Волоколамск, октябрь семнадцатого. Две тысячи (!) семнадцатого.
Элитный посёлок "Спасские дачи". Глубокий вечер. Пока мастер на все конечности вёл мутную бухгалтерию, валяясь в вагончике, я, возвращаясь с помывки, любовался домами, смотрел на звёздное небо, на недосягаемые высоты. В голове играл вопрос: "Куда идёшь ты, странник?"
Неделю спустя.
Молоди.
"Every night in my dreams
l see you, l feel you
That is how l know you go on."
- Всё, детвора, просмотр окончен, - выключил я телевизор. - Час поздний, пора баюньки.
- Денис, а у тебя была первая любовь? - спросил Савва.
- Конечно! Два раза.
- Расскажи, расскажи! - требовали Мария, Юля и Вера.
- Сказку на ночь хотите? Гм. Хорошо, но только вкратце, - сказал я и, как только мальчишки расположились по правую руку, а девчата - по левую, погрузился в воспоминания:
"Это было в школе, когда я впервые познал трагическую силу любви. Звали роковую особу Наташа Репина. Красавица, спортсменка и, хотелось бы сказать, отличница, но, увы. Помимо меня Наташу любили как минимум полкласса. Конкуренция зашкаливала.
Однажды осенним днём я грустил, сидя дома у окна. Мысли занимала Наташа. Внезапно мысли материализовались - Наташа шла по двору в компании подруги. Когда мне показалось, что виновница бессонных ночей смотрит на меня в окно, я тут же спрятался под стол. Когда вылез и краешком глаза посмотрел в окно, то никого, кроме сестры Юлии, что ласкала домашнего любимца Барсика, не обнаружил.
"Показалось..."
Дальше больше.
Школьное чаепитие. Настроение розовое - неделя каникул. По окончании пира Наташа взяла на себя инициативу и пригласила одноклассников на прогулку. Половине класса перспектива не улыбнулась, но только не мне. Поверив в себя после чудесно проведённого дня, я совершил невозможное - проводил Наташу до дому, держа её за руку.
- Славный денёк сегодня, - сказала на прощание Наташа.
- Всё благодаря тебе.
- Раз так, предлагаю завтра повторить?
- С удовольствием.
На следующий день я решил, что оставаться с Наташей наедине рановато, посему собрал группу поддержки. Группа поддержки сопровождала меня всю последующую неделю. Однако в субботу всё пошло не по сценарию: один заболел, второго дома не оказалось, третий не приехал. Подстава...
Я запаниковал:
"Господи, что делать? Ведь она же ждёт! Ведь ждёт же?"
Терзаясь неуверенностью и сомнениями, я дошёл до дома Наташи. Остановился в арке. Мне очень хотелось пойти дальше. Очень...
"Господи! Я её не достоин! Не достоин ведь?"
Господь молчал, ответа не было, тогда я развернулся и ушёл.
В понедельник мы встретились в школе.
- Прости. Я хотел зайти, но меня подставили, понимаешь? Эдик заболел, Ромы...
- Ты дурак? - перебила Наташа. - Мог и один зайти!
Я заглянул в прекрасные влажные глаза и не нашёлся, что ответить."
Воспоминания заставили сердце сжаться. Я умолк, поджав губы, качал головой.
- А почему ты не признался ей в любви? - спросила Мария.
- Чёрт его знает! Сыканул, смалодушничал…ай! Давайте спите уже. Достали!
- А вторая история? - требовала Юля.
- Ты обещал две истории! - возмутилась Вера.
- Раз обещал - ладно. Но потом сразу спать! - поставил ультиматум я, после чего снова погрузился в воспоминания:
"Второй раз это случилось в Киземе, куда мы ездили повидать родных, подышать свежим, чистым воздухом, вдоволь испить "святой" воды. "Святая" вода - залог страстей, интриг, больной печени. Как вы поняли, в Киземе скучно не бывает.
Сергуня (мой одногодка) самый младший из братьев, однако самый интеллектуально развитый, весёлый и находчивый. У Сергуни была одноклассница - весёлая и находчивая девочка с соседнего дома - Алеся Королёва. Ещё был одноклассник - мальчик с соседнего дома по кличке Чеснок. Я, Сергуня, Алеся и Чеснок тусовались вместе. И, следуя законам природы, между красивыми людьми зародились чувства. Алеся без памяти влюбилась в меня. Я увлёкся Алесей.
Родители Алеси промышляли самогоном. Намутив чекушку, мы, фантастическая четвёрка, отправились на крутой берег реки. Сергуня и Чеснок ловили рыбу. Я и Алеся ворковали у костра. После - прогулка в обнимку под звёздным небом. Уединение в сарае. Нет, ничего не было, просто сидели молча рядом. Наслаждались тишиной и присутствием.
- Алеся! Бегом домой! - волновалась мать.
Вскоре я уехал, не попрощавшись. Не мало слёз было пролито.
Через пару лет я приехал снова. И опять эта безумная химия. Нет, ничего не было: ни признаний, ни контактов. Я и Сергуня (Чеснок бросил Кизему) проводили вечера в доме Королёвых. Играли в червячков. Я проигрывал, но мне было плевать - сзади, обняв, стояла Алеся, и я чувствовал её тепло.
Вскоре я уехал, не попрощавшись...
Через пару лет приехал снова. Я изменился - стал блондином. Изменилась и Алеся - 3 размер минимум. Я питал надежды. Вечером первого дня, возвращаясь из леса, я увидел Алесю. И снова безумная химия накрыла нас: письменное признание, последний звонок, обнимашки в полнолуние и проч.
Хоть всё было сказочно-красивым, хэппи-энда, к сожалению, не ждите. Как-то вечером меня послали за пузырём.
- Алеся дома? - принимая бутылку, спросил я.
- Нет. С компанией на речку уехала, - отрапортовала мать.
"Гм!"
Не знаю, то ли дело в богатой фантазии, то ли просто дурак, но я решился на месть. Месть, однако, вышла оригинальной - побрился на лысо.
Став уродом, я три дня не выходил из дома. Во время страшной грозы, когда в испуге отключаются все электроприборы, Алеся печатала на компьютере письмо:
"Бла-бла-бла, неужели ты такой глупенький, что в правду думаешь, что волосы важнее человека, бла-бла-бла, или ты как всегда уедешь, не сказав ни слова, даже “пока”?"
Получив послание, я порадовал Алесю визитом. Девушке нужно было готовиться к экзамену, но безумная химия... безумная химия.
Три дня оставалось до выпускного бала. Всё могло и должно было закончиться сказочно-красивым: Алеся в дорогом шикарном платье, я в стильной рубашке из секондхэнда, медленный танец, а дальше, в самом разгаре вечера, мы сбегаем, обезумевшие от счастья и любви, остаёмся наконец-то наедине и ...
С рюкзаком на спине я шёл в сторону вокзала. Неведомая сила остановила у дома Королёвых. Алеся стояла на крыльце, смотрела стеклянными глазами. Я улыбнулся, не выдержал взгляда, опустил голову и поплёлся дальше.
По дороге перечитывал письмо, восхищался красноречием и ненавидел себя."
- А зачем ты уехал, ели всё было хорошо? - не понимал Павел.
- Не знаю… Испугался, наверное…
- Чего? - спросил Савва.
- Не знаю… Быть может, счастья?
- Счастья? А разве его нужно бояться?
- Нет, но… Мне страшно! Мне комфортнее мечтать! Ведь это… это… всё! спать.
- Больше никого не любил? - не унималась Мария.
- Я сказал спать!
Чехов. Вокзал.
Я стоял на остановке в ожидании автобуса.
- Мне плевать! Плевать! Сука! Всё настроение испортила, манда! - истерил кто-то за спиной.
"Блин, что за буйнопомешанный разошёлся с утра пораньше?"
Подрулила нужная маршрутка. Я ловко в неё погрузился, а вместе со мной и тот безумец. Мы расположились друг напротив друга. Он сидел и бесцеремонно сверлил взглядом. Я немного напрягся.
- Андрей Вангилов, - представился странный незнакомец. - Мне тяжко живётся. Если бы не страх, то я давно бы избавил мир от своего существования! Сука! - далее Андрей выругался непечатными выражениями и, когда его малость отпустило, продолжил. - Только искусство и спасает. Я художник. А ты?
- А я писатель.
- Приятно, - пожал руку Андрей. - На работу устраиваться едешь? В Адидас?
- Так точно.
- И я туда же.
Так и познакомились.
Вечером того же дня. Дом Рязанцевых.
- Внешность у него выразительная: среднего роста, упитан, неуклюж. Ещё у него пронзительно острый взгляд и философский римский нос. Общество презирает, людей (пидорасов) сторонится. И, кажется, это взаимно.
- Евангелие от Матфея, стих 7, глава 12, - с просветлённым лицом сказал Дмитрий Сергеевич.
- Да-да. Вообще, странный тип, словом - художник.
- А на работе-то что сказали? - спросила Дина.
- Завтра едем с Андрюхой в Серпухов, проходить медкомиссию. А потом буду ждать звонка. А так, подытоживая, скажу, что компания оставила самые приятные впечатления, чувствуется европейский уровень, мировые стандарты, комфортные…
- А если не возьмут, что делать будешь? - перебил Дмитрий Сергеевич.
- Не знаю. Не думал об этом. Но вообще я настроен позитивно. Как сказал один современный поэт: "Верим подфартит."
Подфартило. Нас с Андреем приняли на работу, правда договор заключили срочный, сроком на три месяца. В утешении заверили, что будет возможность перевестись на постоянную основу при условии высокой продуктивности. Меня такой расклад устраивал, а вот Вангилов запаниковал. Перенервничав, он втащил стене, сломал руку. В первый рабочий день Андрей не прошёл медкомиссию и отправился домой, залечивать раны.
Помимо работы мне подфартило и с жильём. Ноябрь семнадцатого я начал в сторожевом домике, где разрешил жить добрый председатель. Денег за проживание не требовал, лишь за свет (1500 рублей).
- Печь знаешь, как топить? - спросил Александр Алексеевич.
- Всё знает, всё умеет. Парень деревенский, - замолвила словечко Ди.
- Электроприборами не отопляйся, только печкой. Дрова есть. Ни пуха.
В первый же день, когда печь ещё не растопилась, а отжимания не помогали согреться, я занервничал:
- Чёрт! И на кой я на это подписался?!
Но, как только тепло заполнило дом, создав комфортные условия, я успокоился.
Обустройство требовало средств. Пораскинув мозгами, я решил нагнуть систему и взял кредитную карту номиналом в 50000 рублей. Наивно планировал закрыть её в ближайшие 50 дней, тем самым не попасть на процент. Главным приобретением являлся ультрабук (для возвращения в мир литературы), но по совету Олега Чижова я повременил с покупкой.
- Потерпи 10 дней, на "али" распродажа начнётся и я подберу тебе достойный гаджет, - сказал друг по телефону.
- Блин, это целых полторы недели… Ладно, уговорил.
Самостоятельная жизнь была контрастной, щедрой на эмоции, испытывающей. Затопив печь, я брал двадцатилитровую бутыль в руки, на спину вешал рюкзак с двумя пятилитровыми и отправлялся на колонку (приблизительно километр пути в одну сторону) - добывать воду. Через полчаса возвращался, ставил металлический чайник на разогретую плиту. Вскипятив воду, гордый собой, наслаждался чаепитием. Мылся на работе, после каждой смены (быстро-быстро, чтоб успеть на автобус), либо у Рязанцевых (в выходные дни), у них же и стирался. Топил печь, не жалея дров, хотя дровами это мусорное дерево тяжело назвать, но, что было, жаловаться грех. А между делом пьянствовал. Дело в том, что ультрабук пришлось ждать не полторы недели, (как обещал прапорщик Чижов!), а полтора месяца, что подкосило и выбило из колеи.
Ещё мной овладела другая страсть - азартные игры. Проиграв последние кредитные деньги, я понял - пора завязывать бухать. Выпил в день рождения последнюю символичную банку пива и был таков.
Помимо Рязанцевых и председателя моё общество составляло семейство кошачьих. Серый кардинал Никита - отец (навещал только на обед), Тереза - мать, дети: Добрыня и Сибастьян (любимчик), а также кузен Михуил Леопольдович. Домой братьев меньших не пускал, по причине частого отсутствия, а ещё и после печального опыта - Рокки, наглый бродяга одиночка, дважды задристал мои покои, после чего отправился пытать счастья в другом месте. Поэтому кошаки жили на крыльце. Был велик соблазн приютить Сибастьяна, но отрывать его от семьи казалось неправильным.
В канун нового года, раскошелившись, я сделал котам подарок - новый домик. Купил по дешёвке на "Юле". Красивый и уютный. Животные, однако, оказались слишком "Stupid!" и спали не в нутри, а сверху - на крыше. Это очень меня расстроило. Вся прелесть дома была проигнорирована. Я боролся с их тупостью, насильно впихивал котов внутрь, лаская крепкими выражениями, но борьба моя была тщетна и бесплодна. Я сдался, коты победили.
На работе я очаровался одной красавицей восточной наружности, но не смел с ней заговорить.
- Ты из Алексина? - как-то спросила красавица. В ответ я отрицательно покачал головой. Разговор на этом завершился.
Каждый раз, когда мы пересекались и смотрели друг другу в красивые глаза, я жаждал одного - взять искусительницу, прижать к могучей груди и раствориться в жарком поцелуе, и каждый раз проходил мимо.
Вернёмся к Вангилову. Это такой кадр, такой персонаж, словами не описуемый. Андрей не переставал удивлять каждый день. За два месяца он не мог запомнить, на какой электричке ехать на работу. Звонил по этому поводу в пять утра, приезжал слишком рано или наоборот - опаздывал. Беспричинно агрессировал на людей, которые (пидорасы) строили ему рожи! Как-то мы шли по Чехову, я увлечённо рассказывал житейскую историю, а навстречу шла пожилая дама и что-то бормотала себе под нос. Андрей, приняв на свой счёт, пришёл в бешенство:
- Конечно ****ь! И вам всех благ! Скорейшего избавления!
- Ты чего это? - не понял я.
- Ничего! А чё она? Порчу на меня наводит, манда старая.
Этим же вечером, когда мы стояли на остановке, наш покой нарушила молодая девица:
- Извините, 32 рубля не будет?
- Нет, - отрезал я.
- А ничего, если я меньше дам? - спросил Андрей.
- Добро, - сказала попрошайка. Художник отсчитал 16 рублей, вручил:
- А почему вы именно ко мне обратились?
- Потому что ты душка. Грасиас.
- Я понял, в чём твоя беда, приятель, - сказал я, когда мы снова остались наедине. - Повышенный эгоцентризм. Ты слишком зациклен на свой персоне. И это неправильно. Пойми, мир не вертится вокруг тебя (он вертится вокруг меня), и бла-бла-бла.
Вообще в Андрее я видел отражение себя. Закомплексованная, самомнительная, противоречивая жертва искусства. Картины из-под его кисти выходили посредственные, как и из-под моего пера посредственные сочинения. Он считал себя непризнанным художником и я считал себя обиженным вниманием писателем. Однако было и то, что нас отличало - Андрей был одержим, чего не хватало мне.
- Как планируешь встречать новый год? - спросил я после последней рабочей смены уходящего года.
- Буду рисовать. Приеду домой и сяду рисовать. Все выходные буду рисовать! А ты?
А я? А я новый год поехал встречать домой.
Пожертвовав застольем, боем курантов, взрывом шампанского, под стук колёс локомотива, несущегося на край света, я был увлечён работой. Потел над визитной карточкой, как я полагал и крепко верил, над бессмертным романом "Жизнь Боль". Горло увлажнял "Шишкиным лесом", взятым по акции, и чайком, честно “угощённым” на работе. Потратив все силы, выжав весь потенциал, я справился с поставленной задачей - закончил пролог до полуночи. Прилёг, перевести дух, да так и заснул. В вагоне было свежо, даже слишком, поэтому заботливая проводница окутала меня махровым одеялом. Точно не помню, но, кажется, мне снилось что-то волнительно-приятное (премия какая или что-то в этом роде), поэтому бой курантов я сладко проспал.
Пропустим встречу с родителями, с графом Яковым, четой Космодромовых. Остановимся на встрече со старыми приятелями, что случилась вечером первого числа на квартире Павла Миллера, где, помимо его, отдыхали ведущие инженеры: Антоша и Александр. По дороге к ним я мысленно готовился к алкопровокации: "Шампанского-то выпей!", "Пивка-то бахни!", "Бокальчик-то можно за встречу?!". Стоит ли говорить, что почти дословно вся эта шаблонная мишура была озвучена, что меня позабавило и ещё больше укрепило решение бросить пить и вести трезвый образ жизни.
- Давайте лучше в покер рубанём, - предложил я. - Ставлю соточку.
Александр сразу сыканул, предпочтя терпеть, играя на консоли в бои без правил. А вот Павел и Антоша, поверив под градусом в себя, дали добро. Очень быстро, к всеобщему удивлению, я проигрался. И не имея наличных при себе, слегка расстроился. На помощь, к всеобщему удивлению, пришёл Александр, что пафосно внёс благотворительную соточку. На сей раз удача мне не изменила. Я вернул пожертвование инженеру, а остатки ушли на проезд домой. За игрой открылась интересная деталь, которую поведал Антоша, касающаяся товарища Ивана.
- Походу друг-то наш - заднеприводный! С рыжим на работе обжимались, а Василий их и спалил. Пропадают постоянно вместе, телефоны не берут. Вывод напрашивается один, - чесал Малушков.
Это всё дичь, конечно, провинциальный юмор, ну, наверное… впрочем, Антоша просил об этом не распространяться, так что забыли!
На следующий день я шёл навестить душевного брата Олега Чижова. Шествуя по старому городу, я всем нутром ощущал острые зубы ностальгии. Ветхие дома сносились, а на их месте возвышались новостройки. Деревяшки были чем-то большим, чем исходный материал. Они были памятником, ассоциативным рядом самого счастливого времени - детства. С их исчезновением стиралась и частичка прошлого, что оставляло ядовитый осадок, отравляющий душу.
Олег встретил меня, отлёживая пузище и тяжёлую голову в постели. Потом исправился - угостил обедом в кафешке и напоил чаем с тортом дома.
После я навестил любимую тётушку Галю, которая проспонсировала мой крайний отъезд в Москву. Мы очень мило побеседовали за распитием чая с тортом, а потом я наказал старшего кузена Кирилла в футбольчик (ибо не ***).
Далее я заскочил в гости к сестре Юлии, где меня пригласили к столу, ломившимся от яств с напитками.
На следующий день посетил старину Жоржа. Отобедал.
Поужинал у Владимира Сплендера, которому уступил семь партий в шахматы. Истинное недоразумение!
На сём выходные кончились. Меня ждал обратный путь в столицу.
- Не уезжай никуда. Оставайся дома, - сказала мать за час до отъезда.
- Заманчивое предложение. Но, не могу.
- Почему не можешь? Всегда мог, а сейчас не можешь?
- Да. Именно сейчас не могу. Мне работать надо! Да и Сибастьяна, кто кормить будет? Михуил, опять же? Знаешь, какой у парня аппетит? Зверский!
- Ох, дурында, дурында...
Бунгало встретило меня теплом заранее растопленной Дмитрием Сергеевичем печки и пластилиновыми супергероями, слепленными детьми, с плакатами в руках: "Мы скучали", Привет колле(к)га!", "Без тебя холодно". Такая встреча меня искренне растрогала и сомнения, касающиеся вопроса - на своём ли я месте, отступили сами собой.
И снова трудовые будни.
У работы на складах "Адидаса" было множество плюсов: удобный график (4/4), вкусные обеды на выбор за полцены, весёлый дружный коллектив и проч. Но, к сожалению, был один единственный минус, что затмевал все плюсы, - зарплата. Она зависела от объёма продаж, а так как в стране кризис…
Как-то на смене, когда подходил срок окончания трудового договора, у меня сел заряд батарейки на ТСД. Во время замены ко мне обратился бригадир:
- Денис, ты как? Увольняешься 15-го или хочешь остаться?
- Увольняюсь.
- Сто пудово?
- Так точно.
Перед последней ночной сменой я прилёг поспать днём.
- Гав! Гав! Гав! - надрывался сторожевой пёс Джек (крупная немецкая овчарка). - Гав! Гав! Гав!
- Поспал, блин! - проснулся я. - И ведь даже леща не отвесить... Если только вежливо попросить прикрыть пасть?
Вместе с трудовой мне выдали благодарность, где пожелали творческих успехов. Особо на этот счёт я не обольщался, так как точно такие же благодарности получили и другие пару сотен бывших работяг.
Итак, зима в самом разгаре. Оставшись без работы, я решил не тратить время вхолостую, а сделать стратегический запас дров. После двух-трёх дней грубой мужской работы я решил, что напиленного дерева должно хватить на полтора месяца, то есть до конца календарной зимы.
Далее я пришёл к выводу, что неплохо было бы заняться поиском работы. Поход в чеховский центр занятости принёс пару вариантов. Первый - пришёлся не по душе мне, второй - я пришёлся не по душе работодателю. Я не отчаялся и финансовое положение поправил, сдав кровь. Правда всё прошло не так гладко, как я планировал. Низкие тромбоциты урезали капитал на одну треть, плюс врачу не понравилась кардиограмма сердца, в результате чего получил направление на внеплановое обследование.
Морозило. Работу в такую погоду искать не хотелось, и, так как я каждый день находился дома, печь топил три раза в сутки, что привело к ликвидации дров через полторы недели. Демонтировав с председателем и Дмитрием Сергеевичем старую трансформаторную станцию, я обогатился новым запасом горючего.
Ещё благая весть - я наконец-то разорился на турник. Многодетный отец выделил минутку и помог повесить его на внешнюю сторону дома. Я был счастлив. Однако без брусьев счастье было неполноценным. В "Адидасе" должны были выплатить полный расчёт, я ожидал кругленькой суммы, с этих денег и планировал купить брусья.
Когда пришло долгожданное сообщение от банка, я обрадовался. Прочитав, загрустил. Какие там брусья? Денег дали так катастрофически мало, что даже текущие долги погасить не хватило. Кидалово чистой воды.
Времени гневаться и предаваться отчаянию не было, надо было срочно найти работу. Я не придумал ничего лучшего, как снова обратиться в чеховский центр занятости. Увы, подходящих вакансий не имелось. На обратном пути пришло сообщение, где говорилось, что мне начислились бонусы в "Бинго Буме". Обналичить их было нельзя, но поиграть можно. Что я и сделал - поднял в покер 1500 рублей, после чего сразу ушёл, довольствоваться малым.
Пётр повадился навещать моё бунгало. Ежедневно. Всё бы ничего, как гость парень хорош - развлечений не требует, жрёт мало. Но! Пока не нагостится вдоволь, не выгонишь. Один раз остался даже на ночь. В ту самую ночь, когда я траванулся козинаками.
Два дня провёл в лёжку. Дома бардак, дрова на исходе, холодильник пустой. Два дня - и дома порядок, а поленница набита доверху.
- Так, ребята, переходим на двухразовое питание, - сказал я, кормя Никиту, Терезу, Сибастьяна, Михуила (куда же без него?) и нового члена общества - Моисея.
Где Добрыня? Сей вопрос мучает меня не меньше вашего.
Кошачий вопрос хотелось кончить на позитивной ноте, ведь и посылы к тому имелись - когда на улице было совсем люто, животные использовали домик по назначению - спали внутри, что меня дико умиляло. Но! Потом они вообще перестали использовать домик, по известной им одной причине. С досады я отнёс домик на помойку. Не выкинул, а поставил на перевёрнутый неиспользуемый контейнер. На крыльце стало пусто.
Серебряный браслет, привезённый из Америки, где живёт двоюродная сестра, сломался.
Новый природный будильник – холод - разбудил меня, как всегда, в пятом часу утра. Печь начал топить сырыми дровами. Специально предназначенная книга для этих дел ушла безрезультатно. Дерево на разгоралось.
- Ай, к чёрту! - сказал я и пожертвовал романом Сергея Минаева "The Тёлки". Не помогло. "Селфи" - тоже. Роман Алексея Иванова "Блуда и Мудо" пришёл на помощь. "Жизнь насекомых" Пелевина не осталась в стороне… Общими усилиями создали тепло и уют дома, а ещё говорят “рукописи не горят”. Ну-ну...
Как-то посреди ночи раздался мощный грохот. Сему факту я не придал должного внимания. В пятом часу утра пошёл за дровами.
- Мля-я-я!!!
Дело в том, что третий день сыпал снег, а на крыше, что закрывала дрова, лежали какие-то трубы, ну и под общей тяжестью крыша обвалилась, отрезав доступ к теплу. Полдня ушло на доставку и перенос дров в другое место. В такие моменты я больше всего задумывался: "На кой мне эти мучения, когда дома - новая квартира со всеми удобствами, всегда тепло, а холодильник забит до отказу? Какой во всём этом смысл? Кому и что пытаюсь доказать?"
Я ехал в Москву. Ехал на работу (так я думал). В метро был напряжён, ушлая тётка-контролёр это заметив, преградила дорогу.
- Показываем проездной.
- Мля!
- Показываем, показываем.
- Это брата, - сказал я доставая социальную Петькину карту.
- Ва-ле-ра! Оформляй.
Минус 2500 - не самое ободряющее начало дня.
Работа оказалась сомнительной (расклейка объявлений). Я слился. Полдня шатался по столице.
Полдня добирался домой (проехал свою станцию, отчего 4 км шёл покалено в снегу).
В итоге устал.