(по папиным воспоминаниям)
Студенческие годы - это прекрасная пора в жизни человека, но, однако, они имеют один недостаток – они, как и молодость, очень быстро проходят. Этот факт должны знать те молодые люди, которые решили продолжить учебу в высших и средних учебных заведениях, они должны понимать, что к этим годам надо обращаться на «вы» в связи с их огромным влияниям на всю последующую жизнь. К сожалению, хочу высказать свое мнение, что качество жизни в студенческие годы очень зависит от времени, когда проходит учеба, от материального положения семьи студента, а также от политической обстановки в мире и, конечно, в стране проживания.
Я родился 18 сентября 1940 года, когда в Европе уже шла война, которая неуклонно приближалась к нашим границам. И в это трудное время многие молодые люди были студентами, вот только они не могли знать о том, какой неописуемый ужас свалится им на голову 22 июня 1941 года, когда начнется Великая Отечественная война, как это событие перевернет всю их жизнь. Я очень хорошо помню студенческие годы моей старшей сестры Любы, которые протекали с 1948 по 1953 год. Она училась в Ростовском финансово- экономическом институте, и начало ее учебы совпало с голодом 1947-48 годов, который охватил всю Европейскую часть Советского Союза, в том числе и наш город Ростов-на-Дону.
Материальное положение нашей семьи было очень тяжелым, так как все почти все мы учились, а единственным доходом нашей семьи были деньги от продажи молока, которое давала корова. А кормили мы ее только травой, поэтому и молока она давала очень мало. Трудно поверить студенту XXI века, что 3 копейки для проезда на трамвае (или 30 копеек старыми деньгами до реформы 1961 года – в своем рассказе я все цены, как до 1961 года, так и после, буду указывать в послереформенных ценах для удобства восприятия) были проблемой для семьи. Зачем я это написал? Только для того, чтобы лишний раз показать нынешним студентам, что студенческие годы бывают разными. Но все равно - это самые замечательные дни в жизни каждого человека, невзирая ни на какие трудности. И всё, что я до сих пор написал, является как бы вступлением к рассказу о том, о чем мне хотелось бы написать - о моей студенческой жизни, о времени, когда я учился в институте, с 1958 по 1963 год.
Предварю свой рассказ напоминанием о том, что для того, чтобы стать студентом, необходимо не только иметь желание учиться, но и закончить школу с хорошими оценками, и, кроме того, успешно сдать вступительные экзамены в высшее учебное заведение. Это является основным критерием для поступления в ВУЗ, а все трудности, которые непременно появятся в процессе учебы, преодолимы. И, как я считаю, необходимо выбрать специальность и институт по своему желанию, а не только по желанию родителей, имеющих знакомства и, соотвественно, возможности для помощи при поступлении. Ведь выбор специальности, и, следовательно, жизненного пути, - это самый серьезный выбор в жизни человека, влияющий на всю его последующую жизнь.
Это было небольшое отступление. Продолжаю тему моего повествования. Если верить советской терминологии, я стал взрослым (точнее говоря, «зрелым») в 1957 году, когда окончил среднюю школу №75 и получил «аттестат зрелости». В городе Ростове-на-Дону, к «сожалению», было очень много высших учебных заведений, что усложняло принятие решения - куда пойти учиться. У меня было два выбора для поступления: в университет на химический факультет, или в «Ростовский институт самых хороших мальчиков» (так с юмором расшифровывался Ростовский институт сельскохозяйственного машиностроения - РИСХМ). Когда я узнал, что 80 процентов выпускников университета направляются после его окончания для работы преподавателями в школу, я сразу передумал туда поступать, несмотря на то, что мне очень нравилась химия. Кроме химии мне нравилась математика, особенно геометрия, тригонометрия, алгебра, а также физика. Нужно честно признаться, что я был не в ладах с русским языком, и в аттестате у меня была по нему твердая «тройка». Поэтому мои проблемы «куда поступать» решились в пользу РИСХМа, тем более, что очень хотелось стать «хорошим мальчиком».
Осталось выбрать факультет и специальность для поступления. А здесь выбор оказался простым: мне нравилось работать с металлом. Еще учась в школе, я побывал на экскурсии на заводе Ростсельмаш, где увидел, как из ржавого куска стали, из-под резца выходит блестящий металл. Это, конечно, было по молодости, но это зрелище в какой-то степени повлияло на мой выбор профессии. И я подал документы на факультет «Технология машиностроения». Таким образом, выбор был сделан, оставалась «самая малость» - поступить.
В конце пятидесятых общество делилось не на бедных и богатых, как сейчас, - богатых было очень мало, и они были глубоко законспирированы, - а на «уважаемых» и прочих. «Уважаемые» - это те, кто имели хорошие должности, то есть партийные работники, директора крупных предприятий, государственные чиновники. Поэтому проще всего поступать было их детям. Однако основная масса поступающих – это дети простых людей, рабочих, крестьян, инженеров, учителей, которые должны были надеяться только на себя, то есть на свои знания и удачу. Ведь у этих людей не было денег, чтобы поступать в институт, давая взятку, в отличие от деток «уважаемых людей». Я даже во сне не мог думать о каких-то деньгах, чтобы поступить в институт. Откуда? Мы едва сводили концы с концами, имея средства только для того, чтобы что-то поесть и купить одежду. Чтобы семья могла прокормиться, я пас корову на протяжении всей учебы в школе, хотя мне это не очень нравилось. Но это было необходимо, так как на корм для коровы у нас не было денег. И во время этого дела мне удавалось выкраивать время для подготовки к школьным урокам и поступлению в институт.
Итак, как говорится, ближе к делу. Я получил на вступительных экзаменах 22 балла, недобрав 1 балл. Обидно? Да, но не стыдно. С такими баллами я бы мог перейти на другой факультет, но для этого надо было куда-то ходить, кого-то просить... Беда в том, что я получил «тройку» за сочинение, а это означало учиться первый семестр без стипендии, что я не мог себе позволить. И, к тому же, было необходимо ждать, когда закончатся все экзамены. Я подумал и решил искать работу, чтобы помочь семье. Но вот проблема - мне в ту пору было 16 полных лет, а на работу брали только с 17. Я пришел в райком комсомола с просьбой о помощи в поисках работы. И получил ответ: «Приходи, когда тебе исполнится 17 лет». Мне ничего не оставалось, кроме как помогать в работе по дому и хозяйству и готовиться к поступлению в институт на будущий год.
Я прибрел книгу, как сейчас помню, «Сборник задач по математике» под редакцией Антонова, Санкина, Выгодского, Никитина. Почти 60 лет прошло с тех пор, а я помню его авторов. В этом сборнике были собраны все задачи, которые предлагались на экзаменах по письменной математике за много лет, и их решения. Когда мне исполнилось 17 лет, я снова попытался устроиться на работу. На этот раз райком комсомола и райисполком мне помогли, и я устроился на очень тяжелую работу с особо вредными условиями труда. Но я был очень рад этому, потому что зарплата там была очень хорошая, тем более, учитывая мою низкую квалификацию и возраст. В октябре месяце, когда я уже работал, поступил на подготовительные курсы при институте. Они были платные и принимали туда только тех, кто работал.
Конечно, было трудно, ведь учиться надо было после работы, тем более такой тяжелой, как у меня. Вставать надо было в 5 часов 30 минут утра, потому что завод начинал работать в 7 часов, ложиться не раньше 12 ночи, так как от института нужно было добираться до дома больше часа с пересадками. Я считал, что тогда мне было нелегко, однако мои студенческие годы будут значительно труднее. Этого тогда никто не знал, кроме Бога.
Год пролетел быстро, и пришла пора снова сдавать вступительные экзамены. Разница между первым и вторым поступлением была лишь в том, что я знал: в случае непоступления на три последующих года буду обеспечен бесплатным проживанием, питанием и обмундированием в Советской армии. Это было, конечно, очень «заманчиво», но больше хотелось поступить в институт. И, к тому же, после более плотного контакта с производством в течении года подал документы на факультет «Горячая обработка металла» по специальности «Сварочное производство». Экзамены я сдал так же, как и в прошлом году, набрав те же 22 балла, только без тройки, что гарантировало мне получении стипендии. Мне было очень обидно, когда я узнал, что проходной балл на этот факультет был всего 19 баллов. Я даже не ходил узнавать о зачислении в институт, сходила моя сестра Нина.
И вот мне вручили студенческий билет и зачетную книжку. С этого момента начались мои студенческие годы, которые были для меня не легкой прогулкой по дороги жизни, а скорее испытанием на прочность. Хочу воскресить в памяти события, которые произошли со мной на протяжении всей моей учебы в институте. Если найдутся читатели этого сочинения - прошу строго не судить за стиль изложения, не подумайте о том, что мое учение - это сплошные рестораны и пьянка, это все происходило чисто эпизодически. Основная цель – учиться без троек, чтобы получать стипендию. Я очень завидовал ребятам, которые приехали из других городов, - им сразу дали общежитие, которое было рядом с институтом, всего в 100 метрах, со всеми удобствами и студенческой столовой. Каждый месяц многие из них в определенный день ходили на почту за деньгами от родителей, как в кассу за зарплатой, которая была очень неплохой, и позволяла им учиться на тройки, не думая о стипендии.
Я жил в полуразрушенном доме, который в 1959 году сломали, чтобы он, разрушаясь, нас не раздавил. Все удобства - во дворе, вода в колонке за 200 метров. Чтобы ускорить процесс наполнения бочек, которые у нас стояли возле дома, я носил сразу по 6 ведер воды: по два ведра на двух коромыслах на плечах, и ещё по ведру в каждой руке. Это было непросто, кроме собственно тяжести ведер с водой, надо было держать равновесие и не уронить коромысла – необходимости в этом не было, я просто так развлекался. Вот в таких условиях начинались мои студенческие годы.
Я, конечно, хотел жить в общежитии, но, так как у меня была ростовская прописка, жить там мне запрещалось. Однако я все же не терял надежду, и мои настойчивые просьбы увенчались успехом, ведь наш дом рушился, и, чтобы не было трагедии, мы решили его сломать и строить новый дом. Так что жить мне было негде, и конце первого курса я уже жил в общежитии. И в этом же 1959 году, «благодаря» Н. С. Хрущеву, точнее говоря, его новым налогам, мы продали корову. Налоги на хозяйство стали такими, что нам приходилось покупать в магазине сливочное масло и сдавать его в качестве добавки к этому налогу. Так как коровы у нас уже не было, работы по хозяйству стало гораздо меньше, но материально мы стали жить хуже, спасало оставшееся хозяйство. Но, как говорится, нет худа без добра, - теперь я мог больше времени уделять учебе.
Ни для кого из бывших и настоящих студентов не является тайной, что самые трудные годы учебы в институте - это первые 2-3 курса. Большая часть студентов моей группы относилась к учебе нормально, за исключением нескольких студентов - сынков крупных партработников, стипендия их не волновала, а тройку им всегда поставят, не желая связываться с их родителями. Мне же, в отличие от них, нужна была стипендия, которая на нашем факультете была всего 39 рублей, а на факультете куда я поступал в прошлом году была и того меньше - 29 рублей. Представьте, как можно прожить месяц на эти деньги молодому человеку. Разделив стипендию на 30 дней, получим 1 рубль 30 копеек – просто «огромные» деньги! Правда нужно отдать должное, что буханка хлеба тогда стоила 15 копеек.
Проблема и беда были в том, что все студенты - это молодые люди со всеми вытекающими отсюда потребностями... Наш институт и общежитие находились от центра города на расстоянии всего двух остановкок на трамвае. Это была улица Энгельса, она пересекалась с улицей Ворошилова. На углу, где они пересекались, находилось самое посещаемое гражданами всех возрастов заведение «Автомат закусочная», где можно было очень быстро купить сосиски с капустой или с картофелем стоимостью 50 копеек и стакан вина по той же цене. Весь секрет заключался в том, что за один рубль тебе дают два жетона. Один бросаешь в автомат, где получаешь тарелку с сосиской, второй – туда, где наливают вино. Скажите, как можно было пройти мимо этого замечательного заведения, если идешь на танцы в городской парк? Зайдешь, без сомнения, а это значит, что следующий день ты должен прожить на 30 копеек, чтобы не превысить бюджет, выделяемый государством в виде стипендии.
А сколько было соблазнов в таком большом городе для молодого человека! Я пытался подсчитать общее количество ресторанов, кафетериев, пивнушек и прочих «соблазнительных» мест центра города, и сбился со счета. И все они требовали денег, а студенческие годы, как и молодость, даются один раз на всю жизнь и, конечно, хотелось посетить эти заведения, хотя бы по одному разу. Поэтому перед каждым студентом вставал вопрос: как и где заработать денег. Причем, конечно же, честным путем и никак иначе! Хочется выразить искреннюю благодарность моей любимой сестричке Любе (благословенна её память), которая каждый месяц присылала мне 10 рублей. Это, конечно, была помощь, но она не решала всей проблемы, и я искал выход из этой ситуации.
В нашем распоряжении было свободное время после занятий, выходные дни, зимние и летние каникулы. Поэтому многие студенты с ограниченными материальными возможностями искали работу. На первых трех курсах был очень строгий учет посещаемости занятий, и это исключало возможность их пропускать, так как за это можно было заработать отчисление из института. Поэтому я использовал для подработки только свободное время, стараясь не прогуливать (во всяком случае, на первых трех курсах). В вопросе поиска дополнительного заработка мне помогали мои старшие братья Сережа и Борис. Сережа работал в пожарной части, сутки дежурства - двое суток выходных. В виду малой зарплаты в этой организации, он два свободных дня подрабатывал на различных работах: в строительстве складских помещений, подсобным рабочим или просто грузчиком.
Однажды, как сейчас помню, мы с братом Борисом взяли подряд на строительство фундамента для большого складского помещения. Наша работа заключалась в том, чтобы забетонировать готовую траншею под фундамент, то есть забросать в нее бутовый камень и залить раствором из песка и цемента. Эта работа требовала огромного количества времени и больших физических усилий, так как раствор нужно было мешать вручную. Поэтому мы внедрили рацпредложение: после того, как забросили бутовый камень в траншею, сделали густой раствор, замазали его сверху камней, и залили траншею водой. Позже, проезжая мимо этой стройки на учебу, я каждый раз смотрел - не развалилась ли наше здание. И был очень доволен, что наше рацпредложение не подвело.
Но больше всего на младших курсах в летние каникулы я работал с братом Сережей. Мне бы хотелось рассказать о работе на Ростовском хлебокомбинате, где после первого курса в летние каникулы мы выполняли различную разовую работу. Мне платили по 5 рублей в день и иногда кормили обедом. Я думаю, что читатель никогда не догадается, чем нас кормили! На этом предприятии был цех по изготовлению тортов. Технология была такая - торты надо было вырезать из огромного куска, в результате получались кусочки отходов, обрезки, которые сбрасывали в обычное корыто для стирки белья. Эти корыта приносили нам и мы с удовольствием ели эти отходы производства. К сожалению, у меня не было опыта, и я ел то, что было сверху. Только потом я понял, что надо было брать снизу, потому что, когда их отрезали, они были горячие, и все самое вкусное стекало вниз, а наверху был один сухой бисквит. Это один из многих эпизодов моей студенческой жизни, которые помогали выжить в то трудное для меня время.
На заработанные в летние каникулы деньги, что-то около 200 рублей, я купил материал для костюма под названием «студенческий креп». Это было как насмешка над нами, студентами, потому что он стоил всего 17 рублей за метр, а настоящий креп стоил 51 рубль за метр, но внешне он ни чем не отличался от настоящего крепа. На костюм нужно было 3 метра, а пошив в ателье высшего разряда стоил 40 рублей. Этот костюм, который обошелся мне в 91 рубль, я носил очень долго, пока не вышел из 48 размера, и он был для меня дороже всех костюмов, которые я покупал в годы дальнейшей жизни.
Самые первые впечатления, полученные мной в начале учебы в институте - это поездка в колхоз на уборку винограда, и очень жаль, что это было только один раз. Эта поездка запомнилась мне надолго, и чуть ли не главным впечатлением от времени, проведенного на уборке, являлось то, что не надо было думать, где и что поесть в течении месяца. Нас не особенно пугали условия проживания, потому что мы были молодыми и, к тому же, детьми довоенных и военных лет, привычными к жизни в спартанских условиях.
Хотелось бы вернуться назад в свое детство, чтобы лишний раз напомнить о том, насколько оно было трудное. В 1951 году я перешел в 4-й класс и, хотя и не был слабаком или дистрофиком, в связи с недостаточным питанием был очень худым и сильно отставал в весе. В этот же год брат Сережа был командирован от пожарной части в город Анапу охранником в пионерский лагерь, где он, кроме того, отвечал за пожарную безопасность, и каким-то образом смог устроить меня туда на три летних месяца. Это для меня был рай на Земле, и я до сих пор помню вкус самого лучшего, на мой взгляд, блюда на завтрак - каша манная, слепленная куском и политая киселем. Я бы хотел спросить нынешних детей в возрасте 11 лет - стали бы они есть это блюдо? Думаю, что вряд ли, а для меня эта еда была очень вкусна, потому что жизнь нас, насколько себя помню, никогда не баловала. Отмечу только, что, несмотря на скудное питание в пионерском лагере, я поправился за 3 месяца на 11 килограмм! Надеюсь, нет необходимости объяснять, какое питание было дома у меня, да и у большинства семей СССР в то трудное время.
По приезду в колхоз нас поселили в хорошее помещение и накормили обедом, который мне очень понравился. Кормили нас в колхозе хорошо, а вот за наше отношение к работе мне стыдно до сих пор. Процесс уборки винограда не так прост, как может показаться на первый взгляд, он требует внимания и определенного опыта, чего у нас, конечно же, не было, а, главное, у нас не было желания нормально работать.
Наша работа заключалась в том, чтобы с кустов срезать кисти винограда, не повредив их и не оставляя на кусте виноград неубранным, уложить его в корзины и отнести в ящики для отправки в город на продажу. Мы же, наполнив корзины и устроившись в тенечке, начали поглощать то, что собрали, а, так как аппетит у нас был очень хороший, не заметили как прошло время обеда. С нами вместе работали специально приглашенные рабочие из Болгарии, которых повергла в ужас наша «работа». Там, где мы убирали, они собрали огромное количества винограда, а после их работы мы не находили ни одной неубранной кисти. О нашей «отличной работе» сообщили в институт, тут же приехало начальство и нас предупредили, что такая работа будет приравниваться к прогулам с соответствующими выводами. После полученной взбучки мы стали работать значительно лучше. Среди нас нашлись некоторые студенты, которые умудрялись в чемоданах возить виноград в Ростов, то ли для продажи, то ли на вино. Вероятно, это были будущие миллионеры.
Ну а теперь о главном, то есть об учебном процессе и преподавателях. Хочу отметить, что наши преподаватели, на мой взгляд, были хорошими, знающими своё дело, особенно по физике, теоретической механике и специальным дисциплинам. Вызывал восхищение всех студентов преподаватель по сопротивлению материалов (сопромату). Он начал преподавать еще до революции, ему было около 80 лет, и в начале каждой лекции он всегда спрашивал, какой это факультет и по какому предмету лекция. Сначала нам это казалось странным, а потом мы поняли: ведь кроме сопромата на нашем курсе он преподавал еще много разных предметов и на других курсах и факультетах. Конечно же, мы удивлялись его памяти в таком возрасте и втайне ему завидовали. Единственный его недостаток - это невнимательность, чем я и воспользовался однажды на экзаменах. По истечении срока давности хочу признаться в «преступлении», которое я совершил, сдавая экзамен по сопромату.
Всем известно, что это очень сложный предмет и сдать по нему экзамен нелегко, недаром есть поговорка: «сдал сопромат - можно жениться». У нас в группе были студенты разного уровня знаний, особенно тяжело приходилось девушкам, и, чтобы помочь им и другим студентам, я решил по собственной инициативе выкрасть один билет, чтобы остальные могли подготовиться по билету, которые менялись. Чтобы было понятно, остановлюсь подробней на сути этой «аферы». Дело было так: заходит студент в экзаменационную аудиторию, вытаскивает билет и называет номер билета, ранее украденного мной, а свой кладет в карман и передает студенту, который уже сдал экзамен и выходит из аудитории. Тот передает этот билет следующему студенту и цикл повторяется. Таким образом, каждый студент готовился отвечать по одному конкретному билету, что облегчало процесс сдачи экзамена. Потом мне было очень стыдно за эту «аферу», и больше я подобным не занимался.
В институте была военная кафедра, и по окончанию института выпускникам присваивались звания лейтенанта - командира взвода в автомобильных войсках. Присвоение звания освобождало от службы в армии, но тем, кто поступил в институт в 1958 году, круто «повезло», потому что именно в 1958 году, благодаря всё тому же «мудрому реформатору» Н.С. Хрущеву, во многих институтах отменили военные кафедры, в том числе и в нашем, оставили только нескольких инструкторов и пару автомобилей для обучения нас по специальности водителя автомобиля. Мне это было безразлично, а сынкам партработников теперь, как оказалось, нужно будет служить в армии. Однако, они особо не волновались, считая, что родители, скорее всего, их отмажут. Забегая вперед, скажу, что я честно отдал долг Родине и отслужил по окончании института два года в заполярье - в городе Кандалакше, уже будучи женатым.
В 1959 году, кроме учебы и материальных проблем, на меня свалилось страшное известие – у нашей мамочки обнаружили страшную болезнь – разновидность онкологического заболевания лимфогранулематоз, которая и в настоящее время является неизлечимой. Медицина в то время была на очень низком уровне, лечения никакого не существовало, кроме шарлатанского. Жулики предлагали для лечения порошки из урановой руды, которую добывали в городе Пятигорске. Мы, конечно, покупали их, надеясь, что они ей помогут. Однако чуда не произошло, и 29 июня 1960 года мама умерла в городе Донецке. Трудно было представить мое состояние - я стал сиротой... Ведь раньше у нас была семья, и я не чувствовал себя одиноким, а сейчас это ощутил. У моих братьев и сестер были свои проблемы, и когда мамочка была жива, наши проблемы были и ее проблемами, она всегда старалась помочь нам и советом, и делами. Чтобы поехать на похороны в город Донецк, мы все собрались на вокзале Ростова. Состояние моё было ужасным, и Сережа угостил меня папиросой, после чего мне стало еще хуже. Однако, несмотря на это, отвратительная привычка продлились для меня до 29 июня 1973 года.
В народе говорят, что беда одна не приходит. Именно так произошло и со мной - в 1960 году увеличили набор студентов, и меня вторично за время учебы выписали из общежития. Дом был снесен год назад, жить мне было негде, но это никого не волновало, кроме меня... Что интересно, дома, в котором я был прописан, уже не существовало, жили мы в сарае, в котором было попросту невозможно находиться. Но все равно я считался ростовчанином, несмотря на то, что жить мог только на улице. Такие тогда были порядки, несмотря на то, что многие сейчас уверяют, что во времена СССР (в отличие от нынешней России) человек человеку был «друг, товарищ и брат».
К тому же, когда я жил в общежитии, для того, чтобы как-то прожить на стипендию в то трудное время, мы организовали общую кассу. Теперь, по причине выселения из общежития, даже не зная, где жить и что делать, я, к тому же, и не мог пользоваться этими деньгами. А для формирования неё мы сбрасывались по 20 рублей со стипендии на питание, и вся эта сумма была в руках у наших девушек, поэтому я не мог уйти из общежития из-за того, что у меня просто-напросто не было денег на жизнь. Обычно этих денег нам хватало на половину месяца, а вторая половина - как в анекдоте: «понедельник - очень хочется кушать, вторник - очень хочется кушать, среда - получил стипендию, четверг - ничего не помню, пятница - очень хочется кушать». Нечто подобное было и у нас.
После отчисления из общежития мне пришлось некоторое время пожить в «подполье» - и в мужских, и даже в женских комнатах. Однажды, находясь в женской комнате в «подполье», я случайно нашел 15 копеек в кармане, как раз на буханку хлеба. Была зима, работу найти практически невозможно, доходы – только стипендия. Хлеб в столовой уже был платный, на 15 копеек можно было купить либо буханку хлеба, либо пачку сигарет «Прима», она стоила 14 копеек. Поставили на голосование, нас было пятеро - четыре девушки и я. Проголосовали единогласно купить пачку сигарет. Я купил сигареты и все закурили. Прошло минут пять, и студентка первого курса, как сейчас помню, Алла, говорит, что она не наелась, и взяла еще одну сигарету. Такое вот «веселое» было у нас времяпровождение.
Иногда нас спасали студенты, которые жили в деревне - им привозили овощи и другие продукты, и они с нами делились. Особенно запомнился сын директора совхоза по фамилии Полянский. Дело в том, что в то время был секретарь ЦК КПСС с такой же фамилией. Были они родственниками или нет – неизвестно, но картофель мы у него брали. Жарили его на воде, так как о масле мы и не мечтали. Ранее нас спасало то, что хлеб в нашей столовой был бесплатный, потом это отменили. А тогда - придешь в столовую, возьмешь два стакана чая, хлеба сколько захочешь, а платишь только за чай. Более того, я приходил к раздатчице хлеба, просил буханку и уносил ее в свою комнату. Но, к сожалению, эта «халява» закончилась после денежной реформы 1961 года.
Очень хорошо помню один момент из моей жизни в «подполье». Я находился в женской комнате, и в этот момент прибежала девушка из другой комнаты и сказала, что идет комиссия, которая проверяет наличие посторонних студентов. Представьте себе ситуацию хоть на минутку: я отчислен из общежития, а на улице зима, холод, ночь. Что мне делать, куда идти? Одна из студенток, Алла, сказала мне, чтобы я лег на кровать к стене, а сама легла на правый бок на край кровати, и девчонки меня укрыли одеялом с головой. В то время у меня был размер 48, а у нее примерно 52-54, поэтому комиссия благополучно проверила комнату, не найдя ни нарушений, ни нарушителей.
В такой обстановке я не мог больше находиться из опасения, что информация может дойти до руководства института, и могут быть неприятности для укрывающих меня. Я попросил своего брата Сережу прозондировать почву на наличие свободных мест в общежитии пожарной части, там проживала в основном молодежь, приехавшая из деревень. Условия там были «шикарные» - одна комната 50 квадратных метров и санузел. Практически всю ночь горел свет, потому что кто-то постоянно уходил или приходил. Соответственно, выспаться, а потом еще и сидеть на занятиях в институте было практически невозможно. К тому же ребята целыми ночами ловили по приемнику «Голос Америки» и записывали на магнитофон запрещенную в СССР рок-музыку. Но делать было нечего, мне пришлось терпеть этот кошмар почти четыре месяца, потому что альтернатива ему – жить на улице. Однако долго это не могло продолжаться, потому что я уже был студентом 4 курса, и мне надо было определиться с местом постоянного проживания, так как его отсутствие могло отрицательно повлиять на отношение ко мне со стороны администрации института и факультета, а, следовательно и на оценки.
Чтобы добиться места в общежитии, я несколько часов просидел в кабинетах проректора по АХЧ и декана факультета, и моя борьба, в конце концов, увенчалось успехом. В этом вопросе мне сильно помог декан нашего факультета, как сейчас помню, его звали Гарбузов Иван Васильевич, и меня поселили в общежитие. Теперь у меня, наконец-то, после долгих мытарств, появились условия как для учебы, так и для подработки. На улице была зима, а в это время очень трудно найти походящую работу. Зимой на погрузочно–разгрузочных работах очень холодно и неуютно, и, к тому же, мы, студенты 4 курса, уже умели зарабатывать деньги головой, а не только руками. Мы делали курсовые проекты некоторым студентам, которые, на наше счастье, имели деньги, но не имели желания самостоятельно выполнять курсовые проекты по деталям машин, черчению, начертательной геометрии. Это была неплохая добавка к стипендии. В зависимости от сложности курсового проекта цена была твердая - от 25 до 50 рублей. Эту работу мы выполняли в нормальных условиях, правда, по ночам, но это были уже мелочи.
Такая деятельность позволила нам даже несколько материально «приподняться», появилась возможность посетить ресторан, хотя бы раз в месяц. Этот ресторан мы с юмором назвали «Комсомольским» - нас, студентов, там не обсчитывали, и поэтому туда ходили все студенты, когда у них были деньги. Когда же их у нас не было, или было очень мало, то мы ходили в ресторан «Спящих Львов», как с юмором называли засохший фонтан, представлявший из себя двух Львов, сидящих напротив друг друга. Когда он работал, у них из пасти лилась вода. Приходя в этот «ресторан», мы брали с собой бутылку вина, потому что на водку у нас денег не было, да она нам и не очень нравилась. К тому же, она требовала закуски, а это - еще и дополнительные расходы.
Жить в общежитии, конечно, удобно и хорошо для студента. Однако, если в комнате, где ты живешь, соседи ищут только развлечений, то желающему учиться приходится трудно, ведь шум и разговоры отвлекают от учебы. Сейчас вспомнился один момент - как мы всю ночь проиграли в преферанс и, ладно, если бы на деньги, а то ведь мы играли по полкопейки за вист – считай, что ничего, и, проведя бессонную ночь, пошли сдавать экзамен. Нелегко пришлось... А «Холодильник» наш был таким: в летнее время обматывали бутылку пива мокрой тряпкой и вывешивали в сетке за окно. Всего каких-то 2-3 часа - и оно уже прохладное, то есть готово к употреблению. И удивительно было то, что сдавали экзамены, даже после бессонных ночей, обычно без троек, иначе никак нельзя. Стипендия!
Я получил единственную двойку за всё время учебы в институте - по политэкономии. Причем получил ее «честно», так как не учил и не любил этот предмет, и пошел сдавать «на авось». В данном случае мне повезло, так как я один экзамен сдал досрочно и пересдал политэкономию на 4 балла в сессию. Расскажу, как я сдавал досрочно экзамен по химии. В начале этого рассказа я говорил, что очень любил химию и неплохо её знал, но, как говорится, бес попутал. Перед экзаменом мне предложили шпаргалку-гармошку и я её зачем-то взял. Экзамен сдавали на кафедре, преподавательница сидела за большим столом, а мы - напротив. Специально купили огромный букет цветов, чтобы была хуже видимость, однако это не помогло.
Первый вопрос я знал плоховато, поэтому смотрел в шпаргалку и списывал ответ, но, так как я не имел опыта в списывании, то преподавательница, заметив это, сразу спросила: «Колтовский, ты что там делаешь?», ну а я, быстро бросив шпаргалку на колени, сказал, что ничего, готовлюсь. Шпаргалка упала с колен на ботинок и выкатилась примерно на метр вперед меня. «Ну, сдал экзамен досрочно, теперь и в срок не сдашь!» - молниеносно промелькнуло у меня в голове. И слышу голос преподавательницы: «Ну давай, неси ее мне». Посмотрев на шпаргалку, говорит мне, что заведующий кафедрой по фамилии Будник за такие шпаргалки «пятерки» ставит, и приглашает меня отвечать. Причем велит начинать со второго вопроса, так как первый я, по её мнению, уже списал. Второй и третий вопросы я знал хорошо и ответил без замечаний. Тогда она начала меня гонять по всему материалу и, удивившись, почему же я, так хорошо зная материал, еще и списывал, поставила 4 балла. Я был очень доволен, что не «тройка».
На четвертом курсе мы, студенты, осмелели и перестали бояться наказаний за прогулы. Надеясь на то, что за один день пропуска занятий ничего не будет, я согласился подзаработать денег разгрузкой вагонов со щебенкой. В это время я жил в профилактории при общежитии. Его открыли не для лечения студентов, так как его там и не было, а, в основном, для питания, которое входило в стоимость путевки. Кормили там очень хорошо, три раза в день. Единственный недостаток заключался в том, что после 23 часов туда не пускали. Те, кто приглашал нас на работу, сказали, что вагоны должны прибыть на станцию под разгрузку в 17 часов, так что в 20 часов мы уже будем свободны.
Добираться до место разгрузки было очень далеко, и мы решили убежать с занятий после второй пары, то есть без обеда, который включал в себя 4 пирожка с повидлом и бутылку кефира. Когда мы прибыли на место работы, нам объяснили, что мы должны сделать и как, потому что у железнодорожников имеются строгие правила разгрузки щебенки по поводу габаритов от рельс, сейчас уже не помню, кажется, 70 сантиметров. Нам нарисовали все очень просто и элементарно. Приходит вагон, кульман 60 тонн, открываем нижние люки, все высыпается, надо только подправить габариты. Решили на вагон поставить по два человека, если все так просто, и, конечно побольше заработать, ведь разгрузить один вагон стоило 60 рублей, полторы моих стипендии.
На самом деле все оказалось намного сложнее. В 17 часов поезд не пришел, в 19 часов - тоже нет, а ведь мы голодные, без обеда, у нас и денег нет, да и магазинов нет поблизости. А есть очень хочется. Недалеко от места разгрузки находились несколько жилых домов. Решили порыться в карманах, может, найдется хоть какая-нибудь мелочь. К нашему счастью, собрали 15 копеек, и я пошел с одним парнем к этим домам в надежде купить у них хлеба. Мужчина вышел из дома на наш стук в дверь и, сказав, что хлебом не торгует, дал нам полбуханки хлеба. А ведь половина буханки хлеба на 8 молодых голодных студентов - это все равно что ничего... В 20часов наконец-то подали вагоны, оказалось, что они несколько суток были в дороге под проливным дождем. Это была не сыпучая щебенка, а твердая масса, больше похожая на густой бетон. Как нам сказали, мы открыли нижние окна, но оттуда ничего не хотело сыпаться, ударили ломом - получилось отверстие по диаметру лома. Мы поняли, что влипли в очень неприятную историю, но все равно должны их разгрузить, поэтому взяли под разгрузку только 2 вагона, то есть по 4 человека на вагон.
В профилакторий при общежитии я прибыл только около часа ночи, не помню, как я в него попал, устал дико, спасало только одно –молодость. Заработанные деньги, по 15 рублей на каждого, ушли в ресторан «Комсомольский». Больше на такую «халтуру» я не подряжался, мне больше нравилось разгружать бутовый камень из двухосных вагонов грузоподъемностью 20 тонн. Разгружали по одному человеку на вагон, это стоило 12 рублей 80 копеек. Этих денег как раз хватало на одно посещение ресторана.
Эти примеры, которые я привел в своих воспоминаниях о моих студенческих годах, были короткими эпизодами в моей жизни, и я ничего не придумывал, поверьте мне на слово.
На четвертом курсе мы начали учиться на курсах по вождению автомобиля при институте. Это было очень интересно, но трудно, так как мы учились на старой машине ГАЗ-51, однако это компенсировалось тем, что у нас были отличные инструкторы, которые умудрялись нас терпеть и обучать. Мы должны были сдавать экзамены на права после окончания производственной практики в июле 1962 года. Я бы хотел подробнее остановиться на событиях, которые не позволили нам сдать экзамены, но об этом чуть позже. Закончили мы 4 курс с отличными показателями, наша группа сдала экзамены без «хвостов». Мы решили отметить этот успех коллективной поездкой на левый берег Дона, там был замечательный пляж.
Как раз подвернулся неплохой «калым», и на эти деньги мы купили вина и закуски, и загрузили всё это в чемодан. Все было очень хорошо: мы плавали, загорали, много фотографировались, классно! Примерно часа через три всем захотелось пить, и, к нашему ужасу, мы поняли, что о воде забыли, а здесь купить ее было абсолютно негде. Ничего не оставалось, кроме как заняться бартером, то есть менять стакан вина на стакан воды. Хорошо, что вина у нас было в избытке, но каково же было наше состояние от такого обмена, ведь это был грабеж средь бела дня! Хороший урок мы получили в тот день, и он остался в моей памяти до сих пор. Вода, которую мы выменяли, была замечательная, холодная, даже зубы болели, когда ее пили, так как она хранилась в термосе со льдом. Так что определенные плюсы от такого неудачного «бартера» все-таки были!
Однако все хорошее обычно быстро заканчивается, и настало время отправляться на производственную практику. Меня и еще одного студента из другой группы отправили в город Новочеркасск на электровозостроительный завод (сокращенно НЭВСЗ). Там изготавливались различные типы электровозов, это был очень большой завод с огромными цехами, где работали порядка 20000 рабочих. Мы занимались процессом сварки балок для рамы электровоза, которая имела форму двутавра, высотой один метр и длиной 18 метров. На раму электровоза шли две такие балки. Они сваривались автоматической электрошлаковой сваркой, после неё получался большой прогиб, что считалось браком. Перед нами была поставлена задача - добиться минимального прогиба балки после сварки. Для этой цели мы опытным путем рассчитывали размер обратного прогиба, работа была очень интересная и ответственная. Обед у нас был с 11.30 до 12.30.
Перед проходной завода была небольшая площадь с различными киосками, где продавались сигареты, газеты, журналы и другие недорогие товары. В это время рабочие обычно выходили к киоскам, чтобы купить газеты или что-нибудь ещё. Беседуя с продавцом, мы услышали заводскую сирену, но не придали ей значения, потому что она всегда давала сигнал начала обеда. Примерно через 10 минут мы увидели огромную толпу рабочих, которая двигалась к заводоуправлению. Мы с недоумением наблюдали эту картину, потом поняли, что надвигается что-то ужасное, но, тем не менее, пошли за ними. Это была пятница, 1 июня 1962 года, 11 часов 40 минут.
Сейчас в интернете имеется много рассказов и документальных статей об этом кровавом преступлении Н.С. Хрущева и его соучастников под названием «президиум ЦК КПСС». Мы же были свидетелями начала этого кровавого преступления и ещё ничего не знали о его результатах и последствиях. Почти сразу к нам подошел наш руководитель практики и приказал немедленно уезжать из города. Тем самым, можно с большой долей вероятности утверждать, что он нас просто-напросто спас. Кто знает, вполне могло бы быть, что, если бы мы не уехали, я сейчас не смог бы написать этот рассказ, да и вообще, неизвестно, что бы с нами было... Мимо завода проходила железная дорога, которую перегородили забором для снегозадержания. По этой дороге мы добрались до станции и уехали. Мы сделали это вовремя, так как почти сразу после этого город закрыли, чтобы никто не смог ни выехать оттуда, ни въехать.
Причина возникновения этой трагедии очень проста. Как писали у нас в газетах, «по просьбе трудящихся» были повышены цены на мясо и масло в среднем на 35 процентов, а в конце мая этого года «умный» директор этого завода распорядился «срезать» расценки рабочим в среднем тоже на 30 процентов, то есть доходы рабочих фактически уменьшились на половину заработка. Я не считаю и никогда не считал себя особо умным человеком, но так и не смог понять, как же можно было совместить два этих ужасных постановления (одно – для всей страны, другое – для одного конкретного, но очень крупного предприятия), принятых практически в одно и то же время. Спичку в костер гнева бросил сам же директор завода. Когда рабочие спросили у него, чем же они теперь будут кормить свои семьи после этих постановлений, он указал им на лоток, где продавались пирожки и сказал «гениальную» фразу: «Если у вас нет денег на мясо, ешьте пирожки с ливером!» После этих слов рабочие посадили его на огромную спецтележку и вытолкали из цеха. Об этом в прессе не писали, я узнал это позже, когда во вторник, на следующей неделе, вернулся на завод.
Не хочу описывать дальше эти ужасные события, уже ставшие историей, о них можно прочитать во многих книгах, интернете, а также посмотреть в документальных и художественных фильмах. Когда мы прибыли в пятницу 1 июня обратно в Ростов, в общежитии нам сказали, что у нас и по всему городу Ростову работает КГБ, так как власть боится повторения подобных событий в городе и, особенно, на заводе-гиганте Ростсельмаш. Мы продолжили практику в Новочеркасске с 4 июня, и я был поражен тем, во что был превращен город. На каждом углу стояли солдаты с автоматами, центральная улица города была изрезана гусеницами танков, а эта улица носила имя Ленина... На площади перед горкомом партии сохранились на асфальте черные пятна крови, а рядом стоял памятник, как вы понимаете, тому же Ленину. Мы были просто все ошеломлены этим преступлением властей. Как всё это можно понять... Нет слов.
В результате этих событий у нас и была отменена сдача на права. По городу усилился надзор КГБ за действиями граждан, везде была тотальная слежка и контроль. Сдача была не отменена, а как бы отложена, а потом про неё «благополучно» забыли, начался учебный год, дипломная практика... В результате, мне пришлось учиться и сдавать на права уже за свой счет спустя 10 лет.
Очень трудно после вышесказанного переходить к другой теме, но я все-таки продолжу свои воспоминания о студенческих годах, которые отложились в моей памяти. Для этого я еще раз должен вернуться в детство. Мы, дети послевоенных лет, как и большинство 10-12-летних мальчиков ХХ века, очень любили играть в футбол. На улице Нальчинской, где я проживал в детстве, любителей игры в футбол хватало как раз на две команды, а футбольного мяча не было. В то время он стоил очень дорого, и у наших родителей просто не было на него денег. Мы находили различные тряпки, связывали их веревкой, потом научились эти тряпки сшивать – так получалось некоторое подобие мяча. Правда, поиграть им удавалось в лучшем случае только один раз – после многочисленных ударов он разваливался на тряпки. Сейчас вспоминаются радостные сны моего детства, один из них - я нахожу настоящий кожаный или резиновый (для меня это было все равно) футбольный мяч, на миг становлюсь счастливейшим из людей, а потом у меня на глазах появлялись слезы разочарования, когда до меня доходило что это был только сон. Как же мало для счастья надо было детям в то трудное время!
В конце 50-х годов ХХ века футбол в СССР был на очень высоком уровне. Наша городская команда СКА(Ростов-на-Дону) играла в высшей лиге класса «А» - высочайший уровень футбола в СССР того времени. Попасть на стадион было практически невозможно, цены зашкаливали, спекулянты поднимали их еще выше. Для примера, за билет на игру с «Араратом» из Еревана армяне отдавали мотоцикл с коляской – это правда! Однако, я преодолел все эти трудности, наблюдая с трибуны стадиона все матчи моей любимой команды в форме сержанта пожарной охраны, которую одалживал мне мой брат Сережа. На стадион я въезжал на пожарной машине, которая дежурила на случай пожара. Какой это был красивый футбол! Такого футбола в России сейчас нет, да, наверное, никогда и не будет. Получали футболисты зарплату обыкновенного рабочего 5 или 6 разряда - это порядка 250 -300 рублей в месяц, а как играли! Нападающий ростовской команды Виктор Понедельник в 1960 году в составе сборной команды СССР в финале Кубка Европы забил головой гол, и наша команда завоевала кубок Европы в первый и, к сожалению, вероятно, последний раз.
Эти моменты были светлыми полосами в моей студенческой жизни, которые я могу пересчитать по пальцам одной руки, однако они здорово помогали мне преодолевать трудности. Вот и наступил 1963 год – последний год моей учебы, куда-то ушли материальные трудности, осталась последняя сессия, преддипломная практика и защита диплома. На этом вопросе я останавливаться не буду, потому что все дипломы делаются на «склад» и редко когда внедряются в производство или в науку, хотя, стоит отметить, что это нервная и трудоемкая работа, к которой нужно относиться с большой ответственностью. Вся наша группа успешно защитила дипломные проекты за исключением одной студентки, которая все экзамены - от математики до проектирования сварочных цехов, включая все гуманитарные дисциплины, сдавала по шпаргалкам. Это был своеобразный феномен в нашей группе. Я распределился на Владимирский электромоторный завод, на должность инженера-технолога с окладом 110 рублей. Правда, распределение меня, как и почти всю мужскую половину нашего выпуска, особо не волновало, за редким исключением, так как мы точно знали, что нас ждет служба в рядах Советской армии.
В заключение хотелось бы добавить, что мне очень обидно за наш поток, на тех студентов, которые остались работать в городе Ростове за то, что они ни разу не собрали нас, иногородних, на встречу выпускников 1963 года. В 1998 году, работая начальником ремонтно-механического цеха Рязанского нефтеперерабатывающего завода, я на общественных началах по совместительству был и главным сварщиком завода. Работы, которые выполнялись на заводе, были подконтрольны Госгортехнадзору, и некоторые работники регулярно должны были сдавать экзамены в специальных комиссиях. Одним из мест, где можно было сдавать эти экзамены, был и мой институт. В то время он назывался Ростовский машиностроительный институт. Мне было очень приятно окунуться в прошлое, вспомнить свои нелегкие, но все же такие прекрасные студенческие годы. Вероятно, потому, что СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ – ЭТО НАША МОЛОДОСТЬ, КОТОРАЯ НИКОГДА НЕ СОТРЕТСЯ ИЗ ПАМЯТИ, НО, К СОЖАЛЕНИЮ, НЕ ВЕРНЕТСЯ НАЗАД.