластиковых окон. Разлетелись по всей лестнице. Чертыхаясь про себя, Татьяна наклонилась подбирать их, чтобы донести до мусорного ведра. Среди листовок на ступеньках оказался какой-то конверт. Письмо было адресовано не ей. Дом перепутали — квартира её, девятая, а вот дом — не десятый, а шестнадцатый. Куда его теперь? На почту нести —далеко, и поздно. Выбросить? На конверте был нарисован Дед Мороз, а адресатом значилась некая Людочка Петрова. Выбросить рука не поднялась. Придётся снова идти на улицу, к шестнадцатому дому. «Теперь я ещё должна выполнять работу нерадивого почтальона! А моей посылки нет!»
Вздохнув, Татьяна надела сапоги, натянула шапку и перчатки.
— Мам, привет! Ты куда? — удивленно спросил запыхавшийся Игорек.
— Сейчас вернусь. Так, ерунда, — неопределенно махнула рукой Татьяна. — Ты иди, кушай, ужин на плите стоит.
Теперь она шагала неторопливо; примятый снег скрипел под ногами, ветер угомонился, наконец, и снежинки мягко падали на её чёрное пальто. Внезапно она поймала себя на том, что наслаждается неожиданной прогулкой — без сумок и покупок, не спеша на работу, или по делам. Вот и шестнадцатый дом — новостройка, в отличие от её старенькой пятиэтажки. Она набрала девятку в домофоне.
— Да? — послышался мужской голос.
— Почта, — ответила Татьяна.
Сейчас у почтальонов и разносчиков рекламного мусора нет чёткого времени, хоть ночью могут прийти. Домофон пропиликал свою трель, а голос отключился. Татьяна поднялась на третий этаж.
— Здравствуйте? — высокий светловолосый мужчина в круглых очках вопросительно смотрел на нежданную визитершу в чёрном стеганом пальто и вязаной голубой шапочке. Он показался Татьяне очень печальным.
— Здравствуйте. Я письмо вам принесла. Перепутали дом, в десятый принесли. Ваше? — она протянула конверт.
— Да! О, спасибо вам огромное! Дочка болеет, грипп… Подождите минутку!
— Да я, собственно, всё…
— Нет, прошу вас!
Мужчина быстро прошёл в дальнюю от прихожей комнату.
— Людочка, смотри! Дед Мороз прислал тебе письмо! И его принёс не почтальон, он передал письмо через настоящую сказочную фею! — услышала Татьяна радостно-оживленный голос мужчины. Ей стало неловко.
— Правда?! — осипший тоненький голосок. — Но фей, папочка, не бывает.
— Это ты так думаешь. Ты и про Деда Мороза сомневалась, что ответит.
— Ой, неужели он прочёл моё желание? Неужели исполнит?
— Так открывай, и читай! А… что ты пожелала?
— Маму… — это было сказано шепотом.
Последних тихих фраз Татьяна не услышала, да она и не старалась. Это личный разговор, а ей пора идти; зачем она стоит здесь, как глупая, чего ждет?
— Ох, извините, я вас задержал. — Мужчина снова вышел в прихожую. А может, останетесь? Чаю попьем, если не спешите? Вы не представляете, что для дочки значило это письмо! — шепотом.
— Нет, что вы. Меня тоже сын дома ждёт, — улыбнулась Татьяна. — Но я очень рада, что решила сразу же отнести письмо вам. Пусть Людочка поправляется скорее!
— Тогда не смею задерживать. Вот, возьмите хоть шоколадку для сына; в благодарность от Людочки. Как хорошо, что письмо попало к вам, а не в чьи-то равнодушные руки, кто просто выбросил бы его! Да, цифра шесть пропечатана плохо, и посчитали за ноль… Спасибо вам ещё раз!
— На здоровье… До свидания!
— До свидания!
…
За три дня до праздника позвонил Анатолий. Извинялся, что долго не выходил на связь, — был очень занят в предновогодней суете: работал, ёлку искал, подарки покупал. Предложил встретиться вечером, и отпраздновать вместе заранее, раз иначе не получается.
— Нет, — ответила Татьяна. — Вечером у нас корпоратив. Тебя я поздравляю заранее… а встречаться нам больше, думаю, не стоит. Извини. Желаю счастья, тебе и твоей семье. От души.