Начало здесь http://www.proza.ru/2019/11/23/915
Дома я пробыл несколько дней и лишь 29 декабря явился в медсанчасть нашего военного городка. Явился, создав всем большие проблемы. Сами посудите, канун нового года, где, кого найдёшь трезвого, чтобы меня куда-нибудь определить и поставить на довольствие.
Первую ночь я переночевал в санчасти. На следующий день, поскольку моя рота уже 3 недели находилась в сержантской школе(Чему я был несказанно рад), меня отослали в роту обеспечения.
Первое, что мне бросилось в глаза и поразило, когда я вошёл в казарму роты, так это то, что солдаты свободные в этот час от службы, ходили в казарме в коричневых тапочках с белыми помпончиками. Мне показали в огромной казарме кровать, где я буду спать. Слева от меня, спал татарин (солдат), фанатичный мусульманин, постоянно молящийся, которому разрешили, как требует его вера, не работать до завтрака. Справа, москвич (тоже солдат), страдающий энурезом. (Недержанием мочи.)
Вообще, рота обеспечения представляла собой коллекцию солдат с разными болезнями и национальностями. Был даже один чукча Серёга, весёлый парень, знающий несчётное количество анекдотов. И про чукчей тоже. И командирами нашими были люди тоже разных национальностей. Старшим сержантом, заместителем командира роты, был Довбня, высоченный черноглазый, красавец украинец. Командиром роты был мелкий лейтенант Петренко — белорусс, человек не мало пьющий, но имевший красавицу жену. Но главным начальником в роте был всё же старшина роты Севелат Яковлевич Левинсон — еврей. Он был высоченным, сутулым, хорошо прихрамывающим на одну ногу, шепелявящим, очень ироничным немолодым человеком. Позже, старшина сам мне рассказал о причине своей хромоты:"Я ведь ещё принимал участие в великой отечественной войне с фашистами. На фронт я попал в самый последний месяц войны. Но так случилось, что меня в первом же бою ранили в большой палец левой ноги. (Наверняка читатель сейчас подумал, хорошо, что не правой) Осколком мины мне почти оторвало палец. Но опытнейший врач, который меня оперировал, хотя и был лишь слегка трезв, но он всё-таки умудрился собрать и пришить этот палец обратно. Но, утром следующего дня, во премя перевязки, доктор неожиданно заметил, что пришил-то он его ногтём вниз...... Но перешивать уже не стали. Вот такое оно и есть, наше еврейское счастье! Вот так, с перевёрнутым пальцем, дослужился я аж до старшины роты!"
Вообще, старшина Левинсон, был очень забавным и остроумным человеком. Например, когда кто-то из его новых знакомых спрашивал, кем же он служит, старшина отвечал словами из известного тогда телефильма:"Наша служба и НАПРАСНА и ВРЕДНА и, на первый взгляд, как-будто не видна!"
Вскоре, по прибытии меня в роту, мы общим строем, пошли на завтрак.
Вернувшись в казарму, я подошёл к сержанту, дежурному по роте, и спросил, что я должен делать. (Салага я, не понимал ещё, что если о тебе забыли, то и не фиг напоминать.) Сержант посылает меня в учебную комнату делать вешалку для лыж. (Хорошо, что у меня хватило ума не спросить, что же, собственно, это такое, вешалка для лыж, и как её делают). Пошёл в класс, взял первую попавшуюся в руки доску, там же нашёл рубанок и стал её (доску) строгать. Это я умел хорошо делать. Стружка летит. Вкусный запах ели. Такая работа не мешает думать. Так, в строганиях, проходит несколько часов. Гора стружек и я в этой горе. Дверь в класс открывается, заглядывает сержант и задаёт вопрос:
-Ты что здесь делаешь?
-Вешалку для лыж.
-Аааа! Да брось ты её, потом дострогаешь. Иди обедать.
Вот тогда я службу понял. В армии всё так, как в анекдоте-"Старшина приказывает солдату копать канаву от того забора, до обеда."
После обеда никто про ту вешалку уже не вспомнил. На носу был новый год!
Про саму встречу нового года помню лишь, что на столе было: солёные зелёные помидоры, бутылки лимонада, белый хлеб, котлеты и вокруг всей этой роскоши, чуть-чуть трезвых солдаты.
Третьего января, всех нас........
Следующее здесь http://www.proza.ru/2019/11/23/1425