Детство.
Отрочество.
Глава первая.
Как и всякий живущий на нашей планете человек, помнит своё детство, каким оно запомнилось мне,
спустя десять лет после войны.Мы жили у сквера, где родила меня мама, по счёту уже третьей,работав-
-шая на шинном заводе по две, по три смены, т.к. отец пил, а она старалась, чтоб мы были сыты и краси-
-во одеты.
Был короткий субботний день, на полдник я получила конфеты "Мир", и мама, забирая меня из садика,
известила, что купила большую куклу.
Я, не любила играть в игрушки, т.к. больше этого занятия увлекала мама, своими хлопотами и заботами
по хозяйству.В те годы, она элегантно и изящно одевалась: у ней были длинные вьющиеся волосы и ясные
лучистые глаза, от всё же хорошей, на её взгляд, жизни, хотя отец, придя не в трезвом состоянии, мате-
-рился, бросив со злобы, большой камень в окно.
Мы переходили к соседям тогда, если она не в силах была унять, взбесившегося мужа своего; квартира
у нас была на два хозяина, и её любили люди, живущие с нами.Советовали ей, чтоб она бросила его, не
мучилась, ведь какая она симпатичная, хорошенькая, а он сгубит её красоту, коль горбатого, могила
только исправит.
Мама верила в Бога, и решила поговорить с попом, как ей быть?
И он, решил её судьбу. -"Бог велел мучиться, ты мученница,"- только и сказал он ей, заверив и предна-
-чертав, всю её дальнейшую судьбину.Маме нелёгкая доля выпала сначало её жизни, как и многим
многим на земле, каких застала война.Росла она, очень трудолюбивой, доброй девочкой.
Мать её, уходя по - утру, приказывала ей: - "Полы помыть,травы накосить,всех накормить и т.д. и т.п."
-"И чтоб я, когда ослушалась маму, невыполнила её поручения, или сказала, что-то поперёк,"- рассказы-
-вала она нам, объясняя, как она почитала и слушалась её безприкословно.-"Наша жизнь-то тогда, -
-продолжала она, - была в голодовке, ели лебеду, когда немец пошёл, всех кошек и собак поели, дели-
-лись каждой крошкой между собой.Отец когда умирал, кушать всё просил:-как мякушка добрый он был.
Марусе годик сравнялся;и она всё ходила у стола, по маленькому кусочку, отщипывая от хлеба, себе в
ротик.
- И учились - то мы тогда, как? Бумаги не было, на чём писать? Придёшь от дёвчонок с улицы, а мать
заглядывает тебе в глаза и спрашивает: - "Ни с кем ты, там, не гуляешь, доченька? - Береги, стыд - то,
свой."
"-А я, как завижу парня, что он ко мне подходит, так бегу от него, что есть духу."
2 ЧАСТЬ.
Все мы дети, послушные были у неё, а вот с Иркой, мама помучилась.Приносит Ирка,(это тётя значит
родная, наша уже) однажды родивших ею, двойнят, и говорит: - "Ну, теперь я, с батальоном ухожу на вой-
-ну.А бабушка ваша, не знает как уже и вести себя с ней, вся извелась.
-"Ты, говорит, сколько таскаться ещё будешь, сколько терзать меня своим бесстыдством будешь?" Но она всё же
ушла, и вскоре вернулась, продолжать женихаться, на страдание нашей бабушки.
-Военный за мной один
всё ухаживал; Дмитрием его звали.Бывало помню, ходит и ходит следом: - "Я, - говорит, Маша, замуж
очень хочу тебя взять, всё для тебя сделаю, будешь за мной, как за каменной стеной, как у Бога за
пазухой.-"А я, посмотрю на него, а мне, что-то нос его не нравится; и из-за этого не
поженились мы.Локти и по сей день кусаю, да уж близок локоток, а не укусишь.А какой добрый-то он был
весь расстилался передо-мной.
Мы тогда, с девчонками, часто гадали.И отец-то ваш, точно так выявился, как показывала вода, зерка-
-ло, и другие различные предметы, к каким он не притронулся.
Бумаги наши разложённые и зерно, обозначали, что мы будем жить зажиточно и сытно, а вот вода, у
нас обозначалось водкой, и петух, какого бросили на все наши ухищрения, показал мне,что жить мне,
вековать, с пьяницем-пропойцем; уж как долго он пил воду в корытце, а потом подходил и кружился около
зеркала.
Отец и на самом деле, часто подходя к трюмо, красовался собой; какой у него носик и какой
красивый он, по его мнению по сравнению с матерью. - "Сгорбишься как старуха, нос как у коровы,хо-
дишь еле-еле,"- говорил он ей презрительно и надменно.Мама любила рассказывать, как она жила, когда была
девушкой, вероятно, та жизнь её, была теплей и светлей для неё, нежели сейчас...
-"Стала я расставаться с Митей тогда, а он мне и говорит:-"Ну попомни мои слова Маша, не желаешь за
меня выйти, пападётся тебе какой нибудь, который не будет тебя любить и будешь ты с ним несчастлива."
-"И в правду, как в воду смотрел," - рассказывала наша простодушная и наивная мама."Встречалась я,
когда с Вашим отцом, он мне, и пряников то никогда не купил.А когда обвенчались, он с другой жил две
недели."-Ты, как смотрела, на это, мама?" - спрашивала её сестра.Мама, отвечала почти так, как гласила
и гласит наша глупая поговорка: -"Курица не птица, баба не человек."
Человек всегда должен быть радостным.Если радость кончается, ищи, в чём ошибся.
Л.Н.Толстой.
3 ЧАСТЬ.
Солнечная радость, да такая светлая и яркая, отвелась мне лишь в детские мои, беззаботные года!
Я, попала малышкой, в детский садик, (педагогического обслуживающего персонала.)
где была Юлия Филиповна, Мария Федоровна.
Потом, мы пересилились в изолированную, трёхкомнат-
-ную квартиру. Досталась она маме, с неимоверными трудностями. Мама говорила, что чуть с ума не
сошла.Кто ж получал тогда квартиры, если мама не вылезала с В.Ш.З.и должна была родить четвёртого
ребёночка?
Ей говорила бабушка;куда ж она рожает, если он пьёт, сделала бы лучше аборт, в связи с чем, мама на
неё сильно обиделась.Аборты же нельзя делать по Божескому предписанию. Вышла я со своего нового
Вышла я со своего нового
дома, а зайти не могу, никак не найду, куда мы вселились.Вижу, сестра со школы бежит ко мне, и кричит,
не слышу что."Пошли скорей домой,-говорит она, возбуждённым голосом,-мамка дитёночка родила, и ты,
поедешь с отцом к ней, в роддом.
Захожу я в кухню, а отец, в позорную, истрёпанную сумку сало ложит, не заворачивая его.
Мы были маленькими, а то бы положили маме гостинцев, каких ей полагается по - заслугам.
Отец вероятно был слишком застенчивым и стеснительным, поэтому для храбрости, чтоб ехать в обще-
-ство, и видеть людей, жену, выпил на дорогу посошок.
Зайдя в столовую с ним, я отказалась есть, т.к. он любил заводить разговоры и похваляться мной,какая
я хорошенькая и красивенькая.Смотрю я на него со стороны, как он кушает и жалко мне его.Выглядит он,
дюжа уж беспомощным и обделённым чем-то.
Когда я, увидела улыбающиеся весёлое лицо, как сама радость, я заволнавалась.Мама выглядывала в
окно, с такой доверчивой непосредственностью, показывая своего новорождённого, не обрашая внима-
-ния, что муж её, под градусами, не расспрашивая ни о чём, что у нас там делается без неё, хозяйки
дома.
У моего папы, с детства, скорее всего, отсутствовало какое либо приличие, поэтому он удосужился,при
глазеющих в окна женщинах, кощунствовать, доставая из сумки сало, и крича во все услышание, как
полупомешанный: - "Мать, смотри, я тебе сало принёс."Меня оттуда тогда, как ветром сдуло, сестра, не
наивная была как я, поэтому не поехала с ним.
Когда происходят эмоционально - отрицательные стрессы с человеком, то память и интуиция его,
невольно обостряются, поэтому чутьём, я добралась до дома, опасаясь остаться одна, на улице, ночью.
Мама, из роддома, выскочила тогда, надеясь найти меня где - нибудь поблизости.
4 ЧАСТЬ.
Приехав домой, я здорово проголодалась, но на плите стоял, один жжёный, " папин" любимый горох.
Он часто выстраивал нас по линейке, и спрашивал, как мы решаем жить дальше?И тон и разговор его,
характерен был в старости и серьёзности учительского поведения над нами. " Отцу" скучно было без жены,
поэтому он так вёл себя с нами.Всю жизнь он жил, и живёт чужими мыслями, поэтому, какой вдруг
однажды случай произошёл.
Разбили мы с ребятами нечаянно окно мячом, а свалили на сестру; отец приволок её в кухню, прижал
в угол, и так коварно отдубасил, что и по сей день, она не может забыть, его страшную злобу.
Учиться, учиться и учиться!
В.И.Ленин.
"Кому учиться?? - Детям, или кто обязан преподать не глупо, бездарно и гнусно, а как мечтал наш В.И.
Ульянов."
Я нашла ошибку, в причине кончине своей радости, не в себе, не в маме, а в социальном нашем
беспорядке, в общем вместе взятом.В безнравственной бездуховности многих людей, с какими приш-
-лось столкнуться на протяжении своей жизни.
Торжественность первосентябрьского дня, остаётся у человека, как праздник весны, любовь, рождение
первенца; как самое чистое, красивое и слишком возвышенное!
Всегда будут продолжаться сниться ребята, с какими каждый день, по пять, шесть часов, сидели
вместе.Они тебе такие же дорогие во сне, как и твои родные.
Что у человека болит, он о том и говорит.
А мне сны, вот уже четверть века, говорят об учёбе, какая траурным маршем обернулась мне в отро-
ческом возрасте.
Ведь как дело - то было.
Мудрые, добрые, совсем не строгие и не требовательные, глаза Петренко Марии Павловны располо-
-жили к учёбе, как ты сам с ней справишься.Никто мне никогда не объяснял, что эта штука за наука.
Привыкнув к садиковской сладкой и мирной жизни, я не подозревала, что подстерегало меня в новой,
непонятной мне атмосфере, школьного запроса.Стоит один раз сказать себе с первого класса, что в этом
ты неразберёшься, это сложно для тебя, и коль некому подсобить и объяснить, то поедет и полетит вся
учёба, к чертям собачим, по восьмой класс.
В слова, раз буквы не вставила, раз не спросила, постеснявшись, что не разобрала.Читала нам однажды
учительница, толстую книжку, про героев - разведчиков, сорок первого.И такой, окрылённо психологи-
-ческий резонанс появился у меня внутри, что помню, не Катя, а я, притащила вместе с партизаном,
языка к нашим.
5 ЧАСТЬ.
Неповторимы и ярки были чтения, с педагогико - патриотическим возванием Петренко М.П. для наших
маленьких душ. Вот такие бы уроки, как смог так же Сухомлимский, Макаренко А.С. Ушинский К.Д.
и т.д. и т.п. преподать детям с первого по десятый класс! Все школьники кончали бы учебную жизнь, с
золотыми медалями.
Приехав с деревни, где я набралась от сестёр вшей, да так много, что мама решила
остричь меня на лысо и повязав платок, отправила в школу.Там, ребята смотрели на меня,как на больную,
и по сей день, у всех сохранилась фотография, где я получилась там, как не все нормальные дети.
К нам в класс привели, двоих новичков.Семьи их были многодетными, отцы у них пили, и к нам, когда
приходил родительский комитет, то им у доски, выдавали помощь: ботинки, костюмы и т.д.Картина была
унизительной и неприятной, я их даже помню, презирала, от их жалкого и бедственного положения.
Ребята эти, по многу времени, пропускали школу, лазили по чердакам, и их искала милиция.
Пришлось мне как-то один раз, зайти к ним в дом.Дверь была открыта, и я заглянула, увидев на грязном
полу, малыша.Хата у них была, как у нищих.Хотела я, карапуза взять на руки, а баба вышла из другой
комнаты и я, тогда, скорей выскакивать от них.
Кто виноват в том, что после войны, в мирное время, не удаётся, человеческая жизнь?
Только с годами, через горечь собственного опыта начинаешь понимать:всё хорошее не обязательно
прямолинейно, а идеальная конструкция, скорее всего, не самая надёжная.....
Хорошее - какое только казалось, было не прямолилейным, а идеальной конструкцией, я считала нашу
партию, правительство, жизнь, какую они сделали после войны.
Природа, после войны, у человека в его жизни, не была домом-мастерской, и конечно же, он никак не
мог быть в ней работником.
Фашист не смог задушить русский народ, а спиртное смогло.
Если Ленин, раньше беседуя с А.М.Горьким, отвечал ему, что народ - мы по преимуществу талантливый,
но ленивого ума, и нас бы надо расшевелить, но кому, неизвестно, пришлось нас ещё и вином - водкой
усыпить.
Обычно всегда, школьники неплохо учатся в хороших непьющих семьях, и я, с ужасной завистью особенно
заглядывалась на Светку Лучкину, где постоянно видела в тетрадях, одни лишь красивые пятёрки!
Её, впоследствии перевели в другой класс, и я, встретив её однажды у киоска - мороженое, своей детской
непосредственностью, вдруг кинулась к ней с комплиментами, восхволяя при людях, какая она, милень-
-кая и прихорошенькая!Как она потом посмотрела на меня?Как будто у меня не все дома.Я бы не смогла
глядеть на человека так, если б он облагодействовал меня, таким образом.
6 ЧАСТЬ.
Мой порыв восторженности был странен ей.Почему?Именно потому, что, расхвалив её, я тем самым
принизила себя перед ней.Между тем, казалось бы, обратно:человек настолько справедливый и велико-
-душный, что воздаёт другому, даже в ущерб себе, такой человек чуть ли не выше, по собственному
достоинству, всякого.
В начальных классах, я пристрастилась к волейболу и теннису.В соревнованиях тогда, помню, с ракеткой,
всех девчонок обыгрывала.Улыбка так и не сходила с лица, аж самой было не удобно, что они смотрят,
побеждённые, и про себя корят меня, что я не смею сдержать своего удовольствия!
За лидерство в спартакиаде, мы поплыли на барже в Волгоград!С нашего класса там очутился Женька
Голенищенко.С самого садика он был со мной, и я, может быть, и дальше не обратила на него внимания,
но он привлёк меня тем, что артистизм у него был, неиссякаемый.Как он всех заразил своими рассказа-
-ми, и на концерте пел:-"Если б я, был султан."Поёт, а сам ходит вокруг нас, как Ю.Никулин, и улыбается
своими неотразимыми чисто-голубыми глазами, так весь и выворачивается, если не лучше, чем тот, в
"кавказской пленнице."
Я там тоже распевала с Валькой Малыхиной.И как, голосисто и нежно мы тянули!Как ангелы небесные!
Она очень стройная была.Сильно любила тряпки, одеваться, и я всегда помню, очень стеснительно и
неприятно чувствовала себя, по-сравнению с её одеждой.
Привычка у ней была, очень милая, как мне тогда казалось.Зажмёт она нас, из девчонок кого нибудь в
уголок и прощупает.А мы смеёмся, да громко так, представляя в нашем сюжете, что это парень.Личико у
ней как у куколки, миловидное.Любила её помню, как принцессу!
На берег, как причалили, обед стали готовить, а я заплыла сильно далеко, и думаю, не откушать мне
картошки тушёной с мясом.
-Плыву к своим назад, а сил совсем больше нет, окончательно изнемогла, самовнушением себя подзада-
риваешь:-"Ну ещё немножко, ну ещё, уедут все, на песочке развалишься, целый день не пошевелишь,
пальцем, отдыхать будешь."
И ночь мне одна очень запомнилась.Спали мы все вповалку.Где руки, а где ноги?Женечка весь вечер
играл в шахматы и сразу заснул.Лежали мы как король с дамой, валетом, а он во сне ногу вытянул, и до
моей дотронулся, я конечно невольно отдёрнула, а потом всю ночь хотелось прикоснуться, такой он
нежный очаровательный был для меня!
Потом, мама с папой его встречали на берегу.Он у них один был, и приветствуя его улыбками, они
повезли его к себе.Как-то торжественно было с виду, наблюдать, за их семейной картиной, и неприятно
за себя, что в тебе никто не нуждается.
7 ЧАСТЬ.
Через дорогу, на Новосибирской улице, от нашего дома, был клуб, куда я, любила ходить играть в шаш-
-ки,теннис и т.д. и т.п.Им заведовала Ирина Каземировна Пельтихина.На этот раз там были трое или
четверо мальчишек.Я прошлась из комнаты в комнату, и решилась уже уходить, не найдя себе партнёра
в чего либо сыграть.Но, довольно таки взрослые ребята, отпустили неприятную реплику в мой адрес,
в связи с чем, я не сдержалась и тоже взяла грубостью.Тут они схватили меня и повалили на стулья,
говоря при этом так гадко с пахабностью, что моё, всё лицо налилось от напряжения кровью, силясь под-
няться и высвободиться от поганых мерзавцев.Я так потрясена была, вдруг их подлой надменной выход-
кой, с их фашистким лапанием, что, всё же прыгнув от них, и очутивших уже около Пельтихиной, никак
не могла внятно и членораздельно объяснить, что случилось.Да и что ей было жалиться, сволочи, если
она была не лучше их, всё слышала, т.к. дверь была открыта и буквально в трёх, четырёх шагах она
сидела рядом, за столом.
Я, наивная незлапамятная и слишком доверчивая девочка была, и на это, её преступление равнодуш-
-ное, не обратила внимания, да и как я могла задумываться над чем либо, если до самого мужества
витала в розовом свете.
Сказала она мне раз, чтоб я к ней домой пришла.Сижу я около неё, всё рассказываю, как отец изде-
вается, мучает мать.Комната у ней одна большая, другая маленькая, где мы беседуем.Так мне не ловко,
неудобно находится с ней, хоть я совсем и забыла злополучный исход её.
После, несколько дней спустя, заходит целая делегация во вглаве с Пельтихиной в нашу квартиру,да
так шумно, громко, что мама превратилась в пойманную загнанную овечку, помню.
-"Всё хорошо у нас, он совсем не пьёт, да что Вы, всё нормально, он не бьёт, не обижает,"-лепетала она
так быстро и горячо, что они быстро и удалились.
-"Проститутка"-завопила мама с ужасной искажённостью в лице;-что ж ты натворила, зараза ты такая,что
ж ты наговорила им, ох сука, ты сука,-гневно шептала она мне в лицо, стуча в исступлении кулаками."
Как что-то её, когда порожала, то она сжимала кулаки, и стуча ими друг об дружку, вероятно этой мане-
-рой, показывая как ей больно и плохо.
Я наверно побелела вся от постыдного ужасного сплетничества, потому она, сразу оставила меня в
покое.
Поехали мы как-то с ней к Пельтихиной.И решили меня на учёт поставить, в детскую комнату милиции.
Сижу я и глазею на мать и И.К., что они мне будут говорить.Мама и печалиться ей, "мол, не слушает, мочи
никакой с ней нет, что делать и не знаю."И Пельтихина что-то ноет сидит.А я представляю сижу, в виде-
-нии своём, чтоб нашёлся учитель мудрый и воспитал меня, посеев во мне своей благородностью:
разумное, доброе, вечное!
8 ЧАСТЬ.
Пришлось мне как-то по какому - то делу в райисполком съездить.
Захожу в кабинет и сталкиваюсь опять с Пельтихиной.
Ба......, думаю, ты уж сюда пролезла канарейка.Какая высокая госпожа стала.
Люди маленькие всегда заиски- -кивают перед начальством, и я предстала
нежданно-негаданно вдруг, перед её величиством.Вся растеряв-
шись и взволновавшись, я быстро заговорила, и к моему неописуемому удивлению, услышала от себя
неразборчивый лепет, как тот раз.
Я скорей выходить оттуда.
Униженной и оскорблённой я чуствовала себя, как никогда в жизни.И такой стыдливый позор жёг меня
всю внутри, что я такая безащитная и ничтожная, скромная и жалкая в речевой, вдруг сложившийся
страшной
растерянности.
Просто отрицательные биотоки, теперь совсем уже буржуйки, дурно повлияли на мою несложившуюся
в усовершенствовании на людское мировозрение, душу.
Довелось мне пойти в кино на индийский фильм
"Сан Рам".Из производства этих киносъёмочных лент, запечатлелся с удивительной обворожительностью
совершенной нравственности, красавец Гопал!Ах, как я влюбилась в него! Идеал мужчины в моём миропо-
нимании.Если бы у нас в жизни было как в кино, а в кино, как в жизни! Как женщины бы млели и были
удовлетворены на спрос в мужском поле, в их изысканном галантном отношении к ним, в милом обаянии,
в деликатной умной серьёзности, и в ещё бесконечных достойных качеств мужчины, каких не наблюдает-
-ся, поэтому нет любви, и всё горе беда спиртное, правитнльство каким стоило народ.В народной мудрос-
-ти оправдывается поговорка:-"Рыба начинает гнить с головы."
Я глупая тогда ещё была, придя с окрыленной романтической мечтой в такого же Гопала, в недалёком
будущем.
Мать с отцом ругались, а я думала, хоть я встречу в жизни, этого неотразимого, достойного и слишком
очароватнльного человека для себя.Я уж не буду так скандалить, всё у нас с ним будет, в обходительной
деловитости супружеских уз.
Нас у мамы было уже пять, и пора ей было ухаживать и усматривать за нами, немного как за
самостоятельными и повзрослевшими уже.Поэтому, зайдя в кухню, я ухватила на плите за ручку, чайник.
Я не знала, что он вскипел, а т.к. ещё была темнота, то я нечаянно, от горячей слишком ручки,
перевернулся у меня и весь кипяток вылился на моё тело.
Когда происходило несчастье, то у мамы
вырывался жуткий крик, призывая вероятно и Бога в свидетели, над случившимся.Весь дом моментально
узнал, о моём несчасте.И так им было любопытно глазеть, в какой степени у меня случился ожог.Я уж и
боль забыла от стольких бесстыжих глаз, пялящихся на меня без стыда и совести.Только и спешу укрыть-
-ся, вырывая простынь из рук и изо всей силы держа её, чтоб мать снова не обнажила меня, перед
интересующимися.Я уж негрудная, здоровая была, но она наверное опасаясь, чтоб я не умерла,понесла
меня в больницу.
9 ЧАСТЬ.
Дети - наши цветы! Особенно грудные и немножко постарше!Как же они пахнут приятно, со своим
молочном тельцем! Сливочный, пломбирный запах у них, когда прижимаешь их к себе и никак не можешь
насытиться, обцыловывая их, постоянно, в избыточном восторге, удивляясь природе, как же она могла,
такое диво - дивное сотворить!?
Отработала мама три смены подряд на В.Ш.З. Иногда шла на уступки, чтоб
сменить, если попросит какая с другой бригады.Придёт как убитая, что ночью не в состоянии перепеле-
-нать и накормить сынишку.
Встанешь, с обязательным чувством, что ты должна за ребёнком поухаживать.И носишь его, и ласка-
-ешь, и такое материнское в тебя засядет, что вся разольёшься перед ним в нежности.
Придёт мамина мама- бабушка, и всё матери жалуется:-"Глянь дочк, она у тебя уж горбатая стала,
сколько нянчиется с ними?"
-"Чуть свет, она уже копошится, будя попозже нас, чтоб хозяйством занима-
-лись:
-"Ох, мужья вас девки будут гонять, если сразу не хотите приучаться, и поделом вам будет."
Обступим мы свою любимую бабушку, и слушаем с разинутыми ртами, как может женщина в свинью
превращаться и преследовать мужика по дороге.
-"Если она колдунья,-рассказывала она нам,-то просто
умереть не может, ей, колдовство своё надо передать, обязательно другому человеку, тогда только они
и успокаиваются."
Ах, думаю, как бы мне хотелось стать колдуньей, чары волшебные перенять.
-"Бабушка? - обращаюсь я к ней с вопросом,-а когда нас не было на земле, отец всё так же пил?"
"Нет - вспоминает она, устремляя свой взгляд в недалёкое прошлое - он всё умел делать,золотые руки;
это сейчас его Маша распустила, запил он совсем, а тогда он был большой мастер до всего.Замуж вышла
ваша мать и Вовку первого родила.Статная она была, красивая.Всё бегала за ним, чтоб он маленького не
переворачивал головой вниз.Он дюжа любил всем показывать, что обращается с этой крошкой, как с
акробатом, поэтому у Володьки и зрения почти нет.Носит его за ноги, а голова мотается, чуть ли ни у
самой земли.
А Ольку один раз, взял за грудки, за то, что она его, самую большую, красивую картину разбила, какую
он нарисовал, из гипса вылепил, да и об стенку стукнул.Поэтому у тебя сейчас,-обернулась она ко мне,-
-выросли вот эти два больших зуба, вместо тех, какие он выбил, стукнув тебя, подлец эдакий.
10 ЧАСТЬ.
-Ох девки, тяжело мне смотреть на вашу мать, как она страдает, мучается с ним.Я ж, потом приеду от вас,
и болею две, три недели подряд, от него, пьяницы."
Всё время, какое я находилась с бабушкой, были бесе-
-ды про нашего папу.
Маминого брата, где жила наша бабушка, тоже постигла беда.
Проведал он у людей, или сам застал
свою жену с другим, и в связи, с такой изменой к нему,на почве ревности, взбесился.
Отправили его, в
Орловку.
Часто бабушка жалилась моей матери, чтоб мы не приезжали в гости к ней совсем.Якобы, так
повелевает тётя Глаша, бабушкиного сына жена.А бабушка настаивает на своём разумном, что если пока
она жива, чтоб все ездили к ней, всех она будет привечать и жаловать.
Купит мама какую нибудь вещь, и
всё прячет от отца.Всю жизнь хоронила, чтоб он не перечил ей, что де она деньги выбрасывает попусту.
А если увидеть ему придётся всё же, то мама скорее сбрасывать стоимость покупок.Носки стоят рубль
семьдесят, она говорит 20копеек, материал на платье, тридцать рублей, она ему говорит:-"Коленька,
3рубля."И так было всегда неприятно наблюдать, как она у него за спиной, показывает рукой на свой
язык, чтоб мы не высовывали его, и не говорили всю правду.
Бабушка тогда говорила на то нам:-"А то у нас.-Купит Глаша что, и показывает Саше, мужу своему;
ходит перед ним, красуется.А тот смотрит на неё, и на детей и не налюбуется."
Я конечно с белой завистью чувствовала и понимала, всю правильную сущность достоинств, их хорошего
семейного уклада.
Возвращаюсь однажды домой, и встречаю по дороге, в солнечный ясный день, Кондратьевой Тани, маму..
И тогда, в голове моей, промелькнуло сравнение её, с матерью моей.
Как они были, слишком далеки друг от друга.Тогда-то, я и начала кичиться и стыдиться мамы.Воспита-
-тельница - педагог, и одета как в журнале мод.
Если же, женщина не видит от мужчины какой либо под-
-моги, не говоря уж о какой-то там любви;ласки, внимания, нежности, да если ещё постоянная пьянка,
как же может она, и для кого наряжаться, прихорашиваясь со вкусом?
Тут тогда всё пропадает.И культура,
и воспитанность, и строгость и сколько ещё не раскрытых женских качеств, будь она не рабой В.Ш.З. и
мужа узурпатора, а женой Ф.М.Достоевского, Л.Н.Брежнева, или живущего Ю.С.Семёнова.
11 ЧАСТЬ.
Конечно, мама
не могла даже догадываться о какой либо идейной политики, гуманности лозунгов:-"Всё во имя чело-
века, всё для блага человека!"Как и многие, многие женщины, которые страдали и страдают, благодаря
его величеству подлятинству спиртному, маньяков - садистов -мужиков.
Ухаживаю я за больным отцом, воды стакан подношу; ему конечно приятно было, красивенькая я была и
миленькая, своею неотказной добротою к нему, и он меня, Олюшкой, называл, самой любимой дочкой!
-"Отец, - рассказывает мать, - попал за драку в тюрьму, а я тебя, трёхгодовалую, на свиданку к нему взяла.
Увидела ты его, да как кинешься к нему на шею целовать, обнимать, а он аж прослезился."
Значит, выходит и его, можно было отнести к Сократовским словам:-"В каждом человеке солнце - только
дайте ему светить...."
Тогда то наверное, он и поднабрался, самой отвратительной пахабщины, и безобразности матершинства,
выйдя с тюрьмы.
-"Это всё от них идут сплетни, -какие бессовестные хамы, аж волосы дыбом встают, ох подлюки. -
- Говорила
с жалким, беззащитным своим видом, мама, на его родню.
"Шмонка ты проклятая, - кричал, в лице до посинения отец.-Ну - ка расскажи, как ты с Тугим сношалась,
как
тебя Хромой тыкал, проститутку сучью.Как тебя батальон таскал, швабру, шлюху стервозную.Всем полком
тебя сновали, суку."
Отец, приходил в такое жуткое безумие, что казалось, перевоплощался в отъявленного смердячего дья-
-вола.Как он бегал перед ней, скалясь с такой поганностью в своей роже, что всё нутро моё переворачи-
валось, как от расскалённого до красна железа.Мама, тогда сидела понурая, и от как от мира отрешённая.
"Сидишь, подлая, молчишь? - продолжает он юродствовать,-ох зараза, не выдерживая её спокойствия,
кидался он, на беззащитную с кулаками."
Тогда расскалённым железом получались у меня зубы, руки и
ноги.Я, как грызуны, старалась мгновенно сожрать его и смять.Мать подскакивала нас разнять, и кричала,
что есть мочи.Сестра, помня, как была избита за окно, какое не разбивала, боялась приблизиться и только
кричала, бегая по лестничной клетке.
-"Помогите, убивают."
Детей маленьких, а их, у нас оставалось двое, подопечных моих братишек, брали
соседи к себе.
12 ЧАСТЬ.
Брат старший, не знал кого избивать, меня или отца, так как с детства, мы ещё питали друг
к другу кой какие чувства, ходили за дафнями на речку для рыбок, в сарай за кроликами, курами и за
гусём,
который казался мне тогда, удивительно умным.
Брат был нелюдимый.Боялся людей.Даже в сарай, когда ему приходилось идти без меня, он делал
крюк, обходя народ.В садик не ходил, в лагерь однажды привезённый мамой, сбежал.Собирал артисток,
чтоб хоть любоваться на их фото, и толстые интересные книжки.Он красиво рисовал.Природа на листочке
бумаги, у него начинала двигаться, и я всегда была поражена, как это ему удавалось.Учился он плохо.
Таскался иногда за ребятами, какие как и он, пропускали школу, курили и лазили по чердакам.
Может быть, мы бы и не схватывались с ним, как барсы, если б мама смогла в зависимости
от обстоятельств, совсем
и полностью не надееться на Бога, что всё, что мерзкое, гадкое, ужасное, как должно тому и быть,
от чёрта, а прекрасное от Всевышнего, и понимая это,
хоть раз
разобраться, пусть не в кругу со своим алкашом-наглецом, а с нами, детьми её, почему мы так страшно
избиваем друг друга, может не получили от неё достаточно вразумительных наставлений, материнской
ласки и тепла?
Как она могла нас по-настоящему воспитывать? Коль сама бедная, натруженная, билась как рыба об
лёд.
Придя уставшая с работы, вносила швейную машинку и другие хозяйские обиходы с улицы, разбросан-
-ные мужем.Смотрела с осуждённой покорностью на иконы, какие он всё время разбивал, на вещи,
разбросанные по квартире и разбитую мебель.
Всё у меня отрывалось внутри, и куда-то пропадала вся сила, и я, смотря, была
не в состоянии прибирать и
помочь ей, в потрясающей своей и маминой скорби.
А она, убирая, стирая, готовя кушать, бегая по магазинам;
по несколько
часов ночью, умудрялась ещё стоять и на коленях, перед своим Господом Богом.
Зашла я один раз в кух-
-ню, заспанная, и стыд так всю меня и прошиб с ног до головы; мама отдавала поклоны своему "покрови-
-телю."
13 ЧАСТЬ.
"Ах, как я ночью терзалась и не находила ответа:-"Где же её, Бог, где??"Потом во сне, вылупилась на
него в злобной исступлённости и ору, неистовым зверином голосом.-"Смотри на меня, смотри, иуда
варварская, мумия, робот проклятый, зенки твои пошевелятся или они навсегда заглохли."Гляжу и стол-
-бенею и вся холодею от увиденного вдруг. У
Бога на иконе глаза ожили, да так явно, как-будто на самом
деле я не сплю, а на него гляжу.
На утро, мама высказывала и изъяснялась с Коленькой;как же это он мог бардачить, безобразничать,
плевать в иконы и бить хорошие вещи? - "Да что ты, Машь, не может этого быть?, да что, ты,
сдурела что ли?,
такое наговариваешь?" - "Да клянусь тебе, Коля, не сойти мне с этого места, аж у Ксаны всё было слышно,
спроси у ней, что ж я перед иконами буду брехать, - говорила мама, с такой чистой непосредствен-
-ностью, и наивностью во взгляде и в манерах перед своим Колей, как же он не может помнить, если и
пьян был не совсем в стельку."
Выходило, что за содеянное зло, она оправдывалась перед ним, а не он был
виноват в случаенном случившемся. -
"Ну, всё, сходи за последней, и этого больше не произойдёт, бросаю
пить, сходи, да поживей." -
Уйдёт мама, ему опохмелиться взять, а он на балконе, все глаза проглядит.
-"Ну, ушла зараза, теперь будет ходить полдня, иди, Ольк, встреть, поторопи её, падлу, - ныл он с нетер-
-пением, быстрее бы выпить."
Выйдет он из дома, поднакачавшись уже, и раздаёт мелочь-деньги, ребя-
-тишкам, которые мама не сможет успеть забрать, обшарив его по карманам.
И тогда, мать, меня трогает за плечо: - "Ты, - говорит, дочк, поскорее
иди, выпроси у него, сколько сможешь, - скажи, я тебя, слушаться буду папк; - может он, тебе все их,
и отдаст, поласковей с ним будь, похитрей."
Противны мне были её уговоры, рабское преклонение, перед
нареченным для неё идолом, а всё ж идти надо, волнуешься за то, что деньги расшвыривает налево и
направо.
-"Что ты раздаёшь? -кричу я с трепетом в голосе, - мы, что тебе, не родные дети? - ты другим суешь
им, - догоняю я его, и поворачиваю за плечо к себе. "
-"Я, лучше всей этой молокосне отдам рубли,
копейки, чем вам, подлючим мордам, не слушаетесь собаки такие, и не получите от меня ни гроша, и не
ждите."
14 ЧАСТЬ.
Жутко мне становится и невыносимо обидно, за гнусность его, такую, и я думаю, следить пока за
ним, может свалится где-нибудь, я тогда и заберу зарплату его.
Отстала я от него нанемного, а так как, он совсем запьянел и еле идёт, то конечно и забыл про меня.
И тут на него идёт ватага рябитишек, а он руки поспешно в карманы засунул, вытаскивает и наделяет,
как благодетель деньгами, они стесняются, не берут, а он суёт им, как миллионер, не скупится, не заме-
-чая в это время, что доставая монеты, руки выдёргивают разноцветные бумажки, - троеки, двадцатипяти-
-рублёвки и десятки, какие падают на землю, какие, я не растерявшись, мгновенно поднимаю, и бегу, что
есть духу, к матери. Рассказываю ей, захлёбываясь от увиденного, широко раскрытыми глазами.
"Он теперь к шлюхе пошёл - говорит она, - иди посмотри, не пришёл милиционер, Грудын Н., теперь
надо идти в сарай, они там будут пить."
-"Иди, - говорит, - наш умный, и добропорядочный дядя Коля Грудын - на шлюху, какая снюхалась с на-
-шим отцом, сидя в сарае, закрывшись, и долго не открывавшие нам дверь - иди отсюда скорей, больная
ты, какая зараза ходишь, - надо забрать тебя и не выпускать, позорную стерву."
И так её, он вытолкнул
быстро и бесцеремонно, что я даже диву далась. Погано мне было, за такой её срамный вид, как мама
хватала её, отомстить за Коленьку, чтоб та, его не соблазняла, - и в восторге я была, как гневно
и презрительно, обращался с
ней, уважаемый нами очень сосед - милиционер.
Только вошёл отец в дверь, как мама схватила его как
кутёнка, и швырнула на диван, намереваясь чуть ли не кастрировать, изменника своего.
Как заорёт он
звериным голосом от боли:-"Что ж ты, сука, делаешь, ох падла стервячая, - вопил он что есть мочи."
-"Ох, поскудный гад, на кого ж ты меня променял, на какую тварь больную, вонючую."
-Кричала мама, с
исковерканным, от сильного гнева, лицом, ни в себе, колотя его, как никогда в жизни.
-"Выгони ты его мам, - выступала тогда с пламенной речью, сестра, - пять детей, а он таскается, не зная
никакого приличия.Ты нам отец, должен пример показывать, а что мы видим от тебя, - как ты дружков
приводишь, кормишь и поишь их, а мы, придя со школы голодные, прячемся по углам, норовя тайком
стащить со стола кусок, когда ты расхаживаешь с ними по комнатам, показывая свои липушки, хвастая
всегда всем, какой я скульптор!
15 ЧАСТЬ.
Выкини ему вещи, пускай он катится от нас;променять такую красавицу,
на отвратительных, опустившихся совсем баб.Да знаешь, ты кто, после всего этого, в наших глазах?" -
-начинала она расходится с девической своей темпераментностью, в справедливый мир отношений,
нравственных устоев порядка.Тогда наступала тишина.Она чуствовала, что её горячая назидательная,
строгая речь, заставляет задуматься, над каждодневными подлейшими выкрутасами, отца. Ах!! - Каким
тогда усыпительным и успокоительным оратором в наш мир, ужасных тревог, была она, для нас!
Но, надолго - ли?
Мама смотрела тогда уже на неё, как на надежду избавительницу, может она в состоянии изменить,
предначертанную пророческую судьбу её, назначенную тогда попом.
-"А ты что ж, учительница, лезешь в наши с матерью отношения? - обращался он к ней, как ученик, поко-
-рённый её, неиссякаемыми мудрыми доводами, в чёрный его грязный интелект на происходившее, что
он вытворял, считая свою подлость, в порядке вещей, так как это и должно было быть.
-"Меня все любят, уважают, в гости и на работу всегда приглашают. " - " А, Николай Петрович, добро пожа-
-ловать, - отделайте ещё пожалуйста ремонт квартиры снохи, - Вы большой мастер-маляр, а если б ещё
и, не пили, - Вы б весь мир покорили-любил, ох, как хвалиться отец."
Мама по-сравнению с ним, не отста-
-вала, в своём утончённом искусстве вышивать.
Купалась я помню в ванной, и слышу вдруг, отец мать бьёт, пьяный конечно, аж хруст от побоев раз-
-даётся.Всё у меня мгновенно напружинивается внутри, и я накинув в волнении платье и уже, что есть
мочи, вцепливаюсь отцу в волоса, с страшным, неимоверным желанием схватить его зубами за нос, и
откусить его красивую носопырку, чтоб впредь, он не вертелся перед зеркалом и не заносился, какой он
симпатяга.Но этот эпизод, мне только потом снится во сне, а сейчас, на крики матери вопиющие, выбе-
-гает из детской комнаты мой враг-брат, и кидается на меня как зверь, с железными кулаками, за то
мстить, что я его постоянно учу, как себя правильно вести, обзываю,
что он, болван.
Он всё время, хотел мне досадить своей невыносимой
дебильностью; в манерах, отношениях, выходках, - и я,
смотря, понимая и чувствуя, весь жуткий кошмар,
какой может происходить только, если б
был он в Орловке, где помешанные и говорят, что им на ум их глупый взбредёт,
или в плохом сне, от которого потом долго мутит.
16 ЧАСТЬ.
Но я помню, ещё в отрочестве, была хорошей и эмоциональной девочкой, поэтому своей дерзновен-
-ностью, за оскорбление, что он мог вести себя, так со мной, всегда одерживала верх в моральном,
безнравственном его, поведение.
В данный момент теперь, захлестнувшаяся злоба его на меня, могла себе наконец волю дать, и они, как
бешенные, остервенелые псы, били меня, как садисты.Сестра уводила маленьких в другую комнату, с
поражёнными детскими глазками их, на происходившую резню, чтоб хоть детей не прибили нечаянно, а
мама пришла уже к шапошному разбору, когда битва прекратилась с кровопролитием.
Мама, привыкла ко всему, что могло бы случиться, и что часто и случалось в нашем траурном семействе,
но она, всегда очень и очень боялась убийства, смерти, поэтому в кухне, никогда нельзя было найти
ножа, чтобы в ярости сражений, не мог никто схватить холодное оружие, и прирезать другого.
Брату вероятно не по себе было, что я сопротивляюсь им, и не хочу заплакать или убежать, поэтому он
кинулся в кухню, с лютой дикостью, воя -"где нож".Но не найдя его, он схватил банку и стукнул меня по
голове, конечно со всего размаха, отчего она раскололась.
-"Господи, святая богородица, мать божия, что ж творится? - плакала мама, спрашивая у меня, больно ли
мне?"
Видя её ужасную боль в глазах, и сжатое от милосердия лицо ( к струе крови, лившейся по моей
спине на пол) мне совсем не было больно, так как сердце моё страдало не от физического избиения, а от
морального.
Это было вечером, когда мама побежала вызывать скорую помощь, а я стала подниматься на пятый этаж
к соседке, которую мама притащила, чтобы разнять дерущихся. -"Какие варвары, гады, подлецы, какие
смердячие фашисты". -кричала каждая моя мышца, клеточка в организме, ведь как наслаждаются суки
проклятые, аж слуху, уму, не поддаётся та явь, какую пришлось услышать.Когда выходила из комнаты,
отец запыхавшийся и задохнувшийся от боя своего, с тяжёлом вздохом от удовлетворения, рассказывал
сыну, как я, выскочив из ванны, схватилась с ним, а он поднял меня вверх ногами, и головой об стенку,
смог стучать; рассказывал он со злорадством, что раз пять, он меня, стерву, башкой бил, об угол,
треснул.
А я, застенчивая и глупая помню, на это, его, глумление надо мной, держала платье руками, чтоб оно
не опускалось, и не открывало мою, обнажённость, так как не было ж времени полностью одеться, спеши-
-ла заступиться за беззащитную мать.
Ах, стыдливая стыдуха! Мне б тогда надо было вцепиться зубами в
лодыжку его, и грызть, а я прятала перед этим уродом низким, голые телеса.
-"Заходи, заходи Оля, не волнуйся, не плачь", - говорит наша соседка. - Сейчас оденешься, мать вот вещи
принесла, одеться тебе чтоб, и поехать в больницу.
Продолжение следует.