Страх, упавший на колени,
Молил пощады и прощенья.
В дрожащем мареве виденьем
С него одежды облетали тенью.
Под пыльной маскою глумливой,
Он трясся вечною осиной…
Когда ж развеялся дурман, то виден, стал его обман.
И панихидой громогласной освобожденный смех звучал.
Под маской тех, кто всех пугает,
Всегда трус страшный выступает.
И тут оружие одно-
Смеяться страхам в их лицо.