Что мы знаем о войне

 
  Даже, не знаю откуда она выпала. Старая ученическая тетрадка с полинявшей обложкой сине-зелёного цвета, а в ней черновик моего сочинения про войну. Нам в школе каждый год в начале мая задавали писать такие сочинения.
  Учительница тщательно объясняла классу, что надо не просто написать, а сначала расспросить про войну у своих бабушек и дедушек. Меня это всегда возмущало (я был поздним ребёнком и у меня, в отличии от многих воевал ещё и отец). Почему про войну надо спрашивать именно у деда?
1. Дед.
 К деду у меня доверия не было. То есть, в том, что дед воевал я не сомневался. У него в столе лежало много всяких наград. Некоторые из них были потёртые, с засаленными ленточками, а другие совсем новенькие. На парадном пиджаке дед носил колодки.
 Дед за словом в карман не лез. Бабуля называла его «балагур». Я с детства понимал значение этого слова на наглядном примере. Слушать деда было интересно. Он с серьёзным лицом рассказывал мне такое…  Например:
  Дед был командиром разведчиков. Однажды они несколько суток сидели в засаде, в глухом лесу. От скуки, дед принялся дрессировать местную сову, и так в этом преуспел, что она, по сигналу деда ухала! Всё это было изложено во всех подробностях. Дед в лицах показывал себя и сову. Проходившая мимо бабуля прятала улыбку. Я настолько вдохновился его рассказом, что мне захотелось пересказать его друзьям на улице. Уже в дверях я остановился и, опомнившись, спросил: «А, как же немцы?» «А немцев мы всех перебили. Взяли пленного и к своим ушли!» - отмахнулся дед.
 На улице меня подняли на смех. Да я и сам, уже, не верил в то, что можно дрессировать сову.
  Позднее, когда мы в школе проходили поэму Твардовского «Василий Тёркин», я представлял его себе, как моего деда.
  Уже теперь, когда стало можно узнать в интернете, я прочитал, как на самом деле воевал мой дед.

 Представление о награждении, написанное от руки на грубой, серой бумаге.
  20 июля 1943 года дед с криком: «За родину!» поднял роту в контратаку.

 Сейчас эта фраза настолько замылена, что мы произносим её совсем не задумываясь над истинным смыслом. Помните, у того же Твардовского, когда Тёркин мечтает, как он придёт с медалью домой… Там, среди прочего, мелькает такая фраза, сказанная им в ответ на вопрос:
«- Как, мол, что? — Бывало всяко.
  - Трудно все же? — Как когда.
  - Много раз ходил в атаку?
  - Да, случалось иногда.»
 У Твардовского Тёркин – везунчик. В те времена любой ребёнок знал, что тех, кто МНОГО раз ходил в атаку ОЧЕНЬ НЕМНОГО.
 Поднять в атаку бойцов невозможно из укрытия. Тут всё – только личным примером. Да, ещё и не за каждым пойдут. К тому же командир для противника – всегда цель номер один.
 Мне трудно представить себе, что испытывал человек, вставая под пулями в полный рост, зная, что кто-то видит его сквозь прицел, чьи-то пальцы нажимают на курок…

  В этом бою дед лично убил восемнадцать фашистов. Рота вернула себе ранее оставленные позиции.
  Гвардии ст. лейтенант Волков. Орден «Красной Звезды» номер 18***1.

  Дед плохо кончил. Когда калекам разрешили вернуться со сто первого километра, к деду стал приходить его старый, ещё довоенный друг. Ему на фронте оторвало обе руки. Я несколько раз видел Безрукого. Это был огромный (чуть было не написал «здоровенный») мужик с заправленными в карманы пиджака пустыми рукавами. Безрукий пил «по-чёрному». От унижения, от ощущения собственной беспомощности. Когда не можешь без посторонней помощи даже пописать, когда даже верёвку на шее затянуть нечем. Он целенаправленно убивал себя водкой, и добился своего. И утащил за собой деда. После похорон Безрукого дед не смог остановиться …
2. Мама.
 Маму спрашивать про войну было бесполезно. Она была в плену. Про войну рассказывала всякие ужасы, потом рассказ обрывался, и она долго и беззвучно плакала. А ещё она никогда не смотрела фильмов про войну. Никаких.
 Вот один из тех рассказов, который она смогла рассказать до конца.
 У неё на глазах немцы заживо сожгли несколько десятков молодых девушек. Их везли в Германию. По дороге они как-то открыли вагон и разбежались. Тех, кого поймали, немцы загнали в сарай, обложили сеном и подожгли. Из сарая шёл страшный вой. Тех, кто смог выбраться убили из пулемёта.
 Такой рассказ в школьное сочинение вставлять я, тоже, не стал.
3. Отец.
 Отец встретил войну в Красной армии. Осенью должен был демобилизоваться… но не пришлось. Закончил войну в Китае, победив японцев. До сих пор не могу понять, как они перетащили на руках свои зенитки через Хинганский хребет и пустыню Гоби. Я видел такую зенитку в музее. Не понимаю… как!?
  Я хотел, чтобы отец рассказал, как зенитчики сбивают немецкий самолёт. Он начинал, вроде бы, про самолёт, а потом как-то незаметно уводил разговор в сторону и рассказывал, какую рыбу он ловил в редкие минуты затишья в какой-то польской речке. И какая это была рыба…
 Вообще, судьба отца – это отдельная тема. Не знаю, решусь ли когда-нибудь…
  Из тех, кто начал воевать 22 июня 1941 года до победы дожили единицы. Отец в своей деревне после войны, остался единственным мужчиной 1920 года рождения.
***
 Я, вот, думаю… Все они видели войну. Все хлебнули по полной чаше. Почему же они так не любили говорить об этом? Кого они все жалели? Себя? А, может быть, меня?
  Они верили, что мы будем жить в другом, красивом, правильном мире. Не хотели тащить в него всю грязь войны. Пусть, даже, в виде воспоминаний.
 А, ведь, наверное, зря… Не надо было им нас жалеть. Иначе не было бы сейчас так стыдно за то, что на Украине одним из лидеров местных нацыков оказался внук героя Советского Союза. Не ходили бы эти молодые и креативные по улицам Москвы с белыми ленточками, жёлтыми уточками, ещё каким-нибудь г**ном. Не слушали бы сладкоголосых болтунов. Не были бы так твёрдо уверены в том, что если снять штаны и нагнуться, то весь западный мир сразу же нас сильно полюбит.
  Каких слов нам всем не хватило тогда?


Иллюстрация - собственность автора