Они и пришли.....
Но еще раньше. лишь только забрезжил рассвет, двое разведчиков-моджахедов наткнулись на Романа, связали его и отволокли по горным тропкам к своим.
Сначала Романа хотели обменять на пленного афганского авторитета. Но , когда обмен не состоялся,( Роман не знал, то ли пленного обменяли на другого , то ли расстреляли) его и Михаила, другого пленного ( вот когда он познакомился с Мурадом-Михаилом) повели вверх, в горы. Вместе с ними был еще один пленный, совсем еще молоденький парнишка. И когда они, трое изможденных советских солдат, конвоируемые мождахедами, вошли в деревню, из приземистого домика выскочил молодой с иссиня-черной бородой афганец. Глаза его страшно и странно сверкали.
Подбежав к идущему впереди пленному, он что-то гортанно выкрикнул и с размаху вонзил кинжал ему в живот.
Конвоиры оттеснили афганца в сторону, но тот продолжал рваться к пленным.
Расправа эта короткая и кровавая потрясла Романа.
Они, молодые и здоровые парни, впервые необычайно остро почувствовали, что их жизнь, по сути еще не начавшись, может прерваться. И не когда-нибудь, через десятилетия, а вот сейчас, через пять-десять минут.
И тела их, такие молодые и упругие, превратятся в пожираемые червями прах, а душа....
В душу они не верили.
Впереди предстоял еще долгий путь отчаяния и бед, мытарств и оскорблений,прежде чем они стали подонками, предателями и убийцами, но сломались они именно тогда, когда увидели сразу же остановившиеся мертвенно-бледное лицо пленного, его руки, схватившиеся за рукоятку вонзенного в живот кинжала, алую кровь, хлынувшую на мгновенно впитывающий его песок.
Четырнадцать лет минуло с той поры
И вот сегодня они сами убили двоих русских пограничников.
Ничего живого, человеческого не шевельнулось в их поганых душах.
Им были нужны только деньги.
Вот и сейчас рылись они по карманам в поисках документов.
По ним и платили.
Чем старше воинское звание, тем больше.
Существовала специальная такса на солдат, офицеров, летчиков, на награды, звания.
Мурад обыскал коржика. Рахим торопился, достал записную книжку Сергея, хотел захлопнуть ее, как из книжки выскочил конверт.
Посветив, прикрывшись полой халата фонариком, Рахим поднял письмо, достал оттуда фотографию, мельком взглянул на нее.
Взглянул и больше не мог отвести взгляд.Руки предательски задрожали.
В голове стучало только одно:
- Не может быть! Не может быть!
С фотографии на него смотрела жена, русская жена. Первая и любимая.Рядом с ней молоденький юноша, их сын. Его сын.
Рахим перевернул фото. На обратной стороне короткая надпись:
Служи хорошо, сынок, как служил твой погибший в Афганистане отец Роман. Твоя мама.
Сейчас его сын лежал возле ног Рахима. Лежал убитый. Убитый им же, .Своим отцом.
Медленно, тяжело дыша Рахим опустился на колени, вгляделся в остывающее молодое лицо пограничника, узнавая свое родное, родную кровиночку.
Рука потянулась к голове сына, провела по волосам. Перед глазами встала картина:Он Рахим, тогда еще Роман, подбрасывает вверх сына. Тот отчаянно ревет, душа его, взлетающего вверх, замирает.
За годы, проведенные на чужбине, Роман стал верующим, принял мусульманское имя. И сейчас, глядя на мертвого сына, подумал, что душа его сейчас летит туда, на небо..
А сам он, ничтожество и злодей, убил своего единственного наследника.
Глухо застонав от страшной боли, раздирающей сердце, Рахим с размаху ударил себя кинжалом в живот, лег рядом с сыном. Сначала-точно охватило жаром, потом боль стала затихать. Почему-то вспомнилось лицо того убитого пленного.
-Прости, шептал он непослушными губами, прости.
Потрясенный Мурад-Михаил, ни слова не говоря смотрел на своего друга. Поднял фотографию, посмотрел на нее, перевернул, прочитал написанное, понял все.
Немного посидел в окопе, забрал документы Сергея, Коржика, Рахима, медленно двинулся по направлению к границе.
Там ждали его американские друзья-инструкторы, "коллеги" моджахеды.
Русских детей у Мурада, к счастью, не было.
КОНЕЦ