Наш добрый Кока (Татьяна Латышева) / Проза.ру

Прозвища-«погоняла» начальников говорят о них многое. Редкий начальник обходится без емкого имени. У Николая Федоровича Безрукова, в несильно далеком прошлом – главреда областной газеты «Курская правда», прозвища были донельзя безобидные – Кока и Шеф. Кокой (большой, вальяжный, благообразный) он стал с легкой руки завотделом учащейся молодежи «Молодой гвардии» Бориса Владимировича Бондаренко (его прозвища и эпиграммы приживались легко и прилипали навсегда), а когда праздновался очередной юбилей «Курянки», и я отвечала за выпуск праздничной «толстушки», увидев детские фотографии Шефа, поняла, что иначе как Кокой звать этого круглощекого вальяжного младенца в шортах и с бантом на шее, было нельзя. Так и слышится голос какой-нибудь бонны, призывающей своего питомца: «Кока, идите пить какао!» Безусловно, не было ни бонн, ни какао – Коля Безруков родился за полтора года до войны в семье партаппаратчика небольшого масштаба. Предки из кержаков. Именно такой псевдоним был у нашего редактора – Николай Кержаков.

   Если попробовать лаконично изложить суть личности Шефа, то это – мягкость и доброта - какое-то христианское всепрощение, которое порой граничит с бесхребетностью. Но так уж он устроен – Шеф, наш Кока. Ни про кого плохого слова, подставит щеку, простит врага.

В жизни Николая Федоровича были две страницы – журналистика и то, что до того. До того были детство и юность в городе Семенове Горьковской области, учеба в техникуме, работа мастером на знаменитой фабрике хохломской росписи и служба в армии. Именно с заметок в армейских газетах и началась журналистика. Целевое направление на журфак, учеба и… В Курск он приехал молодым специалистом, выпускником МГУ, рекомендованный тогдашнему редактору Алексею Попову самим легендарным деканом журфака Засурским. Случился в тот год «голод кадров» – требовалась смена караула – поколений. За кадрами Попов поехал в Москву и пригласил троих выпускников МГУ. Но только для одного из них - Николая Безрукова – Курск и «Курская правда» стали судьбой. Почти полвека проработал Николай Федорович в «Курянке». Лит.сотрудник отдела культуры, а потом его заведующий, заведовал информацией, был замом главного. Стал первым, избранным коллективом, "демократическим редактором". Сразу после того тревожного августа 1991-го. Почти полвека в «Курянке». Такая преданность профессии и газете! Несмотря ни на что, ни на кого, ни на какие обстоятельства.

Безруков был влюблен в журналистику! Осваивал ее со страстью. В течение первого же года объездил всю область. Как-то специально смотрели карту области: есть ли не посещенные им уголки Курщины. Не оказалось. Он любил театр, был большим книгочеем. Рецензии на спектакли ТЮЗа писал не только для «Курской правды», но и для молодежной газеты.

Молодой специалист не был безусым юношей. Ему уже тридцать, семья – жена, грудная дочь. Отец Николай Федорович трепетный! На Новый год припасал для дочки Наташеньки мешок подарков и еще две недели (до и после) подкладывал их под елочку.
Шеф вообще человек запасливый. Подарков, сувениров на все случаи жизни у него целый шкаф. Возник какой-то неожиданный день рождения – всегда можно разжиться у него сувениром, книжкой, коробкой конфет.

Шефов редакторский стол – это нечто. Горы бумаг! Рукописи, книги, журналы-газеты, фотографии… Вся та же шефова запасливось и творческий хаос. Слона можно найти, – шутили коллеги. Слона ни слона, но однажды он нашел в недрах своего необъятного стола мой рукописный материал студенческих времен – лет эдак через пятнадцать.
Не знаю, как вы, но, я уверена, в творческом коллективе твердая рука начальника не так уж необходима, гораздо важнее понимание, творческая атмосфера, свобода творчества, уважение к талантам и способностям. Всеми этими качествами Шеф обладал в полной мере. Благодарностью платили отнюдь не всегда(Это чтоб остаться в рамках приличия - более экспрессивное просится на язык). «Зароманилась» на берегу Черного моря дружественной страны одна уже не очень юная литсотрудница, да так, что вышла на работу через неделю после окончания отпуска. Хоть бы телеграммой предупредила. И что наш Кока? Уволил? Ничего подобного! "Восьмерки" прогульщице поставили.

А "собрания о вреде пьянства" в редакции!.. Лихие 90-е. Разгул демократии – пили все и везде. Журналисты – не исключение. Картинка из мемуарной прозы...
"... Шеф явно боролся с собой, изображая праведный гнев, имитируя твердый начальнический тон и благородное негодование. Минутами и впрямь в него впадал. Но хватало его ненадолго. То начинал что-то мямлить, проглатывая слова, комкая фразы, будто студент, отвечающий не по билету, то впадал в элегический тон:
- Стыдно от людей. То звонят из управления культуры, говорят, что К. на двухсотлетие театра (а там гости со всей страны, сам Михаил Ульянов приехал) реплики на весь зал выдавал и просил у кого-то с балкона полтинник, так что пришлось его вывести под белы руки, то из первого гастронома звонят, говорят - двое в нетрезвом виде тыкали продавцу в лицо удостоверением и на этом основании требовали продать им водку без очереди, то один пришел под шофе интервью брать, то другой посетителей пугает непотребным видом. А С.В. на пресс-конференции по туризму стал задавать вопросы про скорую помощь да про кардиологию, и даже когда народ ему объяснил, все равно не понял, куда и зачем попал – сел на своего медицинского конька и до конца не слезал."

Кончались подобные собрания смехом, оргвыводов не следовало. Корректорши шутили, что в чай Шефу нужно подливать «озверину».

Но он был паталогически добр. После безобразного собрания (в шефово кресло одновременно метило немало желающих со стороны, и то был не первый, кстати сказать, "дворцовый переворот" в этих стенах ), где толком предъявить доброму Коке было абсолютно нечего, но... претендент на «живое место» интригу сплел умело, играя на самых безыскусных народных инстинктах, - другой бы на месте Шефа или умер от инфаркта (столько мерзости и несправедливости вытерпеть!), или хлопнул дверью, а он… остался на рядовой должности и работал еще много лет, общался с теми, кто его предал и оболгал(точнее, с теми, кто остался после воцарения на его стуле "новой метлы" - уж он себя в рекордно короткий срок от судьбы предшественника обезопасил, без сантиментов). Бесхребетный? Относиться можно по-разному. Однако… зная его преданность газете и профессии, его просто классическое христианство, понимаешь: по-другому не мог.

   Газета при нем была интересной. Достаточно смелая, насколько могла себе позволить в недавнем прошлом обкомовская газета, так и оставшаяся «официальной», только что власть сменилась (о том разговор особый). «Желтизны» времен разгула демократии не было. Но душные рамки занудной и лицемерной официальщины наконец рухнули, воздух свободы пьянил – и читателей, и писателей. Много было замечательных перьев, интересных целевых полос. Молодежные, Студенческие, Краеведческие, Женские, Мужской клуб, Учительская… Читатели писали и звонили, приходили. Голосовали подпиской.

Шеф хорошо писал. Но мало. Больше редактировал. «Так как я, напишут многие, а вот редактировать…» – скромничал он. А я не так давно наткнулась в старых газетах на несколько его публикаций и пожалела об этом. О том, что мало. А что касается Безрукова-стилиста… До сих пор - возникнет сомнение: так или иначе построить предложение, какое слово больше к месту, – звоню Шефу. Сомнение уходит. Его мнению доверяю. Он редактировал чуть не все книги плодовитой журналистки Тамары Гривы. И не только ее. Бескорыстно. Из любви к искусству.

У Николая Федоровича приятный добрый юмор, он был скромен и обаятелен с посетителями, внештатниками, коллегами из других газет. Буквально до последних лет, уже не работая в штате, редактировал «Фазенду» – полосу для дачников.
Сейчас здоровье стало подводить. Казалось, ему не будет сносу – таким он всегда был здоровяком, крепышом. Но…

Почти полгода – дача, уезжают с женой в начале апреля и раньше ноября не возвращаются. Свою фазенду Шеф обожает. А в холодное время через день, а то и чаще, ездит он туда кормить оставленных хозяевами и просто беспризорных собак и кошек. В любую погоду. И в дождь, и в снег по колено. Несмотря на любое самочувствие.
В доме у Безруковых тоже всегда живут животные: собаки, кошки. Помню, однажды пристроила только что подобранного шефовой женой Галиной на помойке черного котенка-переростка. Сама я своих многочисленных котят от трехцветной красотки Клотильды раздавала виртуозно по 5-6 два раза в год. Объявление о роскошных полукровках и «только в очень хорошие руки» - а дальше – звонки и визиты жаждущих «усыновить-удочерить». Котят приносила на работу(благо, кабинеты у всех – отдельные). В тот раз одновременно явились сразу два претендента на черного пушистого клотиного отпрыска. Мальчик чуть не плакал: «У мамы сегодня день рождения. Она хочет именно черного, такого, как ваш». Девушка спорила: она пришла первой. У них пропал черный котенок. Ей нужен именно этот! И тут я вспомнила про безруковского приемыша. Он рассказывал, что они успешно вылечили ему глаза и избавили от блох (В доме и без того жила уже семейная кошачья пара). Шеф с замом Василием Ивановичем только что отъехал домой. Звоню: «Срочно возвращай Алексея Алексеевича. Есть усыновители для вашего найденыша». Сотовых еще не было в помине. Дождались вернувшегося в редакцию водителя и отправили его назад – за котом. Радости мальчика с мамой-именинницей не было предела! – А что, из хорошей семьи кот! – тоже радовался Шеф. Семья у Безруковых и впрямь хорошая. И жена, и дочь Наталья – дефектологи. Замечательные. Много лет работают (Галина лишь недавно ушла на заслуженный отдых) в школе «Ступени». Их любят и ученики, и коллеги.
Давно хотела взять у Шефа интервью. То один юбилей, то другой миновали. Он категорически против: «Нашла тему!» Так что – без интервью, так – летучие заметки-мемуары. О хорошем человеке и профессионале. Журналисте Николае Федоровиче Безрукове.

год 2018, где-то так...
-----------------------------------------------------------
21.03. 23. P.S. Светлая память тебе, Шеф!Наш добрый Кока!