Начало: http://www.proza.ru/2019/11/28/870
Назад к главе 25: http://www.proza.ru/2019/11/27/860
Глава 26: Собака Тихон из параллельного мира. Лина с взрослым сыном встречают двойника Альберта из командировки.
Господи, из-за какой-то моей предательской мысли, сколько было горя.
Так кто же я теперь здесь, в этом мире? Вероятно, случился сбой частот резонатора, тот нежелательный случай, о котором я предупреждал Люсю.
А вдруг я здесь настоящий, как и этот мир для меня. Меня здесь все знают и помнят, а я многого не помню. Нет, лучше бы здесь все-таки жил другой, «параллельный» двойник-Альберт. А я здесь побуду часок-другой, отдышусь, улягутся все мои чувства и мысли, и разберусь со сбоем в пространстве и времени. Мне надо определить, куда теперь точно перемещаться, чтобы помочь Люсе.
Вдруг что-то зашуршало в мокрой траве и послышалось ворчанье и фырканье.
О Господи, да это же его пёс Тихон. Собака радостно запрыгивала мокрыми лапами на учёного, перепачкав его плащ. Но тот, присев на корточки, с нахлынувшим восторгом ласково трепал своего питомца за уши. Так, в сырой темноте сквера они еще приветствовали друг друга некоторое время.
Тихон как то напряженно фыркал, обнюхивая своего хозяина. А ведь это был «параллельный Тихон», пронеслось в голове ученого. И я для него - «параллельный». Или нет? В любом случае, сейчас мне не стоит никому показываться на глаза и из этой реальности необходимо выбираться. Надо спасать Людмилу.
Пёс продолжал радостно тереться возле Альберта. - А ты откуда здесь? - опомнился учёный.
Из темноты послышался клич: «Тишка, Тишка…», и собака, замерев и навострив уши, рванулась на зов.
Это был голос …Лины! Альберт не мог перепутать. И тут учёный, как шаловливый пацан, спрятался за куст акации. Но через несколько секунд пёс снова примчался к нему, без труда отыскав его за кустом, и притаившийся учёный сквозь ветви увидел направляющиеся в его сторону две фигуры: мужскую и женскую.
Теперь он услышал и второй голос, молодой мужской голос. Он тоже звал к себе Тихона. По вздрогнувшему телу пса, Альберт понял, что и этот голос для собаки – свой, родной. Это голос близкого человека, хозяина. Это зов любимого, дорогого существа, на который пёс также беззаветно откликнулся, как и на звонкий женский голос, по определению Альберта принадлежавший Лине.
- Тишка, ко мне!
- Тишка, Тишка, ну куда же ты?
Женский и мужской голоса наперебой манили к себе собаку.
-Что же он там нашёл?
Пёс вздрагивал и оборачивался на знакомые голоса, но и не хотел покидать Альберта, ласково тычась мордой в его ладони, и как бы недоумевая, почему же его самый главный хозяин так странно себя ведёт? Почему он не идёт к своим, а прячется от них? Почему он таится, разговаривает тихо и, как будто на охоте, прикладывая палец к губам, приказывает, нет, умоляет его молчать.
А двое уже почти вплотную приблизились к кусту. Как раз этот участок сквера ярко освещали фонари. Он разглядел тех двоих и сразу же узнал Лину. И она как будто предстала перед его взором из какого-то волшебного сна.
Её утонченные черты лица были все также нежны и прекрасны. Легкий, свежий загар ровно лежал на её лице и руках. Годы, конечно, наложили свой отпечаток. Это была не та юная Лина. Задумчивый взгляд её больших в голубизну глаз таил глубокую грусть и многолетнюю усталость. Но эта женщина в свете ночных фонарей и звёздного неба выглядела фантастически красивой.. И голос её звучал из темноты так гулко и притягательно.
Обладатель же мужского голоса оказался её сыном, что понял учёный из интересного диалога.
- Мам, где же он?
- Вот, за кустом хвостом вильнул и исчез.
- Да, прибежит, никуда не денется. Это он так рад встрече и выпендривается, мол, поиграйте, поищите теперь меня.
- Разбаловали тут его без нас Вауловы. Полдня не прошло, как хозяева вернулись, а он и буквально – в кусты. - они дружно засмеялись. - Интересно, - продолжила мать, - как пёс встретит Альберта… Позвони-ка отцу ещё раз…
- Звонил, мам: недоступен.
- Какое-то кругом таинственное исчезновение. Сказал, что через десять минут будет, а мы полтора часа топчемся, встречаем его. Может, он разыгрывает нас. Притаился где-нибудь за кустом, чтобы как сюрприз – неожиданно выскочить. Ведь такой он у нас в жизни смешной и наивный. Не подумал, что мы тут зябнем под изморосью… После юга чувствуешь разницу, а, сынок?
- Мам, давай по скверу пройдёмся, - обронил в ответ реплику сын. – Пусть лучше он нас догоняет.
- Кто? Тимоха или отец?
Двое опять засмеялись дружным, добрым, как бы самих себя ободряющим смехом.
Оба, мать и сын были под зонтами, но одеты легко, по-летнему. Чувствовалось, как они ёжились от ночной прохлады, уже отчётливо пахнувшей приближающейся осенью. Дождя почти не было, в воздухе стояла какая-то колкая влажная завеса, и вместо раскрытых зонтов этим людям больше бы сейчас подошли накинутые на плечи куртки…
Двое не спеша стали удаляться от куста, и сидевшие в засаде пёс и человек потихоньку выглянули из своего укрытия.
Ничего себе, как обстоят здесь дела, в этом мире… Альберт аж присвистнул и нервно забарабанил пальцами по растрескавшейся коре кустарника. Так он ли это сам, или двойник учёного женат на Лине? У них взрослый сын (вот только как зовут молодого человека, я не ещё не узнал). Но, главное, это их сын. Его и Лины.
Вот именно, «его», едва прошептал губами ученый, вновь таясь за кустом в обнимку с притихшей собакой. «Его», то есть того, «параллельного» Альберта, рассуждал он. А, может, не существует никакого другого, а это и есть – я, только ничего не помню. – произнёс он резким шепотом с сомнением в голосе, проводя рукой по волнистой шерсти собаки.
Пёс теперь отдыхал, развалившийся прямо на холодной и сырой траве всем своим податливым телом, спокойно внимал рассуждениям учёного. А тот продолжал.
Хотя здесь и Лина с сыном – тоже «параллельные», вдруг отметил ученый, многозначительно посмотрев в глаза собаке.
Ну, ведь в его же родном мире есть такая же Лина, осенило его. Как же мне не стыдно, подумал Альберт. Вот встретил ее, и то случайно, через столько лет, в параллельном мире. А у себя так и не удосужился ее разыскать. Какая же досада и глупость, столько лет держать на неё обиду, да и самому считать себя виноватым, и ни разу не встретиться с ней. А она – вон, до сих пор, какая еще красавица.
Ведь там, в моем мире, она точно такая же, как здесь я её вижу в свете фонарей и ночного неба. Вот в чём мне наука: разыскать образ своей любимой на другом конце Вселенной, чтобы понять, что любимая была все эти годы совсем рядом, во всяком случае - на одной планете. И вот мне ещё наука: увидеть образ собственного сына, услышать его голос. Вот, говорит мне Вселенная, слушай и смотри, какой мог бы быть у тебя сын. Мог бы быть, но у тебя там, в твоем мире его нет…
Господи, но ведь там есть Лина. Да, возможно там она замужем за другим человеком, и у них есть свои дети.
А тогда, в юности, он, Альберт так и не проявил настойчивости, чтобы найти её. Нет, он не поехал за ней в Тамбов, а когда от кого-то узнал, что она, кажется, сменила фамилию, решил, что она теперь замужем (надо же – так быстро), и ему теперь не стоит показываться ей на глаза.
Вот так, я же от неё всю жизнь таился, как таюсь теперь перед её параллельным двойником. Так же, как здесь для неё Я не настоящий Я, там, у себя я прятался, но прятался не Я, а какая-то ненастоящая часть моей личности.
Больше всего он сейчас хотел очутиться в своей реальности. Нет, не хочу я быть «здешним», где я ничего не помню. Я обязательно, обязательно вернусь, разыщу именно свою Лину. Разыщу и повинуюсь перед ней, прошептал учёный, глядя в глаза верного пса.
А двое людей тем временем снова стали приближаться, ища по аллеям беглеца-Тишу.
Тихон опять сделал рывок из кустов и посмотрел умоляюще на Альберта: мол, слышишь, меня же зовут. А ты, ты-то пойдёшь со мной? Пойдём вместе!
- Тишка, ты хороший, - с приглушенной хрипотцой шептал на ухо собаке учёный. Спасибо, что ты меня признал и любишь, в каком бы измерении мы с тобой не находились. Ты надёжный, преданный друг. Ты чуешь энергетику хозяина, и любовь твоя бесконечна, как Вселенная.
Но так ли меня примут все остальные? У них будет куча вопросов и недоумений. Понимаешь, я не могу здесь показаться и перед ними предстать. Чувствую, что я здесь все-таки чужой, из параллельного мира. Для тебя я всегда свой, а для них – чужой. А ты иди к ним. Они – твои хозяева. В твоём мире живет наверняка кто-то такой же, как я. И его ладони так же пахнут сигаретным дымом. И он так же тебя будет ласково трепать по морде. Передай ему от меня привет. Передай им всем привет. Ты знаешь, как это сделать на своём собачьем языке. Ну, беги.
И пес, лизнув его на прощанье, послушно побежал к своим близким, зовущим его из темного сквера людям.
- Вот он, нашелся, бродяга.
- Ой, какой мокрый и грязный.
Послышались ещё некоторые реплики и суета возле собаки.
И тут ученый уличил момент, чтобы выбежать из-за кустов, где он все это время таился, сидя на корточках, и переместился в гущу развесистых лип. Для этого ему пришлось пересечь заасфальтированную дорожку, ярко освещаемую несколькими фонарями, и на миг его силуэт отчётливо промелькнул перед глазами приближавшихся людей.
- Вон, кажется наш папа, только зачем он в заросли полез?
- Правда, похож, но зачем он туда направился?
- Может быть, нас ищет.
Люди узнали в путешествующем учёном своего мужа и отца. Они устремились за ним, стали звать его, а он всё убегал и убегал, как трусливый мальчишка.
- Да, может, это и не он?
- Да, наверное, показалось.
Альберт скрылся в самой глубине липовой аллеи. Люди от него отстали, растерянно глядя по сторонам.
Альберт отодвинул рукой мокрые ветви и продолжал наблюдение.
***
Тут как будто из воздуха возле подъезда появилось такси. Из салона вышел седеющий мужчина в сером плаще, а вслед за ним и шустрый водитель, помог с багажом, и они вежливо раскланялись, объятые светом из салона машины.
Альберт, наблюдавший из густой темноты, конечно же узнал этого пассажира. Это был он сам. Пассажир в плаще, поставил свой чемодан на мокрый асфальт, закурил и, расправив плечи, осмотрелся вокруг. Такси отъехало прочь, а мужчина ещё не спешил уходить, а все с наслаждением курил и осматривался, как будто вживался в новую обстановку, как бывает, так делает человек, прибыв на какое-то новое место, или наоборот, вернувшись, домой.
Подъехавший пассажир привлек к себе внимание пса-Тихона, а затем и выгуливавших собаку этих двух людей. Теперь все трое, узнав в прибывшем человеке своего мужа, отца и хозяина, радостные ринулись его приветствовать.
А наш Альберт, который прятался по кустам и зарослям деревьев, увидев своего двойника и уже успевший перенести по этому поводу невероятный стресс, теперь уже испытывал поток других мыслей, чувств и эмоций.
Он вдруг почувствовал себя вмиг брошенным, забытым, никому не нужным. Только что они искали и звали его, а теперь все, даже верный пёс, бегут от него, бегут… к какому то Другому.
Чувство зависти и ревности так всколыхнуло его натуру, что сердце его бешено застучало, а комок подкатил к горлу. Учёный был готов и кричать, и негодовать, и плакать. При этом он сам был так удивлен всем этим возникшим в его душе чувствам и эмоциям.
Но вскоре буря страстей в душе Альберта улеглась по мере того как внимание его переключилось на собравшееся вместе у подъезда семейство. Люди не спешили домой. После коротких взаимных приветствий встретившиеся что-то выясняли друг у друга, недоумевающее разводя руками.
Находясь от них в отдалении, он мог расслышать обрывки фраз и видеть их жестикулирующие фигуры. Альберт лишь смог разобрать, что кто-то из них кого-то неправильно понял и т.д. Эта сцена не представляла собой ничего особенного, и тут любопытство ученого постепенно затухло.
Его фигура, находящаяся в глубине сквера уже вряд ли могла привлечь внимание счастливую семью, занятую своими разговорами, и учёный рискнул покинуть своё укрытие. Он снова сел на ту же скамейку.
В его душе было уже не то чтобы равнодушие к ним, но исчезла вдруг та острая эмпатия, которой только что было тронуто его сердце. Уже ни боли, ни волнения. С ними всё хорошо. И слава богу, что здесь есть кто-то другой. Ведь он, Альберт, совсем не готов к этой роли мужа и отца. Как хорошо, что тут все это переложено на плечи кого-то другого.
Для него существует только его Лина в его мире, с которой у него не сложилось в юности. Но повстречаться с ней там у себя все-таки стоит. Возможно, они даже станут друзьями…
Но, теперь – Люся. За всеми этими перипетиями он совсем забыл про Люсю. Ведь надо спасать Людмилу, а он прохлаждается здесь на лавочке в «каком-то параллельном мире».
Он снова бросил взор на «здешнюю» счастливую семью. Семья наконец-то направилась в сторону своего подъезда. Но Альберт, почему то, не видел, как они в него зашли. И мать, и сын, и ученый-двойник со своим дорожным чемоданом, и прыгавший от радости пёс – все такие шумные и возбуждённые вдруг как будто растворились в воздухе.
За мгновение ока всё у подъезда затихло и опустело.
Глаза учёного стали тяжелыми, и он провалился в дрёму…
Продолжение – глава 27: http://www.proza.ru/2019/11/27/854