Глава 27. ГОЛОГРАММА
"Та ль эта грудь, чья творческая сила
Мир целый создала, взлелеяла, взрастила
И, в упоении отваги неземной,
С неутомимым напряженьем
До нас, духов, возвыситься рвалась?
(Тютчев Федор Иванович)
Миф о пещере — знаменитая аллегория, использованная Платоном в трактате «Государство» считается краеугольным камнем платонизма и изложена в форме диалога между Сократом и Платоновым братом Главконом:
«Ты можешь уподобить нашу человеческую природу в отношении просвещенности и непросвещенности вот какому состоянию... посмотри-ка: ведь люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет. С малых лет у них там на ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная – глянь-ка – невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол.
– Это я себе представляю.
– Так представь же себе и то, что за этой стеной другие люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изображения живых существ, сделанные из камня и дерева. При этом, как водится, одни из несущих разговаривают, другие молчат.
– Странный ты рисуешь образ и странных узников!
– Подобных нам. Прежде всего разве ты думаешь, что, находясь в таком положении, люди что-нибудь видят, свое ли или чужое, кроме теней, отбрасываемых огнем на расположенную перед ними стену пещеры?
– Как же им видеть что-то иное, раз всю свою жизнь они вынуждены держать голову неподвижно?
– А предметы, которые проносят там, за стеной; Не то же ли самое происходит и с ними?
– То есть?
– Если бы узники были в состоянии друг с другом беседовать, разве, думаешь ты, не считали бы они, что дают названия именно тому, что видят?
– Непременно так». [http://www.deir.org/libr/?go=book&id=470&p=606]
По определению, млекопитающие - это животные, чьим детенышам необходимо питаться веществом (молоком), которое секретируется организмом матери. Это создало паттерн тесного физического контакта между младенцем и матерью, которого не существовало у других животных. Когда ваша собака лижет вам руку, она выражает любовь. Этот сигнал порожден ассоциацией между ранним оральным поведением при воспитании щенков и взаимной привязанностью матери и ребенка.
Образ матери в нашем подсознании обусловлен ранними впечатлениями. Новорожденный ребенок познает мир благодаря существующему в его сознании механизму запечатления (импринтинга). От en. imprinting, оставлять след, запечатлевать, фиксировать. (Хорн Г. Память, импринтинг и мозг. - М.: «Мир», 1988).
Полагают, что запечатление отношений в животном мире между матерью и только что родившимся детенышем возможно только в самое первое время после рождения. Так, критический период (или так называемый «чувствительный возраст») для цыплят и гусят длится всего один день, иногда лишь несколько часов с момента появления животного на свет. Известно также сверхраннее голосовое запечатление у птиц, например крякв (вид уток) дуплах деревьев поблизости от водоемов. Самка во время насиживания яиц издает характерное кряканье, а утята, находящиеся в яйце, запечатляются на этот звук. Когда утята вылупятся, они бегут на голос, где бы ни находилась крякающая мать. Утята, выведенные в инкубаторе, не способны узнать зов утки, и не следуют за ней в воду.
В 1973 году Нобелевская премия в области медицины и биологии была вручена группе авторов во главе с Конрадом Лоренцем за изыскания, в сфере импринтирования устойчивых ранних психоэмоциональных реакций у высших животных. Частным выводом этих работ является утверждение о раннем импринтировании образов, которые впоследствии воспринимаются как "родные", "знакомые". Животные, которым в младенческом возрасте предъявлялись геометрические фигуры: шары, пирамиды, воспринимали их как "родительские" образы, и относились к ним, как к родителям. В дальнейшем, даже став взрослыми особями, они оказывают явное предпочтение этим геометрическим фигурам, играют с ними, воспринимают как половых партнеров и т.д.
С помощью импринтинга человек запоминает все приятные, положительные эмоции детских лет, чтобы впоследствии проводить различные с ними ассоциации. С импринтинга начинается память человека как личности, например, благодаря его механизму человек запоминает лицо матери. Запечатление материнского лица происходит во время кормления матерью грудного ребенка: мать дает своему малышу грудь и склоняется над ним, а младенец, испытывая положительные эмоции от процесса питания; внимательно изучает лицо самого близкого ему человека. Одновременно в сознании ребенка запечатлевается в качестве положительного воспоминания образ материнской груди. Если мать начала кормить новорожденного грудью через 20- 30 минут после его рождения, то условный рефлекс (на прикосновение к коже лица, на положение тела) вырабатывается в первые сутки после двух-трех подкреплений. На второй день жизни ребенка он выступает отчетливо и держится стойко. Когда мать прикладывала новорожденного к груди только через 16-20 часов после его появления на свет, такие же условные рефлексы образовались лишь на 10-12-й день жизни после многократных повторений (И. А. Аршавский).
На привычную позу - под грудью матери - ребенок отвечает поворотом головы к ней и сосательными движениями. Рано вырабатывается и рефлекс на время. Ребенок приучается просыпаться через трехчасовые промежутки, если именно этот срок подкрепляется кормлением.
Таким образом, все мужчины в своем влечении к женскому бюсту проявляют свою подлинную натуру: все они, большие и сильные, остаются «младенцами-сосунками». То, что нужно мужчине от женской груди на глубинном уровне его психики, это ни в коем случае не сексуальное удовлетворение, но обретение спокойствия грудного малыша, напрочь утерянного взрослым человеком чувства защищенности, которое он испытывал, засыпая когда-то, накормленный и согретый материнской грудью. Подсознательно понимая это, женщины всегда стремились придать мужчине уверенности, успокоить его, прижав к своей груди.
«Лишь как изумление, ясное и недостижимо-несмываемое стояние перед лицом чуда, светящегося ликом женским, с набухшим теплым молоком мягкой груди, покрытой нежным, растянутой от внутреннего переполнения кожей, сквозь которую просвечивают чуть расплывачатые обрисовывающие мягкие изгибы форм, голубоватые прожилки, ключицы, кости плеч и предплечий смутно заострились от оттягивающей тяжести, текущей ниже, ниже, ниже, к животу персико-сливовому, сгущенному и оранжево-матовому от приближения к центру этой тайны, пульсирующей и загораживающей всех и самое себя, тяжести, укрытой, явленной во внешнем дрожании окрестного воздуха, излучений мелькающих, снующих туда-сюда, все обнимающих, закручивающих, в кокон обвалакивающих и вместе с влагой извергаемых медленно, медленно смиряя всякое сопротивление, в себя втягивающих, всасывающих, растворяющих и изничтожающих с пеньем сладких, мучительных и все отменяющих, на одной воле, в иных недрах коренящихся, воле неподвластного высшего созерцания оставляющих быть в рассудке и бытие самоопределяющемся». ( Пригов Дмитрий Александрович)
В книге «Выбор полового партнера» исследователь Д. Майнарди показал, что импринтинг определяет развитие внутривидового полового влечения. Он пишет «С той поры и по сегодняшний день было изучено множество случаев, поясняющих, каким образом даже при наличии полиморфизма животные находят себе пару, руководствуясь навыками, полученными в раннем возрасте. Это касается птиц, млекопитающих, рыб, а возможно, и насекомых». (Данило Майнарди http://www.ethology.ru/library/?id=97)
«Отношения матери — ребенка, несомненно, самые глубокие и мучительные из всех нам известных ... это абсолютный опыт рода человеческого, органическая истина ...» (Карл Юнг)
" Никто ничего не мог ей сказать столько успокаивающего, разумного, сколько это маленькое трехмесячное существо, когда оно лежало у ее груди и она чувствовала его движение рта и сопенье носиком. Существо это говорило: "Ты сердишься, ты ревнуешь, ты хотела бы ему отмстить, ты боишься, а я вот он. А я вот он..." И отвечать нечего было. Это было больше, чем правда". ( Лев Толстой. Война и мир)
Травма рождения-(греч. trauma - повреждение организма) - понятие и психоаналитическая концепция Ранка, обозначающие процесс и результат патогенного эмоционального воздействия на психику человека процедуры появления на свет, выступающей в качестве всеобщего травмирующего фактора, который при неблагоприятных условиях является причиной и источником неврозов.
Если мы хотим понять, что такое шок рождения, который многие авторы приравнивают к ощущению смерти или по крайней мере к жесточайшей травме, нам следует принять во внимание громадную длительность психологического времени пребывания внутри утробы. Во время рождения младенец изгоняется из безопасного и уютного мира матки, к которому он привык за время долгой своей эволюции, чтобы встретиться с совершенно незнакомым и странным окружением. В самом начале нет никакого стремления к разрушению, к уничтожению объекта. Есть только всепоглощающее желание восстановить утраченный при родах контакт с живым существом. Для ребенка существует только жизнь или не-жизнь, неутоленный голод или удовлетворение его, ужас изоляции или успокаивающее тепло контакта с живой субстанцией.
Как только он ощущает близость материнского тела, в особенности, когда входит в чувственный контакт с грудью, его губы тянутся к соскам и пробуждается сосательный рефлекс. Не будет преувеличением сказать, что новорожденный видит губами, что его губы являются центром внимания, ориентации и удовлетворения, и очень скоро он начинает осознавать это ощущение матери и ее чувственный отклик через осязание сосков. И так же, как центр внимания и ориентации сосредоточен в его губах – самой чувственной части его тела, – так и соски матери становятся для него центром мироздания, средоточием всех его потребностей. Более того, соски матери становятся не только центром внимания младенца, но и главной областью ее собственного общения с младенцем. Поистине материнская грудь становится для младенца его вселенной.
"Ты - мой приют, дарованный судьбой.
Ты - божество, и весь в твоей я власти.
Вблизи небес ты мне приют найди
На этой чистой, любящей груди".
УИЛЬЯМ ШЕКСПИР
Психолог Мелани Кляйн постоянно подчеркивала решающее значение отношения младенца к материнской груди как основы развития личности и характера. В своей первопроходческой книге о детском психоанализе она пролила свет на далекие и забытые периоды жизни индивида: «В течение всей своей работы я придавала фундаментальное значение первому взаимоотношению младенца с объектом – с материнской грудью и с матерью – и пришла к выводу, что, если этот первоначальный объект запечатлевается в Эго с чувством относительной защищенности, он закладывает основу удовлетворительного развития личности. Эту связь укрепляют врожденные факторы. Из-за преобладания в этот период оральных импульсов грудь инстинктивно воспринимается как источник питания и, в более глубоком смысле, как источник самой жизни. Душевная и физическая близость к груди, дающей радость и удовлетворение, до некоторой степени – если все идет нормально – восстанавливает утраченное предродовое единство с матерью и чувство защищенности, ему сопутствующее. Во многом это зависит от способности младенца в нужной мере воспринять энергию, получаемую от груди или ее символического заменителя – бутылочки; в этом случае мать становится объектом любви. Вполне возможно, пребывание неотъемлемой частью материнского организма в предродовой период оставляет у младенца врожденное чувство, что существует нечто хорошее вне его, что удовлетворит все его желания и потребности. Эта хорошая грудь становится частью его Эго, и младенец, бывший прежде внутри матери, теперь чувствует мать внутри себя».
(Мелани Кляйн. Психоанализ детей. Хогарт Пресс, 1932).
Грудь инстинктивно воспринимается как источник питания и, в более глубоком смысле, как источник самой жизни. Все инстинктивные желания младенца и его неосознаваемые фантазии наделяют грудь качествами, далеко превосходящими потребность в питании, которое она дает.
Глубокий анализ показал, что младенец не только сам переживает сильнейшие ощущения от контакта с грудью матери, но и глубоко чувствует, получает ли она удовольствие от этого контакта, чувствует ли себя напряженно, враждебно или с любовью и волнением откликается на этот контакт, нужен ли он матери или она относится к нему с раздражением или безразличием. Мать, любящая ребенка, находит в нем источник удовольствия, радуясь его удовольствию. В свою очередь ребенок ощущает ее как добрую мать и себя как хорошего младенца. Та же мать, что переживает страх перед удовольствием, страдает от сексуальных конфликтов, будет ощущать тревогу и от контакта с младенцем; ребенок будет для нее источником беспокойства и тревоги, которые в свою очередь будут передаваться младенцу, и он будет ощущать ее как недобрую мать и себя как плохого ребенка. (Карл Абрахам. Краткий очерк о развитии либидо. Хогарт Пресс.)
Если грудь представляется холодной, отторгающей, враждебной или тревожной, это вызывает ответное беспокойство, и происходит судорожное сокращение мышц верхней и нижней губы – верхних и нижних резцов. Это мышцы, ближе всего расположенные к поверхности губ, и при их сокращении губы невольно делают кусательное движение, как и подразумевает само название мышц. Беспокойство создает напряжение мускулатуры, и это может случиться в процессе сосания в первые же дни.
Напряжение этих мышц вызывает более энергичное сосание, более резкое, рот с большей силой захватывает сосок и сжимает его. Если мать откликается на потребность младенца, напряжение губ смягчается, и он вновь начинает сосать нормально. Материнским либидо, передающемся младенцу, является ощущение вкуса, запаха и температуры груди, ее формы, формы ее соска, поведение матери во время кормления. Не будет преувеличением сказать, что младенец пробует материнское отношение к себе на вкус. Жесткое, несгибаемое либидо проявится через сосок и молоко, сделав его горьким, или кислым, или просто безвкусным и неприятным; в то же время грудь любящей матери, изливающая тепло, будет на вкус сладкой и приятной. Сюда же относятся и ощущение запаха, прикосновения – осязание и обоняние...
Мы должны помнить, что, не получая позитивного потока либидо от груди, ребенок чувствует себя отвергнутым, пустым, он как бы не существует, и действительно, его существованию угрожает реальная опасность. Таким образом, первичная агрессия есть способ преодолеть разделяющий барьер, объединиться с объектом и завладеть им, заставив его откликнуться.
У младенца, не имеющего доступ к груди, могут развиться фантазии, что он сам заставил грудь исчезнуть, или повредил ее, или даже убил, сердито кусая ее. Отсюда может развиться зачаточное чувство вины, и тогда сам процесс сосания станет вызывать тревогу и беспокойство. ... Если первый этап агрессивности, до появления зубов, характерен напряженным захватом груди губами, сжиманием соска, то на втором этапе появляется стремление кусать, проткнуть, порезать, как бы проникнуть внутрь. ...
Агрессивно-проникающий импульс выражает стремление врезаться, порвать поверхность груди, отказывающей ребенку в жизненном тепле, не для того, чтобы ее уничтожить, а для того, чтобы открыть ее, освободить от этой холодной поверхности. Младенец в буквальном смысле пытается проникнуть сквозь холодный или безразличный слой первичного объекта, чтобы освободить материнское либидо, спрятанное за ним. Отнюдь не желая уничтожить грудь или заменяющий ее объект, которые служат младенцу источником жизни, он просто стремится:
1. Освободиться от скопившегося напряжения при помощи усиленной активности челюстей и зубов. Мы можем определить это как субъективное избавление от мускульных сокращений и тревожного состояния для того, чтобы испытать чувство расслабления и расширения.
2. Поразить объект, который кажется ему сжатым, напряженным и лишающим его жизненной силы, разорвать и проникнуть внутрь, расширить, так сказать, его, чтобы заставить его отдавать свое тепло и либидо. Похоже, он инстинктивно понимает, что, если от поверхности желаемого объекта не исходит живой отклик, он, должно быть, спрятан где-то внутри, под этой оболочкой.
Стремление кусать есть первичная форма садистского импульса, и он может остаться на всю жизнь основным средоточием возбуждения и наслаждения. Если младенец сильно сжимает губами и деснами сосок и кусает его, вызывая этим у матери ответную реакцию тревоги или раздражения, то ребенок вбирает в себя ее ощущения, то есть осознает ее тревогу или боль; он чувствует, что мать рефлекторно отдаляется от него, он боится, что грудь исчезнет и не вернется вновь, что она не желает его, что мать не хочет отдавать ему свое либидо. Этот страх заставляет его сосать сильнее и агрессивнее, держаться за сосок крепче, чтобы все время ощущать его присутствие.
Младенец, постоянно озабочен своим существованием, тем плохим объектом, который он поглощает, и, поскольку тот не дает ему удовлетворения, на него приходится нападать. Гнев против груди, которую он поглощает, оборачивается теперь внутрь его самого. Таким образом, способность направить свою энергию вовне, на другой объект, затруднена, ибо его внимание всегда обращено на это неприятное ощущение внутри. Внешний мир представляется ему пустым и холодным, лишенным тепла, отчего он не способен сопереживать и сочувствовать чему-либо вокруг себя; все кажется каким-то смутным, в нем нет радостного предвкушения периодически обновляющегося удовольствия, нет ощущения постоянства.
Агрессия против соска груди путем его поглощения обращается в агрессию против собственного Я. Если способность испытывать удовольствие с помощью агрессии лежит в основе садизма, то попытка путем агрессии слиться с грудью матери превращает садизм в мазохизм. (По материалы книги: Франкл. Неизведанное Я. gZipLib.ru )
Мелани Кляйн был сделан важнейший вклад в изучение депрессии. Она выдвинувшей гипотезу о двух фундаментальных установках, или "позициях", раннего младенчества: параноидно-шизоидной позиции (которая проявляется в течение первых трех месяцев жизни младенца) и депрессивной позиции, которая проявляется от трех до шести месяцев. Зерном концепции Кляйн было осознание того, что если на предшествующей стадии младенец воспринимал хорошие и плохие стороны материнской груди ("плохая сторона" — это, например, тот факт, что грудь не всегда появляется по первому требованию младенца) как разные объекты (первая вызывала абсолютную любовь, вторая — абсолютную ненависть), то, находясь на депрессивной позиции, младенец выучивается понимать, что плохие и хорошие стороны являются двумя сторонами одного объекта, то есть именно на этой стадии мать начинала восприниматься им как целостный объект.
При этом если, с точки зрения Мелани Кляйн, на параноидной стадии исчезновение груди интерпретируется ребенком как исчезновение и полная потеря мира, то, находясь на депрессивной позиции, он ощущает скорбь и стремится восстановить разрушенный вследствие исчезновения материнской груди мир путем интроекции ее образа. К тому же теперь ребенок реагировал на потерю груди не посредством ненависти, а посредством вины, он считал, что "сам виноват" в том, что мать=грудь исчезла.
"Привыкай, сынок, к пустыне
как к судьбе.
Где б ты ни был, жить отныне
в ней тебе.
Я тебя кормила грудью.
А она
приучила взгляд к безлюдью,
им полна".
Иосиф Бродский
Чувсто вины за потерю, по мнению Кляйн, является наиболее универсальным при меланхолии и более зрелым, чем паранойдальное чувство ненависти. Если перефразировать эту идею на обыденном языке, то, в принципе, более зрелым является чувствовать свою вину и связанную с ней ответственность за что-либо, чем при тех же условиях стремиться "свалить все на другого".
Вот что пишет сама Мелани Кляйн по поводу всего этого: «Всякий раз, когда возникает печаль, нарушается ощущение надежного обладания любимыми внутренними объектами, т.к. это воскрешает ранние тревоги, связанные с поврежденными и уничтоженными объектами, с разбитым вдребезги внутренним миром... Скорбь, таким образом, включает в себя повторение эмоциональных ситуаций, пережитых ребенком с депрессивной позиции. Находясь под давлением страха потери любимой им матери, ребенок пытается решить задачу формирования и интегрирования внутреннего мира, постепенного создания хороших объектов внутри себя».
"Он вспомнил свои последние отношения к матери, и эти отношения показались ему ненатуральными и противными. И это было стыдно и гадко. Он вспомнил, как в последнее время ее болезни он прямо желал ее смерти. Он говорил себе, что желал этого для того, чтобы она избавилась от страданий, а в действительности он желал этого для того, чтобы самому избавиться от вида ее страданий.
Желая вызвать в себе хорошее воспоминание о ней, он взглянул на ее портрет, за пять тысяч рублей написанный знаменитым живописцем. Она была изображена в бархатном черном платье, с обнаженной грудью. Художник, очевидно, с особенным стараньем выписал грудь, промежуток между двумя грудями и ослепительные по красоте плечи и шею. Это было уже совсем стыдно и гадко. Что-то было отвратительное и кощунственное в этом изображении матери в виде полуобнаженной красавицы. Это было тем более отвратительно, что в этой же комнате три месяца тому назад лежала эта женщина, ссохшаяся, как мумия, и все-таки наполнявшая мучительно тяжелым запахом, который ничем нельзя было заглушить, не только всю комнату, но и весь дом. Ему казалось, что он и теперь слышал этот запах. И он вспомнил, как за день до смерти она взяла его сильную белую руку своей костлявой чернеющей ручкой, посмотрела ему в глаза и сказала: "Не суди меня, Митя, если я не то сделала", и на выцветших от страданий глазах выступили слезы. "Какая гадость!" - сказал он себе еще раз, взглянув на полуобнаженную женщину с великолепными мраморными плечами и руками и с своей победоносной улыбкой. Обнаженность груди на портрете напомнила ему другую молодую женщину, которую он видел на днях также обнаженной. Это была Мисси, которая придумала предлог вызвать его вечером к себе, чтобы показаться ему в бальном платье, в котором она ехала на бал. Он с отвращением вспомнил об ее прекрасных плечах и руках. И этот грубый, животный отец с своим прошедшим, жестокостью, и сомнительной репутации bel esprit {остроумия (франц.).} мать. Все это было отвратительно и вместе с тем стыдно. Стыдно и гадко, гадко и стыдно". (Лев Толстой)
Джордж Франкл в своей книге «Неизведанное Я» описывает разработанный им метод гипноз-анализа для работы с пациентами: «В своей психотерапевтической практике я разработал метод гипноид-анализа, дающий пациенту возможность вернуться к самому раннему периоду своей жизни и вновь пережить младенческие ощущения первых недель и месяцев своего существования. В состоянии внушенной регрессии пациент чувствует себя младенцем и не только переживает младенческие ощущения, но и передает их звуками и движениями, характерными для этого возраста.
Я разработал новую технику, которая помогала передавать довербальные ощущения младенца в речевую зону коры головного мозга и позволяла выразить их, таким образом, в форме речи. Взрослый пациент способен получать сигналы своих младенческих ощущений и передавать их словами. "Исследования в области бессознательного" (Опен Гейт Пресс, 1990).
Фокусируя свое внимание на губах и осознавая ощущения и влечения, которые это вызывает, пациент начинает чувствовать и прикосновение к соску и его вкусному содержимому, его либидо. Неизбежно эти ощущения переходят на образ матери, он чувствует ее отношение и состояние души, любит ли она свое дитя или отторгает его.
Вот лишь несколько отрывков из рассказов пациентов о своем младенческом опыте в отношении к материнской груди.
М-р Дж.Д., 32 года, – глубокая депрессия и неспособность заниматься какой бы то ни было деятельностью. Мать – практикующий врач, отношения с мужем очень нестабильные.
Я чувствую сосок – ощущение прекрасное, я очень доволен – великолепное ощущение во рту, в горле и желудке. Но никак не могу почувствовать, что в душе у матери, она ничего не передает мне, она не со мной, думает о чем-то другом. Она произносит: "Ну все, хватит и этого, достаточно". Я ничего не могу понять, очень смущен и опечален. Почему достаточно? Почему нельзя поесть еще немного? Я не голоден, но мне хочется продлить это чувство удовольствия. Почему это люди не могут громко сказать, что это очень важно – почувствовать и передать удовольствие; матери должно же быть приятно, что мне приятно это свободное ощущение обмена нашими либидо. Младенец не любит того, кто лишает его удовольствия. Но контакт прервался, я не могу его восстановить, а когда контакт устанавливается в следующий раз, я уже не могу доверять ей. Как было бы замечательно, если бы грудь сама потянулась ко мне. Женщины странные существа, жестокие.
Миссис Р.Г., 34 года, – длительная депрессия, хроническая неспособность принять решение, параноидальные тенденции, маниакальная нерешительность.
Мне это не нравится. Не нравится прикосновение этого вещества. Неподатливое, жесткое. И молоко не дается мне так, как хочется мне. Брызгает струей, я не могу его контролировать. Это меня раздражает. Все же жестко, не оставляет никакого выбора. Мне кажется, что раньше было что- то более приятное. Это что-то такое большое, совсем не по мне, оно меня пугает. Вообще все вокруг меня как будто не думает обо мне, очень страшно. Я чувствую себя одиноко, как будто вокруг никого нет. Я все время в тревоге, и мне холодно – все вокруг кажется холодным. Молоко из этого льется, но мне не попадает: это все время отбирают у меня. Если бы я могла хоть удержать это в руках. Эта большая вещь меня все время тревожит, я очень напряжена, я не чувствую своего тела. Желудок такой маленький. И вокруг себя ничего не чувствую. И я ухожу от окружения внутрь себя. Я вся в себе. Не могу освободиться. Чувствую гнев и желание убить всех.
М-р Т.П., 35 лет, – сексуальный садизм, частое ощущение нереальности, неспособность взять на себя инициативу, доминирующее чувство пассивности.
Сосок ничего особенного не вызывает во мне, никакого волнения. Сосательный рефлекс. Совсем не люблю сосать, вроде и молока не очень хочется – оно и не сладкое, только густое. Конечно, настоящее, но не сладкое. Никаких особых ощущений во рту; меня это не удовлетворяет, мне всегда хочется чего-то другого. Мне хочется укусить сосок. Ощущения, которое я получаю от молока, мне недостаточно, меня это не интересует. Вот если укусить, то это наполняет энергией все тело, а сосать неинтересно.
Матери не хватает теплоты. Мы не вместе, мы разделены. Она не может себе позволить, не может ответить на потребность младенца. Она не может расслабиться, она слишком прозаичная и деловая. У меня такое чувство пустоты – все внутри меня пусто. Боже мой, что же мне делать, не знаю.
Мисс Х.П., 31 год, – давняя нервная анорексия, депрессия и уход в себя.
Сосок ощущается как нечто безличное, как будто поролоновое с шишечкой. Неприятно. Как будто тебя кормят насильно. Это угнетает. Чувство, как будто это кусок губки. Или похоже на кусок тряпки или резины. Кто-то сует это мне в рот, чтобы успокоить меня. Что-то совсем нереальное. И когда оно отстанет от меня? Нужно относиться к этому с безразличием. Похоже, что оно существует в вакууме. Иногда оно кажется более приятным, но я ни за что не признаюсь в этом. Может быть, я и могла бы получить от этого удовольствие, но не стану. Мать занята, у нее нет времени на меня, у нее много проблем. Думаю, что я ей здесь не нужна.
Миссис К.Н., 42 года, – псориаз, периодические приступы депрессии.
Сосок не годится – он отвратителен. Мне нравится приласкаться к груди, но совсем не нравится сосок; ужасно, что вся моя жизнь зависит от него. Мне не нравится сосать его. Мне не нравится ни вкус, ни запах. И не сладко, и не тепло, и вообще плохо. Право, ужасный вкус. Малыш не хочет глотать это, не нравится. Что это случилось с матерью? Она плохо себя чувствует, ей это все навязано, она хочет, чтобы ее оставили в покое. Она не хочет, чтобы младенец сосал ее, ее заставляют это делать, ее заставили иметь ребенка. Против воли. Ей приходится делиться с ним своим телом, но тело не принимает ребенка, он как стервятник высасывает ее тело. Нет ничего хорошего в отношениях между мной и матерью.
М-р М.Н., 32 года, – состояние параноидальной тревоги, агрессивное отторжение противоположного пола, глубокое чувство изоляции.
Грудь – это что-то естественное, но, если я полюблю ее, я буду в ее власти и мы будем неразделимы. Сначала все было в порядке. Не хочу вспоминать о ней ничего хорошего, это меня раздражает. Ужасный гнев против матери. Она слишком много отдает, и тогда уже она зависит от меня. Ей обязательно нужно делиться с кем-нибудь своим либидо – и получается, что на мне лежит ответственность за это. Я не хочу отвечать за это. Мать думает, что я в ее власти. Это похоже на то, как будто я проваливаюсь ей в рот. Надо думать, я ее возбуждаю. Не хочу быть источником ее возбуждения, хочу быть независимым. Вот сейчас она ужасно довольна, она просто купается в удовольствии. Мой рот – источник ее мастурбации, он очень напряжен. Я ее ненавижу. Тело гневно хочет оторваться от нее. Не хочу быть игрушкой для мастурбации. Плечи мои оцепенели от ярости; не собираюсь быть чьей-то игрушкой. Буду чувствовать себя отвратительно, если позволю себе желание. Не могу двинуться.
…
Во время анализа пациентов мы обнаруживаем, что грудь как положительный объект является прообразом вечного добра, неистощимого терпения и щедрости и даже творческого начала. Именно эти фантазии и инстинктивные потребности так обогащают первоначальный объект, что он навсегда остается основой надежды, доверия и веры в добро".
За девять месяцев созревания плода эмбрион проходит стадии развития, как бы повторяющие все стадии развития вида, – одноклеточный организм, рыба, рептилия, млекопитающее, человек. Этот так называемый биогенетический закон, сформулированный в начале 20 века германским эмбриологом Эрнстом Хэкелем. Грудь в формировании сознания и психики младенца является в терминах аналитической психологии ГЕШТАЛЬТ (Gestalt — нем.) — интегрированным целым, функциональной структурой, упорядочивающий, согласно присущим ей законам, многообразие отдельных явлений, происходящих в мозгу младенца; завершенной сущностью, значимой и организованной более, нежели простая суммация ее физиологических функций. Мышление взрослого человека сохраняет многие аспекты младенческого опыта и во многом опирается на социальный эквивалент материнской защиты и уверенности. На бессознательном и младенческом уровне индивид отождествляет себя с тем первичным объектом, который он поглощает, вбирает в себя и ощущает внутри себя. Как грудь и сосок могут вызвать у младенца целую гамму разнообразных ощущений, так и усвоенный объект может иметь множество различных качеств. Смысл в том, что ощущение самого себя во многом зависит от ощущения усвоенного объекта – объекта внутри себя. Лао-цзы сравнивал себя с «нерожденным младенцем, который кормится от Матери». Тот же Лао-цзы учил «знать мужское и хранить в себе женское» и именовал духовную реальность Сокровенной Женщиной.
Физик лондонского университета David Bohm считал, что объективной реальности не существует, что, несмотря на ее очевидную плотность, вселенная в своей основе - фантазм, гигантская, роскошно детализированная голограмма.
Чтобы это лучше уяснить, Bohm предлагал следующую иллюстрацию. Представьте себе аквариум с рыбой. Вообразите также, что вы не можете видеть аквариум непосредственно, а можете наблюдать только два телеэкрана, которые передают изображения от камер, расположенных одна спереди, другая сбоку аквариума. Глядя на экраны, вы можете заключить, что рыбы на каждом из экранов - отдельные объекты. Поскольку камеры передают изображения под разными углами, рыбы выглядят по-разному. Hо, продолжая наблюдение, через некоторое время вы обрнаружите, что между двумя рыбами на разных экранах существует взаимосвязь. Когда одна рыба поворачивает, другая также меняет направление движения, немного по-другому, но всегда соответственно первой; когда одну рыбу вы видите анфас, другую непременно в профиль. Если вы не владеете полной картиной ситуации, вы скорее заключите, что рыбы должны как- то моментально общаться друг с другом, чем что это случайное совпадение.
И поскольку все в физической реальности состоит из этих "фантомов", наблюдаемая нами вселенная сама по себе есть проекция, голограмма.
Если очевидная разделенность частиц - это иллюзия, значит, на более глубоком уровне все предметы в мире могут быть бесконечно взаимосвязаны. Электроны в атомах углерода в нашем мозгу связаны с электронами каждого плывущего лосося, каждого бьющегося сердца, каждой мерцающей звезды. Все взаимопроникает со всем. Природа в конечном итоге предстает безразрывной паутиной.
В голографическом мире даже время и пространство не могут быть взяты за основу. На этом, более глубоком уровне реальность - это нечто вроде суперголограммы, в которой прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно. Это значит, что с помощью соответствующего инструментария может появиться возможность проникнуть вглубь этой супер- голограммы и извлечь картины давно забытого прошлого.
"Их губы словно губы, что прильнули
к другой груди, в которой потонули,
так что без этой плоти жизни нет,
как будто в ней одной премудрый свет
со всеми в мире формами замкнули
они, подобье, камень и предмет".
(Райнер Мария Рильке. Часослов
Стихотворения. - Харьков: Фолио;
М.: ООО "Издательство АСТ", 2000)
Перевод С.Степанова)
Нейрофизиолог из стэндфордского университета Karl Pribram, работающий в области исследования мозга, также склоняется к голографической картине мира. Pribram пришел к этому заключению, размышляя над загадкой, где и как в мозге хранятся воспоминания. Многочисленные эксперименты на протяжении десятилетий показали, что информация хранится не в каком-то определенном участке мозга, а рассредоточена по всему объему мозга. В ряде решающих экспериментов в 20-х годах исследователь мозга Karl Lashley обнаружил, что независимо от того, какой участок мозга крысы он удалял, он не мог добиться исчезновения условных рефлексов, выработанных у крысы до операции. Единственной проблемой оставалось то, что никто не смог предложить механизм, объясняющий это забавное свойство памяти "все в каждой части". Позже, в 60-х, Pribram столкнулся с принципом голографии и понял, что он нашел объяснение, которое искали нейрофизиологи. Pribram уверен, что память содержится не в нейронах и не в группах нейронов, а в сериях нервных импульсов, "оплетающих" мозг, подобно тому, как луч лазера "оплетает" кусочек голограммы, содержащий все изображение целиком. Другими словами, Pribram уверен, что мозг есть голограмма. Теория Pribram также объясняет, как человеческий мозг может хранить так много воспоминаний в таком маленьком объеме. Предполагается, что человеческий мозг способен запомнить порядка 10 миллиардов бит за всю жизнь (что соответствует примерно объему информации, содержащемуся в 5 комплектах Британской энциклопедии). Hаша сверъестественная способность быстро отыскивать нужную информацию из громадного объема нашей памяти становится более понятной, если принять, что мозг работает по принципу голограммы. Hо самый потрясающий аспект голографической модели мозга Pribram выявляется, если ее сопоставить с теорией Bohm. Потому что, если видимая физическая плотность мира - только второстепенная реальность, а то, что "там", на самом деле является лишь голографическим набором частот, и если мозг - тоже голограмма и лишь выбирает некоторые частоты из этого набора и математически преобразует их в чувственные восприятия, что же остается на долю объективной реальности? Скажем проще - она перестает существовать. Как испокон веков утверждают восточные религии, материальный мир есть Майя, иллюзия, и хотя мы можем думать, что мы физические и движемся в физическом мире, это тоже иллюзия. Hа самом деле мы "приемники", плывущие в калейдоскопическом море частот, и все, что мы извлекаем из этого моря и превращаем в физическую реальность, всего лишь один частотный канал из множества, извлеченный из голограммы. Эта поразительная новая картина реальности, синтез взглядов Bohm и Pribram, названа голографической или холотропной парадигмой, и хотя многие ученые восприняли ее скептически, других она воодушевила. Во вселенной, в которой отдельный мозг есть фактически неделимая часть, "квант" большой голограммы и все бесконечно связано со всем. http://www.crystalinks.com/holog raphic.html
"И как душа, под перстью преходящей,
В разнообразных членах растворясь,
Их направляет к цели надлежащей,
Так этот разум, дробно расточась
По многим звездам, благость изливает,
Вокруг единства своего кружась.
И каждая из разных сил вступает
В связь с драгоценным телом, где она,
Как в людях жизнь, по-разному мерцает".
(Данте Алигьери. Божественная комедия)
Основываясь на голографической ( холотропной) парадигме, психиатр Станислав Гроф разработал практику холотропных состояний личности, о которых он пишет в своей книге «Космическая игра»: «Пренатальная (дородовая) и перинатальная (послеродовая) история играет важную роль и в нашей духовной жизни. …. Положительные пренатальные и постнатальные переживания ближе всего к божественному, которое мы способны переживать в эмбриональный период или в младенчестве. Таким образом, "хорошая матка" и "хорошая грудь" суть эмпирические мосты к трансцендентному уровню. И наоборот, отрицательные и болезненные переживания, с которыми мы сталкиваемся во внутриутробном периоде, во время рождения и в ранний постнатальный период, еще больше углубляют наше отчуждение от божественного истока.
Когда среди пренатальных и ранних постнатальных переживаний преобладают положительные, мы всю жизнь склонны поддерживать естественную связь с космическим истоком. Мы можем ощущать в природе и в космосе божественное измерение и способны в высокой степени наслаждаться воплощенным существованием. И напротив, если в раннем нашем развитии травмы следовали одна за другой, то потеря связи с духовным источником может оказаться настолько кардинальной, что наше существование в материальном мире превращается в мучительное испытание, полное душевных страданий.
Для эмбриона и новорожденного заменителем Атмана служит блаженство, переживаемое в хорошей матке, а затем у хорошей груди. Для младенца - это удовлетворение основных физиологических побуждений и потребности в защищенности. … У всех нас возникает сильное ощущение, что наша истинная личность являет собой полноту космического творения и сам творческий принцип. …. Только переживание человеком своей божественной природы в холотропном состоянии сознания может удовлетворить его глубинные потребности ". (Станислав Гроф. Космическая игра)».
Ты един, и мы единое творение рук Твоих, как сказал Ты.
8 И как же ныне во чреве матернем образуется тело, и Ты даешь члены, как сохраняется Твое творение в огне и воде, и как девять месяцев терпит в себе Твое же создание Твою тварь, которая в нем сотворена?
9 И хранящее и хранимое, и то и другое сохраняются, и чрево матери в свое время отдает то сохраненное, что в нем произросло.
10 Ты повелел из самих членов, то есть из сосцов, давать молоко, плод сосцов,
11 да питается созданное до некоторого времени, а после передашь его Твоему милосердию.
Третья книга Ездры
Мир единства духовного и материального мира человека, воротами к храму которого служит грудь женщины, всегда озарял творчество великих поэтов и писателей:
И проснулся опять Единственный Сын
и тихо крикнул во мрак:
"Неужели я женщиной был рожден
и знал материнскую грудь?»
Киплинг Р. Рассказы; Стихотворения: Пер. с англ. Л. Худ. лит., 1989.-368с
В твоей груди я слышу все сердца
Что я считал сокрытыми в могилах.
В чертах прекрасных твоего лица
Есть отблеск лиц, когда-то сердцу милых…
Всех дорогих в тебе я нахожу
И весь тебе - им всем - принадлежу.
УИЛЬЯМ ШЕКСПИР
Как благодарность Вечному скажу,
Когда достойных слов не нахожу.
Чтоб восхвалять его мой каждый волос
Хотел бы обрести и речь и голос.
Хвала дарящему, чьей волей
Я был вызван к жизни из небытия.
Но все слова людского восхваленья –
Его предвечной славы приниженье.
Он смертного из глины сотворил
И разумом и сердцем одарил.
Смотри, как он вознес тебя высоко
С рождения до старости глубокой.
Рожденный чистым, чистоту храни,
Не завершай в грязи земные дни,
Пыль вытирай с прекрасного зерцала,
Чтобы поверхность ржа не разъедала.
Ты был ничтожной каплею сперва,
И возмужал по воле божества.
Велик твой труд, но ты не возвышайся,
На силу рук своих не полагайся.
Ведь это Мудрый в вечности своей
Из праха создал кисть руки твоей.
Тогда твой труд твою казну умножит,
Когда тебе Всевидящий поможет.
Не сделал ты ни шага одного
Без постоянной помощи его.
Младенец, в пустословии не повинный,
Питается посредством пуповины.
Рожденный блага прежнего лишен,
Приникнет к груди материнской он.
Так на чужбине странника больного
Поят водой из города родного.
Ведь он в утробе матери взращен
И соком тела матери вспоен.
А грудь ему теперь - источник жизни ,
Два родника в покинутой отчизне.
Они младенцу - райская река,
Чье русло полно меда и млека.
Мать - как туба, сияющая светом,
Младенец - нежный плод на древе этом.
Сосуды- груди в сердце глубоко,
Кровь сердца - материнское млеко.
Глянь, как дитя сосцы кусает жадно.
Скажи: любовь младенца кровожадна,
И нужно сок алое применить,
Чтобы дитя от груди отучить.
И так дитя, почуяв горечь сока,
Забудет сладость млечного истока.
О, ищущий - младенец в сединах,
Забудь, вкушая горечь, о грехах.
Руми
"Когда, закрыв глаза, я, в душный вечер лета,
Вдыхаю аромат твоих нагих грудей,
Я вижу пред собой прибрежия морей,
Залитых яркостью однообразной света;
Ленивый остров, где природой всем даны
Деревья странные с мясистыми плодами;
Мужчин, с могучими и стройными телами,
И женщин, чьи глаза беспечностью полны.
За острым запахом скользя к счастливым странам,
Я вижу порт, что полн и мачт, и парусов,
Еще измученных борьбою с океаном,
И тамариндовых дыхание лесов,
Что входит в грудь мою, плывя к воде с откосов,
Мешается в душе с напевами матросов.
Мать воспоминаний, нежная из нежных,
Все мои восторги! Весь призыв мечты!
Ты воспомнишь чары ласк и снов безбрежных,
Прелесть вечеров и кроткой темноты.
Мать воспоминаний, нежная из нежных!"
(Шарль Бодлер. Цветы зла)
"Чей-то силуэт...
Что? Призраки? Иль бред ума больного?
Нет, ясно вижу старика седого
И юную красавицу... Она,
Как мать, пришла кормить отца родного.
Развились косы, грудь обнажена.
Кровь этой женщины нектаром быть должна.
То Юность кормит Старость молоком,
Отцу свой долг природный отдавая.
Он не умрет забытым стариком,
Пока, здоровье в плоть его вливая,
В дочерних жилах кровь течет живая -
Любви, Природы жизнетворный Нил,
Чей ток щедрей, чем та река святая.
Пей, пей, старик! Таких целебных сил
В небесном царствии твой дух бы не вкусил.
У сердца и от сердца тот родник,
Где сладость жизни пьет дитя с пеленок.
И кто счастливей матери в тот миг,
Когда сосет и тянет грудь ребенок,
Весь теплый, свежий, пахнущий спросонок.
(Все это не для нас, не для мужчин!)
И вот росток растет, и слаб и тонок,
А чем он станет - знает бог один.
Ведь что ни говори, но Каин - Евы сын.
И меркнет сказка Млечного Пути
Пред этой былью чистой, как светила,
Которых даже в небе не найти.
Природа верх могущества явила
В том, что сама закон свой преступила.
И, в сердце божье влиться вновь спеша,
Кипит струи живительная сила,
И ключ не сякнет, свежестью дыша, -
Так возвращается в надзвездный мир душа".
Джордж Гордон Байрон. Дон Жуан
- Перевод Т.Гнедич
Собрание сочинений в четырех томах. Том 1. М., Правда, 1981 г.
"Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов-миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где-то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь». (Лев Толстой Война и мир)
Итак:
В платоновском мифе о пещере Сократ продолжает:
«Когда с кого-нибудь из них снимут оковы, заставят его вдруг встать, повернуть шею, пройтись, взглянуть вверх – в сторону света, ему будет мучительно выполнять все это, он не в силах будет смотреть при ярком сиянии на те вещи, тень от которых он видел раньше. И как ты думаешь, что он скажет, когда ему начнут говорить, что раньше он видел пустяки, а теперь, приблизившись к бытию и обратившись к более подлинному, он мог бы обрести правильный взгляд? Да еще если станут указывать на ту или иную мелькающую перед ним вещь и задавать вопрос, что это такое, и вдобавок заставят его отвечать! Не считаешь ли ты, что это крайне его затруднит и он подумает, будто гораздо больше правды в том, что он видел раньше, чем в том, что ему показывают теперь?
– Конечно, он так подумает.
– А если заставить его смотреть прямо на самый свет, разве не заболят у него глаза, и не вернется он бегом к тому, что он в силах видеть, считая, что это действительно достовернее тех вещей, которые ему показывают?
– Да, это так». [http://www.deir.org/libr/?go=book&id=470&p=606]
" Нам не хватило времени для глубинного изучения индивидуальной специфики таких травм объекта, как травма отторжения материнским лоном и травма отнятия от груди, но выработанные им компенсаторные приемы столь часты в так называемой интеллектуальной среде, что мы можем с уверенностью предположить: процесс отнятия от материнской груди протекал неблагополучно (возможно, из-за напряженного служебного распорядка отца), а отец, мужчина, на очень раннем этапе развития отождествился у объекта с разлучником - функция, которую в нашем эксперименте принял на себя доктор Кончис... Объект так и не смог смириться с преждевременным отлучением от орального удовлетворения и материнского покровительства, что и предопределило era, аутоэротический подход к сексуальной жизни и к миру вообще».
( Дж. Фаулз. Волхв)