Поезд остановился у Казанского вокзала, из него как из рога изобилия повалил народ красный как из парной бани. Все торопились переоформить билет и продолжить свой путь на Юг. В разгаре стояло лето. Места в зале ожидания были заняты все, вещи пристроить некуда, но и в камеру хранения тащиться не хотелось.
Поглазев по сторонам, я заприметила женщину, она чем - то отличалась от остального снующего по залу и сидящего народа. Скромно одета, но со вкусом, смотрела на суетящийся вокруг нее народ своими чистыми, как горный ручей глазами.
На ней был прозрачный шарфик, он удивительно точно подходил к ее серебристой пряди волос, хотя волосы у нее как смоль были черными, а эта прядь, не известно, откуда взявшаяся на ее голове подчеркивала ее красивое лицо чистое без изъянов и косметики. Она не старила ее, но указывала на пережитое не когда горе в ее жизни.
Глаза были большие и блестящие, на мир смотрели открыто и бесхитростно.
Развернувшись, я пошла к ней на встречу, как будто меня к ней притягивал магнит. Подойдя к ней, я поздоровалась и попросила присмотреть за моими вещами, пока я не вернусь.
Женщина мне приветливо улыбнулась и сказала,- оставляйте, я присмотрю, у меня есть время до утра. Я оставила сумку и портфель, пошла к кассе. Конечно, я рисковала, оставив вещи незнакомой женщине, у меня в портфеле лежали рукописи, материал собранный буквально по крупицам за несколько лет.
Выстояв длинную очередь в кассу, переоформив билет, я вернулась за вещами. В это время около женщины освободилось кресло и я, с облегчением опустилась в него. Было нестерпимо жарко и душно, но выходить на свежий воздух не было сил. Так и сидели мы с ней молча.
Затем разговорились в начале о несносной жаре, а затем, кто, откуда возвращается. Моя соседка сказала, что возвращается от мужа служившего мичманом на подводной лодке на севере. По семейным обстоятельствам она не могла быть рядом с ним, вот и приходилось ей дважды в год ездить к нему в гости. Ждали, когда он выйдет на пенсию по выслуге лет.
Мало- помалу, мы разговорились, и моя попутчица рассказала о себе. Ее рассказ меня заинтересовал и я, включила диктофон. Начала она свой рассказ со своей родословной.
Ее древо начинается от прадеда Иллариона Ивановича Дерибасова 1855 года рождения уроженца Харьковской губернии, казака. В 1875 году у него родился сын, назвали его в честь деда Иваном. Когда Ивану исполнилось восемь лет, в 1883 году Илларион вместе с переселенцами из Харьковской губернии перебрался в село Тобольское Ставропольской губернии, основанное в 1868 году на склонах двух возвышенностей между которыми течет речка Сухой Карамык. Основание этому населенному пункту положили греки, переселившиеся из Турции и русские крестьяне из центральной губернии России.
Переселение из Харьковской губернии произошло, по причине перенасыщения населения, не хватало земельных наделов, земля истощалась. Крестьяне пошли по списку на переселение в другие губернии: вот один из них, « Список крестьян слободы Поповка, Терны – Купянского уезда Харьковской губернии перечисленных в Ставропольскую губернию.
Лист 136 Его Превосходительству Господину Главному Попечителю Генерал-майору и Кавалеру заведывающего отдельною частию улуса
Рапорт
По предписанию 12 марта № 173 имеет честь, представить Вашему Превосходительству имянной список с коими казак Терны Купянского уезда слободы Поповка Харьковской губернии Илларион Дерибасов желает, перечислиться, в село Тобольское
Помощник Попечителя Баранов. №888 29 мая 1883 года ст. р. Буйвола.
Лист 117
именной список лицам с коими казак Дерибасов Илларион желает поселиться в селе Тобольском:
Дерибасов Илларион жена его Катерина, их дети:
Сыновья - Иван, Григорий, Николай, Архип, Борис.
Дочь - Александра.
Братья: Григорий жена его Анастасия, дочь их Пелагея.
Другой брат Архип жена его Елена, дочь их Катерина.
Третий брат Борис жена его Фекла, дочери их Марфа и Анастасия.
Помощник Попечителя Баранов.
В 1894 году сын прадеда Иллариона Иван женился на девушке из казачьей семьи, звали ее Евдокия. В 1895 году у них родился сын Петр, в 1897 году родился сын Илья, в 1900 году родилась дочь и назвали ее Агафья, в 1903 году родилась дочь Пелагея, в 1909 году родился сын Михаил.
Наделы земли в селе Тобольском были маленькие, земля все больше поражена солончаком и Иван решает с семьей переехать в станицу Крайнюю Ставропольского уезда в 1909 году. Здесь земля была лучше, и паи больше, давали пай три десятины. Но как потом узнал Иван, «земля есть, но не про нашу честь». Земля давалась местным казакам, но не иногородним, пришлым. Вопрос о земле решался на казачьем сборе.
С утра к станичному правлению сходились празднично одетые местные казаки. На груди у них красовались кресты и медали. Хуторские атаманы, с насеками похожими на странничьи посохи проходили в правление степенно, не спеша, легким кивком головы приветствуя дежурного казака «сидельца», как его называли.
Сиделец сидел на крыльце при шашке и портупее то и дело, покрикивая на иногородних, и пришлых, которые толпились у крыльца, чтобы не мешали проходить уважаемым казакам.
Площадь была уже полна народу. Тут были казаки, покуривавшие свои трубки и цигарки, они ожидали, когда придет атаман и начнется сход. Были тут и крестьяне, тяжба которых годами длилась с богатыми казаками и они надеялись, что вот именно на этом сходе решиться их вопрос по земле. Они понимали, самих их на сход не пустят, они иногородние, зато пустят их представителя избранного на общем собрании иногородних. Пришел и Иван Дерибасов, так как и его интересовал вопрос по земле.
А тяжба заключалась в том, что, иногородним отдали казаки клочок земли, совершенно не пригодный ни для посева, ни для пастбища животных. На этом участке трудились все, вычищали от камня, удаляли кустарники. Много сил положили, пока стала она плодородной, и вот на этот участок претендовал богатый казак Аким.
Иногородние были уверены, что атаман рассудит по справедливости и отдаст им землю в аренду, обработанную их руками.
Сиделец, увидев казака, который работал, на соседском хозяйском подворье преградил, ему дорогу,- а ты зачем сюда Афанасий?
-Как зачем, на сбор казаков пришел.
- Не твоего тут ума дело, ступай к коням, молод еще, дела решать, надо же конюх и на сбор. Заведи себе хозяйство тогда и приходи. Ишь ты, голь перекатная, голодной губернии,- возмущался сиделец.
На сбор пришел и Тарас Иванович, избранный от иногородних общим собранием. Он поднялся на крыльцо и уже взялся за ручку двери, но ему преградили шашкой дорогу.
-Стой! Куда?!
-На сбор,- ответил Тарас Иванович.
-Порядка не знаешь, иногородним допуску нету. И его оттолкнули казаки от двери.
- Жди атамана, - сказал сиделец.
Наконец появился сам станичный атаман, в новом мундире, вежливый, со всеми раскланивается. Тарасу Ивановичу сказал – погодь минутку.
Сбор начался. Самые богатые, самые старые и, самые почетные казаки сели за стол поближе к начальству, к атаману и писарю. Среди них сидел и желающий заполучить землю, арендованную иногородними, Аким. Казаки по - моложе и победнее разместились на лавках у стен подальше от начальства. При решении всех вопросов атаман в первую очередь опрашивал стариков и богачей, а потом уже всех остальных.
И тогда все отвечали хором. С давних пор считалось, что важные вопросы решает сбор. Но все хорошо понимали, что когда соберутся на сбор казаки, все уже заранее решено атаманом и его богатым окружением, купцами, именитыми стариками. Так было и на этот раз. Обсуждение дел шло без задержек, как по маслу. Что уж решать, когда все решено?!
Атаман зачитал приказы наказного войскового атамана о назначениях, перемещениях, наградах и выходах в отставку.
- Вопрос у нас еще такой,- объявил напоследок атаман, уважаемый Аким Афанасьевич ходатайствуют перед почтенным станичным сбором об отдачи в аренду хуторских земель. Скота у Акима Афанасьевича много, а земли мало. Можно просить представителя иногородних?- спросил атаман.
- В добрый час,- загудели старики – сидевшие на почетных местах. В добрый час загудели казаки по - моложе сидевшие у стены на табуретках в сторонке.
– Смотритель,- крикнул атаман,- покличь-ка там представителя иногородних.
Вошел Тарас Иванович, он оглядел собрание. Некоторые отворачивались, не желая встречаться с ним глазами. Другие сидели потупившись.
"Дело плохо,- подумал Тарас Иванович, видно столковались уже с Акимом".
- Так как же господа станичники? - не глядя на Тараса Ивановича, а куда-то в сторону,- проронил атаман, - уважем просьбу Акима Афанасьевича?
Поднялся старик казак Охрименко. Он два года назад занял у атамана зерно на посев и до сих пор не вернул. Он оперся на посох и, глядя на портрет Государя сказал,- Аким Афанасьевич почетный казак. Надо его уважить господа старики.
Послышались голоса – пусть на здоровье владеет коли нужда большая, отказать нельзя. Отдать Акиму Афанасьевичу землю, отдать в добрый час.
- Слыхали Тарас Иванович,- обратился к нему атаман, сбор постановил: отдать землю казаку Акиму Афанасьевичу Даниленко. Так разрешите господа старики и записать в журнале.
- Пиши, записывай, закричали старики. И писарь записал слово в слово.
Тарас Иванович вышел вперед и обратился к казакам:- неужели вы забыли господа казаки, что земля эта была негодная, что мы эту землю поднимали, сколько трудов положили, сколько поту пролили, а теперь вы у нас ее отбираете. Тарас Иванович посмотрел на богатых казаков занимавших почетные места у стола. Но те сидели молча и не подвижно, как будто и не слышали того что он говорил.
– Ведь погибать нам или уходить совсем.
- Мы тебя послушали, так же господа станичники? - повернулся атаман к именитым казакам, на том, значит, и порешили, отдать землю Акиму Афанасьевичу.
- Не возражаем,- прогудели казаки.
- Я жаловаться пойду,- сказал Тарас Иванович, дойду до окружного, если надо до войскового дойду.
Все дружно засмеялись ему вслед.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ