ЛАЗАРЬ .
Через толщу времён, километров и судеб,
Через всхлипы и стон скрипучей скамьи,
Мне приходит на память кусочек на блюде,
И слезинка бежит по морщинам щеки...
***
Я днём карболкой мыла пол
В пустой квартире, общей, стылой.
А раньше жил тут дирижёр -
Еврей с бородкою козлиной.
Никто его не принимал всерьёз,
Соседи взглядом обходили,
И добрых слов никто не произнёс,
И звуки скрипки всех сердили.
На кухню редко выходил,
Старался к дамам быть учтивым,
И только холмик папирос
О боли в сердце говорили.
Никто не знал, чем он живёт,
Никто не спрашивал о прошлом.
Пришёл, ушёл и - будь здоров!
Аж вспоминать об этом тошно...
Осталась комната одна,
Осиротело фортепиано.
Из клетки выпустив щегла,
С ним деда Лазаря не стало.
И вот смотрю на стеллажи,
На ноты, смешанные с горем,
Прошу у нот я:"Расскажи,
Что абажур, как уголь, чёрен?
"А был блокадный Ленинград;
Зима, метель и холод жуткий.
И был в ту пору он женат,
И две девчоночки малютки.
И хлеб ходили получать -
Не булками, а грамм по двести.
Никто не думал и ворчать:
Тот хлеб вкусней сосиски в тесте.
Так каждый раз, в шесть по утру,
Струилась очереди змейка,
Как на работу, по ветру
Шёл Лазарь в куцей телогрейке.
Шёл вместе с скрипкой и смычком,
Очки в оправе поправляя,
Все мысли только о мирском,
Играть себя не заставляя.
Под звуки Баха снег кружил,
Под Паганини ноги мёрзли,
А Лазарь всё смычком водил .
И жизнь казалась чуть попроще.
Домой вернулся не спеша,
Сжимая крепко четверть хлеба.
А дом сгорел, и с ним
Три самых близких человека...
И скрипка плакала навзрыд,
И хлеб в кармане раскрошился.
Нам не понять, кого в тот миг
Он потерял, кого лишился.
Пройдут года...и хлеба вдоволь,
И скрипки будут петь Вивальди,
Но будет Лазарь заколдован,
Как полководец Гарибальди..."
***
Звучала музыка, и таяла душа,
И мысли в ноты туго затянулись.
Без музыки и мыслей нам нельзя:
Без памяти мы с чёрствостью столкнулись...