Я в руке задержу дыхание,
чтобы сквозь тишину августа
и густое молчание вечера
уловить мне твой звук голоса,
и твой смех
(ну, конечно, если получится).
А иначе зачем нам всё это отдали,
и зачем мы всего много придумали,
а потом столько же времени
мы с тобой находили всеми
известный общий язык.
А когда, наконец, его выучили,
то потом опять резко память стирается,
и вот здесь я задержу дыхание,
чтобы прислушаться к тишине
и увидеть, как ты улыбаешься.
Улыбаешься мне.