Спустя много лет с того момента, как покинула этот город в поисках лучшей жизни, она приезжает вновь, возвращается. С концертом своей группы, на хорошую площадку. Узнав о факте ее грядущего выступления, Лёня сразу почувствовал, что внутри у него что-то вскобызднулось. С тех пор он не мог ничего делать спокойно, так как регулярно вспоминал былое. Под откос пошли планы на работе, а читаемые книги умерших авторов, в которых так хотелось отыскать истины, вроде как вбитые в виде текста на страницы мертвецами-писателями, были отложены.
Что он знал о ней на сегодня, кроме того, что с годами ее старые песни зазвучали по-новому и обрели новую жизнь? Почему не допускал, что давно забыт, а та, о которой он столь много размышлял, уже совсем другой человек, отринувший былое?
Задавая себе эти вопросы, Лёня гулял по городу, мысленно удлиняя собственную линию жизни на руке ножом – вдруг получится? Будет чем удивить ее. Петляя пешком, разъезжая внутри своего мегаполиса на автобусах из конца в конец населенного пункта под шум лая рессор, Лёня восхищался ею – он был уверен, что она – человек особенный, такой, которому есть что сказать; такой, у которого желание что-то создать всегда сильнее усталости любой степени – в пример другим. Лёня был уверен, что за все эти годы она стала лишь лучше, совершеннее и почему-то идентифицировал ее с женщиной-кошкой – не персонажем из комиксов, а с самкой-оборотнем, умеющей превращаться в кошку.
Отчего-то, Лёня никогда ещё не был так критичен к себе, как сейчас. Он вдруг подумал, что человек, опасающийся внезапно оказаться в прошлом и потому регулярно носящий с собой учебник по химии, смешон. А он ведь и был таким человеком. Зайдя еще дальше в своих размышлениях, Лёня решил, что выдумываемые им «афоризмы» вроде «Было оговоркой – стало поговоркой», во-первых, и не его, возможно, а, во-вторых - глупы и неглубоки. Лучше было бы думать совсем об ином – к примеру, о вулканах и о том, что некие древние звери, дремлющие под ними, заставляют волноваться «кровь» этих «огненных гор» до состояния магмы, превращающейся в лаву.
Пришла идея «перекурить» ситуацию, в связи с чем он оказался в хорошо известной ему «чайно-кальянной», где всем, кто полулежал в нишах-альковах среди клубов дыма и под вкус чая на коврах, в которых отлично смотрелись бы только завернуться в эти тканевые изделия трупы, могли попасться печенья с предсказанием из серии: «Рыбы едят мух, но, будучи пойманными на эту наживку, рыбы умирают, и тогда уже мухи едят рыб». В этом заведении немного отпустило. Более того – Лёня вновь разглядел в себе положительное, интересное, например – несмотря на то, что с годами вместе с мышцами Леонида сильнее становился и жир Леонида, он все же смог победить самого себя и теперь обитал в весьма недурной форме тела. Также, он наконец поборол эту мерзкую привычку – ковырять в носу, а это дорогого стоило, конечно он был не из тех людей, что едят собственные козявки, подобно его «крайней» девушке (он узнал об этом ее «пристрастии» на седьмой месяц отношений и потому бросил, не сумев побороть появившуся реакционную расстроенность чувств), но и «простое» ковыряние в носу – та еще напасть.
Нужно было отвлечься от всех этих рефлексивных «самобичеваний» и средством для этого Лёня избрал слух, долго ждать интересных разговоров не пришлось и его быстро захватила чья-то беседа в соседней «нише-алькове». Там говорили о том, что любить свой каждый день – невозможно, ведь в один из дней обязательно умрет кто-то близкий, родной, а в другой день заболеешь ты сам, так и не сумев должным образом отблагодарить жизнь за «годы без рака» или без еще чего-то похоже-смертельного. Лёня был согласен с «зернами» беседы, он и сам был уверен, что не умирают только те, кто готов к смерти, но где взять таких «самураев», да еще и в его возрасте, как стать таковым? Ведь если умирать, то лишь раз, а те, кто «умирают» в каждый болезненный момент собственной жизни, например расставаясь с кем-то, подобно Лёне, те только лишь гротескно смешны, лишены «невинности» невозмутимости, плевы стойкости, необходимой для непоколебимой и спокойной готовности умереть.
Великое нечто, насколько же проще было в детстве, когда столь легко было убедить себя в возможности обогнать Дьявола именно на этом, только твоем, новеньком велосипеде. Но это было до начала «боя с тенью», именуемого «Жизнь» и, что самое главное, до начала тех дней и месяцев, когда он сперва встретил ее, окунувшись в море счастья и надежд, а потом отпустил, возненавидев эти воды реки Леты.
Однако все эти часы, которые он провел вспоминая и раздумывая, прошли не просто так, Лёню осенила идея чем именно удивить ее и заинтересовать вновь. Это было «на поверхности», просто он уже слишком привык к подобного рода необычному чуду, перестав воспринимать его таковым, что странно. И зря.
…Город одновременно изменился и остался таким же. Но атмосфера Дома, чего-то своего, родного – всё это наличествовало. Она прошлась по всем тем местам, которые были памятны ей людьми и событиями, прошлась и вспомнила то, что вроде и не забывала. Проведала родителей там, откуда они уже никогда и никуда не уйдут. Угостилась памятными с детства блюдами – местными пельменями с самым вкусным, «провинциальным» майонезом, сходила в когда-то любимый кинотеатр, с некоторой грустью прочитав на его стене объявление о грядущем закрытии. Как и всегда, здесь все деревья уже «опушились» снежком, в столице такое – редкость. Отчего-то подобный холод старого-доброго места рождения породил у нее внутри тепло и вызвал улыбку. Приятно, будет, чёрт возьми, отыграть здесь концерт! И совсем не важно, что с того момента, как она уехала отсюда, прошла жизнь – свадьба, зависимость, свое дело, дети, горе, радость, переосмысление…нужно просто «дать стране угля» и мощно отжечь для жителей этого города вечером!
…Слушая ее прекрасный голос, плывя вместе с мелодиями, с каждой песней набираясь смелости и продвигаясь всё ближе к сцене, под финал выступления он оказался в первом ряду, поймал ее взгляд и бросил ей под ноги записку. Она без раздумий подняла ее и прочитала текст, написанный для нее. «На чердаке моего дома живет дракон, пока тебя не было, я нашел яйцо и вырастил его. Я не вру, если помнишь, лживость – не один из моих недостатков. Теперь дракон – мой лучший друг, а кроме того – он убивает любого, чью фотографию я ему покажу. Ты помнишь мы мечтали о справедливости и возмездии? Теперь они у меня есть. Для себя. Для тебя. Для нас. Приходи, вот адрес…»
Ей сложно было объяснить самой себе что она думает. Но его она узнала. И все это время она его помнила. О многом жалела и скучала. Многое старательно забыла или думала, что забыла. Иронично, что люди из мест прошлого – это всегда мины, таящие в себе опасность ностальгии. Ей хотелось плакать ничуть не в меньшей степени, чем хотелось смеяться. Оставалось отыграть пару песен. Она сказала «в зал», но, конечно, ему, Лёне: «Я не знаю верю или нет и не знаю приду или нет, но я помню и вот песня о моем, о нашем прошлом». Дальше лилась музыка и был слышен ее проникновенный вокал. Он слушал и ждал. Люди вокруг улыбались, находясь во власти краткосрочного мига единения – столь скоротечного, но от того еще более сладостного и искомого…
Город жил своей жизнью – живые квесты, туры по барам, интеллектуальные викторины, ссоры и преступления, нежность и отрешенность, многое другое. Сложно было сказать изменилось ли что-то в городе по факту ее приезда – скорее нет, чем да, но кто скажет наверняка?
А дракон, еще молодой, но уже опасный и попробовавший вкус человеческой крови, действительно дремал на чердаке, однако видел во сне дельфинов, что внушало надежду.