Колеса тронулись, мягко толкнув вагон, и пестрая суета вокзала Сиркеджи медленно поехала назад. Прощай, Стамбул, прощай, полгода спокойной жизни в бакинских виноградниках, прощай, сочная чурчхела… Чурчхела?
- Где чурчхела???
Адель молча ткнула пальцем в чемодан. Ей неудобно было разговаривать – от восхищения рот не закрывался. Она никогда в жизни не видела ничего подобного:
- Оху… Ох, у меня сейчас инфаркт будет… И это все наше?
- Это все мое. Вы тут на птичьих правах. Достаньте чурчхелу из чемодана, она растает.
- Но-но, раскомандовалась тут! Подумаешь, вы баронесса, а я рабочий человек – меня тоже уважать надо.
Киран закатила глаза:
- Какой вы человек? Рабочий? Хоть день-то в жизни проработали, пролетариат? Доставайте чурчхелу и приведите себя в порядок, если хотите пообедать.
Насчет пообедать у Адели возражений не нашлось.
Вагон-ресторан в «Восточном экспрессе» поражал роскошью. Палисандровое дерево, бархат, хрусталь от Lalique и работы Делакруа на стенах. А еще поджатые губы каких-то дегенератов, как отметила про себя Адель. Возле их с Киран столика склонился услужливый официант:
- Госпожа баронесса, что прикажете?
- Он вас знает? – у Адель выпала челюсть. – Вы всегда тут ездите?
- Довольно часто. – Киран стала изучать винную карту.
- Ну охренеть… Так вот как живут дворянские морды…
Официант понимающе улыбнулся:
- Здесь не только дворяне, мадемуазель. Хотя вон там – леди Маускервилль, путешествует из Китая в Лондон. Рядом с ней – русский философ-похуист господин Жирдяев. А это… - официант не договорил, скорчил рожу и пошел за звон колокольчика. Какой-то господин с пышными усами, как у Ницше, старательно измерял линейкой два яйца, поданные на завтрак. И они, вот незадача, не совпали по размерам…
Адель перегнулась через стол:
- Чё это он делает?
- Без понятия.
Господин с усами размахивал руками, что-то втолковывая официанту на французском. Адель навострила уши.
- Дебил какой-то. Требует два одинаковых яйца, у этих, видите ли, три миллиметра разницы. А еще жалуется, что кофе отдает турецкой половой тряпкой… - она задумалась, - это ж сколько надо половых тряпок пережевать, чтобы с ходу отличать турецкие.
- Слушайте, вы сыщик? – какой-то огромный краснорожий мужик перегнулся через стол к баронессе, едва не придавив Адель.
- С чего вы взяли?
- Больше некому, - сознался он, плюхаясь на сидение рядом с француженкой. – Мне сказали, что в поезде едет всемирно известный сыщик, какой-то Пуаре.
Киран подняла брови:
- Это не я.
- Пуаро – это я, - раздался голос с соседнего столика. Тот самый придурковатый господин, который измерял яйца, призывно помахал им салфеткой. – И я частный сыщик.
- Слышали? – сказала Адель, выдергивая полу юбки из-под объемистой ляжки мужика, - легавый там сидит. Адьес.
Мужик повернулся, посмотрел на Пуаро, потом на Киран и покачал головой:
- Да ну, нафиг… Он придурочный какой-то, уж лучше я к вам. – Он протянул через стол огромную лапищу, - Рэтчетт.
- Киран цу Шмайсель.
- Баронесса, между прочим, - добавила Адель с набитым ртом.
- Да хоть герцогиня. Слушайте, любезнейшая, мне угрожают, и мне нужна защита. Я получаю подметные письма с угрозами, поэтому я был вынужден прервать свое путешествие по Турции и вернуться в Европу. Вот, смотрите, - он извлек из кармана пачку мятых писем и начал перебирать их, бормоча себе под нос, - …расчленим… оторвем ноги… глаз на жопу натянем…
Киран подвинула к себе тарелку с рябчиком и понимающе кивнула:
- А ваши поклонники того… с фантазией. Продолжайте, это очень интересно.
Рядом с ней стукнулась о стол еще одна тарелка:
- Я сказал, что Пуаро это я, и сыщик тут тоже я.
- По какому праву вы узурпируете мою работу? – орал Пуаро, едва не наступая баронессе на ноги в тесном коридоре поезда.
- Вы ненормальный? Вы мне оба нафиг не сдались, сами разбирайтесь. Хотя чего ожидать от человека, который жует половые тряпки. Брысь с дороги!
- Нет-нет-нет, почтеннейшая, я же сказал, что мне нужна защита! – Рэтчетт хватал за рукав то Киран, то Адель Дюбуа.
- Вот и обратитесь к месье Пуаро.
- Он придурок, я не хочу!!! У вас, баронесса, хотя бы лицо умное.
- Я не жую половые тряпки!
- И чем мое умное лицо поможет вам при встрече с бандитами?
БУМММ!!!
Все замолчали и обернулись на Адель Дюбуа, которая шарахнула по титану чем-то железным.
- Так-то лучше. Господа, - проговорила она с умильной улыбкой, - к сожалению, нам с баронессой нужно попудрить носик. Мы идем в свое купе. А вы, месье Рэтчетт, идете на хрен – это прямо и немного направо. Месье Пуаро, проводите, пожалуйста, месье Рэтчетта, чтобы он не заблудился. Я вижу по вашему лицу, что дорогу вы хорошо знаете. Доброй ночи, господа.
Она схватила Киран за рукав и втолкнула в купе, защелкнув дверь на задвижку. Они минут пять стояли, прислушиваясь, пока шаги Пуаро и Рэтчетта не затихли вдалеке. Наконец, Киран выдохнула и выпрямилась, оглядевшись вокруг:
- Мы залезли в чужое купе. Или кто-то сожрал чурчхелу.
Действительно, развешанной на окне чурхелы тут не было. Зато стоял объемистый кожаный саквояж, и на втором диване кто-то спал, завернувшись с головой в простыню. Раскатистый храп с присвистом едва не заглушал шум колес – Киран поняла, что спокойно поспать сегодня ночью им вряд ли удастся.
- Откуда у вас топор?
Адель посмотрела на свои лапы и удивилась:
- А фиг знает, сам прилип. Странный он какой-то…
Топор был явно старинный, двусторонний, на длинной ручке. Адель поставила его прямо там, в купе, и кивнула Киран:
- Пошли отсюда, пока никто не проснулся.