Гл. 17
… Сегодня мы ночуем у Ляльки, потому что гуляли до трех ночи. В доме тепло, тихо, только спать. Что все и делают: Витя дрыхнет на раскладушке, Ната - на «малютке», а супруги Хороманские (то бишь, Елена и Руслан) – на своей двухспальной кровати. Дочку свою, Элю, они отправили к бабушке. А я, дуреха, лежу на диване без сна, перебираю в памяти этот замечательный вечер, который не повторить, не описать, а просто еще раз посмаковать, осознать, почему мне так по душе это недавнее знакомство с соседями сестры, Шутылевыми, и их компанией.
На свой день рождения сестричка пригласила три семейные пары: Шутылевых - Феликса и Лиду, Перчаников – Леночку и Витю, и Аксельродов – Аннету и Эдика. Это, так сказать, костяк компании, душа ее. А на общие праздники у Шутылевых собирается уже вся компания, человек двадцать. Тогда снимается дверь в спальню – она служит вторым столом. Но никого не смущает теснота, ее просто не замечают, так всем весело и хорошо друг с другом.
…Повезло же моей сестричке на соседей!.
- Представляешь, сколько лет они дружат, - говорила мне Лялька с удивлением, когда познакомилась с соседями, Шутылевыми, и всеми их друзьями..– Учились на одном курсе, переженились тоже на своих, однокурсницах. Одна Лида Шутылева работает врачом, остальные кончали Металлургический. Теперь кто в НИИ работает, кто лабораторией заведует. И отпуск проводят вместе – в палатках, возле речки и леса.
Мы с Витей немного опоздали, встретила нас именинница, мы поздравили ее, расцеловали и вручили гвоздики вместе с вазой из цветного стекла.
- Все уже за столом, вы – последние. Спасибо! Красивые цветочки! Ой, и ваза! С вазами у нас туго. Раздевайтесь и – к Феликсу. Столы накрыли у них, там больше места.
Двери обеих квартир выходят в общий коридор, а сейчас они распахнуты.
- Одной кухни не хватило, столько блюд получилось, - объясняет сестра, пока я снимаю зимние сапоги и надеваю черные замшевые туфли на каблучке. – А Ната уже здесь..
Одинокую нашу сестрицу мы всегда берем на все «гульки». Она старше всех лет на десять, но легко вписалась и в эту компанию, так как выглядит молодо, одевается модно, юмор понимает, танцевать умеет. В общем, не напрягает никого, наоборот – всем нравится.
- Леночка-а! – раздается из коридора. – Ты где застряла?!
Узнаю голос Фели Шутылева, приятный такой тенор.
Входим в комнату, где за раздвинутым столом – куча народу.
- О, Волковы, привет!- кричат наперебой, да так радостно, словно мы тоже с ними сто лет знакомы.
- Люсенька, сюда иди! – зовут с одного края стола.
- Сюда, Люся, Витя! К нам! Мы стулья вам поставили! – зовут с другого конца, откуда нам машет рукою Ната.
Вот я теперь лежу и думаю: что мне нравится в этих людях, если конкретно? Наверное, меня интуитивно притягивает их многолетняя верность друг другу.
Но как случилось, что все мужья – евреи, а их жены – либо хохлушки, либо русские? Значит, в компании – ни одного антисемита! Как же это здорово! Потому что я терпеть не могу антисемитов. Чихать мне на национальность вообще! Не она определяет суть человека, а степень его ума, перевес доброго начала в его личности над недостатками.
Но все-таки каждой нации присущи и свои особенности. Может, я ошибаюсь, ведь мои наблюдения и выводы построены на личном опыте приятельского общения с евреями. Например, по интеллекту я делю евреев на две категории – либо очень умных, либо катастрофически глупых. С первыми я дружила в университете и на работе, вторые мне попадались редко и случайно. Не даром же почти все гении науки - евреи.
У нас же, славян, эта разница в качестве ума размыта, и мне не встретился ни один гениальный украинец или русский, зато у глупых всегда находилась какая-то изюминка, украшающая эту врожденную глупость. Например, артистизм. Чаще – все в меру, и не поймешь, кто действительно глуп и ленив, а кто умен или просто кажется таким.
В общем, умного еврея отмечаешь с полуслова, а в украинце еще нужно разобраться: это у него память замечательная, или он соображает быстро потому, что умен?
Значит, нам с Витей повезло: мы попали в компанию интеллектуальных евреев с их умеренно умными женами-славянками, которые понимают искрометный юмор своих мужей, но не способны (как и я) производить нечто подобное.
А еще мне нравится их скромность. От Ляльки я узнала, что почти все здесь – кандидаты каких-то там наук (я в градации технических наук – ни бум-бум), но никто и никогда об этом даже не заикался.
Пытаюсь понять: что еще притягивает меня… Не матерятся? Не рассказывают пошлых анекдотов? Это замечательно, но ожидаемо: в интеллигентных семьях это – норма! Никто не напивается до свинства? Но и это – не подвиг.
Вот я лежу, а перед моими глазами лица тех, кто мне симпатичен особенно, и улыбаюсь. Феликс Шутылев, Феля…Невысокий, худощавый, темноволосый. Какие у него добрые глаза под стеклами очков! И как он мне ласково улыбается во время танца… Я чувствую, что нравлюсь ему. Я ведь понимаю, что физиология мужчин очень уязвима: они желают женщину чаще, чем любят. Но любовь живет дольше, а желание умирает вместе с его утолением. И надо быть сволочью, чтобы пользоваться телесной слабостью чужого мужа. Я не считаю себя соблазнительной красавицей, но знаю, что в меня влюбляются легко, и потому сейчас стараюсь не кокетничать, в глаза не смотреть.
Мне нравится и Лида, жена Феликса… Она сначала кажется типичной флегмой, так молчалива и медлительна в движениях. Но стоит с нею заговорить – и тут же попадаешь под обаяние личности сильной, самодостаточной, знающей себе цену. И сразу забываешь о ее неброской внешности: Лида не красит даже губы, не завивает свои светлые волосы, не пудрит бледное от природы лицо. Но явно не страдает от комплексов, как я. Завидую таким женщинам и понимаю, почему они лидеры даже в своей семье.
Перчаники. Он (Витька) лысый, некрасивый, весь какой-то квадратный, но за столом такой веселый, сыплет смешными анекдотами, удачно шутит под общий хохот. Леночка Перчаник, в юности Лезинская, все время улыбается, ее милое лицо украшают ямочки на круглых щечках. Жаль, что полновата…Мы учились в одной школе, и я помню ее тоненькой девочкой-певуньей, выступающей на школьных вечерах.
Эдик Аксельрод…О, это известная в городе личность, даже легендарная! Он альпинист, и когда покоряет очередную вершину, местные газеты трубят о его победах и наградах. Он тоже остроумен, но язвителен, насмешлив, и шуточки у него такие. Мне как-то неуютно с ним общаться, хотя он интересный человек.
О жене Эдика, Аннетке, пока не думаю. Внешне – простушка. Но я понимаю: Эдик на дурочке бы не женился. Аннета с Лидой дружат. И сегодня они хвостиком ходили друг за дружкой, тихо разговаривая. На кухню – вместе, за столом – рядом.
Почему-то вспомнилось, как Эдик танцует с моей сестричкой и откровенно с нею заигрывает! Но Аннете на это плевать.
Зато наш Русланчик, хоть и улыбается, наблюдая за своей соблазнительной женой и Эдиком, но я знаю этого непростого парня, хорошенького как девочка! Пока мы жили у моих родителей все вместе (9 человек в двухкомнатной квартире), этот милый мальчик в припадках гнева устраивал моей маме такие сцены! Правда, через полчаса уже ласковым голосом и улыбочкой заговаривал со своей обиженной тещей, словно это не он орал только что и даже оскорблял.
Но больше всех меня удивляет собственный супруг. Его словно подменяют, когда мы оказываемся среди этих людей. Дома у нас во время застолий он ведет первую скрипку – шутит, так и сыплет анекдотами, поет громче и лучше всех. Он еще тот балагур! А здесь, за чужим столом просто смеется со всеми, слушает и… помалкивает. Хотя он не глупее других и как раз слушать не любит.
Нет, я не засну, пока не додумаю до конца… Такая у меня натура – въедливая, что ли.
… Может, и нет здесь никакого секрета? Это я о Вите. Просто работает пословица: « Молодец среди овец»? Наша семейка, да и все мои друзья настолько скромны и даже не уверены в себе, что каждого умника с завышенной самооценкой боятся? Или не хотят показаться глупее, чем есть?
А здесь, где собрались люди, наделенные остроумием, еще и понимающие друг друга с полуслова, еще и ученые-интеллектуалы, мой Витечка померк… Но напрасно! Я ведь кожей чувствую, что он всем нравится, особенно женщинам.
И мне так хорошо, когда он оживляется во время танца, словно познакомились мы только что. Кажется тогда, что вернулась юность вместе с ее телесным томлением и душевным, спаянными воедино так сильно, что разум слабеет и отступает. И вот уже я слышу от супруга, что красивее всех, при этом он смотрит нежно, хотя как раз в арсенале его чувств нежность – явление редкое и быстротечное. Он прижимает меня к груди, а я таю, забыв все обиды…
Хочу вспомнить, о чем говорили, над чем смеялись, и не могу! Это был винегрет из анекдотов, шуток.
Эх, заглянуть бы в будущее… А Эпоха тут как тут! Моя, персональная… Усадила меня за стол, но уже в другой квартире. Лица все те же, но есть и новые для меня. Узнаю хозяина, Володю Смоктия. Он тоже из той компании, но реже приходил на праздничные «гульки»: не на кого было оставить двух дочек.
Что же сегодня отмечают? Елочка под окном… Новый год?
Хозяйка дома, Света, тоже металлург, как и все, кроме нас с Витей. Спокойная такая женщина, типа Лиды Шутылевой. И опять же, как получилось, что все парни в этой компании - энергичные, темпераментные, остроумные, а взяли себе в жены хороших девушек, но совсем другого темперамента, склада души?
Сестричек здесь моих не вижу. Понятно: каждый из этой компании приглашает в свой дом только своих. Значит, мы с Витей – свои?
А это что за парочка? Софа и Миша, они тоже металлурги. Софочка – красивая, яркая, модная, ее муж – даже не симпатичный, полноват, молча ест, не отвлекается на разговорчики и шутки.
Пока Света с Аннеткой меняли блюда, убирали со стола посуду, мы с Софочкой разговорились. Она рассказала, что вернулась недавно из Германии, ездила туда с научным докладом.
- Задел для диссертации, - уточнила она, но таким тоном, словно и я из тех, кто пашет в науке, собрат по профессии.- Я преподаю в Металлургическом, а вы в каком институте?
- А мы в школе, - улыбнулась я.
Она молодец – не смутилась:
- Как интересно! У меня сын в девятом классе. Сегодня с бабушкой встречает Новый год. А что преподаете?
- А преподаю русский язык и литературу. Моя дочка тоже в девятом учится. Сегодня гуляют с одноклассниками у нас дома.
Софочка оживилась:
- А не боитесь оставлять детей одних?
- С такими друзьями, как у моей дочери, – нет.
В общем, все как всегда: весело, шумно. Только все засобирались домой раньше обычного, в четыре утра, захотели спать. И тут Софочка вдруг мне говорит:
- Люся, пойдемте к нам! Не будем портить вашим детям праздник, а? У нас свободно, мест хватит. Нужно выспаться!
Я согласилась сразу, меня эта парочка заинтересовала. Одно смущало: они как-то странно себя ведут в этом демократическом обществе, словно заискивают немного.
Квартира Пинчуков под охраной. Меня буквально сразили все четыре комнаты, по которым Софочка повела нас, демонстрируя необычные обои, пушистые ковры, резную мебель. Она хвастала картинами, вазочками всех размеров и цветов, диванными подушками в наволочках, вышитых гладью. Меня же сразила не музейная роскошь убранства и интерьера этого жилища, а то детское хвастовство хозяйки, которое обычно случается у людей, выросших в нищете, но внезапно обласканных судьбою.
Меня это тронуло, а не отвратило. И я искренне ахала, как того от меня ждали, потому что все действительно было красивым, необычным и подобрано со вкусом.
Но до чего приветливой оказалась Софочка! Как она нам вечером стелила постель, как утром хлопотала за завтраком! Ей так хотелось нам угодить, что мне было неловко. Кофе мы пили в кухне. Хлебосольная хозяйка опустошила весь холодильник, чтобы накормить деликатесами, которых мы не видели уже лет десять.
…Расставаясь, мы с Витей обещали приходить в гости, как хотелось Софочке.
На этом картинка оборвалась… Я так и не поняла, чем закончилось это приятное знакомство с семейством Пинчуков.
Эй, Эпоха! – не выдержала я. - Не люблю загадок! Так хоть намекни, куда подевалась вся наша компания вместе с Софочкой и ее невыразительным супругом!
Нет, Эпохи намекают, показывают картинки, но до разговорчиков не опускаются – это мы их озвучиваем, считывая с картинок нам понятное. Ладно, пробегусь-ка я в век сегодняшний…
А-а, вот оно что… Мальчик Витя, который ночевал у бабушки, пока его родители, Софочка и Миша, встречали Новый год в нашей компании, теперь самый известный миллиардер в Украине да и в Европе – Виктор Михайлович Пинчук, олигарх. И не перечислить его богатств (смотри Википедию) и заслуг перед страной. Он же еще и меценат.
Софья Пинчук – заведует одной из кафедр Металлургического института, профессор, доктор наук. Михаил Пинчук – крупный бизнесмен.
А почему они выпали из орбиты нашего интереса, хотя я помню, как Софья звала нас в гости?
- Зачем нам с ними связываться? – говорил мой Витя. – Что у нас с ними общего? Она – еще ничего, но этот Миша...
А где остальные? Неужели…
Нет, на сегодня хватит. Не хочу знать, кто остался в живых с тех пор, как мы последний раз побывали у Эдика и Аннеты, а ушли расстроенные. Я еще не один раз их вспомню…Как и бывшую Софочку, которую Судьба все-таки обласкала…
Пора возвращаться в конец семидесятых, в свою молодость (почти молодость…).
Продолжение http://www.proza.ru/2019/12/07/1514