Artist s Impression

Ян Ващук
На картинке в свежем посте научно-популярного блога о миссии «Вояджер», аккуратно врезанной между двумя абзацами — full width, без рамки, с ненавязчивым сереньким кэпшеном — две фигуры: одна — почти круглая — это так называемая граница ударной волны, вокруг нее описана вторая, продолговатая (надпись по краю: «Heliosphere»), снаружи и внутри них текут стрелки, обозначающие солнечный ветер, и у самой границы внешней фигуры схематически изображены два космических аппарата с узнаваемыми тарелками-антеннами и хвостами-магнитометрами: «Вояджер-1» и «Вояджер-2». Они покидают гелиосферу и уходят в межзвездное пространство, медленно, но неумолимо погружаясь в artist’s impression того, как может выглядеть это межзвездное пространство — красные волны туманностей, мутные пятна света, постепенно редеющие газ и пыль, тьма, пустота, немного стремных фильтров и радиальное размытие для большего эффекта, супер.

Ты ведешь подушечками двух пальцев по трекпаду твоего лаптопа, пропуская занудные даже после кропотливой популяризации и искусного обыдления научные детали и нетерпеливо скролля к трейлеру документального фильма «The Farthest», в котором седые физики с вдохновенными лицами говорят вещи вроде «This is a grand mystery—» и «Billions of years from now—» под нарастающий грандиозный саундтрек, сменяя друг друга на фоне архивной кинохроники и искусно подобранного стокового футеджа. Пока ты опускаешь и поднимаешь веки, омывая широко распахнутые глаза наполовину сентиментальной, наполовину рефлекторной слезой, пока делаешь десяток-другой обычных вдохов и выдохов и испускаешь литр-другой углекислого газа в твою более-менее стабильную экосистему, где все предусмотрено для беззаботной жизни таких как ты существ, — в эти самые мгновения абсолютно холодный, посеченный сатурнианской пылью и глотнувший нептунических облаков, примитивный и неэргономичный по сегодняшним меркам, крохотный металлический аппарат с уже успевшим сменить дизайн логотипом NASA бесшумно преодолевает 6000 миль или около того в направлении rien du tout. Словно острие крохотной, блестящей в жидком звездном свете иголки, при помощи которой криворукое человечество протягивает свой невыносимо медленный стежок через лоскут черноты, не понимая до конца, зачем, и не имея представления о финальной выкройке, но отчаянно пытаясь во что бы то ни стало приштопать себя, маленькое, испуганное, голодное и отчего-то любящее жизнь, к необъятному полотну равнодушной вселенной.

С сентября 1977-го он полз через безвоздушное пространство, бессмертный и неодушевленный, годами не встречая на своем пути ничего кроме случайных заряженных частиц, и лишь изредка на короткое время оказываясь в виду висящих в пустоте, тоже бессмертных и тоже неодушевленных больших космических объектов, представавших ему as is, смотревших в его линзы с абсолютным взаимобезразличием, возможным только между двумя неживыми предметами, и почти сразу исчезавшими из поля зрения.

Три с половиной миллиарда, продолжившие интенсивно плодиться и за четыре десятилетия с даты старта превратившиеся в семь, завороженно смотрят в вытянутый на астрономические единицы перископ, с любопытной гримасой слегка наклоняют голову, читая на фотографии подпись: «Earth» и набранную мелким шрифтом цитату Карла Сагана, сохраняют картинку на жесткий диск, переключают вкладку, заканчивают вечерний бутерброд, отвечают «я тож», желают спокойной ночи, ставят эмоджик с сердечком, шлепают к холодильнику, скептически изучают его содержимое, читают состав на упаковке, шевеля губами, создают успешные стартапы, накрываются тонким одеялом, касаются рукой теплого плеча, превращаются в пыль, вырастают из двух сплющенных клеток, отпускают бороду и сжигают жир в ускоренном слайдшоу, спешат на рейс, проходят в просторный зал ожидания, находят на схеме маленькую голубую точку, увеличивают до максимального разрешения, наклоняют голову в не изменившемся за три тысячелетия жесте, выражающем искреннюю заинтересованность и легкое беспокойство, смотрят долго и напряженно, пока раскатывающийся под сводами гигантского терминала голос не объявляет о начале посадки, вскидываются, выдвигают ручку чемодана, сверяются с табло и начинают быстро шагать по отражающему несчетные вывески и этажи света блестящему полу, смешиваясь с другими существами, спеша к своей цели, преследуя свои мечты, поддаваясь своим еще не до конца оформившимся в слова желаниям, двигаясь, двигаясь, двигаясь на фоне незнакомого неба, усыпанного чужими созвездиями, задавая себе все тот же вопрос и, не находя на него ответа, не до конца понимая, зачем, но упорно продолжая тянуть кем-то начатый эволюционный стежок, начинающийся из черной пустоты и продолжающийся в туманную бесконечность, изображенную в виде цветных волн газа и развеивающейся пыли на картинке с аккуратной подписью: «Artist’s impression».