Пустыня была самая что ни на есть пустынная. Красновато-оранжевое песчаное полотно простиралось до самого горизонта и сливалось с ним в дрожащем мареве. На поверхности разметался как будто только что высыпавшийся из битого кирпича гранулированный порошок. Не было даже барханов, песок как будто был рассыпан ровным слоем. Его ничто не тревожило, ни легкий ветерок, ни увязающий по щиколотку в красных сугробах путник… Веймар приподнял голову, прищурился и попытался осмотреться. «Как будто родной Марс», - промелькнула слабая мысль и тут же заглохла где-то на задворках трепыхающегося сознания. Веймар многое бы отдал за то, чтобы оказаться сейчас дома. Там, где остались привычные пейзажи, так похожие на увиденное им через экран шлема.
Кости ломило, жар пустыни давал о себе знать даже сквозь скафандр. Приподняв голову, Веймар увидел свои огромные ботинки, которые возвышались над горизонтом, словно две симметричные зубчатые башни. Скафандр, с едва шевелящимся в нём человеком, на ровной кирпично-оранжевой поверхности был похож на странного вида блюдо, возвышавшееся над подготовленной к трапезе скатертью.
Стоп! Веймар отчётливо разглядел очертания огромной металлической болванки. Это была его посадочная капсула. Вверх закрылками, с оторванным соплом и гнутыми боками она была воткнута носом в песок. На отливающем металлом синем боку виднелись остатки названия – «…aware», бывшее ранее «Delaware». Странно, но даже волны не образовались от удара о поверхность, хотя Веймар ожидал, что из этой пустыни придётся долго выкапываться. Да, под песчаным слоем явно было нечто твёрдое и такое же ровное.
Удар был такой силы, что Веймара выбросило из капсулы, и он шмякнулся всем телом, срикошетив о пустынную скатерть раза два, не меньше. Мало того, что его шаттл подбили невесть чем и не пойми откуда, ещё и пришлось спешно садиться на первую попавшуюся планету. Впрочем, Веймар помнил, что на пульте спектральный анализ сканера успел выдать – ОРГАНИКА. Это означало, что планета, как минимум, обладает живой материей, как максимум – населена разумными формами. Но где это всё? Если кругом одна сплошная, мёртвая, жгущая краснота.
Веймар с трудом поднялся. Капсула никуда не денется, подумал он, и медленно побрел вперед в надежде через некоторое время увидеть на месте горизонта какой-нибудь конец этой пустыни. После пары часов одинокого путешествия Веймар заметил вдали какое-то возвышение. Оно было небольшим, на отливающей светом, будто отутюженной поверхности был хорошо заметен продолговатый холмик. Что это? Обломок, выпавший из корабля? Камень? Живое существо? Очертания все больше принимали осмысленный вид…
На песке, разбросав руки, лежал человек в скафандре. Сердце Веймара бешено забилось. Неужели? Здесь есть кто-то ещё? Ну не может быть такого везения! Он подошёл ближе. Скафандр, целый и невредимый был доверху наполнен красным песком. Шлем забит до отказа, а всё тело скафандра раздулось от распирающего изнутри давления. Веймар пнул ногой рукав лежащего. Плотный цилиндр едва пошевелился под собственной тяжестью. Внутри был песок. Опознавательных знаков на скафандре не оказалось. Белесая материя еще неплохо держалась на истлевшей основе. Сколько он здесь? Год? Десять? А может быть сто? Почему вокруг нет больше ничего, как не было рядом с Веймаром, когда он очнулся?
«Мне всё это кажется», - подумал он. – «Мне всё это кажется от обезвоживания». Горизонт отодвинулся, но его линия не изменилась. Где кончалась пустыня, а может быть, она обрамляла всю планету целиком –было неизвестно.
Пришлось брести обратно к капсуле. Благо следы на песке оставались нетронутыми и виднелись отчётливо. Веймар шёл, не поднимая голову, как собака носом по следу. И вот цепочка отпечатков его собственных ног закончилась. Веймар огляделся. Пейзаж был неизменным. Тот же песок, та же линия горизонта и… больше ничего. Капсулы не было. Следы обрывались на месте, которое ещё хранило очертания лежащего там Веймара, но вокруг ничто не напоминало о присутствии чего-то ещё. Как будто он свалился прямо с неба в полнейшем одиночестве. В прочем, похоже, теперь так оно и было.
В том, что его найдут, Веймар не сомневался. Корабль генерирует сигнал «мэй-дэй» автоматически, тем более при таких-то разрушениях от удара. В течение суток сюда прибудет ближайшая команда, принявшая «сос». Надо только продержаться. Но куда подевалась капсула? В ней же была вода и хоть какой-то провиант. На местную органику надежд больше не было. Теперь оставалось только ждать.
***
Ночь в пустыне была черным-черна и полна звуками. Где-то глубоко в утробе, под поверхностью, что-то скрежетало и лязгало. Отзвуки глубинного грохота отдавались эхом от песчаной скатерти и уносились вдаль, наподобие камушков запущенных по воде. Веймар слушал это странное глухое рокотание сквозь полузабытье и не сразу обратил внимание на легкое шевеление поблизости. Песчаная гладь совсем рядом извивалась круговыми линиями. Они завьюжили сначала возле ног, затем, тихонько шелестя, проползли вдоль тела, через каждые несколько сантиметров соприкасаясь со скафандром. Как будто искали прореху, хотя бы одно, крошечное отверстие, через которое достаточно будет пролезть одной песчинке, чтобы за ней ринулись все.
«Это всё от обезвоживания», - объяснял себе Веймар видения живого песка.
Временами песчаные поглаживания напоминали убаюкивающие волны, от которых почти реально покачивало. Шелестение песка прекратилось только к утру. Веймар разлепил веки и, если бы были силы, обязательно закричал бы от радости – в небе, где ещё догорал свет прячущихся утренних звёзд, он увидел долгожданные очертания корабля. В ясной голубизне, высоко над этой ненавистной, красно-кирпичной поверхностью отчётливо прорисовывался чёрный металлический бок транспортника. Поиск импульсов скафандра сканером, конечно, займёт некоторое время, но ещё пару часов, и начнётся дорога домой. Прочь от этой мёртвой красноты, с её пугающе набитой песком скафандровой оболочки…
Вдруг из-под земли раздался гул. Песок затрясся всей поверхностью, как будто целая пустыня, которую только мог охватить глаз, заходила ходуном. В паре десятков метров от Веймара вздыбился красный бугор, из которого вырвался сноп песка и затем взмыл в воздух чёрный, скрежещущий металлом ком. Со скорость ракеты он умчался ввысь, и то, что успел увидеть Веймар, покрыло его новым слоем пота. На синем боку изжёванного, округлённого, как будто утрамбованного вмятинами кома, была хорошо заметна надпись «…aware»!
Веймар не поверил своим глазам: только что пустыня буквально выстрелила его капсулой, вернее, тем, что от неё осталось, прямо туда, где было его единственное спасение! То, что происходило дальше, его уже не удивило. Ядро из капсулы достигло транспортника, о чём свидетельствовала яркая вспышка и растекающееся в небе огненное зарево. Обломки корабля медленно поползли вниз, раскаты грома добрались до Веймара спустя почти вечность.
«Этого не может быть. Это… чушь какая-то. Это… эта… эта сволочь стреляет по нам нашими же кораблями! Пережёвывает в снаряды и стреляет! И надо сказать, довольно метко!..», - Веймар беззвучно засмеялся, он вспомнил набитый песком скафандр неизвестного. – «Она питается нашей органикой. Эта чёртова планета не имеет ресурсов и добывает их своим собственным способом извне». На ум пришли давние сводки об изредка пропадавших в этом секторе бортах. Они исчезали бесследно, и никто никогда не мог заподозрить в этом небольшую, безжизненную, полную красного песка планету. На поверхности которой сканеры ничего не могли обнаружить. Она сметала органику со своей поверхности со скоростью мятущегося песка, а металлические и пластиковые остатки складировались внутрь в ожидании подходящего для выстрела момента.
«Она сожрёт всё, что к ней приблизится», - подумал Веймар и только сейчас обратил внимание на песчаные струйки, которые всё настойчивее вились вокруг ног, заползали на рукава, обвивали пальцы перчаток и голодно скреблись в швы. Рано или поздно они найдут иссохшую микроскопическую прореху и довершат начатое. Ждать больше было нечего. Веймар отстегнул с плеча верхний клапан. Мгновенно красный песок собрался в упругий жгут и ринулся в открывшуюся полость. С громким шелестом красно-кирпичный хвост, дрожа и пульсируя, впился в воронку раскрывшегося скафандра, всё больше и плотнее наполняя его образовавшиеся пустоты.