Овца из легенды

Селена Аргентум
Нет. Опять не то.
Таша резко отбросила от себя лист бумаги. Давно пора начать работу, но эскиз по-прежнему не готов. Не дается. Никак. Творческий застой. Ни одной вдохновляющей идеи. Одни банальности.
Таша все больше злится на себя. В кои то веки ей выпала редкостная удача. Ей заказали сразу три гобелена, выплатили аванс, ничем не ограничили ее творческую фантазию. А в результате… тупик. Ее творческая фантазия отказывается фантазировать. А время идет. Создание гобелена – процесс длительный. Давно пора начать. Но Таша никак не найдет сюжет, который ей бы захотелось воплотить в полотно.
За окном сгущались ранние ноябрьские сумерки. Серое небо, серый асфальт, серые стены домов, темно-серые скелеты деревьев. Серо и скучно. Вдохновение в таких местах не водится. Музы не летают. Озарение не снисходит.
Кофе что ли попить?
Таша вышла в коридор и … оказалась в темноте. Полнейшей кромешной темноте. Таша по инерции сделала несколько шагов и остановилась. Огляделась. Он знает, что направо дверь в кухню, налево прихожая, прямо ванная, сзади комната. Двери в комнату и на кухню с цветными стеклянными вставками. Сделаны специально для Таши по ее эскизам. Сквозь них всегда просачивается свет. Даже ночью свет уличных фонарей призрачно мерцает в цветном стекле. Да, но ведь еще не ночь. И фонари не включились. Но и не включились они потому, что еще не настолько темно. Откуда же такая кромешная темень?
Таша сделала несколько шагов вправо, пытаясь нащупать дверь в кухню. Ни двери, ни стены не было. Более того, ей показалось, что пол идет под наклоном вниз. Она отступила назад и окончательно потеряла ориентацию. Липкий страх медленно поднимался из глубин души. Во рту пересохло. Было не только темно, было еще и абсолютно тихо. Она слышала бешенный стук своего сердца и больше ничего.
Крик поднимался вместе со страхом и в момент, когда он готов был вырваться из гортани, Таша услышала звонок телефона. Звук был глухой, словно прорывался сквозь вату. Но в абсолютной темноте и тишине он указывал направление. Таша пошла на него. Сделала шаг, другой и уткнулась в стену. Провела рукой по стене вправо. Дверь. Вздохнула с облегчением.

Звонила Лида, ее младшая сестра. Таше было семь, когда она родилась.
–  Это твоя сестренка, – сказала счастливая мама, показывая Таше маленький сверток, – Ты же хотела сестренку.
Хотела? Ну да, хотела. Но когда это было? Когда она сама была чуть больше этого свертка, сидела дома и играла сама с собой. Во дворе маленьких девочек не было. А большие с ней не играли. Ей же в то время подружка нужна была. Вот она и выпрашивала сестренку. А сейчас она зачем? Сейчас Таша в школу ходит. У ней там и подружки появились, и врагини. Сейчас ей совсем не скучно, а очень даже интересно. А эта новоиспеченная сестренка, когда еще вырастет, чтобы с ней играть можно будет. К тому времени Таше уже и играть-то расхочется.
Своего разочарования Таша видимо скрыть не смогла, потому что мама виноватым голосом сказала.
– Ташенька, она же быстро вырастет. Оглянуться не успеешь, она большой будет. И вы вместе играть будете.
– Ладно уж, пусть живет, – разрешила Таша. – Не назад же ее нести.
Мамины слова она восприняла скептически. И оказалась права. То ли Таша взрослела быстрее, то ли Лидочка росла медленнее, но она с первых дней и до сей поры так и оставалась для Таши маленькой девочкой, нуждающейся в опеке. Вот Таша и опекает ее до сих пор.

Опять у нее что-то случилось. Не иначе. Таша забывает о своем страхе, берет телефон.
– Ташенька, – телефон тихо рыдает Лидиным голосом, – она хочет, чтобы я его бросила.
– Кто хочет? Кого бросила?
– Вадикааа…
Вадик был мужчиной Лидиной мечты. Так она сама говорила. Наконец-то ей повезло. Так считала не только Лида, но и Таша. Вадим был серьезный, обстоятельный, работал на заводе мастером. Был старше Лиды на семь лет, ровесник Таше.  Жил в двухкомнатной квартире, которая досталась ему в наследство от бабушки. Хотел семью и детей. И Лида ему очень нравилась, это было заметно. Таша понимала, он станет надежной опорой ее безвольной и слабохарактерной сестре. Она радовалась их роману, прямой дорогой двигающемуся к браку. И вот… А впрочем,… это же Лида,… овца безвольная, … вечно у нее что-то случается.
– Так. Не реви. И кто же этого хочет?
– Овцааа…
Таша опешила.
– Какая овца?
– К-о-торая во мне поселилась…
– Ничего не понимаю. Что ты овца – это всем известно. Ты мне скажи кто хочет, чтобы ты Вадима бросила.
– Ну это же всамделишная овца, – рыдала в трубку Лида.
– Я сейчас приеду.
Таша отключила телефон стала собираться. Все равно работа стоит на месте, пройдусь, проветрюсь.

Лида уже на плакала. Сидела на кухне потерянная и жалкая, пока Таша ставила чайник, заваривала чай, доставала, купленные сладости.
– Теперь рассказывай. Сначала и по порядку.
По порядку Лида не умела. В ее голове был один большой беспорядок. И в соответствии с ним она перескакивала с одного на другое, возвращалась назад и начинала сначала. А иногда уходила далеко в сторону и вообще забывала с чего начала. Таша следила за ее рассказом и возвращала Лиду к его событиям, когда та слишком далеко отвлекалась.
Все оказалось намного сложнее, чем сначала представляла Таша.
Собранный из обрывочных фрагментов Лидин рассказ выглядел так.
Прошлой ночью она долго не могла уснуть. Лежала и считала овец. Двести тринадцатой по счету пришла необычная овца с черным пятном на шее в виде колокольчика. Она долго смотрела на Лиду, а затем вошла в нее. И теперь ею управляет.
Лида была уверена, что в нее вселилась та самая овца из легенды, которая есть абсолютная воля. И теперь она, Лида, должна этой воле подчиняться. Вернее, даже не должна, а просто не может иначе, не может не подчиняться ей.
– Значит это у тебя я ту книгу оставила.
– Да ничего ты у меня не оставляла.
Таша прошла в комнату. Среди полтора десятка книг она выбрала одну…
– … вот эту.
– Так это ты оставила? А я все думала, откуда она у меня взялась.
– Прочитала значит.
– Ага. Интересная книга, хоть и странная очень. Все в твоем вкусе.
– Так вот. Эту легенду про овцу сочинил вот этот писатель, Харуки Мураками.
– Нет, Таша, я это где-то в другом месте вычитала. Это древняя легенда. А ты знаешь, что в древних легендах всё всегда правда?
Таша тяжело вздохнула. Она знала одно. Ее доверчивая сестра была готова верить любому вымыслу. И чем он абсурднее, тем охотнее. Она верила в рептилоидов, живущих среди нас, в телепортацию, в экстрасенсов-телепатов, в … во все незамысловатые сенсации, которые ей подсовывал телевизор. Таше надоело ее разубеждать. Она просто слушала про очередную пугающую и тщательно скрываемую тайну, венерически подхваченную Лидой бог весть откуда, изредка вставляя язвительные комментария. Лида не обижалась. Она была уверена, что ее сестра не просто талантливый, а гениальный художник. А во всем остальном очень недалекий и несведущий человек. Поэтому снисходительно прощала Таше весь ее сарказм и желчное подтрунивание.

Домой Таша шла пешком. Жили сестры недалеко друг от друга и в хорошую погоду нередко гуляли, возвращаясь домой. Вот и сейчас на улице было тихо и пошел снег. Он падал и все вокруг становилось таинственным и загадочным. Но Таша ничего этого не замечала. Она шла, погруженная в свои мысли. Веру в эту легенду непременно надо разрушить, иначе она разрушит жизни Лиды. Надо противопоставить ей что-то столь же абсурдное. Но что?
И вдруг… Таша замерла на месте. Ну да, конечно. Выход не там, где вход. И он там же у Мураками. Как же это она сразу не сообразила. Таша с облегчением выдохнула. Это непременно сработает.

Дверь в квартиру захлопнулась до того, как она нащупала выключатель на стене. И Таша снова попала в абсолютную темноту. Не сходя с места, она повернулась. И стала руками отыскивать стену. Но стены не было. “Не может этого быть. Я же от двери не сделала еще ни шагу”. “Может”, – хихикнул кто-то в голове.
Таша снова повернулась. Вдалеке справа на полу лежала полоска желтого света.
“Может быть я не туда попала?”… “Задумалась и зашла не в свой подъезд?”… “Но дверь я открыла своими ключами”. Ключи она до сих пор сжимала в руке. “А если дверь была открыта?” … Мысли встревоженным роем беспорядочно крутились в голове. Таша шла в направление света. Не хотела, но шла. Сила, которой она не могла сопротивляться, вела ее.
Полоска света пробивалась из-под двери. Сила, заставлявшая Ташу идти, заставила ее толкнуть дверь. За дверью была ее комната. На коврике около дивана лежала большая белая овца с черным пятном на шее в виде колокольчика. Лежала и смотрела на нее, скорее даже сквозь нее.
– Не веришь в меня? – овца жевала какую-то жвачку. – Правильно делаешь. – меланхолично добавила она, не переставая жевать. – Не верь. Не надо.
Зазвонил телефон. Громко, очень громко, слишком громко. Он звонил долго и настойчиво. Таша долго искала его в сумке и все не могла найти. Наконец нашла. Поднесла к уху.
– Да.
– Ты спишь что ли?
– Нет.
– Ташенька, Вадик звонил несколько раз, я трубку не брала. А сейчас пишет, что приглашает меня завтра в ресторан. Ташенька, скажи, что мне ему написать?
– Приду. Люблю. Целую.
– Я не приду, не могу прийти… – в голосе Лиды снова слезы. – Он наверняка предложение делать собрался. Я же не смогу ему отказать.
– Ну и замечательно. Примешь и будете к свадьбе готовиться.
– Таша, ты мне не веришь, но я же серьезно… Мне овца велела с ним расстаться.
– Да нет у тебя никакой овцы… – Таша помолчала, скосила глаза на овцу, которая пустыми глазами смотрела на нее и жевала жвачку. – Нет ее у тебя, потому что она у меня.
– То есть как у тебя?... но этого не может быть.
– Почему не может быть? Вспомни легенду. Овца сама выбирает к кому приходить и когда приходить. В тебя она забрела скорее по ошибке. Ну подумай сама, что ей там делать. Зашла, осмотрелась и решила искать новое место. Тут я ей и подвернулась.
– Таша, ты серьезно?
– Очень. Ты сама посмотри.
– Куда?
– Ну туда, где у тебя овца была.
В трубке повисло молчание.
– Таша, а ее и правда нет, – в голосе Лиды слышалась неуверенная радость. – Я сейчас Вадику позвоню. Пока.
Гудки.

Таша подходит к столу. Берет лист бумаги, карандаш и быстро начинает писать эскиз. Образы теснятся в голове. Таша выбирает нужный ракурс, чтобы удачно разместить их на листе. Сюжетов набирается на целую серию гобеленов. “Иллюзия или реальность? Так назову пока что”.
Таша рисует. За окном тихо падают белые хлопья снега.