Он так и не познает никогда
безумной женской страсти,
И теплой материнской ласки
он давным-давно лишен,
Его любовь, зависимость и идол,
Это доза героина,
И если бы осталось в тухлых жилах
после утренней невыносимой ломки,
хоть немного силы,
То с легкостью он опрокинул, чуждый,
ощетинившийся мир вверх дном
А помнится, когда и было по-иному,
Магнитофон, прогулки с девушками
до утра, вино и поцелуи,
мечты о славном будущем,
Все начиналось в этой
беззаботной жизни, как у всех,
Потом друзья на первом курсе института,
предложили покурить травы веселой,
А после, незаметно для себя
и добродушных предков,
Единственный их сын, на ржавую иглу,
как на крючок подсел
Тихонько всхлипывает старенькая мать,
Отец из-за него уже давно в могиле,
В квартире пусто-пусто, ни посуды,
ни белья, ни мебели, ни крошки хлеба нет,
Все сожжено дотла, насквозь исколоты
заразными шприцами молодые
и гнилые руки-вены,
И не зажжется больше в том,
когда-то радостном окошке,
Хрустальной люстры яркий свет
Где те друзья, где девушки,
Куда пропало все, что было дорого, ау,
Не задавай себе таких вопросов больше,
труп, пока еще ходячий,
Недолго кайфовать тебе осталось,
В этом проклятом, розовом бреду
Так и не понял настоящего ты счастья
Рыдает мать в платок на лавке
под горящей гроздьями рябиной,
Над соснами по небу тучи хмурые,
куда-то вдаль плывут уже давно,
У ног ее, с цветущим красным маком
Две родных, заботливо ухоженных могилы,
И больше в этой жизни никого