«А где одиночество может быть так беспредельно и поэтично, как не на корабле, который несётся по морской пустыне, во мраке ночи, в безмолвии бесконечности, под оком Вседержителя?»
(А. Дюма, «Граф Монте-Кристо»)
Я приглашаю вас посетить ночь. Ночь, которую большинство из живущих на Земле людей ни разу не видели: ночь-загадку, ночь-незнакомку, настоящую ночь в океане, где нет ни Солнца, ни голубой планеты, ни выдуманных кем-то далёких берегов, а есть только бескрайнее звёздное пространство и величие космоса, и есть по счастливой случайности мы – крохотный кораблик на поверхности большой чёрной жемчужины, летящей в неизвестность.
Если вы принимаете приглашение, если заинтересовались и готовы к путешествию, то единственное, о чём попрошу вас – не торопитесь. И ещё: брать с собой фотоаппарат или телефон с камерой не нужно. Бессмысленно. Даже самая современная аппаратура не настолько совершенна, чтобы зафиксировать хотя бы сотую долю необходимого. Желательно, чтобы вы сами, своими глазами увидели эту ночь. А я попробую вам помочь, чтобы вы не только увидели её изменчивое великолепие, но и ощутили сокровенное дыхание самой необъятной из существующих ночей. Думаю, у нас получится.
Держитесь за поручни
Да, да, держитесь за поручни. Вот они – на уровне пояса, вдоль переборки. Мы уже в пути, мы идём по освещённому лампами дневного света узкому коридору, который, замедляя наше движение, размеренно наклоняется то вправо, то влево. А вам от неожиданности сразу же становится смешно, вам кажется, что это вы, шагая, странным образом наклоняетесь вправо, влево, опираясь поочерёдно то на одну, то на другую стенку. Но, как говорится, всё так, но немножечко не так. Мы уже на корабле, мы в самом центре ночного океана. Нет, не нужно останавливаться. И пугаться тоже не нужно, пугаться ещё рано, идёмте, идёмте дальше. Вы уже догадались, что первая ночь, которую мы посетим, это ночь шторма. Наш пароход раскачивает, и раскачивает достаточно сильно. Смелее! Мы подходим к трапу, ведущему наверх, на ходовой мостик. Поднимемся по нему и войдём в рулевую рубку – то единственное место на судне, откуда, оставаясь в безопасности, можно разглядеть штормовую ночь во всём её грозном могуществе.
Дверь открывается, свет позади нас моментально гаснет, и мы оказываемся в широком помещении, в темноте которого различимы светящиеся экраны мониторов и маленькие разноцветные огоньки всевозможных датчиков на приборной панели. Наше присутствие не помешает тем, кто сейчас несёт ходовую вахту на мостике. Проходите вот сюда, поближе к широким стёклам лобовых иллюминаторов. Под ними тоже есть поручни, держитесь крепче и постарайтесь не упасть, ведь мы поднялись на одну палубу выше, и размах качки сразу же стал больше. Ноги на ширине плеч, как во время зарядки? Хорошо. Теперь я окончательно за вас спокоен.
Глядите! Глядите внимательно, вот она, Её Величество Ночь. Она перед нами и вокруг нас всего в нескольких сантиметрах, сразу же за заплаканными стёклами. Ничего не видно? Всё чёрное? Именно! Именно так и должно быть, потому что мы – внутри штормовой ночи. Одна минута, не более, и ваши глаза привыкнут к темноте. Мы защищены толстым стеклом, защищены закрытыми дверями и крепким корпусом, но Ночь, закутанная в промокшую шаль, слышна и внутри рубки, она что-то шепчет, шелестит, обволакивает нас, пытается жалобным свистом проскользнуть в узкие щёлки под дверью, кругами носится вокруг судна в стремительном вихре, то отступая, то вплотную показывая свой оскал.
Вот, вы уже начинаете различать детали…
Палуба под ногами пружинит, приподнимает нас и внезапно резко уходит из-под ног, мы летим вслед за нею куда-то вниз, в бездонную пропасть… Нос судна врезался в твёрдую толщу волны, споткнулся и рассёк её. Ноги снова почувствовали сопротивление палубы, корпус судна содрогается, поручни, которые мы сжимаем, колеблются вперёд и назад вместе с нами и со всей ходовой рубкой. Сейчас не видимые нами водяные пласты взлетают ввысь вдоль бортов, срывают слои краски, оставляют вмятины в стальной обшивке между рёбрами-шпангоутами, затем с шипением опадают и катятся по палубе, ломая всё, что могут сломать на своём пути. Клочья воды несутся прямо на нас, но подлетевшую к надстройке верхушку волны мы замечаем лишь тогда, когда она гигантским рыбьим хвостом обрушивается на иллюминаторы, заставляя вздрогнуть и отшатнуться.
Ночь играет в коварную игру и с мрачнейшим лицом ластится к нам, распуская по ветру седые космы дождя. Её хлещущие прикосновения и леденят и обжигают. В своём неукротимом движении штормовая ночь завораживающе красива и в то же время страшна. Страшна! К ней можно протянуть руку, можно даже дотронуться, но ни в коем случае нельзя встречаться с нею взглядами! Не смейте! Нам позволено только созерцать и преклоняться перед нею, но Боже упаси попасться ей на глаза. В таком случае… в таком случае может случиться беда. Штормовая Ночь раздражена и переполнена потребностью сорвать на ком-то своё раздражение. Не нужно об этом. Сейчас иное имеет значение, смотрите: всё то, что вокруг нашего судна раньше имело свои очертания, свои размеры и цвет, – всё поглотила буйная Ночь. Она изменила не только поверхность океана, она стёрла горизонт, она изменила небо, изменила даже поведение времени, замедлив для находящихся на вахте ход часов, взмахами крыльев растрепала и скомкала окружающее нас трёхмерное пространство. Пространство не исчезло, нет, но при свирепом шторме оно изменилось до неузнаваемости, сбросило с себя расстояния, шероховатости и краски и сжалось в тугой чёрный шар, внутри которого раскачивается и бьётся наш корабль. В пределах этого шара не осталось светлых тонов. Ревущие воздух и волны перемешались, растворились друг в друге, слились в единое целое, и только чернота, сплошная яростная чернота завывает, раскачивает и давит со всех сторон... Это и есть лицо штормовой ночи. Это жутко. Это восхитительно.
Судно снова приподнимается и снова срывается вниз, с натугой переползая с одной громадной волны на другую. Сейчас в стёкла снова ударит вода, затем всё повторится опять и опять и будет повторяться размеренно и неизменно ещё в течение нескольких долгих часов, раз за разом, поклон за поклоном…
Но вахтенные на мостике знают, что где-то там, за дальними водяными валами, за краем ночи существует рассвет; он уже катится с востока, его время придёт, он приблизится и начнёт постепенно оживлять разговоры, растворять черноту за иллюминаторами и возвращать моряков пусть в по-прежнему штормовой, но всё-таки светлый день.
Нам нет необходимости оставаться рядом с вахтенными до самого утра. Нам пора. Мы покидаем ночь штормовую, чтобы перенестись на тысячи миль к югу и там увидеть совершенно иное, неуловимо-загадочное обличье ночи.
Крылья мостика
Взмах рукой – и обстановка вокруг нас меняется. Мы, как и прежде, находимся в рулевой рубке, но теперь в более просторной, на другом крупном судне, на танкере. Вокруг нас тот же океан , стрелки часов показывают то же самое время, и ночь – мы под тем же её покровом, но какая разница! Прежде всего: нас совершенно не раскачивает, поверхность океана ровная, лёгкий попутный ветер не создаёт заметного волнения, небо свободно от туч. В южном полушарии лето. Мы чувствуем себя комфортно и внутри помещения отчётливее видим окружающие предметы, а впереди, за лобовыми стёклами, благодаря свету звёзд можем разглядеть широкую палубу, мачту и контуры носовой части судна. Обе двери, ведущие из рубки на крылья мостика, раскрыты настежь, сквозь них плавно течёт морской, без единой пылинки, воздух. Но в чём же таинственность и странность этой, казалось бы, вполне обыкновенной ночи?
С правого крыла мостика доносятся голоса. Похоже, что там в беседе принимают участие не только вахтенные штурман и матрос, но и капитан, и старший помощник капитана. Причина появления начальства на мостике обоснованная, но вместе с тем и необычная. Впрочем, ситуация станет понятнее, если мы тоже пройдём на крыло и прислушаемся к беседующим.
- И давно она такая? – задаёт вопрос кто-то из них.
- Да где-то с полчаса. Вроде вначале не такая яркая была.
- Нет, это не планктон. Планктон не так светится.
- А ну давай-ка прожектор сюда, – обращается к вахтенному помощнику капитан, причём в интонациях его слышится не приказ, а, скорее просьба и раздумье.
Пока штурман и вахтенный матрос достают и подключают к сети переносной прожектор, старпом, задрав голову, с удивлением рассматривает звёздное небо:
- Ты глянь, какие звёзды, а! Как тарелки прямо… не видал таких. Круги там всякие, гало… Радугу как-то ночью видели, – говорит он капитану. – Интересно, что не разноцветная, а вся белёсая такая, желтоватая. Как луна… а вот эти звёзды… редкая картинка. Это какой-то эффект оптический.
- У меня однажды ещё веселее было, тоже ночью, давно, в молодости, – делится своими воспоминаниями капитан. – Огни разноцветные. Сначала думали, что вертолёт летит. А звука нет. Висят так вот, как фонари, на воде даже отражение видно, переливаются... Ощущение, честно говоря, не из приятных.
- Подключил, – докладывает вахтенный.
Вахтенный помощник, старший помощник и капитан плечом к плечу, облокотившись на широкий планширь, наклоняются и смотрят вниз на несущуюся вдоль борта воду, на нитки волн, которые вьются и возмущённо вздыхают, разбегаясь от носа судна. По пенным гребешкам, по провалам между ними, то чуть ближе к борту, то дальше, скользит яркий луч прожектора. Внизу, в световом круге, летит и мечется вода – неизменно одинаковая, сине-зелёная, тяжёлая, похожая на толстое в трещинах стекло.
- Да вроде ничего особенного: вода как вода, – первым после минуты наблюдений нарушает молчание старпом.
- Так почему она белая?
Несколько секунд длится молчание.
- Нормальная вода, – резюмирует капитан. – Не переживай, не провалимся.
Мужчины возвращаются в рубку, и спустя пару минут на ходовом мостике остаются только вахтенные. А вокруг них, вокруг идущего по океану танкера, не оставляя начатого озорства, продолжает шалить и искриться кудесница ночь. Ночь уже растревожила и озадачила мореходов тем, что перекрасила тёмную поверхность вод в пушистый белый цвет, сделав океан светлее звёздного неба. Но этого ей мало, ой, мало! Ночь кошачьими лапами ухватилась за Млечный путь, притянула небо ближе к Земле, расцарапала и размазала звёзды и с невинным видом затихла, любуясь их необыкновенно ярким свечением. Эта ночь на самом деле ведёт себя, словно кошка рядом с привязанным за верёвочку фантиком. Она в прекрасном настроении, она развлекается и не оставляет в покое тех, кто находится рядом. Дымчатой тенью ночь колышется по сторонам, то вздрогнет, изобразив игривое удивление, то притворится равнодушной и полусонной, кошкой потрётся о ноги и уляжется, мурлыча и прикрыв глаза лишь затем, чтобы через секунду совершить новый стремительный выпад. За нынешней ночью нужно следить внимательно, нужно быть настороже, хотя и так уже понятно, что она не причинит нам зла, нет, но вот сюрпризов – сюрпризов будет предостаточно. Внезапно зелёным сиянием озарится палуба, побегут по ней тени от мачт, а через мгновение – да было ли что? – снова упадёт чернота. Пройдёт ещё какое-то время, и притаившаяся Ночь, радуясь очередной своей выдумке, тихонечко слепит из темноты, влаги и света звёзд грозовую тучу, незаметно придвинет её прямо к верхней палубе, к открытой двери, и туча вдруг полыхнёт молнией, загрохочет раскатисто, вновь вызвав у вахтенных биение сердца, недоумение и испуг.
Что ещё ожидать нам от загадочной Ночи? О-о, вы даже не представляете себе, на что она способна! Её лукавая улыбка очаровательна, а фантазия безгранична, как, впрочем, безгранично и время, которым она располагает. Но, говоря так, мы невольно приоткрываем завесу над новым и над самым прекрасным её лицом – лицом вечной молодости, лицом поэзии и мечты.
Безмолвие
Вы никогда не пробовали перешагнуть через континент? Нет? Давайте вашу руку, и мы попробуем. Это совсем не так сложно, как может показаться. Главное – нужно чётко знать, где желаешь быть в следующий миг и в какую сторону нужно для этого шагнуть. Мы с вами сделаем широкий шаг на запад – и вот мы уже в другом океане, в том месте, где ночь только-только вступила в свои права.
Сейчас мы оглядимся, освоимся и… пожалуйста, не нужно пока никаких слов. Давайте немного помолчим.
Где мы? Под ногами чувствуется твёрдая опора, но мы не внутри помещения. Да, мы на открытом воздухе, скорее всего на самой верхней палубе, а весь корабль где-то внизу, под нами. Ни его мачты, ни антенны не заслоняют обзор. Круг горизонта идеален. Идеально ровна и неподвижна цвета воронёной стали поверхность вод. Теперь обратим свой взор к небу. Погодите, дайте собраться с мыслями… А вдруг не было и нет под нами никакого корабля? Да какой там корабль! Вы посмотрите, что делается в вышине. Вы только посмотрите! Это же не просто ночь. Это же… это невероятно!
Мы привыкли произносить слова «небосвод», «купол ночного неба», но та ширь, что раскинулась над зеркальной гладью спящего океана – это уже не купол, это бескрайний космос. Настоящий открытый космос, наполненный абсолютной прозрачностью и сиянием звёзд. Да мы не по океану плывём – мы с вами летим по Вселенной!
Боже мой, Боже мой, так вот что такое бесконечность...
А звёзды, звёзды… Вы и не подозревали, что их бывает такое множество. Видна вся наша галактика, отчётливо видны невообразимых размеров и расстояний туманные завитки её спирали. И ведь всё это живо, всё находится в упорядоченном строгом движении, дышит пространством и сверкает мириадами алмазных искр. Смотрите, вон от созвездия к созвездию перемешается крохотная светящаяся точка – это спутник. А вот ещё один. А там ещё и ещё – слушайте, да тут их с десяток, не меньше! А вот это метеор – заметили? Вспыхнул, пронёсся через полнеба жёлтым росчерком.
Где ещё встретишь такую Ночь? В пустыне? В поле? Вряд ли. Такую нежную и первозданно чистую Ночь можно повстречать только в океане. От неё невозможно отвести глаза, ею не налюбуешься, не надышишься и не напьёшься. Красота её, увиденная хотя бы один-единственный раз, будет сопровождать вас на протяжении всей жизни, будет манить в полёт, призывая снова и снова, где бы вы ни были, обращать свои мысли к звёздам и находить в их свете и успокоение, и вдохновение, и даже смысл нашего такого короткого пребывания в этом мире.
Сейчас мы не просто наедине с Ночью. Сейчас мы наедине с собой. Наедине со всей Вселенной.
Какая божественная глубина, какая ясность…
Интересно, а звёзды видят друг друга? А, может быть, они видят себя как раз нашими глазами?
Маленький шарик под ногами. Маленький ребёнок на маленькой одинокой планете… Смотрите. Слушайте. Я не тороплю вас. Мы пробудем здесь столько, сколько вы пожелаете.
Как же хорошо быть молодым и влюблённым под таким небом!