История десятая
О том, как мы гуляли по Риппербану* и гордо несли звание Советского Моряка.
В середине восьмидесятых занесла нас судьба в немецкий порт Гамбург. Я и до этого здесь бывал неоднократно, так что, когда комиссар начал собирать группу для увольнения на берег, вопрос о старшем группы даже не возник – пойдёт старпом! В советское время мы ходили за границей в увольнение только группами не менее трёх человек, обязательно был старший группы из комсостава. Нас так и называли: Русская тройка. Обычной практикой считалось составлять группы не по интересам, а смешивать машинную и палубную команды, разбавляя иногда радиослужбой и обслуживающим персоналом. Дескать, меньше вероятности что они могут сговориться и купить чего-нибудь не то или пойти куда-нибудь не туда. Состав группы в лучшем случае объявлялся вечером, в худшем – за десять минут до выхода в город. Мы проходили у комиссара инструктаж, расписывались в журнале и только после этого могли идти в город. Не верите? Я уже и сам почти не верю, но из песни слов не выкинешь. Смысл инструктажа почти, как у Высоцкого в песне про загранкомандировку.
Что мог купить советский моряк в самом начале рейса, когда вылюта ещё не накоплена, а рубли не обменивают? Правильно – ничего. И нам оставалась только одна дорога – до города и назад. Ну, там пива попить, потом в платный туалет за 50 пфеннигов вчетвером вломиться, что бы это же пиво загнивающим капиталистам тут же вернуть. Не на борт же нести, в конце концов!
Пройдя под рекой Эльбой по длиннющему тоннелю, практически сразу попадаешь в центр города. Собственно, трудно определить, какой именно центр. Гамбург - большой город и вполне допускаю, что центров у него много. Но этот центр особенно ценился советскими моряками потому, что здесь находился Квартал красных фонарей. В общем, «несколько гектаров секса», как я вычитал в одной из газет. Конечно же, мы ходили по Риппербану, раскрыв рот и наши незакалённые в СССР нервы практически давали сбои, а стук сердца был слышен во всех уголках нетренированного организма… Это сейчас мы про всё знаем, а тогда… Как говорится, нельзя, но очень хочется. А когда нет денег, то лучше сказать «нельзя!».
Но сначала мы пошли в музей мадам Тюссо. Мы ведь советские моряки! И, вернувшись из увольнения, можно так комиссару и доложить:
- Организованной группой посетили музей восковых фигур, вот билеты и просим возместить наши расходы из культмассового фонда!.
Музей, кстати, очень неплохой, много узнаваемых лиц. В общем, даже самый распоследний судовой разгильдяй не пожалел, что побывал в этом музее. От себя добавлю, что в Питере в Строгановском музее фигур хоть и меньше, но сделаны они гораздо правдивей.
Потом, набравшись положительных эмоций, мы пошли смотреть, как капиталисты загнивают. В общем, картина для сегодняшнего дня обычная. Сегодня ведь в любом городе есть особая улица или даже район, где любой из нас может приятно удивляться в соответствии с личными пределами моральной распущенности. Но тогда, в восьмидесятых, даже для нас это было сплошным откровением. С одной стороны – институт комиссаров и стукачей не отменили, с другой – демократия и плюрализм мнений… Как говорил Жванецкий, «процесс кипения уже начал охватывать всю кастрюлю».
Но даже на Риппербане была (и есть) небольшая улочка, куда женщин не пускают. Чтобы на неё попасть, надо пройти «змейку» потому, что улочка эта отгорожена от любопытных глаз забором. В нашей группе было 5 человек, я шагал впереди, ребята сзади громко перешептывались. Прислушавшись, я выяснил, что они обсуждают, как уговорить старпома пройти по этой секретной для нас улочке. Что я, зверь, что ли?
Полуобнаженные дамы сидели в оконных витринах и ласково нам улыбались, а мы глазели на них, как на инопланетянок… В конце концов, одна жгучая блондинка открыла форточку и начала на чистом немецком (!) языке нам что-то говорить. Мы, конечно, «Бриллиантовую руку» уже помногу раз посмотрели и,будучи в этом моменте достаточно подкованными, не терзались вопросом о том, что ей надо. А я, как учивший немецкий язык в школе, спросил:
- Вифель?. – это по-нашему, по-немецки «сколько» означает.
Далее не буду напрягать вас иностранными языками – и так понятно, что процесс общения происходил на немецко-английском, но никак не на русском языке. Так вот, на мой вопрос «Вифель?» она ответила – 150. От этой цены я даже забыл, как правильно сказать «Гитлер капут» по-немецки, и быстренько перешёл на английский. Она поняла, что я не шваб, и снизила цену до 130 марок потому, что я, по её мнению, швед. Я не согласился с вновь приобретённой национальностью и предложил фрау самой угадать who am I. Она сказала, что с чеха возьмёт всего 110 марок, а с поляка 90. Когда я сказал, что мы – руссиш зеемен, она очень удивилась и согласилась на 50 марок, чем оскорбила каждого из нас до глубины души. Я ей гордо сказал, что это очень дёшево и мы не согласны, как говорил незабвенный Шариков, ни с Троцким, ни с Каутским.
Мы покинули эту улочку с высоко поднятыми головами, сопровождаемые, как я думаю, отборной немецкой руганью. Ну, слова «шайзе» и «швайне» я и раньше слышал, так что не очень многому эта фрау меня научила в смысле немецкого языка . В школе я и то больше слов знал.
*Риппербан – улица и секс-квартал в Гамбурге
01.07.2010