Медленно наступал вечер. Легкие сумерки окутали двор. Хильда почти час сидела в маленьком кресле в углу комнаты, морщила лоб и тяжело вздыхала, держа в руках свой телефон. Она по-прежнему не могла отыскать связь.
Когда я вошел в дом, держа охапку дров, чтоб растопить лежанку и печь, она в очередной раз что-то пробурчала, затем обратилась ко мне:
— Ну что же тут у вас со связью?
— Да не знаю, - улыбнулся я. – Телефон кое-как берет, а вот интернетом не пользуюсь. Он мне, по сути, без надобности.
— Плохо, - Хильда сделала такое лицо, словно наличие интернета было жизненно важной необходимостью. – Удивляюсь, как ты так живешь, оторванный от всего мира?
— Мне, в принципе, на это жаль тратить время.
— Можно подумать, - закатила глаза девочка. – Интересно узнать, чем же ты таким занят. Вообще, чем можно быть занятым в таком забитом селе?
— Да работы хватает, было бы только желание.
Хильда не стала больше спорить со мной. Она поднялась с места, взяла в руки курточку и шарф, спросив:
— А вообще, интернет тут где-то реально найти? Если нет, то нужно будет с этим что-то решить. Учти, я не собираюсь жить как ты – отшельником. У меня друзья в соцсети, опять же, мама обещала каждый день, по скайпу звонить… Ты подумай, как решить данную проблему.
— Договорились, - усмехнулся я, бросая возле печки дрова.
Хильда вышла на улицу, на ходу одевая курточку. Слегка похолодало, и она даже поежилась, когда холод пробрал до костей. В очередной раз включив телефон, она принялась водить им то в одну, то в другую сторону, поднимая вверх. Связь, хоть и плохая, но была, а вот интернет упорно не желал подключаться. Она посмотрела на высокие склоны холмов, усеянных густым лесом, расположенным тут же, неподалеку, и с досадой поняла: с интернетом будут проблемы.
Девочка решила пройтись по улице, направившись к дому Буниных, по дороге все так же пытаясь отыскать связь.
Вдруг она заметила рослого мальчишку, неспешно что-то выискивавшего на огороде, находившегося перед домом дачного типа. Мальчишка, качаясь, бродил то взад, то вперед, ковыряя носком землю, нагибался, что-то доставал, бросая это что-то в крошечное пластмассовое ведерко.
— Привет, - издалека поздоровалась Хильда.
Мальчишка остановился, удивленно вглядываясь в незнакомку. Лицо его выражало недоумение, и в то же время любопытство. Хильда подошла ближе.
— Ты здесь живешь? - спросила она у мальчика.
Но тот не спешил отвечать. Он оценивающе окинул ее взглядом с ног до головы, зачем-то еще раз ударил носком в землю, наконец, просто утвердительно мугыкнул.
— Не знаешь, где тут интернет берет? – продолжала спрашивать Хильда.
— Интернет? – покривился мальчик.
Он обернулся, оглядываясь по сторонам, словно интернет – это было что-то видимое, и он пытался его отыскать, после чего сказал:
— Не знаю… Возле клуба точно берет. Возле кафе. На остановке еще.
— Далеко отсюда?
— Там, - мальчик махнул рукой в неопределенном направлении.
Хильда повернула в ту сторону, куда махал мальчик, и поняла, что «там» - это непонятно где, но довольно далеко, так как все, что она могла увидеть – это почерневшие крыши сельских домишек.
— А ты кто такая? – угрюмо спросил мальчик.
— Ничего себе, манера знакомства, - нахмурила брови Хильда. – Я так понимаю, воспитания – это не про тебя?
— Чего-о? – протянул тот, и лицо его приняло неприязненный вид.
— Ладно, - махнула рукой девочка. – Что с тебя взять. Одно слово – деревенщина.
— Знаешь что, - мальчик даже сжал кулаки, - а я гляжу, у тебя самой воспитание так себе.
Хильда тяжело вздохнула, поняв, что произошло не то, что хотелось бы. Она опустила глаза, подошла к мальчику ближе и, не меняя того же заносчивого тона, сказала:
— Ладно, я тут по соседству буду жить. Вон в том доме, - она показала рукой на домик бабушки Ани.
— У батюшки, что ли? – с каким-то сарказмом спросил мальчик.
— Чего это у батюшки? – в голосе Хильды послышалась легкая обида.
— Ну, там батюшка живет. А еще бабушка Аня. Но внуков бабушки Ани я знаю, это два близнеца. А ты тогда кто?
Хильда поняла, что отвертеться не удастся, и решила сдаваться.
— Ты прав, - она отрывисто выдохнула. – Я дочка вашего священника.
— То-то я и гляжу, - бурчал мальчик, - больно дикая.
— Слышишь, ты, я тебе щас покажу «дикая».
— Ладно-ладно, - мальчик попятился назад, глядя как Хильда приняла угрожающий вид и согнула в локтях руки, сжав кулаки. – Я не то хотел сказать.
— Тебя как зовут? – примирительно спросила Хильда.
— Данька, - проговорил тот, пряча глаза от смущения.
— Данька – это что, Данила, что ли?
— Да. А че, не нравится?
— Почему? Данила Багров, там… Один из моих самых любимых героев.
Услышав это, мальчик почему-то хмыкнул, пожав плечами, словно удивился, что его с кем-то ассоциируют. Обычно ребята в школе его имя сравнивали с кем угодно, только не с Данилой Багровым, за его характер и нерешительность.
— Ну, а тебя как зовут? – Даньке, честно говоря, особо не интересно было как ее зовут, но он посчитал, что неприлично не спросить в ответ.
— Я – Хильда, - сказала девочка, засовывая руки, которые успели немного замерзнуть, в карман.
— Как?! – Данька искренне удивился и решил переспросить, думая, что просто ослышался.
— Хильдегар, если тебе угодно, - Хильда даже нарочито задрала нос.
— Ну и имя… - почесал затылок Данька. – Это, конечно, твои родители поиздевались… Прямо как над Моникой, которая возле леса живет. Оба родителя играли в какую-то игру, услышали там имя, и назвали. Не скажу, что над ней все потешаются, но… сама понимаешь.
— Будь уверен, надо мной никто не будет потешаться, - Хильда опять сжала кулак, поводив им перед носом у Даньки, - пускай только рискнут. А имя мне дедушка дал. Он немец. И я скоро уеду в Германию.
Данька как-то недоверчиво посмотрел на свою новую знакомую, хмыкнул, после чего сказал:
— Так ты что, немка, что ли?
— Наполовину.
— А на вторую?
— Латышка.
— Ну и ну… - помотал головой Данька. – Кого только в это село ветром не занесет…
— А ты что, расист?
— Да чего ты пристала? Просто необычно. У нас тут в селе Ленки да Наташки, а тут – такое, - он немножко помолчал, и вдруг решил сделать небольшой комплимент, чтоб, так сказать, «подсластить» разговор. – Но мне нравится. Необычно так.
— Не подлизывайся, - как-то резко заявила Хильда, но все-таки решила улыбнуться.
— Ладно, мне пора, - сказал Данька, показывая глазами на ведерко. – Ужин нужно варить.
— А ты что, сам ужин варишь? – удивилась Хильда.
— Почему сам? – неуверенно проговорил мальчик. – Просто… Просто … Могу я, в конце концов, помочь матери?
— Можешь. Хм, а ты хозяйственный, оказывается.
Данька слегка покраснел, опустив голову.
— Скажи, а у тебя интернета нет в доме?
— Нет у меня интернета, - сказал раздраженно Данька, поворачиваясь, чтобы уходить. – Все, бывай.
— Пока – пока, - Хильда напоследок даже расстроилась и, резко развернувшись, отправилась домой.
— Где была? Окрестности изучала? - спросил я, когда она зашла в дом с довольно озадаченным лицом.
— Папа, нам нужен интернет, - решительно ответила она.
— А где ж я тебе его возьму?
—Придумай что-нибудь. Ты пойми, я не смогу так жить. Чем мне, по-твоему, здесь заниматься, в этой халабуде? Ни телевизора, ни радио, ни книг нормальных. Я с ума сойду так. А еще ты помнишь, мама говорила, что будет звонить по видеосвязи. Так что, как хочешь, а интернет нужно провести.
С этими словами она наспех сбросила кроссовки и отправилась в свою комнату, закрыв за собой двери.
— Вот незадача, - развел я руками. - Где ж я ей интернет этот возьму? Надо опять Алисе звонить. Может, та придумает чего…
В дом медленно вползала ночь. За окном совершенно стемнело, и бабушка Аня зажгла единственный фонарь на улице, освещавший наш проулок. Потом она принесла борщ, который варила в горшке в собственной печи. Борщ бабушки Ани — это, казалось, что-то невероятное. Но Хильда ужинать отказалась. Она заметно приуныла, попила чай с гренками и, сказав, что больше ничего не хочет, отправилась обратно в свою комнату.
— Ты не переживай так, дочка, - сказал я, когда та хотела закрыть за собой двери. - С интернетом я обязательно решу. Дня два-три, что-нибудь придумаем.
Но она ничего не ответила. Было заметно, что она уже скучает по матери, да и просто грустит. Еще бы — незнакомое место, чужие люди…
Выключив электричество, я зажег в единственной иконе, что стояла сверху на серванте, лампаду, а также свечу на подсвечнике, и стал молиться, прося у Бога помощи в сложившейся ситуации. Уже лежа на лежанке (я там спал), слышал, как Хильда ворочается, ходит по комнате, не может уснуть. Стало вдруг жалко ее, хотелось подойти поговорить, найти утешительные слова, но так и не решился. Все-таки, папаша из меня был еще тот…
Утро ворвалось в дом ярким солнечным светом и громким пением петухов из соседнего двора бабки Желудихи.
Я постучал в двери комнаты Хильды. Ответа не последовало. Когда я постучал вторично — там послышалась легкая возня и сонный голос ответил на незнакомом языке.
— Ты просыпаться будешь? - спросил я веселым тоном. - На часах полдесятого.
— Дай хоть поспать, - ответила девочка. - Всю ночь ворочалась, а под утро сон такой…
— Ладно, мне тут по делам нужно. Проснешься — умывальник в прихожей. Там же чистое полотенце и мыло, женское.
— У меня мыло свое, - буркнула Хильда. - И полотенце тоже.
— Короче, ты поняла. Приду — будем завтракать. Может, чего-то вкусненького купить? Чего бы ты хотела?
— Закажи пиццу с пармезанвым сыром и креветками.
Я понимал, что Хильда решила сострить, посему только усмехнулся и ответил:
— Нет тут такого. Если захочешь, в обед можем поехать в город. Там я видел пиццерию.
— Не хочу, - просто сказала Хильда и замолчала.
После моего ухода она еще немного повалялась в кровати, затем решила все-таки подняться. На телефоне индикатор отображал семь сообщений, пять из которых гласили, что мама не могла до нее дозвониться. Еще была пара от подруги, которая спрашивала, как она и нравится ли ей океан.
Хильда наплела всем своим друзьям, что едет пожить в Малайзию.
Дальше будет..