- Очень хочу! - расплакалась девушка. - Всю жизнь после того, как погиб папа, я хочу только защиты от мамаши, от ее придурей, а потом и от ее обнаглевших друзей... Сначала было просто очень плохо, и я мечтала о защите. Два года назад стало совсем скверно, а я продолжала мечтать о защите и защитнике. Теперь стало совсем нестерпимо...
- Так в чем же дело? Почему ты, видя перед собой защитника, отказываешься от своей мечты?
- Все очень просто, - всхлипнула девушка, - я очень хорошо знаю, что этот скандал ни к чему не приведет, как ни к чему не привели еще сто предшествующих этому скандалов.
- Ты пыталась ей объяснить что к чему?
- Да. Я долго думала, что маман просто запутали, обвели вокруг пальца, что она просто не понимает того, что происходит в ее жизни, что ей нужно просто объяснить словами, чтобы она поняла, с какими страшными людьми она связалась... Поверь, Вадим, я не один раз пыталась достучаться до нее, сначала до ее разума, а, когда поняла, что она все делает вполне осознанно, делая в своих рассуждениях всего одну ошибку, но фатальную...
Елена умолкла, пытаясь справиться с душившими ее слезами.
- Ты думала, что она безоглядно верит тем, кому доверять нельзя и рассчитывает на благородство тех, кто не знает, что это такое. - закончил фразу Добрынин.
- Я честно пыталась достучаться сначала до ее разума, а потом и до ее совести, но все мои попытки были бесполезны. Если мы сейчас сидим здесь, в этой квартире, то вовсе не потому, что маман хоть что-нибудь понимает или хоть чего-нибудь опасается. Нет. У нее свои планы и свои расчеты. Когда она сочтет, что уже пора выгнать меня из дома, я вылечу отсюда в два счета.
- Она считает себя умнее всех? Даже умнее Яковлева?
- Да. И об этом я тоже пыталась с ней поговорить, и тоже бесполезно. Я столько раз пыталась с ней поговорить, что...
- Что теперь ты хорошо знаешь, что и как будет происходить? - спросил Добрынин.
- Да. Знаю... Получив несколько "хороших" уроков, я усвоила последовательность мамашиных действий. Я знаю, что мамаша не слышит меня потому, что не хочет слышать... Вот, не хочет, и все... И что бы я ей ни говорила, она будет скандалить бесконечно, уходить от темы, увиливать, изворачиваться, превратно истолковывать все мои слова и поступки, лгать, клеветать, возвращаться к теме, если увидит, что собеседник "повелся" на ее фокусы... И все эти выкрутасы ей нужны только для того, чтобы доказать, что она и ее друзья беленькие, ну а я,
как обычно, черненькая хамка, которую учить надо...
- Но ведь должен же быть предел ее хамству...
- Должен, но его пока нету.
- А когда он наступит?
- Я, честно говоря, возлагала большие надежды на просьбу Альбины продать дачу...
- Но тщетно?
- Да... Теперь я надеюсь, что она хоть капельку протрезвеет, когда поймет, что Яковлевы не вернут ей якобы занятые деньги...
- Ты думаешь... - начала Зинаида Васильевна.
- Да. Я так думаю. - перебила ее дочь.
- Естественно, тебе же невыгоден разговор по существу. Бросаться голословными обвинениями гораздо проще. - не осталась в долгу мать.
- Мама, они у тебя брали деньги взаймы, когда у них появилась возможность купить новые холодильник и телевизор через Совет Ветеранов?
- Да. Конечно.
- Они тебе вернули долг?
- К-кажется... - растерялась Зинаида Васильевна.
- Так вернули, или кажется?
- Н-нет. - недовольно признала мать. - Наверное, они сначала забыли, а потом грянула гайдаровская реформа...
- Реформа тут ни при чем. В самом ее начале те деньги представляли собой приличную сумму.
Зинаида Васильевна промолчала.
- Скажи мне, мама, Яковлевы брали у тебя взаймы, когда покупали гараж?
- Да, конечно.
- А машину?
- Д-да...
- Эти долги они вернуть соизволили?
Зинаида Васильевна надолго задумалась. Прошло несколько минут, и Елена повторила свой вопрос:
- Яковлевы отдали тебе долги за гараж и машину?
- Н-нет...
- Ты напоминала им о долгах?
- Что ты? Как можно?
- Теперь тебе понятно, почему я считаю, что они тебе не вернут и эти деньги?
- Что ты из меня жилы тянешь? - вдруг завопила Зинаида Васильевна. - Какое тебе дело, вернули мне долги мои друзья, или нет?
- А то, что ты отдала деньги заработанные не только тобой, но и мной, тебя не смущает? - не осталась в долгу дочь.
- Ты меня еще попрекни тем, что ты зарплату мне отдавала. - не унималась мать.
- Все, мама, говорить больше не о чем. Давай закончим этот разговор. Я устала...
- Хочешь прилечь? - спросил муж.
- Вадим, слово "устала" я понимаю иначе...
- Устало не тело? Без сил осталась душа?
- Да, Добрынин... Именно так. Кстати, откуда ты взял такую обалденную формулировку?
- Из одной очень хорошей книги...
Продолжение следует...