«Несметные богатства, вечная жизнь и безграничная власть — вот что ждёт любого, кто сумеет добраться до тайн Затерянного моря…». Я перевернула страницу, вновь то же изображение, что и на обложке. Человек, гордо запрокинувший голову вверх и расправивший руки, будто для объятий… А вокруг него всё те же три символа, подписанные кем-то от руки — Скипетр Всевластия, Камень Бессмертия и Чаша Изобилия… Интересно, кто же является автором этой книги? Реальны ли эти предметы? Истории? И если да… Раздался резкий хлопок, заставивший меня подскочить с места. Я подняла взгляд — это был всего лишь снежок, ударившийся в стекло. Можно спокойно вернуться к чтению, но стоп, что? какой ещё снежок? Я убрала книгу и выглянула в окно. Малышка Эмили играла в снегу под присмотром Эммы, в то время как Анабет с Эдвардом развлекались, играя в снежки. С минуту я наблюдала за происходящим, но тут Анабет заметила меня и жестом позвала присоединиться.
Я неуверенно вышла во двор и тут же получила снежком от Энн. А потом от Эдварда… А потом они пожалели, что позвали меня, потому что попали под ответный обстрел и вынуждены были спасаться бегством. Я спряталась за дерево и оттуда вела прицельный огонь по обоим. Они отвечали, но я ловко уклонялась, да и дерево служило отличным щитом. Тогда они сменили тактику — пока Эдвард отвлекал меня «перестрелкой», Анабет попыталась подойти сзади, но ничего не вышло. Я заметила её и прежде, чем девушка успела что-то сообразить, повалила в снег и упала рядом. Мы лежали на снегу, хохоча вовсю. Кажется, впервые в жизни мне было так весело. Никаких мыслей в голове, никаких переживаний, лишь смех, заполняющий тебя изнутри, и чистое голубое небо над головой…
Я вернулась в комнату и села за стол. Настроение всё ещё было приподнято и очень хотелось запомнить это состояние, как-то запечатлеть этот момент, чтобы можно было вернуться к нему, если снова станет грустно. Я взяла обычный лист, чернила и расписала весь сегодняшний день. Что делала, когда, зачем, а главное что чувствовала, но вскоре поняла, что одного листа вряд ли хватит. Никогда раньше не вела дневник, наверное, самое время начать. В поисках подходящей для этой цели тетради я перебирала содержимое стола, и вдруг резко одёрнула руку — передо мной вновь оказалась книжица в кожаном переплёте… В голове началась борьба между желанием избавиться от неё, как несколько месяцев назад на борту «Фаворита» и любопытством, так и подмывающем открыть её… Любопытство победило. Я протянула руку и осторожно открыла книжку на первой странице. Так хорошо знакомый аккуратный почерк. Мелкие буквы, ровно выстраивающиеся в строчки. Я бегала по ним глазами, не улавливая смысла написанного, но вспоминая те дни, когда читала стихи на борту «Плая», обсуждала их с Седриком, и когда он записывал легенду о Солнце и Луне… Он будто был здесь рядом. Он жил на этих страницах…
Сердце колотилось, я перелистнула дальше. Строчки мелькали перед глазами, в ушах звенело, буквы медленно сливались в одно тёмное пятно… Дыхание сбилось, но я продолжала упорно листать страницы. Голова кружилась, а по щекам катились слёзы но, как бы больно мне не было, я не могла заставить себя закрыть книжку… Резкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть — пришло время обеда. Нужно взять себя в руки… Нужно убрать книгу, но избавиться от неё — никогда! Мистер Шелл был прав, это моя единственная память о друге, единственная оставшаяся ниточка в прошлое, которое я не могу и не хочу отпускать…
Я сидела за столом. Где-то вдалеке фоном звучал весёлый разговор Эдварда с Анабет. Они всё ещё пребывали в прекрасном настроении… Я не слышала ни слова, хоть и пыталась создать видимость участия, изредка кивая. Мысли были далеко, временами я будто выпадала из реальности, смутно представляя себе, где я и что здесь делаю. В глазах всё ещё рябило…
— Дар! — позвала Энн — Ты чего? Неужели задумалась о Ричарде? — она усмехнулась.
Я ненадолго вернулась в реальность. Они говорили о Кастере? Хотя это не так важно… Не так важно и где я, и что тут делаю. Важно лишь одно — я больше не хочу здесь находиться.
***
Солнце медленно ползло за горизонт, уступая место тёмным тучам, обещающим ночной снегопад. Улица, ведущая к порту, понемногу пустела. Лавочники собирали товар, магазины закрывались. Никто не обращал внимания на юного матроса, бредущего навстречу неизвестности. На мне был старый морской костюм, волосы убраны под шляпу, и я снова была для всех Невидимкой, до которой никому нет дела. Тем лучше… Не знаю точно, на что я рассчитывала, ведь вряд ли хоть одно из пришвартованных судов будет уходить в море на ночь глядя, но оставаться в поместье Шелл уже просто не было сил…
На пристани всё ещё кипела жизнь. Матросы грузили суда, готовили их к отплытию или наоборот переносили последний товар, прежде чем уйти на заслуженный отдых. В тавернах гостеприимно горел свет, а рядом с ними собирались большие и шумные компании моряков, в окружении дам древнейшей профессии…
Я не торопясь шла вдоль берега, наблюдая за всем этим балаганом и, как ни странно, чувствуя себя здесь своей. Пьяные матросы, горланящие песни, девушки, одетые до неприличия открыто, и хохочущие до неприличия громко… грязный липкий стол в таверне и обшарпанные стены… кружка эля, которую я купила на несколько монет, завалявшихся в кармане… Всё это было так знакомо и привычно, что мне самой с трудом верилось в то, что я вот уже полгода живу в совершенно другом обществе… Но весь тот блеск и пышность, которые теперь окружают меня, я не раздумывая готова променять на грязь и распущенность того общества, в котором оказалась сейчас. Оно хотя бы не притворяется. Все эти люди… да им плевать на то, что кто подумает! Они это они, такие какие есть, и лишь здесь, среди них, я чувствую себя самой собой…
Я сидела в дальнем углу таверны, одна с кружкой эля и наблюдала за всем происходящим тут. Никто не обращал на меня внимания и вскоре мысли ушли далеко в прошлое, в воспоминания о матросах «Плая»…
Когда мы останавливались в очередном порту, заняв сразу несколько столов, они дружной компанией «били» по хозяйским запасам эля, создавая слишком много шума и ничуть этим не заботясь. Я вспомнила тот день, когда впервые к ним присоединилась. Мне было лет 13, Том в шутку крикнул «Давай к нам, Дар!», и я подумала — а почему бы и да? Старый матрос не растерялся, усадил рядом с собой, плеснул мне эля, я попробовала и тут же выплюнула эту кисловатую жижу, под общий хохот всех матросов. Дальше я просто сидела в их компании и слушала байки, которые, по мере опустошения бочонков, становились всё невероятнее…
«Было лет тридцать назад — рассказывал Том — Я тогда на китобойце ходил матросом. Капитан у нас, конечно, тот ещё чёрт был — команду не жалел. И вот пустились мы в погоню за кашалотом, на вёсла налегаем так, что пот ручьём катится, а капитан знай себе подгоняет, ругается не хуже морского дьявола! Налей ка ещё, Джо! И вот пашем мы не хуже ломовых лошадей, а кит тоже не глупец — стоило подойти, он ныряет! И жди его теперь… А потом вдруг раз! и в паре футов от нас как высунет свою огромную голову! Вот видишь это блюдо? Ну-ка подвинь сюда ещё одно, Джо, и ещё, вот — такой огромный глаз выплыл прямо перед нами! И стоит, смотрит на нас, не мигая!» Но тут в толпе слышатся смешки недоверия «Брось Том, выдумываешь же!», но Томас лишь пристально посмотрел на товарищей: «Ты был там, Джонатан Стаф? Нет! Вот и не лезь, помалкивай! Я вам и говорю, глаз у этого монстра был как четыре этих блюда, не меньше! Да и сам он походил на огромный айсберг, только вот айсберг, который сам выбирает, куда ему плыть! И с этим чудищем мы доблестно сражались! И одержали победу! А знаете почему? А потому что наше дело правое!»…
Странно было сейчас сидеть, вспоминая давно ушедшие времена. Тогда, сидя с этими бывалыми матросами, я была счастлива. Но лишь сейчас до конца осознала всю полноту того счастливого момента. Много бы я отдала, чтобы и сейчас они были здесь в этой таверне и травили байки под стук бочек и журчание эля… Но это не так. Все мои друзья мертвы. А может не все?..
Я подумала про Анабет. Можно ли считать её моим другом? За целых семь лет мы увиделись лишь раз, и всё это время я ничего о ней не знала. Да и она обо мне. Судя по всему, она вообще считала «Плай» пропавшим без вести. Но, тем не менее, стоило дать ей хоть тень надежды на то, что я могу быть жива, и она сразу оставила все свои дела и бросилась в Петриполь. На ночь глядя, с едва знакомым ей человеком… А найдя меня, она, не принимая никаких возражений, забрала меня к себе, поселила в своём доме. Она заботится обо мне, и всегда заботилась… И, не смотря на то, что я весьма нелестного мнения о светском обществе, Анабет всеми силами пытается показать мне, что всё не так ужасно, как кажется. Она желает мне добра, и искренне старается выполнить всё, от неё зависящее, чтобы я была счастлива. И чем отплатила ей я?.. Сбежала… Я просто думала, что без меня ей будет намного проще. Но, правда в том, что это не ей проще без меня, а мне без неё… Она очень добрый человек, готовый помогать всем, кто нуждается, и ей это нравится. А я… я гордячка, считающая, что просить помощи, значит признать свою слабость… Но так продолжаться больше не может. Анабет сделала для меня слишком много. Не важно, что я не просила её о помощи — эта помощь была мне нужна, и пора признать это. Поэтому теперь нельзя просто так взять и уйти.
Было далеко за полночь, когда я вышла из трактира, думая вскоре вернуться в поместье Шелл, и надеясь, что моего отсутствия никто не заметил. Скудно освещённую тусклым светом, с трудом пробивающимся из окон таверн, набережную вскоре сменила непроглядная тьма городских улочек. Тучи плотно затянули небо, не позволяя луне ни на минутку выглянуть, чтобы осветить мне дорогу. В довершении ко всему начался буран… Я с трудом пробиралась вперёд. Ветер дул в лицо, залепляя глаза колючим снегом, а ноги поминутно утопали в густых сугробах. Из-за метели почти ничего вокруг не было видно и приходилось двигаться на память. А учитывая то, что в этой части города я была раза три, то, по сути, я шла наугад. И вскоре вышла. Только не к поместью Шелл, а к городскому кладбищу…
Я стояла, опершись об ограду и переводя дух. В ушах свистел ветер, одежда вся насквозь промокла, а сердце колотилось, не столько от того, что я долго шла по сугробам, сколько от осознания того факта, что окружающая меня темнота скрывает тысячи оборванных жизней, и они где-то рядом… Но, как ни жутко было это место, отсюда я хотя бы точно знала, куда идти дальше. Анабет не зря занималась моим образованием и саморазвитием — в этой части города мы бывали каждое воскресение, и мысль о том, что поместье Шелл где-то недалеко успокаивала.
Переведя дух, и поплутав ещё с четверть часа, я наконец вышла к заветному дому. Метель уже успела утихнуть, и сквозь густые тучи изредка проглядывала луна, освещая знакомые очертания ворот поместья. Не помню, как я попала в свою комнату, но кажется, стоило положить голову на подушку, и в ту же минуту меня разбудил стук в дверь.
— Мисс Коллинс! Мисс Коллинс! — звала Мери — Вам почта!
Дверь с лёгким скрипом открылась. Я разлепила глаза и нехотя приподняла голову. В окно светило яркое дневное солнце. Сколько же я проспала?..
— Ох, вы ещё в постели… — не без удивления отметила горничная. — Я оставлю их здесь.
Она положила два конверта на тумбу у двери, и собралась уже уходить.
— Мери! — остановила я — От кого письма?
— Не знаю мисс. — пожала плечами горничная.
— А который час? — спросила я.
— Без четверти полдень. — ответила Мери, и удалилась.
Я уронила голову обратно на подушки. Похоже, они всё же не знают о моих ночных похождениях. Тем лучше… В любом случае надо бы вставать, как бы Анабет не начала волноваться. Да и надо, наверное, узнать от кого почта…
Я взяла первое письмо. Запечатано красивой печатью, и подпись выполнена аккуратно — Кастер. Отлично… Я закатила глаза и без особого интереса отодвинула его в сторону. Второе письмо порадовало меня больше — оно было от Джейн. С ней я с удовольствием начала вести переписку. Ричарду же отвечала лишь потому, что того требует этикет.
Глава 12:
http://proza.ru/2019/11/24/525