Когда-то давно в нашем городе жил один писатель. Он был не знаменит, его мало читали, но его писанина в той, или иной мере, трогало душу читавших его. И казалось, что выхода его новых произведений народ ждал, молча, без волнений, но ждал. И он все писал и писал. И вот однажды, когда он начал большую работу, неподъемную, он пропал. Пропал со всех экранов, и даже соседи перестали его видеть.
Жизнь шла своим чередом, люди жили, ходили на работу, летели месяцы, года. Все про него забыли. Как вдруг, спустя 10 лет:
«Что значит потерять музу? Вы когда-нибудь задумывались об этом? Будь вы творческий человек, либо простой обычный работяга. Потерять музу, это как упасть в депрессию. Когда обычны твои действия теряют смысл. Сожран бытовухой, вот как это называют в народе. Когда ты занимаешься чем-то, что не имеет какого-то смысла, прямого, косвенного. Ты просто это делаешь, потому что надо. И вот в один день, сидя за своей машинкой, я понял что она ушла. Собрала все свои вещи и ушла, даже не закрыв дверь. Стало холодно внутри, словно шел дождь. Такой сильный ливень, вымывающий кости. А за ним, когда большая часть твоих костей стала шероховатой и заточенной, пришел мороз. Мокрые кости начали леденеть, стали хрупкими. Настолько, что любое твое движение, кажется, приносило мучительную боль, словно они ломались и сразу же схватывались морозом. Шуршание внутри, как будто кусочки костей падали в сугроб и начинали движение, эхом отдавались по всему телу. Это все неописуемо больно и безумно. Разум твой начинало мутить, эмоции застывали внутри, даже слезе было не пробиться сквозь закупоренные отверстия. Хотелось просто лечь и умереть. Но сам себе говорил, что ты не такой, что нужно бороться. И в голове всплывали те моменты, когда ты работал над собой. Когда эмоции переполняли тебя, а затем как огонь, выплескивались на бумагу. С каждым словом, написанным тобой, ты словно подбрасывал топливо для этого костра. Сжигая себя изнутри, отдавая всю свою силу бумаге. И вот ставилась последняя точка, а от тебя оставался лишь пепел на стуле. Все твои эмоции они вот тут, замурованы в чернилах аккуратно сложенных в слова, слова составляющие предложения, несущие хоть какой-то смысл, передающий эти эмоции. Такая синергия тебе нравилась, ты чувствовал подъем, ощущал жизненное присутствие, свою малую значимость. И тебя не волновало, что будет дальше, кто что скажет. Ты сделал то, что от тебя требовалось. И с ее уходом, это все окончилось. Буквы перестали складываться в слова. Внутри огонь затлел, выпуская маленький дымок, уходивший с каждым выдохом сигарет. И пришедший мороз, окончательно убил твою надежду, что ты воспламенишься снова. Как я сказал раньше, бороться ты не перестал. Ты все старался сложить буквы в слова, наполнить слова смыслом. Но перечитывая их, ты все больше и больше опускался вниз, утрамбовывая себя все глубже и глубже в себя. В тебе развилось самокопание, ты опытный хирург. Настолько опытный, что режешь себя без анестезии, выкапывая все свое нутро наружу, а когда доставать осталось нечего, ты начал разрезать и кромсать все то, что было получено. Два с половиной года я резал себя, без остановки, пытаясь найти первопричину своего состояния. Пока в один момент не услышал голос, женский, подталкивающий меня работать усерднее. Он нашептывал на правое ухо. И он был сладкий, манящий и чарующий. Разрезав свою жизнь на мелкие кусочки, у себя в голове я нашел лопату и начал рыть. Рыть глубокую яму, рыть по завету голоса. Сам того не понимая, я взял всю свою жизнь и положил в эту яму. Поднявшись из неё, я быстро стал закапывать. Помню, как положил сверху большой камень, и получилась могила. Могила без имени, в которой лежал я. Уставший, я упал и уснул, прям на ней. И во сне мне явилась она. Девушка, безумно красивая. Она была за стойкой, скрывавшей её ноги. Она ничего не говорила, просто смотрела на меня. В её глазах играла страсть, в которой мне хотелось раствориться. Я было сделал шаг ближе, как вдруг почувствовал её прикосновение у себя на горле. Её ноготки начали впиваться в мою плоть, её рука начала сдавливать мое горло. Но страсть, бушевавшая в моем сердце, перекрывала боль, ну и внутренняя пустота помогала забыться. Я помню, как она резким движением приблизилась ко мне, буквально за секунду. Она была выше меня, головы на две. Её легкая рука приподняла меня над землей. Её губы впились в меня, обгладывая мои. Тепло внутри начало подниматься по моему телу к моему рту. И я почувствовал, что частичка меня начинала уходить через её поцелуй. Моя душа, стала разрываться на кусочки и выпиваться ею. Но забрать её полностью было невозможно. Голос стал нашептывать: «Я знаю что ты хочешь больше всего. Что тебе нужно, сейчас как глоток воздуха. Я дам тебе это, тебе лишь стоить сделать маленькую вещь. Настолько незначительную и бесполезную, но способную порадовать меня. Мелочь, которая тебе уже не нужна. Отдай её мне, подари её, - её голос становился грубее, приобретал внутреннее устрашение, становился потусторонним. Отдай её мне, всю, всецело, отдай свою душу.» Бездушный крик раздался в моей голове, разум стало мутить. Все что было рядом, помещение, окружавшее нас, оно воспламенилось. Но жара не было. Я готов был сказать да, но мой рот был занят её языком. Глаза стали невольно опускаться вниз, и я увидел её ноги. Они были козьими, согнутыми в коленках, а на конце были копыта. Она твердо стояла на остатках пола, пламя все ближе подбиралось к нам. В местах сгоревших, под полом ничего не было, вечная пустота залитая огнем. Я взглянул её в глаза, в них было пусто, но сопротивляться я уже не смог. И в них утонул, в их черноте. Помню, как я отдался ей, как задыхался с каждым движением, как она выдирала кусочки плоти из меня. Помню, как моя душа воспламенилась во мне, как был истеричный крик внутри меня. И в самый пик, я поднял голову наверх и из своего рта изверг огонь. Это была моя сгоревшая душа, она покинула мое тело. Я видел, как она пыталась подняться вверх, ухватиться за руку моего ангела, который все это наблюдал со стороны. Но она была слишком горяча, настолько обжигающе, что даже он не смог терпеть её касание. Я помню, как дым окрасил его крылья в черный, как эти места начали слипаться, словно испачканы в мазуте, как он чуть не пал в эту бездну, потеряв равновесие. Моя душа пыталась утянуть его вниз, отчаянно пытаясь спастись. Большая когтистая лапа схватила её за ногу, и дернула вниз. Вместе с ангелом. Так сильно, что они оказались рядом со мной. Истошный крик «Теперь ты мой!» оглушил мои уши и на мгновение привел меня в чувства. Мои руки уперлись в ангела, слегка согнувшись в локтях. Я взглянул в его глаза и произнес «Прости», и тут же, собрав оставшиеся силы, оттолкнул его назад. Он взмыл вверх, с сожалением провожая меня в бездну. Тьма, которой, окутала мои глаза, и я уснул в своем сне. Я помню как я проснулся, как сильно болела моя шея, как я долго лежал с открытыми глазами, но никак не получалось встать. В таком состоянии я провалялся до следующего утра, ни разу не сомкнув глаза. А затем я встал, умылся и почувствовал, эмоции, они переполняли меня, муза, она вернулась. И я сел за работу, я просидел не отходя от машинки три года, я закончил то, что погубило меня. Ещё несколько лет, я провел в полной редактуре своего произведения, отдавай весь свой внутренний огонь ему. Я довел его до совершенства, я потратил всю свою жизнь на него, до последней капли. И когда я осознал, что произошло, я его сжег. И теперь, я дописываю это предупреждение. Чтобы его прочитали отчаявшиеся, потерянные. Которые, так же как и я, начинают препарировать себя. Остановитесь, пока не пришла она. Пока у вас ещё есть шанс. Остановитесь, прошу. Не повторяйте моих ошибок. Это последние слова, больше не будет и строчки, только остановитесь…»
В его доме случился страшный пожар. Его тушили два дня, но никак не могли. И что странно, огонь не переходил на соседние квартиры. Он был локальным, горела только его квартира. Не поднимался дым вверх, не опускался вниз. Жар не уходил дальше его двери, не передавался по стенам или потолку полу. Горел только он, внутри, один, не способный вырваться.
Когда пламя утихло, а дым весь исчез, люди смогли пробиться в квартиру. Там стоял стол, с машинкой, а за ним сидел он. Обожженный скелет, настолько худой и изломанный, что казалось, легкое прикосновение обратило бы его в пепел. В левой руке него была кружка, а правая лежала на машинке. В машинке лежала рукопись, которую не тронул огонь. Её и опубликовали потом, в местной газетке. Как послание, в местном некрологе. А через час после публикации, говорят, его сгоревшую квартиру озарил свет. Яркий и необычный. Но это явление длилось недолго, буквально полминуты. И говорят, самые зоркие, не побоявшиеся смотреть на свет видели ангела, в руках которого был пепельный мешочек, с его остатками. Поэта потерявшего музу.