Не та тяжесть, что на плечах, а та, что на душе
У моих родителей сначала было двое детей.
Мама забеременела еще раз, но отец не хотел
И заставил ее сделать аборт поскорей.
Так как сильно боялся наплодить одних дочерей.
Мама печально пошла к бабке-повитухе...
Та ввела в ее матку мыльный раствор.., но
Ребенок не вышел, а далее, по-слухам,
Отвезли ее в областную больницу срочно.
После этого она заболела психически,
Так как в ней был долгожданный сынишка.
Кроме моральной, была боль физическая:
Воспаление матки и обоих яичников.
Ей знакомые подсказали: надо снова родить,
Тогда восстановится потерянное здоровье!
Надо еще Господа Бога молить,
Чтобы избавиться от груза такого.
Мама просила озабочено мужа:
«Мне поскорей забеременить нужно!»
Но он не хотел ничего такого слушать:
«Хватит двух дочерей! Не рви мне душу!»
Мама уговаривала, потом твердо сказала:
«Если не от тебя, то пойду к другому я!»
Через девять месяцев родилась двойня.
А отец даже не хотел появляться в роддоме.
Отец был сильно подавлен и возмущен:
«Хотя бы родила сына! Баб полон дом!»
Но начальник заставил его это сделать,
Стал гулять и меньше дома ночевать.
Росли мы, не зная родительской ласки...
Они продолжали работать на шахте.
Нас отдали соседке. Чтобы мы не плакали,
Она всегда жевала хлеб в тряпицу, и мы сосали...
Отец благотворил мою сестру, меня он ненавидел.
Говорил, что я похожа лицом на мать его.
Она всегда молчала, когда отец его наказывал.
Была в семье как отродье, росла как былинка в поле.
Не знала я любви, заботы и ласки от родных.
Голодала, часто болела, носила обноски от чужих...
Никакого общения, уважения, и помощи от них...
Зачем родили? Ответа не было и не могло быть...
Выросли сестры: они вечно сидели за столом
И с застывшими глазами, смотрели в учебники,
Делая вид, что целыми днями учат уроки.
А я жалела родителей, много работала по дому.
Никогда не лезли их ссоры и в скандалы.
Жили по статусу: «Не лезь шенок в их драки,
Когда грызутся взрослые собаки». Я их защищала.
Они мирились, а я виноватой оставалась...
Родители любили и гордились своими детьми,
А я была каким-то тяжелым мешком с дерьмом
И убегала в парк, где были собаки и кошки,
Которые мне дарили безусловную любовь.
Папа попал в аврию, стал инвалидом:
Сломал позвоночник, его парализовало.
Мама еще более ожесточилась:
«Всю жизнь загубил мне этот мужчина!»
После операции и реабилитации в больницах
Папа стал инвалид и ходил на костылях.
Все делал по-дому: крыл крышу, ставил забор,
Ремонтировал дом, копал огород.
То есть я делала, а он руководил...
Я видела его страдания, боль и отчаяние,
И слезы тогда, когда никто не видел.
Все его стеснялись, а я была всегда рядом.
Был груб и жесток. Он всегда говорил:
«Я делаю это потому, что если дам слабинку,
То вы все мне на шею сядете и выкинете вон».
Был бы он поласковее, я бы его на руках носила..!
Если бы он нейтрализовал свой гнев и был участлив,
Я бы жалела его, так он был худ и несчастлив...
Однажды он с крыши сорвался и мог упасть,
Но вовремя я его подхватила, он был легок совсем..
Мои сестры потом учились в институтах,
А хотя я болела, тоже поступила и окончила колледж
Строительный на архитектурное отделение.
Все были в достатке, а я от них не получала ничего.
Это вовсе не обида, а крик отчаянной души:
Зачем тогда родили? Зачем Бог дал мне жизнь?
Чтобы страдать? Чтобы болеть? Чтобы мучиться?
Я с детства стала Господу молиться...
Но жизнь все так же не меняется. В горе
Также продолжаются страдания и боли...
После учебы, из-за плохого здоровья
Я приехала домой жить и работать.
Родители меня встретили холодно и не были рады.
Сестры определились по своему усмотрению.
Страшая родила дочь и жила в Целинограде.
Средняя вышла замуж и родила детей попеременно.
Моя двойняжка вышла замуж, родила двух детей
И жила с семьей в сибирском городе Омске.
А я все надеялась, что будет надежней,
Если буду с родителями жить и работать.
Вроде все нашли свое счастье в жизни.
Только я, как комок дерьма
Все всплывала в болоте родного дома.
Все жалела пожилую мать и больного отца...
Правильно сказала мне однажды сестра:
«В родном доме счастливым не будешь никогда!»
Меня считали никудышной, уродкой, всегда
Паршивой овцой в стаде. Я так и сама считала себя.
Устроилась работать художником на фирму:
Лозунги, плакаты, на стенах картины.
Подрабатывала в школе - черчения учителем
И руководителем Изостудии в доме пионеров.
Я жалела всех, потому что видела: все несчастны,
В своей злости, подлости, ненависти и зависти.
И хотела всем доказать, что я не хуже их.
Со всем справлюсь! И хотела удачно выйти замуж.
Говорят: «Не сжигай себя, чтобы согреть других.
Не оценят...» Но что же делать?
В наш век не понимают доброты.
Кругом гордыня, наглость и понты!
А жизнь была печальная... Я была нездоровая,
Приходилось много испытать издевательств,
Насилия, мытарств и предательств...
Такова видимо судьба, надорванна...
Я хотела выйти замуж и создать теплое гнездышко,
Где мы бы с мужем уважали друг друга
И растили бы наших любимых детишек.
Работали и занимались бы любимым делом.
Но судьба была ко мне не благосклонна тоже...
Поехала в колхоз, работала сельским художником.
Меня познакомили с местным бухгалтером,
И я вышла за него скоропалительно замуж.
Но он сразу не взлюбил меня: много болела.
Он изменял мне, сказав, что не любит меня!
Мы развелись через год. У меня родился сын.
Но я была рада: о нем можно заботиться . ..
Я любили сына безумно и все делала для того,
Чтобы он был здоров и счастлив со мною.
И не чувствовал одиночества без отца.
Так как я была всем: и любила его без конца...
Я переехала с сыном в город, работала на заводе.
Надеялась наладить быт, поправить здоровье.
Мне все говорили: «Надо выйти замуж поскорей,
Пока сын мал. Без мужа не хорошо быть одной».
Вскоре меня познакомила землячка с мужчиной,
Который был одинок, разведен без причины.
Он много плакал, рассказывал, как его бывшая жена
Изменяла, предала и его на улицу выгнала.
Вышла замуж и стала жить с другим мужчиной.
А он скитался по мужским общежитиям,
Где работал в строительной организации.
Строил дома и был одинок в своей колонизации...
Я всем сердцем жалела его и считала:
Мы родственные души, никому не нужны.
И мой сын стал называть его «папой».
Тогда я взяла к себе его, прописала, приютила.
Сначала он показался хорошим хозяином,
Относился к сыну моему внимательно.
Через год мы расписались, и я уже была
На четвертом месяце беременности тогда.
После росписи в ЗАГСе он изменился.
Решил, что я теперь никуда не денусь
И меня можно держать за личную вещь –
Что хочет, можно со мной делать теперь.
Стал пить, поздно приходить с работы домой,
Водить женщин, воровать у меня деньги все,
Которые я зарабатывала на трех работах.
По всякому поводу бить меня об стенку головой.
Мы тогда жили в малосемейке от моей работы.
Уходить было некуда. Второго сына родила.
Но он продолжал беситься, снял маску с лица
Доброты и показал свой внутренний характер.
В чем моя вина? Неужели все повторяется снова?
Наверное, сильно жалею и доверяю людям.
Второй раз наступаю на те же грабли, будто.
Сил нет, одни страдания и горючие слезы...
Стала посещать церковь, молиться Господу Богу...
Всем святым, деве Марии, Николаю Угоднику...
Пряталась с детьми в кустах от его побоев,
В сарае или у соседей, приютившие нас на время.
Были худые, изможденные, истощенные, больные...
Я все ночи охраняла покой и сон моих детей.
Он приходил домой пьяный и искал кого бы избить.
Брал лопату и давай меня по бокам лупить...
Он был очень рад, когда видел в моих глазах
Ненависть и боль, отчаяние и горький страх
И, глядя в мои затравленные глаза, сказал:
«Я когда-нибудь выдавлю твои глаза».
«Человек хуже зверя, когда он зверь!» - цитата.
Я была как в аду! Родные со мной не общались.
Мне все время не везло, и они не хотели как бы
Заразиться этим же. Вот и ограждались...
Я много плакала, когда меня никто не видел.
Мне казалось, что люди видели в моих глазах
Несчастье, боль и отрешенность, и я хотела даже
Одеть темные очки, чтобы не видели скорби мои.
В советские времена не было жилья,
Не было средств для существования.
Не было защиты от властей от извергов,
Выживали хитрые! В этом величие социализма...
Куда бы я с детьми не убегала, он находил.
Тащил домой, говоря злорадно:
«Меня отец учил: Чем больше собаку бьешь,
тем она становится ласковее!
Я тебя держу за служанку, а по мне все бабы ссут!
- Гордо сообщает он. Избив меня,
Он убегает к очередной любовнице и тут,
Наказывая, чтоб я не рыпалась убегать.
Отчаявшись, я посетила городского мэра.
Рассказала всё и попросила совет, что делать?
Он, не долго думая, сказал: «Убей его!»
«А как я буду жить потом?» - спросила я мэра.
Все родные и близкие начали уезжать
На свою историческую родину – в Германию.
Мой отец попросил прощение у меня.
В это время сильно болел и умер.
Мама, сестры с семьями, вся родня уже были там,
Только я осталась с детьми и с этим дебилом.
«Только через мой труп! - уверял он меня, -
Нам с фашистами жить заподло!» Хуже фашиста...
Я не находила нормального выхода в жизни.
Мне хотелось в этой жизни одного: смерти.
Но как же будут жить мои незащищенные дети?
Ради них надо жить и найти решение прежде.
Я пошла в суд и развелась. На суде мне сказали:
«С таким заявлением надо сажать мужа в тюрьму...»
Муж узнал, хотел убить, но потом одумался:
Уверяя себя, что я все-равно никуда не денусь...
Не смотря на боли в сердце и растроенные нервы,
В головные боли, я решила биться до конца.
Мозг не мог уже переносить постоянные стрессы,
Длительное перенапряжение и переживания.
Я чувствовала себя тотально истощенной.
У меня кружилась голова, но надо что-то делать...
Я начала тайно от мужа оформлять документы
На переезд в историческую родину - Германию.
Надо только от него согласие на переезд сына.
Пусть убьет меня, но так продолжаться не может.
Хотя я была все-время начеку, чтобы бывший муж
Не причинил детям зла, уберегала их покой...
Пока он спал пьяный, развела в огороде костер.
Начала выносить вещи и сжигать их на костре.
Решив: раз не пускает нас в Германию,
То и здесь не стоит жить как в клетке обезьяна!
Дети плакали, а пьяный муж, открыв глаза,
Спросил: «Ты что, с ума сошла?»
Встал и поехал к нотариусу, чтобы подписать
Разрешение на выезд. Сразу не поняв,
Что подписал себе приговор. Он лег снова,
А когда проснулся, понял, что натворил...
Он собрал нас всех и посадил в комнате на пол.
Сказав, что будет сейчас убивать нас, садист.
Нас охватил парализующий страх и горечь...
Вдруг неожиданно пришел сосед с котомкой.
И пока они разбирались агресивно в чем-то,
Мы убежали босиком к соседям за помощью.
Соседи увезли нас в соседнее село,
Заброшенное, на соленом озере было оно.
Нас приютили в стареньком домике,
Где недавно умерла хозяйка одинокая.
Ели ее оставшиеся макароны и покупали хлеб,
Готовили чай. Днем прятались в хлеву на соломе.
Пока готовилось разрешение, мы жили как изгои
В голоде холоде, но с надеждой получить свободу.
Наконец, мне вручили вызов и билеты на переезд
От немецкого общества «Возрождение».
В назначенный день мы прибыли в аэропорт,
Но здесь нас ждал еще один эпизод.
Мой бывший муж уже был в аэропорту.
Он руку все время держал в кармане брюк,
И смотрел на меня с настороженностью.
Я пыталась мягко разрядить обстановку...
Подошла, обняла и заверила, что по-приезду
Сделаю вызов на него уже через неделю.
Он мне поверил. Вынул нож и положил на скамью.
От греха подальше я положила нож в сумку.
«Что, девицы перестали ссать вокруг тебя?» -
Глядя на его опухшее лицо, подумала я.
Как раненные птицы, я с детьми улетела,
От тяжелого бремени – лагеря смерти!
Конечно, это было не честным поступком,
Но как же убежать от жестокого насильника?
Ведь уверенна, если поедем вместе, тут же
Будем прятаться в кустах от бесчинств садиста.
В Германии нас приняли хорошо и сразу отвели
В медпункт, так как были худые и истощенные,
Голодные, чтобы определить заболевание,
Так как мы выделялись из всей русской толпы.
Ничего не нашли, покормили, положили нас спать.
Не ожидая побоев, впервые мы спали спокойно,
Не вздрагивая от шума, мы стали душой отдыхать.
Но первый год я вздрагивала при каждом шорохе.
Мне казалось, что муж опять явится воистину,
Чтобы издеваться и глумиться над нами.
Меня сразу родственники предупредили:
«Мы сами добились хорошей жизни! И ты должна!»
И я без знания языка и законов немецких,
Без здоровья и какой либо поддержки,
Поплакав, пошла бороться за детей,
За более-менее хорошую жизнь ради детей...
С первого дня я мыла полы в доме престарелых,
Потом продавцом текстиля и уборкой в отеле.
Помощь и поддержку я получала только от немцев,
А от русскоговорящих только сарказм и осуждение.
Мне казалось, что весь мир против меня
И часто обращалась к Богу в молитвах:
«Неужели тебе нравится, как страдаю я?
Неужели я такая последняя грешница?»
Прошло время, дети окончили школу,
Выучились и получили водительские права.
Старший пошел в армию, младший в колледж.
Я уже швеей на фабрике работала.
Участвовала в художественных выставках,
Была членом союза писателей Германии.
Отношения с родными сложными были,
Они меня близко к себе не подпускали.
Пришло известие, что бывший муж сошелся
С женщиной и ее двумя детьми. Все так же пил.
А потом нашли его в сарае повешенным.
Немного жаль, но он сам свою судьбу избрал.
Я очень переживала за детей, хотела им счастья.
Наступил такой момент, когда их не было дома.
Не было связи. Всю ночь я сидела и представляла
Как их побили. Они лежат на земле, кровью истекая.
Они не звонили, не отвечали на звонки,
Не появлялись дома. Кошмар какой-то!
У меня сердце заходилось от горя. Не ела,
Ни пила, только сердце билось – тахикардия.
Стресс, переживания, нервное потрясение,
Заботы - довели меня до инсульта и ишемию.
Сначала я заработала легочную эмболию,
Потом инфаркт мозга, парализацию полтела.
Старший сын вызвал скорую, когда в коме я была.
Потом очнулась и увидела больничные палаты.
Хотела рукой поправить одеяло на себе,
Оказалось, что моя рука в другом положении.
Для меня это было тяжелым испытанием.
Мне казалось, что все мои попытки и старания,
Хорошую, полноценную жизнь создать,
Провалились впустую куда-то в прах...
Кем же я проклята? Зачем на этот свет пришла?
Сколько я сделала всем людям добра: спасала,
Посылала деньги, посылки, защищала...
Потому что я прошла через всё это сама...
А мне отвечали, что посылки мои надо сжечь,
«У нас этого добра достаточно есть.
Лучше деньги пришли. Тогда и пообщаемся...»
Как будто дойную корову нашли и купаются.
«Сама больная. И кого собралась лечить..?
Сама себя вылечи, потом давай советы...»
Все святые были слепые и больные...
Жаль, что люди такие черствые, злые...
Не хотелось у детей висеть камнем на шее.
Немножко двигалась. Пойти на озеро хотела
И утопиться. Депрессия меня прямо душила...
Как мне быть и что делать, наконец, я решила...
Тут ко мне в ночи явился Господь с апостолами.
Он ничего не говорил, меня с ладаном обошел.
И назад в ворота между стеной и потолком пошел.
Все апостолы молча за Ним последовали...
Последний, самый молодой Фома остановился,
Повернулся и сказал: «Не делай того, что задумала,
А то еще хуже будет...» Я как в тумане сидела,
Задумалась: «Нет, надо бороться, всё пережив!»
Надо бороться! Ведь жизнь на земле – это ад!
Надо радоваться всему, что Господь дает нам!
Значит так для чего-то надо! Для чего?
Нам в жизни никогда не понять... Для кого-то...
Я стала читать христианскую литературу,
Выбрала полезные упражнения в компьютере,
Для разработки мышц и суставов зарядку.
Приютила от депрессии кошечку маленькую.
После этого я стала разговаривать с Богом.
Спросила: почему так много страданий на земле?
«Жизнь – это испытания длиною в жизнь!
Так учу Я выдержки и терпению всех людей».
Может мы для того и приходим на землю,
Чтобы встретить добрые души после смерти,
Дорогих мне людей и любимых животных,
Которых я безусловно любила и они меня тоже...
Дети выросли, стали самостоятельными.
Меньший сын сошелся с распутной девицей.
Родили сына – моего внука, и разошлись.
Внук стал для меня смыслом жизни.
Он был – аутист. Я его люблю, каков он не был.
Он общителен, приветлив, ласков, нежен.
Я жила и дышала для него: сжав зубы, растила.
Все делала левой рукой, стоя на левой ноге.
И хотя у меня потом болели мышцы и суставы:
Артроз, артрит, спастик, остеохондроз,
Аутоиммунные заболевания и сколиоз...
Я жила с уверенностью, что Бог всегда с нами!
На Бога грех жаловаться, Он нас носит на руках.
Дает, пусть не полноценную жизнь, но всё,
Что нужно для жизни: пищу, воду, воздух...
Здоровье и силу для жизни. Спасибо Тебе, Господь!
На меня ополчились все сестры сразу.
Не могла я понять: отчего, почему?
Видно дьявол вошел в их душу разом,
Трепля сердце и нервную систему мою.
Старшая сестра при всех отказалась от меня.
Осудила за то, что я пишу книги о людях святых.
Средняя сказала, что «от таких ужасно больных
Мы отрекаемся и выкидываем на улицу, ненавидя».
Моя двойня – сестра уверяла много лет,
Что живу я без Бога, потому что благословения нет,
Здоровья, денег, ни мужа - у меня не было и нет.
Хотя сами были безбожниками, а теперь «Свет».
Во всех проблемах в семьях близких и родных,
Я была камнем преткновения - всегда виновата,
Хотя я была ни при чем... Так было им удобнее:
Чтобы быть чистыми, свои грехи сваливать на меня.
И еще ведут себя так, как будто не они тебе в душу
Плюнули, а это ты обидела их и нужно,
Просить у них прощение и унижаться до конца.
Больно, конечно, но таковы у них правила.
Постепенно злые люди убивают всё хорошее,
Родное и теплое, что мы испытываем к ним.
Любовь и преданность среди родных всего дороже
Пропадает и исчезает уважение к ним.
Так хочется сказать: не лезьте в душу, не смакуйте:
«Кто? С кем? Когда? И почему? Ведь жизнь земная –
Лес дремучий. Споткнуться можно самому.
И не судите – вы не Боги! И не завидуйте никому.
У каждого своя дорога, и жизнь у каждого одна!»
Я все беру близко к сердцу: чужие боли, страдания
Уже сердце не выдерживает, страдаю сама.
Пока человек чувсвтвует боль – он жив во век!
Пока он чувствует чужую боль – он человек!
Есть две группы людей со слабой психикой и те,
Которые не понимают их и смеются над первыми.
Нервные люди не силах понять последних,
Как другие могут быть радостными и веселыми.
Каждый может знать такую степень измотанности,
Когда ты без причин начинаешь тихо плакать,
Не потому что случилось что-то ужасно плохое,
А потому что ты до такой степени просто устал.
Твоя нервная система не выдерживает нагрузок.
Хуже всего изображать спокойствие, когда в душе
тихонько сходишь с ума. Но то успокаивает,
Что благочестивые люди были страдальцами.
Я себя каждый день виню за это - за свою слабость.
И презираю за то, что не могу взять себя в руки.
Я знаю, «если все против меня, то Господь за меня!»
Он смотрит не на лице, а на сердце.
А хотя ноют ноги, радуйся дороге любой!
«Жизни путь не выносим? Значит, Господом любим!»
Не бойся горя и болезней и всяких страданий.
Все это посещения Божии, тебе же на пользу!
Не живите ни в прошлой жизни, ни в будущем.
Жизнь есть только в настоящем моменте!
Душа наша живет дальше и вечно жить будет.
Надо знать, что настоящая жизнь сейчас и здесь.
Даже будучи параллизованным, надо радоваться
Всей душой каждому дню, каждому часу.
Если будешь благодарить Бога здесь и сейчас,
Тогда будешь счастлив в этой и той жизни».
Спасибо Тебе, Отец наш Небесный!
Я бы никогда не узнала Тебя,
Если бы не ужасное распятие моего «я»,
Предательства, болезни и лишения...
Не зная его предыстории, человека не судите.
Может, узнав суть, вы еще пожмете ему руки.
Стоит ли кого-то осуждать, за их ошибки и падения?
Мы все умеем падать, но не все умеем подниматься!