Бердянск моего детства. Глава 2
Поскольку в Бердянск мы начали ездить с лета 1950 года( там мне отметили трёхлетие), поэтому он в моей жизни существовал всегда. Жизнь в этом маленьком городе , по сравнению с Москвой, была какая-то «семейная» ; в Москве мы ощущали себя песчинками в море и общались или с соседями, которые жили непосредственно в нашем доме или неподалёку, или с некоторыми родственниками, и то, преимущественно, по праздникам из-за огромных московских расстояний, здесь же, в Бердянске, видеться со всеми родственниками , живущими в городе, почти каждый день было делом будничным, само - собой разумеющимся, знать обо всех и о каждом, делом естественным. Поэтому возникало впечатление своеобразной близости всех и каждого. Жизнь в Бердянске мне была известна всегда во всех подробностях о каждом и обо всех вместе. И именно, это создавало ощущение огромной семьи. Там, как это не странно , я чувствовала себя больше дома, чем в Москве.
Мы, дети, знали абсолютно всё о взрослой жизни «до нас» ( по воспоминаниям, которым не было конца) и «при нас» - потому что никто не обращал внимания на наши вытаращенные глаза и слишком навострённые уши. Говорилось и обсуждалось всё, каждое событие и большое , и маленькое. Правда, нормы морали в те времена были несколько другие, поэтому слово «всё» тогда и слово «всё» сегодня - это две большие разницы, как говорят в Одессе...
Взрослые разговоры. Как это было интересно! Вспоминали всю родню, бабушек и дедушек, всевозможных братьев и сестёр, тётей и дядей, кто, где жил, что с кем случилось и кто уже, Боже упаси, умер. Событиями город был просто переполнен. За тот месяц, что мы проводили на отдыхе происходило столько всего, что в Москве этого не происходило(или мы не знали?) и за десять лет : обязательно (про убитых грозой и найденных расчленённых трупах в водосточной канаве, о проигранных в карты и заколотых прямо на пляже посторонних обитателей города , я уже молчу) кто-то из родственников женился, кто-то разводился, кого-то убивали, кто-то тонул и т.д. и т.п. Описывать всё это подробно , думаю этого сделать я не в силах, да и незачем. А так, по ходу дела кое о чём само собой получится, и, думаю этого " кое о чём" вполне хватит. Но сначала я попробую всё же немного обрисовать сам город, его атмосферу, его дух.
Бердянск возник в середине 19-го века, ему больше 150 ,но меньше 200 лет. Город ,в общем-то ещё молодой, но во времена моего детства был совсем не современный. Да к тому же, война сильно разрушила большую часть города. Я ещё застала некоторые здания с одной фасадной стеной, с оконными проёмами, глядящими в бесконечность. Мы ,послевоенные дети, ничему этому не удивлялись, а находили в полуразрушенных «замках» (как это нам представлялось) свою выгоду, играли в прятки, искали какие-то клады. Один такой «замок» стоял как раз напротив дома наших родственников Соколовских, огромный, светло розовый дом с куполообразной крышей. Половина его была напрочь снесена, мы лазали по грудам кирпичей не боясь переломать себе ноги или вляпаться в следы недавнего пребывания какого-нибудь бедолаги не успевшего добежать до дома. Лет через восемь «замок с куполообразной крышей» восстановили, и там заработала какая-то контора, нашему огорчению не было предела....
Центр города, как положено, имел каменные дома, довольно широкие улицы, заасфальтированные или выложенные камнем. Главная улица называлась, как и полагалось в то время, т.е. в 1950г-1956г., проспект Сталина. Если представить себе огромный восклицательный знак, то точкой была круглая площадь, одной своей стороной упиравшаяся в набережную, а с другой стороны стрелой восклицательного знака пронзал город этот самый проспект Сталина, прямо до Центрального рынка, или базара, как его называли местные жители... Площадь была выложена брусчаткой. По бокам её , по периметру были устроены газончики со всевозможными яркими цветами, потом эти газончики окаймляли вислые вётлы или ивы, в общем, какие-то деревья с висящими до земли ветками и мелкими серебристыми продолговатыми листочками , много кустарников и высоких пирамидальных тополей. На площади всегда происходили всевозможные праздники и торжества. Здесь всегда было людно, особенно по вечерам.
До революции проспект назывался Театральным , при Советской власти назвали проспектом Сталина, а позже, когда культ личности развенчали, проспектом Ленина. Проспект Сталина, собственно, представлял собой не что иное, как длинный широкий бульвар, проезжие части которого, окантовывали с обеих сторон огромный длинный сквер, тоже с цветниками, лавочками, срединной пешеходной зоной. В самом начале проспекта возвышался о-о-огромный, «до небес» памятник вождю. Вождь стоял на высоком постаменте, по-моему, в длинном пальто нараспашку, весь бронзово-золотой. С моего малолетнего роста его голову плохо было видно, кажется, картуз на ней всё-таки был. И ощущение величия , трепета чувствовалось. После разоблачения культа личности «Сталин» простоял ещё несколько лет по инертности местных властей. И когда, однажды приехав, этого памятника мы не обнаружили, лично я очень расстроилась. Проспект стал называться Советской улицей, а посередине площади воздвигли памятник другому вождю - Ленину, обсадив его всё теми же цветниками...
Город всегда был зелёный и пахучий. Во-первых, запах моря - он чувствовался всегда и везде, во-вторых, дурманящий, пряный аромат цветов. Жители всегда, надо заметить, очень любили свой город и всячески его украшали , благоустраивали. Цветочные газоны служили неизменным атрибутом всех улиц, скверов, просто тротуаров около домов, ну и дворов тоже. Ну и, в-третьих, это, конечно же, запах рыбы. Особенно, это насыщенное крепко-солёное рыбное амбре перебивало все остальные городские запахи в той части набережной, где она уходила влево от площади (если стоять лицом к морю), ближе к окраинной части, т.е. в сторону Слободки.
Да, ещё надо сказать о районах города или его частях. Был Центр, где в старину жили самые богатые жители. Домов построенных до войны, как я уже говорила, почти не осталось, всё было разрушено и отстраивалось заново. Над самым красивым, из оставшихся на проспекте зданий, над зданием ресторана «Азов» ( до революции это был отель «Бристоль») второй этаж зиял пустыми окнами, через которые виднелось синее-синее небо. Крыши не было, остались только фасадные стены с дырками и обломками. Чудом сохранилась только часть первого этажа и сам подъезд с выдающимся вперёд длинным козырьком. Этот козырёк подпирали тонкие изящные чугунные колонны. Именно изящные. А на торце козырька была надпись огромными буквами «Азов». Немного позже в этом здании, вернее, в отстроенной его части на втором этаже начал по традиции функционировать ресторан «Азов», а на первом этаже магазинчик, он то и назывался поэтому «под Азовом».
И когда кто-то собирался туда пойти или наоборот, приходил и уже что-то там купил, то так и говорилось :"Да это под «Азовом»! Я по детской своей наивности весь этот дом называла «Подазовом», включая и сам ресторан. Иногда мы отмечали «под Азовом» (разумеется в самом ресторане) мой День рождения. Он как раз случался именно в Бердянске 8 августа. Ели отвратительно сухой бисквитный торт с голубыми и ярко розовыми цветочками, и с ядовито-зелёными листиками из маргаринового крема , запивали чуть тёплым ситро и балдели от одного сознания, что празднуем «под Азовом». О, тогда это было настоящее счастье!
Ещё одно примечательное место в Бердянске, как впрочем и в любом южном городе, был рынок. Причём в 50-тые годы было 3 рынка: Центральный, чуть дальше от него , через улицу -Рыбный, а в другой части города, ближе к Немецкой колонии и Слободке- Малый. Ну, на Центральном рынке, как и подобает, царило полнейшее изобилие продуктов на любой вкус, праздник для жаждущих наслаждений от обильного разнообразия плодов украинской земли и крестьянского трудолюбия для собственного чревоугодия: у самого входа торговали плюшками, пышками, какими-то витушками , варенцом в маленьких горшочках, мёдом в баночках и в сотах, молоком , кисляком ( по-русски это простокваша), конфетами и печеньем собственного изготовления, далее уже шли ряды с более серьёзной продукцией, то есть мясные, рыбные, овощные и фруктовые. Этот рынок давно уже крытый, такого изобилия давно почему-то нет, да и цены очень «кусаются», он существует и по сей день. А вот Рыбного рынка уже нет и в помине, поэтому о нём немного расскажу.
Детей, конечно, брали с собой в поход за продуктами крайне редко, поэтому я там была всего раза два-три, но всё-таки успела, посчастливилось. Дело в том, что Хрущёв продал в буквальном смысле слова Азовское море какой-то ни то немецкой, ни то турецкой рыболовной компании. Их более современные рыболовецкие сейнеры своими тралами абсолютно безжалостно начали «выгребать» всю имеющуюся в море живность до самого дна, включая и мальков, грабительски уничтожая ценнейшее, редкостное богатство и разнообразие редчайших видов рыб, видов, которые водились только в малосолёном и тёплом Азовском море , после этого рыбы в море оставалось всё меньше и меньше, а уже через пять-шесть лет почти не стало. В самом Бердянске свежую рыбу можно было купить уже с трудом, позже, в семидесятые годы в кафе, магазинах появилась североморская и тихоокеанская, мороженная. И это в городе , в морском порту! Что можно поймать на утлых судёнышках неводом или удочками? так , себе на прокорм и чуть- чуть на продажу, соответственно и надобность целого рыбного рынка отпала сама собой, вполне хватало одного двух рыбных рядов на Центральном . Но тогда, в середине 50-х, этот Рыбный рынок процветал. За квартал распространялся специфический, остро-солёный, терпкий запах , и любители, приезжие отдыхающие, как взбудораженные кошки , стекались в предвкушении пиршества на этот вожделенный рыбный аромат. Рыба живая, вяленая, солёная, копчёная- всякая. Сула ( азовский судак), и кефаль , и скумбрия, и камбала, и знаменитые бердянские бычки( видов 10! не меньше), и очень редкая рыбка селявка, она водилась только в Азовском море. Это небольшая, серебристо-серая с тёмными продольными полосками по бокам рыбка, размера средней селёдки , очень-очень жирная. Её вялили и, чтобы она не протухла от собственного жира, по бокам делались продольные разрезы. Была она безумно вкусная, словами не передать, и по тому времени не дешёвая, но всё же доступная. Продавали её , как и бычки, десятками на ниточке связкой. Бычки, к примеру, стоили раза в четыре дешевле. Бычки продавались и свежие , и так же как и селява, вяленые. Самые ценные и вкусные бычки -это Песочники, они светлые, аж прозрачные , очень крупные . А самые дешёвые -Чёрные, они ловились везде, чуть ли не у берега, и даже подплывали к самому пляжу, сновали между ног купающихся.
На Малом рынке, кроме овощей и фруктов , продаваемых вёдрами, тоже торговали рыбой, той, что ловили рыбаки со Слободки. А вообще, поскольку рыба ловилась вовсю, то в каждом дворе, по берегу моря особенно, сушились, вялились целые гирлянды из рыб, и, разумеется, вся набережная( называемая почему-то улицей Горького) пропахла запахом моря и рыбы. Существовало много рыболовецких контор, куда частники и артели привозили свои «шаланды полные кефали». Тогда Бердянск был хоть и порт, принимавший суда со всякими грузами, но всё же и рыболовецкий город тоже. Позже всё стало затихать, и порт стал служить только для перевозки промышленных и технических грузов потому, что с годами сам город стал тоже промышленным с такими вредными для окружающей среды производствами, как заводы Стекловолокно, Азовкабель, Нефтемаслозавод и другие.
Но вернёмся в послевоенный Бердянск. Исторически в городе сложились районы со своими оригинальными названиями. Лиски - этот район ближе всех расположен к порту, здесь в основном, жили грузчики, такелажники, матросы. Очень, как сейчас говорят, криминальный район, бедный, грязный, пьяный.
Немецкая колония или просто Колония - район сразу за вокзалом , вдали от моря. Давным-давно там селились немецкие колонисты. Далее, ближе к морю Слободка. Это район рыбацкий, тоже достаточно хулиганский. Так же как и на Лисках, всегда здесь происходили разные страшные случаи, пьянки, драки, поножовщина, ночные грабежи, изнасилования. Не дай Бог оказаться там ночью...
Гора. На Горе жило тогда мало людей, это потом всё застроили новыми пятиэтажками, и получился обычный спальный микрорайон. А тогда на Горе были в основном, виноградники, сады. Выезд из города проходил именно через Гору, автомобильное шоссе на Мелитополь . Слева от шоссе находилось Кладбище. Ну и, Нахаловка -это небольшое поселение по склону Горы в том месте, где она спускается к Лискам. Тоже слева от Мелитопольского шоссе, а справа под Горой всегда была Городская больница. Да, ещё. Около Вокзала, там и улица называлась Привокзальной, жили работники железной дороги, там были и гос. дома и частные. Итак, вроде обо всех районах упомянула. Как я уже говорила, в Центре были каменные дома, двух-трёх этажные( или то, что от них осталось), а далее на окраинах в Слободке, Колонии, Лисках, на Горе дома одноэтажные , сплошь частные, иногда кирпичные, добротные, но больше всё -таки мазанки. И огромные «плантации» виноградников у каждого дома, в каждом дворе. Виноград обвивал беседки и арки, ведущие от калитки к дому. В общем, основное богатство в городе состояло из вина и рыбы.
Местоположение Бердянска было очень даже удобное, так как он находился как бы в той части побережья, где море отступало от Горы, от возвышенной части берега, и широкая песчаная полоса давала возможность селиться тут людям. Но об истории возникновения Бердянска я расскажу в специальной главе. Кроме того , берег переходил в Косу, которая таким образом изгибалась, что создавая Бердянский залив, ограждала город от бурь и волн открытого моря. На Косе тоже были хаты и виноградники. В самой
широкой её части было много домов, а чем дальше, тем Коса сужалась до такой степени, что в сильный шторм волны с моря перекрывали и заливали всю её полоску от берега до берега. Но и там всё же селились некоторые смельчаки -рыбаки. Коса делится на Ближнюю, Среднюю и Дальнюю. Более всех заселены Ближняя и Средняя Коса. На Средней Косе причал для катеров, чтобы из города добраться по морю. Но его построили уже в шестидесятые годы. Позже на Средней Косе открылись разные пансионаты, базы отдыха, пионерские лагеря. Со временем и Дальнюю Косу не оставили в покое и тоже понастроили разных баз отдыха, стал ходить автобус из города. Берег на внешней стороне Косы, который выступает в открытое море, необыкновенно был чистым, песок белым и очень красивые ракушки. Коса всегда была самым любимым местом отдыха и местных жителей, и приезжих, конечно тех, которые о ней знали. Народу на Косе было очень - очень мало, так как добраться туда раньше было чрезвычайно сложно, одно время только по пропускам.
Ещё одно пустынное место на берегу открытого моря был Курорт. Курорт был построен задолго до войны, а может быть даже и до Революции. Когда мы стали ездить туда (а возил нас д.Гриша на служебном грузовичке), то здания, разрушенные фашистами, ещё не были отстроены, и сам Курорт, как таковой, ещё не функционировал, а редко встречались одиночки - пляжники , вроде нас. Всё огромное пространство покрывали зелёно-малиновые солончаки и причудливые , сухие, без листиков невысокие кустарники с необыкновенно нежными, сиреневыми мелкими цветочками. Их называли бессмертниками, мы рвали их целыми охапками, а потом привозили с собой в Москву, и они своей сиреневой дымкой очень долго напоминали нам о лете, о Курорте. Часть пути к берегу моря проходила по территории Курорта, где ещё оставались кое-какие постройки, дома обслуживающего персонала, уцелевшие корпуса. Дорожки между ними обсажены пирамидальными тополями, серебристыми вётлами и множеством раскидистых кустарников маслин, которые в настоящие деревья здесь так и не превратились. Кое-где клумбы с южными замечательными чрезвычайно пахучими цветочками, беленькими , мелкими. И весь этот аромат солнца, моря, соли и этих цветочков, пряный, дурманящий обволакивает вас и сопровождает большую часть пути. Пока идёшь по тропинке к берегу, тебя окружает великолепие лилово-бело- жёлто-сиреневое. Красота необыкновенная! Идти надо долго, солнце палит нещадно: ни тенёчка, ни деревца, спрятаться от этого пекла невозможно, но чем ближе к берегу, тем явственнее просачивается сквозь цветочный аромат тухловато-прелый запах. Это запах Лимана .Здесь находится Лиман и , как положено, с лечебной грязью-основным смыслом Курорта. Лиман простирается, кажется, на необъятное расстояние, уровень воды чуть-чуть не достаёт до колен взрослому человеку, вода очень тёплая, нагретая солнцем. Чем дальше идёшь, тем больше чувствуешь, как ноги твои обволакивает и мягко втягивает что-то тёплое, вязкое и липкое. Это и есть чёрная лечебная грязь. Со всей Украины приезжали «дикарями» немощные, больные люди, чтобы подлечиться. Для этого они заходили как можно дальше вглубь Лимана и ложились в тёплую вонючую жижу, в которой кишмя кишела всевозможная мелкая водяная живность. Погружались навзничь, всем телом ,только головы торчали над поверхностью, обмазывали грязью больные ноги или руки, даже головы, потом ждали пока грязь высохнет совсем и превратится в серую твёрдую корку, и тогда эту корку смывали морской водой. После нескольких таких сеансов можно было года на два забыть об артритах-артрозах и многих прочих недугах.
Остаток пути уже проходил по широчайшему берегу моря. На берегу моря тоже росли шарообразные заросли маслин этаким своеобразным барьером перед пляжем. А пляж этот дикий был огромный, бескрайний, конца ему не было видно и казалось, что если идти так вдоль берега моря ,то непременно можно прийти в какую-то другую страну. Но кое-где всё же попадались одинокие перевёрнутые рыбацкие лодки ,что указывало на то, что берег всё-таки обитаем.
Да, ещё хочу остановиться на маслинах. Эти жалкие кусты маслин были южными, может быть когда-то высаженные здесь какими-то греками. Так по крайней мере хотелось нам думать. Листики у них очень тоненькие, серебристые, почти белые, как будто выбеленные жарким солнцем , а ягодки всегда сухонькие, мелкие и такие же серебристо-бело-зелёные. Они никогда не вызревали, очевидно, местного летнего сезона всё-таки им не хватало. Под этими кустами обычно и располагались пляжники, которым удавалось пробраться на Курорт. Кусты обвешивались простынями , создавая тем самым подобие тентов, чтобы был хоть кусочек тени на этом пылающем, раскалённом берегу. Ведь уж если добрался, то на целый день до вечера.
Море начиналось метров за пятьдесят после этих «зарослей», а сам пляж был из чистейшего белого песка, и только ближе к морю параллельными полосками от наката волн шли ряды ракушек всяких: и больших ,и маленьких, и плоских, и конусообразных, розоватых, серо-бежевых, тёмных, почти чёрных... Рассматривать и собирать их составляло настоящее удовольствие , не переставая удивляться тому, что ни одной похожей не найти- все разные. Море в этом месте не глубокое, можно безопасно плескаться детям. Чтобы окунуться с головой взрослому, надо было пройти в море метров на сто. Накат был такой широкий, что белые барашки волн издалека, почти от самого горизонта множественными ожерельями набегали на берег. И всё это великолепие искрилось и переливалось. Чудо как красиво! Добраться на Курорт тоже была проблема. Даже, когда стал ходить автобус, то, во-первых, ходил он очень редко, а, во-вторых, всегда битком набитый потными людскими телами и довозил только до центрального входа, а дальше никакой транспорт на территорию вообще не пускали, и надо было идти пешком по жаре, по степи, как я уже сказала, до моря не менее сорока минут. Но приехать в Бердянск и не побывать на Курорте это просто невозможно, и о трудностях пути никто и не думал: ни взрослые , ни дети. Мы ведь ездили в Бердянск ещё и из-за этого роскошного моря, поэтому эти картины так живы в памяти и так отрадны.