Всю ночь меня мучали кошмары.
Я метался по роскошному дворцу: позолоченные лепнины слепили глаза в ярком свете хрустальных люстр. Бархатные подушки, обрамлявшие роскошные, красного дерева, диваны, сулили сладостное успокоение, но меня не радовала эта роскошь – я бежал, дёргая дубовые двери за позолоченные ручки, а дорогой полированный паркет гулко разносил мои торопливые шаги по огромным безлюдным залам.
Я поочерёдно налегал на встречающиеся мне массивные резные двери, но все они были заперты. Наконец одна из дверей поддалась моему нажиму, я распахнул её и в нос мне ударил ошеломительный запах еды.
Представшая передо мной зала была рассечена невероятных размеров столом, на котором теснились, прижавшись друг другу, блюда с тысячами лакомств: жареные тушки, балыки, копчёная рыба в обрамлении невероятного вида экзотических салатов оглушали сногсшибательными ароматами.
Тысячи невероятных сладостей манили изысканными пряными украшениями: пирожные, торты и конфеты способные усладить самый взыскательный вкус разбавляли это великолепие деликатесов…
Но меня они не интересовали.
Я, что было мочи, пронёсся мимо нарезок хамона, пиперони и мацареллы, и блюд с красной и чёрной икрой к двери в противоположном конце огромной столовой, но к моему разочарованию и она была заперта.
В отчаянии я метнулся к окну, но за ниспадающими до пола расшитыми золотом роскошными шторами, в обрамлении кружевных ламбрекенов, оказалась лишь задрапированная сатином глухая стена.
Я уже готов был взвыть от безысходности, как меня окутало завораживающее амбре тонких духов в сочетании с молодым запахом девичей кожи. Ласковые руки легли мне на плечи, я ощутил со спины успокаивающее прикосновение упругого женского тела. Тонкая ладонь, поднявшись вверх по моему плечу, коснулась шеи и следующим движением нежно взъерошила мои волосы, как бы убаюкивая, шепча на ухо «куда же ты бежишь дурачок, всё это твоё, тебе больше не надо спешить, искать, охотится или в поте лица добывать свой хлеб, теперь ты всегда будешь одет и накормлен, будешь жить в тепел и уюте…»
Убаюканный этими непроизнесёнными словами и нежными прикосновениями я успокоился. Вдохнул полной грудью пьянящие ароматы, расслаблено опустил глаза и лишь тогда заметил огромные ножницы, зажатые в другой руке невидимой девушки – в одно мгновение ножницы оказались на уровне моего бедра…
Я закричал и проснулся.
Я весь был в холодном поту, простынь с моей стороны постели намокла и неприятно холодили кожу. Я замёрз – Вика перетащила на себя всё одеяло. Протерев ладонью мокрое лицо, я нащупал под подушкой телефон – часы показывали 6.48 – всё равно через 12 минут сработает будильник. Надо вставать.
Я вышел в коридор и мне в нос сразу же ударил мерзкий запах кошачьей мочи.
«Ах ты, скотина!» – подумал я про себя, и шёпотом позвал:
– Васька, гад, иди сюда! – но хитрая тварь прекрасно осознавая свой косяк уже загасилась где-то за диваном.
Ну ничего, сегодня ты у меня прекратишь метить территорию. Я тебе, гаду, устрою неестественный отбор! …но это вечером – сейчас времени искать эту сволочь и с боем выцарапывать его из той щели, в которую он забился, у меня нет.
На работу я приехал совершенно разбитым. Мне стоило большого труда погрузиться в поэтический и чарующий мир отчётов и цифр. Но к обеду я более-менее пришёл в себя, и даже успел сделать несколько дел с опережением графика.
После обеда сотрудники расслабились, подобрели, и вокруг меня начала разгораться совершенно не рабочая дискуссия – как всегда зоозащитники обвиняли кого-то в жестоком обращении с животными. Спусковым крючком стала фраза Михалыча, о том, что когда его кот начал гадить по углам (вот ведь совпадение…) он просто взял и выкинул его в форточку.
Разумеется наши бабы чрезвычайно возбудились по этому поводу и начали душеспасительную беседу на тему «это жестоко и поступать так нельзя!».
Дискуссия ширилась вширь и вглубь, обрастая новыми подробностями и доводами, и решительно сбивала меня с рабочего лада.
В конце концов консолидированная общественность пришла к выводу, что таким образом кот просто метил свою территорию, так сказать проявлял вторичные половые признаки, и наказывать его за это глупо. Что же делать в такой ситуации? Да просто кастрировать и всё – это гуманно, животное не будет мучится само и не станет доставлять неудобства хозяевам.
Надо сказать, что мы с Викой пришли относительно Васьки к такому же умозаключению. Точнее она пришла, а я особо не возражал, потому что реально перепробовал уже все воспитательные меры – и избивал, и пугал, и выкидывал в мороз на балкон – всё без толку, а запах уже начинал въедаться в стены. Так что сегодня в шесть часов вечера котяра был записан на операцию, обещавшую избавить нас от этих проблем.
Но тут меня закусило. Я неожиданно поставил себя на место несчастного животного – ты ешь, спишь и… всё! Это же прям «кошачье кладбище» получается – ходишь, дышишь, но то, что делает тебя живым, придаёт цель твоему существованию у тебя безвозвратно отняли. Да нафига нужна такая жизнь? Кто бы из людей согласился на изобилие такой ценой?
Что бы предпочёл я, если бы в подобной ситуации у меня был выбор? Я вдруг вспомнил сегодняшний сон: столы, ломящиеся от яств, богатая мебель, мягкие перины – наверное, так видит себе обиталище человека глупое животное, ведь по сравнению с самостоятельной жизнью на природе или в городе, то, что даёт тебе двуногий хозяин должно казаться невиданной роскошью… Если бы у меня был выбор между смертью и кастрацией я бы может ещё подумал, но уж при выборе между благополучием и животными радостями ни минуты бы сомневаться не стал! Нафига нужно благополучие такой ценой? Да ничего на свете не стоит такой расплаты! Диван и пайка не могут служить адекватным вознаграждением за потерю смысла существования!
– Да вы ополоумели все! – внезапно даже для самого себя вскричал я, не в силах сдержать переполнившие меня эмоции. – Жестокое обращение?!!! Да кто из вас, – я обвёл взглядом сидящих в отделе мужиков, – согласился бы отдать свои яйца за ежедневную пайку? Да даже за щедрое пожизненное содержание???
Мужики как-то сникли и невинно опустили глазки до долу. Видимо желающих разменять мужские радости на сытую жизнь среди них не наблюдалось.
– А вы?! – обратился я уже к женской половине, – согласились бы разменять женское здоровье на то же самое?
Хотя тут я, наверное, зря, бабы сейчас как раз чего только не делают, что бы не рожать… впрочем, если кто-то из женской части коллектива и подумал об этом – в слух возразить не решился. Но меня уже понесло, и я продолжал:
– Я не знаю как вы все, но я бы лучше умер! Нафига нужна такая жизнь? Да это собственно и не жизнь даже! Жизнь – это система способная к самовоспроизведению и дарвиновской эволюции, тот кто не может воспроизводится
– всё равно что уже умер! Не может быть такого эквивалента ценности, за который можно было бы отдать эту возможность… Гуманно – это быстрая смерть, а растянут агонию на годы, это я вообще не знаю… я бы более страшной участи ни одному живому существу придумать не смог! – и глядя на главную зоозащитницу, уверенно добавил, – вы просто чудовища, прикрывающие «гуманизмом» свои садистские наклонности!
Я, наконец, выдохся. Отдел смущённо молчал. Дискуссия была убита на корню, а меня буквально трясло от злости на «защитников животных» – да что б их самих так защитили! Когда тебя просто вышвыривают на улицу, у тебя есть шанс выжить; даже когда на тебя охотятся и хотят убить – у тебя есть хотя бы гипотетическая возможность перехитрить охотника и спастись, а тут? Сами бы лучше не размножались и избавили мир от своей природомерзской «нравственности»…
До конца дня доработали в полной тишине. Как только на часах пропищало 17.00, я схватил со стула куртку, и рванул к машине – даже не прогревая двигатель, сразу же двинул к дому. Дорога заняла не более пяти минут. Открыв дверь, я с облегчением выдохнул: Васька валялся на тумбе для обуви, спасаясь в коридоре от жарких солнечных лучей, раскалявших подоконник, и ничего не подозревая о своей незавидной участи.
Не разуваясь, я метнулся к балкону, открыл дверь, затем раздвинул все ставни вместе с москитными сетками – пусть думает, что сам сбежал. Затем взял на руки пушистого раздолбая, вышел из квартиры, закрыл за собой дверь и, оказавшись на крыльце, что есть силы, швырнул кота в ближайшие кусты – не ожидав такой наглости, он и мякнуть не успел – закончил все процедуры я как раз вовремя: из-за поворота показался розовый Vitz моей будущей жены.
– Беги, друг! – шёпотом крикнул я спасённому животному, а сам повернулся к приближающейся девушке и, изображая на лице недоумение, растерянно протянул, – представляешь, Васька сбежал…
ДВР 2019г.