Пока я с главным негодяем разбирался, умница Азиатский Шершень полицейских немного загрызла, как всегда, быстро, эффективно и эффектно. После стражи уже и близко не подходили, столпились поодаль и дожидались конца экзекуции. Мастер сам кружок метнул, создал арену, надеялся хоть как-то оправдать своё звание. Мы же не хотели терять драгоценного времени. Мы с собакой глянули друг на друга, я вытащил два браслета для запястий, к которым крепились две золотые монетки на коротких цепочках. Я надел артефакт на правую руку, другую на левую лапу собачки, монеты соединились, слились в одно целое, наши тела засветились, взмыли в воздух, закружились на месте и превратились в одну существо, вдвое крупнее. Тут же сорвались с места, обрушили удар кулака на голову соперника, несчастного унесло. Подскочили к телу, подпрыгнули и приземлились, теперь тычок пришёлся на грудь, рёбра печально хрустнули. Третье «приветствие», добившее жертву, не заставило себя ждать. Шкала жизни почти полностью обнулилась, отошли, ладони отряхнули. Раненный скончался. Мы почувствовали, что растём, и вправду стали крупнее сантиметров на пять и мускулы увеличились, к счастью, вместе с одеждой. Шкала жизни злодея быстренько уменьшилась до нуля. В воздухе возникло свечение, и на землю упало золотое кольцо для шеи, разъединяющееся.
- Сиюм (конец)! – провозгласил тот же невидимый судья.
Ещё громче зазвенел звонок, над моей головой появилась шкала жизни и перед ней зажглась цифра семь. В воздухе возникло свечение, и в руки упал увесистый мешок с монетами. (Разумеется, золотыми).
- Ну, покойнички, - я повернулся к полицейским, - сами отдадите Борея Северного или следующую тренировку проведу, вырывая ваши кости, из плоти, и скармливая их моей милой собачке?
Мужчины подняли руки вверх и принялись отступать к порталу. Связываться не собирались совершенно. Стражница кинулась к мастеру, обнялись. До чего приятно, когда близкие люди вновь встречаются. Явно времени не теряли.
- Ну, вы добыли артефакты? – спросил Северный, когда малость успокоился.
Я поставил перед ним наковальню, молот и кристалл, а рядом положил растекающийся кинжал, шлем со стёклышком, воткнул оба хопеша.
- Вижу, вы провели самую простую часть действа, - улыбнулся спасённый, - сейчас закреплю эффект. Может, есть и иные просьбы?
- Я тут имел глупость подарить джинну некоторое количество бракованных артефактов, - я кашлянул и протянул мешочек с монетами, - нельзя их привести в порядок, а то этот дух с меня каждый раз, дерёт огромные суммы, напрямую как-то дешевле выйдет.
- Будешь смеяться, но торгаш, ещё до ареста, от твоего имени мне эти вещи принес, и я починил благополучно, - Борей покачал головой, - причём, бесплатно.
- Убью! – рыкнул я, сжимая кулаки, - а ведь, небось, он же вас и сдал обоих врагам, больше некому!!!
- Может, и так, но у бедняги не было выбора, - мастер голову опустил, - тиран его заманил к себе, обещая выгодную сделку, загипнотизировал и заставил отдать кольцо с женой и детьми, теперь шантажирует, угрожает заложников охотникам за джиннами продать. А цена – мешать вам двоим развиваться, любым путём. Вот и старается дух.
- И даже это предателя не оправдывает, - я сощурился недобро, - я бы привёл свою жену к власти, нашли и вернули обязательно, где бы жертвы не очутились. Полагаю, духу просто выгодно так себя вести, а повод любой подойдёт. Ничего, пусть подождёт немного, одолею Амби и сам его жинку продам, да так всё организую, что никогда не сыщет.
- Разве подобное к лицу Амбисинистру? – ужаснулась собачка.
- Зато урок будет для всех слишком предприимчивых типов, - хмыкнул я, - учить надо, а то будут считать, что подобное можно делать. Типа, добрячки простят, пожалеют, объединят семейство, а вот и фигушки. Я мстю, и мстя моя страшна!!!
- Надеюсь, ты успокоишься и передумаешь, с друзьями так нельзя, даже если ошибаются или заблуждаются, - Борей кашлянул, - а теперь тихо. Ошибусь и испорчу твои вещи.
И вот мастер поднял молот, его возлюбленная положила на наковальню растекающийся кинжал, последовал удар, Северный запел что-то на неведомом языке, притопывал копытом в такт. Технически, от подобного обращения, волшебный предмет должен был превратиться в лепёшку, но нет, после третьего удара засветился, завращался медленно, поднялся, «встав» на остриё, сменил цвет на серебряный, зазвучала неизвестно откуда, чудесная музыка. От четвёртого соприкосновения с молотом, стал зелёным, побежала по рукояти оранжевая полоса, на лезвии «расцвела» кленовыми листьями. Зазвенел невидимый колокольчик и артефакт скакнул мне в руки.
- Вот спасибо, - я поклонился, - необычайно полезной штучка стала. Думаю даже переименовать в «Амбисинистра номер пять», много раз меня заменял и выручал.
- Пригодится, седьмого, восьмого и девятого дана бойцы в разы опаснее предшественников, даже то, что многие из них – фальшивки, срочно прокаченные, заменившие посаженных в тюрьму храбрецов, не спасёт, - рогатый вздохнул, - теперь помолчи, шлем ещё сложнее, стёклышко и без того считается вещью из первой десятки могущественных артефактов, а в сочетании с деталью лат, войдёт в пятёрку.
Процесс ничем не отличался, собственно говоря, только листья оказались пальмовыми, и над шлемом возникла Звезда Давида, состоящая из энергии, ещё и вращалась постоянно. Теперь заменит фонарик, в какой бы темноте не оказались, осветит путь. Правда, и спрятаться не получится. Я снова поклонился и поспешно натянул деталь. С ней как-то лучше себя чувствовал, спокойнее. А благодетель взялся за хопеши. Волнительный процесс, мягко говоря, оружие-то самое ценное и незаменимое, тем паче, живой меч вообще друг. Но Борей не подвёл, к счастью. Листья оказались дубовыми на лезвии, точнее, на лезвиях, ибо их было два на одной рукояти, параллельно друг друга. Можно и вражеский клинок уловить и сломать, и нанести разом две раны. Правда, если уж застрянет, то застрянет, замучаешься извлекать. Ножны так же оказались соединены несколькими перемычками, снимались одновременно.
- Ну, теперь тирану лучше спрятаться под кровать в самом дальнем своём замке и не вылезать до самой смерти, - я поднял клинки вверх, - ибо наша команда стала ещё смертоноснее и необоримее!!! Благодарность же к вам, достопочтенный мастер, не имеет предела. Надеюсь, знаете такое укрытие, в котором никто и никогда не найдёт?
- Разумеется, - Северный подмигнул, - теперь знаю, с кем не стоит общаться. Больше не поймают. В худшем случае, вы хорошо продвигаетесь, быстро выручите вновь.
Борей вытащил из-за пазухи какую-то штуку (не знаю, как сумел спрятать от надсмотрщиков и отчего, раньше не применил?) взял за руку подругу, тело их окутал дым, а когда развеялся, исчезли, будто и не было никогда.
- Теперь пора побеседовать с одним недостойным коммерсантом, посмотрим, возможно, и выживет, случайно, если докажет свою полезность, - я вытащил лампу и потёр её.
Дух немедленно явился, я бросил ему кольцо для шеи и кошель с монетами.
- Мы тут поболтали с Северным, - пояснил я, - узнали кое-что, так, что чтобы разговоров о долгах больше не было. Или мой меч, твоя голова с плеч. Артефакты все предоставили, как и некую сумму, хватит. Или имеются некие претензии?
- Если ты говорил с мастером, должен знать, почему так себя вёл, - возразил дух.
- А нечего делать бизнес с тираном, - я недобро сощурился, - сам виноват полностью, жадность фраера сгубила. Или работаешь с одной стороной, или с другой. Кто желает получить много денег, должен быть готов к тому, что придётся отхватить много пинков и пролить океаны слёз. Наказан за дело.
- То есть, ты мне не поможешь? – сделал вывод торгаш.
- Ты у меня крылышки за спиной и нимб на голове видишь? – поинтересовался я.
- Не-е-ет, - протянул собеседник.
- Во-о-от, - передразнил я обманщика, - глаз за глаз, зуб за зуб. Если бы кое-кто пришёл поговорить, по душам, поведал о своей беде, я в лепёшку разбился, всё измерение перевернул, но спас джинири и малышей, а ты подличать принялся, денег требовать и тирану подыгрывать. Ради недругов ничего не делают. Или ты наш, или, в любой момент, продашь.
- Не спешил бы ты так, - прошипел собеседник, - у кого станешь покупать кристаллы, брать задания и прочее?
- А смысл, ты ведь больше ничего не даёшь и всё отбираешь? – я пожал плечами, - если кто-то перестаёт приносить доход, становится обузой. Работать себе в убыток не намерен совершенно. Плюс, наверняка, ещё и доносишь тирану, шпионишь для него. Есть, конечно, поговорка: «держи друзей близко, а врагов ещё ближе», однако, я предпочитаю просто избавляться от обузы. И, больше всего в жизни, ненавижу предателей и обманщиков. Раз соврал, даже в пустяке, и давай, до свидания. Кем бы ни был, к себе не подпущу. А по крупному наврал, радуйся, если жив останешься. Семьдесят первая причина, по которой не женился, если жена изменит, детей от другого родит и мне подсунет, попробует с имуществом фокусничать, на себя там переписывать или делить, манипулировать, или просто лгать удумает, сверну ей шею, без лишних слов, и придётся срок мотать, а так неохота.
Я показал негодяю его лампу и отшвырнул её, Шершень метнула следом, принесла обратно, положила у ног.
- Тебя зовут «Бумерангом»? – поинтересовался я у подруги.
- Нет, - воительница сглотнула.
- Так какого чёрта возвращаешься со всяким мусором, – я пнул ногой артефакт и тот улетел ещё дальше, - ты собака или кто?
- Собака, - воительница голову опустила.
- Тогда исполняй команды и не умничай, - рявкнул я, - если мне понадобится существо женского пола, имеющее своё мнение на какие-либо вопросы и пытающееся его отстаивать, приглашу Вик-тори и стану путешествовать с ней. Фу, так сказать, сидеть и молчать.
- А если я предложу тебе нечто такое, отчего не сможешь отказаться? – спросил джинн.
- Это ты у нас продажная шкура, а у меня принципы, - хмыкнул я, - обидеть о-о-очень сложно, но уж если удалось, не подходи даже. И слушать не стану. Бери свою лампу, в качестве последнего подарка, и пошёл вон. К тому же, что не скажешь, всё окажется ложью и ловушкой. Зачем мне подставляться? Ты ухитрился, в моих глазах, сравняться с папашей навязанной жёнушки, то есть в списке смертельных врагов, где-то между Гитлером и Насером.
- А про Султан тебе кто поведает? – напомнил хитрец.
- Найдётся информатор или обойдусь, - отрезал я, - ты же сам говорил, что обидчив и мстителен, а я сегодня тебе наговорил столько, что и нормальное существо затаило злобу. Неужели, нравится висеть тут в воздухе и выслушивать оскорбления?
- Но, моих близких продадут! – воскликнул несчастный.
- Ты уже спалился и как агент не стоишь ломаного гроша, - я скрестил руки на груди, - так что джинири или уже сбагрили, или вот-вот избавятся, вместе с малышнёй и волшебным мечом. Извини, неудачникам всегда не везёт.
- Подожди, есть ещё кое-что, - не сдавался дух, - как насчёт идеального хопеша, с помощью которого можно одолеть вообще кого угодно?
- У меня уже есть такой, - я погладил по ножнам двойного клинка, - лучше и быть не может, хоть весь мир обойди.
- Да, я – абсолютно идеален, - подтвердил клинок, - не слушай его хозяин, подсунет какую-нибудь гадость и погубит с гарантией!
- А вот и нет, - торгаш кашлянул, - как насчёт оружия, которому можно дать абсолютно любую силу? Ты к каждому врагу ключик подберёшь, даже к Амбидекстру. Хоть пламенем жарить, хоть в воде топить, хоть скалы на голову обрушивать, хоть молнией бить. Даже барьеры создаёт антимагические и антиэкстрасенсорные.
- И ещё помогает летать в облаках, плавать под водой, путешествовать под землёй и добывать звёзды в космосе, - я передёрнул плечами, - уважаемый, я, помимо прочего, очень упрям, и никогда не меняю своего мнения. Сказал: - «пшёл вон», значишь, разворачиваешься и шагаешь прямо к горизонту, прихрамывая из-за ботинка, забитого в одно место.
Джинну ничего не оставалось, как исчезнуть, выглядел таким печальным, что даже пожалел его, самую малость. Развернулся и пошёл своим путём. Спутница бежала следом, упрямо держа в зубах лампу. Ох, уж эти женщины, или самки, если вобьют чего себе в голову, гвоздодёром не выковыряешь. Ну, её проблемы.
- Ты точно уверен, что хочешь бросить духа и его жену в беде? – начала союзница, когда остановился на привал.
- А ты точно хочешь окончательно со мной поссориться, – хмыкнул я, - спроси себя, мечтаешь ли стать бездомным животным, четвероногим ронином? Обойтись можно без кого угодно. Могла бы уже запомнить, я с удовольствием слушаю советы, стараюсь не спорить по мелочам, но если сказал «нет», значит «НЕТ». И никаких гвоздей. И выплюнь бяку, зубы повредишь о металл.
- Ты просто всё ещё зол, не утихла боль от разочарования, - не успокаивалась пушистая надоеда, - давай вернёмся к этой беседе позже.
- Да, желательно, после того, как домой отправлюсь, в родное измерение, - хмыкнул я, - оставь ты эти замашки, ты мне никакая не жена и вообще не женщина, работаешь собакой, вот и не выходи из образа. Приноси палку, выполняй команды, радуйся мне искренне и всё. Иногда твоя способность говорить и думать, а значит, спорить и пытаться манипулировать, дико напрягает. Лучше бы приобрёл себе попугайчика. Он песенки поёт, матерится, называет себя «попкой – дураком», а не меня. Эдакая весёлая живая игрушка.
- Хочешь, чтобы я тебя укусила? – подруга сверкнула на меня глазами, - может, перестанешь обижать. Я всё делаю, чтобы превратить одного неблагодарного грубияна в героя, а он предпочитает образ негодяя, которому дали слишком много силы, вот и куражится! Сам бы как вёл себя, коли семья оказалась в заложниках?
- Это сто восемьдесят девятая причина, по которой остался холостяком, - я вздохнул, - чтобы потом никого не хоронить, не проливать слёзы и не биться лбом о мраморное или гранитное надгробие, царапая ногтями землю на свежей могиле, или плиточный пол в газовой камере. Если торгаш хотел помогать мне, не стоило соваться к тирану, очевидно, чем всё должно было закончиться. Почему я это знаю, а это хитрец – нет? Уверен на сто процентов, он врёт и никого никто не захватывал, или сидят себе в ВИП-камере, наслаждаясь жизнью. Мы сунемся выручать арестованных и окажемся в ловушке. А так, убить их не смогут, из рабства выкупить можно, всему есть цена, лучше забыть и не заморачиваться. Посажу Вик-тори на трон, вот пусть и выручает. Не путай благородство со слабоумием. И твой дух слишком лжив, корыстен и не ведает благодарности, чтобы с ним иметь какие-то дела. Пусть возвращается к своему лучшему клиенту, доложит о поражении и получит заслуженное наказание. Придумай что-нибудь новенькое, а то всё «пасть порву, да пасть порву», прикуплю лекарство от бешенства, горькое и вонючее и буду тебе делать уколы по восемь раз на дню, - я погрозил пальцем, - чтобы не кусала хозяина. Надо уточнять, что я не умею этого делать и будет необычайно больно?
- И что, после таких действий, останется от репутации Амбисинистра? Народ поднимется и скажет, что не желает одного злодея на другого, менять. И даже победа не зачтётся. Нельзя творить добро тёмными методами, - выкрикнула собачка.
- Будет меня тут всякая шавка блохастая учить, как работать надо с населением, - я сплюнул, - давай дам тебе мясца. Иногда лучше жевать, чем говорить. А то сейчас доболтаемся, что разведёмся, не будучи даже обручены. Благо, общего имущества нет и делить нечего.
- Ты всегда бросаешь женщин, когда обнаруживаешь, что они – умнее и порядочнее тебя? Всё, я официально обиделась, - соратница взяла лампу, отнесла в сторонку, положила на неё голову и заскулила в полголоса. Даже слёзы из глаз потекли.
- Раньше не бросал, но вы с Вик-тори научили, – я опёрся спиной о ствол дерева и заложил руки за голову, - и нечего хныкать, ничего не слышу.
- Противный, - рявкнула Шершень.