В предыдущем репортаже с самим собой была попытка уяснить, что у меня есть внутри (http://www.proza.ru/2019/11/21/615).
Сейчас попробую заценить доступность того, что будто бы снаружи.
Вступая в диалог, я предполагаю, что другой человек меня поймет.
Вообще-то глупо ожидать, что он поймёт так, как я этого хочу, но это почему-то называется «поймет правильно».
Но я же обращаюсь к нему потому, что ожидаю понимания. А с непонимающим я и разговаривать не стану, а если и стану, то сам за него буду воспринимать мною же сказанное. Такой «несобеседник» будет для меня как неодушевленный предмет.
Самосознание как правило активно, но оно – никакое.
Самосознание, что мое, что твое, что кого-то еще выпадает из причинно-следственных связей, – ведь они сами постигаются при его помощи.
Самосознание не обладает качествами, оно является только предпосылкой понимания-постижения, или достижения качеств.
Разговаривая с кем-то, я приписываю ему наличие самосознания если убеждаюсь, что он меня понял, «услышал».
Есть только один способ определить, является ли человек понимающим, – услышать его ответ.
Выходит, диалог – единственный способ определить понимающего, обладающего самосознанием.
Не методы анализа, а диалог является единственным методом обнаружения другого самосознания.
Теперь такой вопрос. Встретились два человека и поговорили. Как они поняли друг друга, это их дело, но они говорили. Это значит, что каждый из них решил, что у другого работает самосознание.
Отличаются ли их самосознания? Исходя из вышеназванных тезисов, нельзя утверждать ни о том, что их самосознание одно и то же, ни о том, что самосознания разные.
Говорить что-то о самосознании – значит приписывать ему качества.
Вот мир – это то, о чем можно хоть что-то сказать, а самосознание – это сам говорящий, поэтому о себе оно не скажет ничего.
Как кем-то было произнесено: «Понимание одно и положено на многих». В этой фразе и прямой, и иносказательный смысл с сермяжной правдой жизни.
Итак, самосознание п р а к т и ч е с к и обнаруживается только через диалог. Но только для нашего самосознания. Как это?
Например, я попытался поговорить с камнем. Но я знаю, что он мне не ответит, и для меня он не обладает самосознанием. Но сказать, что камень в принципе не может обладать самосознанием, я не вправе. Нам просто не удалось поговорить – вот и все.
Практически я не могу обнаружить отсутствие самосознания.
Если бы я услышал от камня ответ, то подумал бы, что мне пора обратиться к психиатру.
Однако есть люди, для которых камень – не просто камень, как и расположение звезд на небе – не просто астрономический факт.
Абстрагируемся от того, что они могут быть сумасшедшими, шарлатанами, или просто суеверными.
Они воспринимают такие факты объективной реальности, которые я не воспринимаю.
А сами они говорят, что состоят в диалоге, кто со всем миром, кто с какими-то предполагаемыми существами, говорящими посредством объективных фактов.
К этой группе можно отнести настоящих поэтов. Между прочим еще никто не объявил поэта сумасшедшим потому, что он воспринимает реальность как говорящую.
Талантливый ученый тоже воспринимает реальность и какие-то факты как текст, который нужно расшифровать.
Возникает вопрос, есть ли у этого текста автор?
А реальность становится говорящей тогда, когда мы приписываем миру самосознание.
В таком случае человек воспринимает мир антропоморфно, то есть приписывает ему свои собственные качества.
Но можно ли, читая текст, удалить из него человека как часть этого текста?
Качества человека входят в текст мира так же, как качества мира входят в читающего его человека. Даже в квантовой физике есть «эффект наблюдателя».
Возможность диалога есть реализация целостности человека и мира.
Диалог не отменяет ни один из существующих методов познания, ни добытые человечеством знания.
Проблема в том, что диалог – это возможность. Когда, отчего и в ком она реализуется – уже другой вопрос.