Глава 21. ЯБЛОКИ НА СНЕГУ
Правду сказать, мы знаем жизнь только по литературе. Разумеется, за исключением тех, кто не знает литературы. Станислав Ежи Лец
Что испокон веков воспевали поэты и писатели в очаровательных дамах?
Глаза, тонкость стана, гармония линий тела, пропорциональность форм - и, конечно же, грудь, предмет гордости и переживаний представительниц слабого пола. В формулу мужского идеала всегда входит прелестный компонент - женская грудь, божественная и притягательная, чарующая и влекущая. Именно эта часть женского тела волшебным образом превращает её обладательницу в настоящую эротическую поэму, будоражащую мужское воображение... Как только не называли женскую грудь поэты и писатели – "двумя сахарными головами", "поднимающимися копьями", "хорошенькими шариками с розовыми ягодками". В ходу было выражение: "Женская грудь – это первая победа юноши, ежедневная пища мужчины и последнее утешение старика…"
Женская грудь обладает огромной метафорической силой в создании символов человеческого сознания, ее образ глубоко археотипичен, он все время провоцирует загадку мироощущения мужчины, и каждый раз своим творчеством потомок Адама пытается ее разгадать, запутываясь в парадоксах и апориях, рационализируя свой невроз взрослого ребенка, и в тоже время приобретая мощь Творца, поднимаясь к новым вершинам в поисках ускользающего счастья, ощущая гордость и мужество исследователя вечной тайны, вечной тоски по матери…
Для чего не умер я, выходя из утробы, и не скончался, когда вышел из чрева? Зачем приняли меня колени? зачем было мне сосать сосцы?
(Книга Иова )
Немного о литературе Ренессанса. Литература Ренессанса богата доказательствами того, что чувства мужчины воспламенялись глубоко обнаженной грудью женщины, что эта часть тела всегда прежде всего увлекает и соблазняет его.
Любовная поэзия высших классов эпохи Ренессанса представляет многочисленные доказательства в пользу того, что и здесь в центре любовной тоски стоял половой акт.
Тоска мужчин по женщине носит такой же предметный характер, и это явственно звучит как в бесчисленных народных песнях, так и в творениях искусства.
можно привести литературное произведение, не распевавшееся, подобно этим народным песням, на улицах и площадях, а именно очаровательные письма Иоанна Секундуса, этого, как его восторженно окрестил Гете, "великого поэта поцелуя" ("der grosse Kusser"). Его тоска по любви и по возлюбленной тоже дышит одним только сладострастием, и высшим его желанием является бесконечное число сладострастных поцелуев, полученных и возвращенных. "Сказать тебе, какие поцелуи я люблю больше всего? Разве можно выбирать, возлюбленная! Когда ты отдаешь мне свои губы влажными, я благодарен им. Когда они горят, я люблю их такими. Как сладко целовать твои глаза, когда они подернуты томностью и угасают от желания, твои глаза, источники моих страданий. Как сладко оставлять на твоих щеках, шее и плечах, на твоей белой груди следы красных поцелуев... Продолжительны ли твои поцелуи или беглы, томны, кротки или страстны, все они любы мне. Только об одном прошу я тебя: никогда не целуй меня так, как я тебя целовал, а всегда по-другому. Пусть то будет игра, полная разнообразия".
Языческая свобода сексуальных отношений нашла свое выражение в стихах бродячих студентов Х11-ХШ вв. в Англии, Франции и Германии, прославивших вино и женщин и составляющих так называемую голиардскую литературу. «Пусть моя Венера прославится: По ее велению красавица Дар желанный, Долгожданный Мне дала, влюбленному! Предчувствую, предведаю Блаженную победу я: Стиснул тело Оробелой Властно я. Впился в губы Лаской грубой, Страстною, - И вот вхожу В Венерины чертоги». Особенно разыгрывалось воображение школяров при мысли о женской груди: «Грудь у нее была хороша и на вид, и на ощупь, Твердо стояли соски, трижды милей оттого. А под покатою грудью покатый живот округлялся, Плавно переходя в плавно изогнутый бок. "Дай мне руку", - она говорит. Даю я ей руку. Руку прижала к груди: "Что здесь в руке у тебя?" Стиснув упругую грудь, отвечаю красавице милой: "Плод, вожделенный давно, нынче сжимаю в руке". Дальше скользнул я рукой, ее стройные ноги ощупал, Прикосновения к ним мне были слаще, чем мед. Страстно тогда я вскричал: "Ты всего мне на свете дороже! Соединим же тела, сольемся в любовном объятьи! Пусть в нас каждая часть делает дело свое!" Легенды о средневековых рыцарях, воинах с чистым сердцем в сияющих доспехах, спасающих прекрасных девушек из неприступных замков, были вытеснены реалистической литературой и живописью эпохи Возрождения, описывавшими то, что рыцари хотели делать с дамами и часто весьма успешно осуществляли: насиловали их.
В эпоху упадка нравственности светского и церковного миров, увидело свет первое порнографическое сочинение - "Декамерон" Джованни Боккаччо, сочиненный между 1348 и 1353 годами и впервые опубликованный в Венеции в 1371 году. Величайшая ценность книги заключается не только в изумительном слоге и стиле повествования, но и в том, что она стала одним из первых печатных произведений и распространилась гораздо шире, чем все более ранние эротические и порнографические сочинения, существовавшие только в рукописной форме и, естественно, в ограниченном количестве экземпляров. "Декамерон" состоит из серии новелл в рамках общего повествования. Ряд новелл содержит отношения кавалеров к прелестям милых дам :
"Схватив руку Алессандро, возложил себе на грудь, со словами: "Брось свои глупые мысли, Алессандро, и, пощупав здесь, познай, что я скрываю".
«Положив руку на грудь аббата, Алессандро открыл две груди круглые, твердые и нежные, точно сделанные из слоновой кости; обретя их и тотчас познав, что перед ним женщина, не дожидаясь иного приглашения, он тотчас обнял ее и хотел уже поцеловать, когда она сказала ему: "Прежде, чем подступить ко мне ближе, выслушай, что я хочу сказать тебе».
«Встав и войдя туда, откуда выбежала дань, она увидела двух ланят, рожденных, вероятно, в тот же день; они представились ей самыми милыми и хорошенькими созданиями в свете, и так как после недавних родов молоко у нее еще не иссякло, она бережно взяла ланят и приложила к своей груди. Не отказываясь от такого предложения, они начали сосать ее, как сосали бы мать, и с тех пор не делали никакого различия между ней и матерью. Таким образом, достойная
женщина вообразила, что она нашла в пустыне хоть какое-нибудь общество; питаясь травой, водой утоляя жажду, порой плача, когда вспоминала о муже и детях и своей прошлой жизни, она решила здесь жить и умереть, не менее привязавшись к ланятам, чем к своим сыновьям».
«И вот он начал созерцать части ее тела, хваля ее волосы, которые почитал золотыми, ее лоб, нос и рот, шею и руки, особливо грудь, еще мало приподнятую, и внезапно став из пахаря судьей красоты, в высшей степени пожелал увидеть ее глаза, которые она, отягченная сном, держала закрытыми, и, дабы узреть их, несколько раз ощущал желание разбудить ее. Но так как она показалась ему несравненно прекраснее всех женщин, виденных им дотоле, он сомневался, не богиня ли это»
«Когда он чуял там какую-нибудь служанку, увидел на кухне хозяина одну, жирную и толстую, маленькую и безобразную, с парой грудей, что две навозных корзины, с лицом точно у Барончи, всю потную, засаленную и продымленную; не иначе, как ястреб бросается на падаль, он спустился туда, оставив на произвол комнату».
« Но как мы видим, что людские желания не удовлетворяются никакими границами, а всегда стремятся далее, особливо у влюбленных, он, решившись не оставаться там более, сказал: "Почему бы мне не прикоснуться хоть немного к ее груди, раз я здесь?" Побежденный этим желанием, он положил ей руку на грудь "
(Джованни Боккаччо. Декамерон. "Художественная литература", г. Москва, 1955 г.)
Образ груди глубоко символичен. Приведем краткую антологию поэтических и литературных символов.
Грудь символ свободы , символ революции, символ Нового Времени:
"Свобода - женщина с упругой, мощной грудью,
С загаром на щеке,
С зажженным фитилем, приложенным к орудью,
В дымящейся руке;
Свобода - женщина с широким, твердым шагом,
Со взором огневым,
Под гордо реющим по ветру красным флагом,
Под дымом боевым"
(Огюст Барбье. Стихотворения
М., Художественная литература, 1976 )
"Шуты, безумцы, сифилитики, владыки.
Ну что Парижу, этой девке, весь ваш сброд
И наша плоть, и дух, и яд, и ваши крики?
Вас, гниль свирепую, с себя она стряхнет!
Когда падете вы, вопя от униженья
И в страхе требуя вернуть вам кошельки,
Заблещет красной куртизанки грудь сражении,
Над вами грозные сожмутся кулаки!"
(Артюр РЕМБО)
Грудь- символ покоя и умиротворенности, отрешенности от бренности мира, погружение в невесомый космос изначальной эмбриональности:
"Еще звенящую последним поцелуем,
Я голову свою вам уроню на грудь.
Пусть буря замолчит, которой я волнуем,
А вы, закрыв глаза, позвольте мне уснуть!"
(Поль Верлен. Стихотворения)
"Все прочее на свете безупречно
Все прочее на свете бесполезно
Как жизнь
В твоей тени колодец вырыть
В немую воду у твоих грудей
Как камень
Кануть".
(Поль Элюар. Стихи
Перевод М. Н. Ваксмахера
Статья и комментарий С. И. Великовского
Серия "Литературные памятники"
М., Наука, 1971)
"Был мягок шелк ее волос
И завивался, точно хмель.
Она была душистей роз,
Та, что постлала мне постель.
А грудь ее была кругла, -
Казалось, ранняя зима
Своим дыханьем намела
Два этих маленьких холма.
Я целовал ее в уста -
Ту, что постлала мне постель,
И вся она была чиста,
Как эта горная метель".
(Роберт Бернс. Стихотворения
Перевод С.Я. Маршака
Собрание сочинений С.Я. Маршака в восьми томах. Т. 3.
М., "Художественная литература", 1969.)
"Я знаю сад, где Льюти спит.
Беседка милую таит.
В саду жасмины пахнут сладко,
Над ложем свищет соловей.
О голос ночи, мне б украдкой
На миг проникнуть в глубь ветвей,
Как ты, незримый гость ночей!
Там дышут груди молодые,
Вздымаясь тихо в сладком сне,
Как эти лебеди речные
На тихо зыблемой волне!"
(Сэмюэль Тэйлор Кольридж. Стихи. Москва,
Наука, 1974 - Серия "Литературные памятники")
"Ты вся обнаженная, вся обнаженная,
и груди твои, еще более хрупкие, чем
аромат побитой морозом травы,
держат груз твоих плеч".
(Поль Элюар. Стихи
Перевод М. Н. Ваксмахера
Серия "Литературные памятники"
М., Наука, 1971)
Грудь в литературе выступает и последним утешением, как ключ к переходу в мир иной.
У Михаила Зощенко в повести "Перед заходом солнца" есть эпизод, когда умирающий старик, уже три дня лежащий на смертном одре, вдруг начинает что-то шептать. Одна из женщин, вслушивается в бормотание, а затем быстро расстегивает кофту, берет руку старика и кладет ее на свою обнаженную грудь. Лицо того светлеет, он начинает дышать ровнее и спокойнее, а затем тело его вздрагивает, и он умирает... смерть цезаря».
Грудь в мировых религиях выступает символом рая:
В Коране правоверного в Раю окружают полногрудые гурии.
Гурии-любовницы праведников в Раю Магомета: полногрудые (Коран 78:33) и черноокие (Коран 56:22). В роскошных, вечно зеленеющих садах они возлежат на зелёных подушках в шатрах (Коран 55:70-76), в их объятиях правоверного ожидает бесконечное блаженство.
Рай Мухаммед описал тогда в семи сурах, описал ярко и вдохновенно: «Лица праведных в день суда благостные, своим стремлением довольные, в саду возвышенном. Не услышишь ты в нем болтовни. Там источник проточный, там седалища воздвигнуты, и чаши поставлены, и подушки разложены, и ковры разостланы... Поистине, ведь праведники в благоденствии на ложах созерцают! Ты узнаешь в их лицах блеск благоденствия. Поят их вином запечатанным, оставляющим после себя не тяжкое похмелье, а лишь аромат, и водой из специального источника, из которого пьют только приближенные, - таснима. ...Ведь для богобоязненных есть место спасения, и сады, и виноградники, и полногрудые сверстницы, и кубок полный».
Тема рая переносится на поэзию:
"Мне взором хочется пытливым
Быть вечно в поиске счастливом.
Но мне все видится иное:
Лицо мне видится земное
И грудь, что говорит поэту:
Иного Рая в мире нету".
(Джон Китс. Стихотворения. Поэмы.
Бессмертная библиотека."Рипол классик", М., 1998)
Грудь-символ одиночества и верности, залог возвращения к миру:
" Я покидаю сна густую сень,
Тебя оставив неохотно,
Под сводами листвы, беззвучной и дремотной,
Куда не проникает буйный день.
Пришла пора цвести и мальвам, и пионам,
Но я иду, не глядя на цветы,
Мечтая о стихах прозрачной чистоты
С кристально-ясным звоном.
Потом я вдруг бегу домой
С таким волненьем и такой тоской,
Что мысль моя, желанием гонима,
Опередив меня, летит неудержимо,
Чтоб ветки сна раздвинуть, разомкнуть
И разбудить тебя, опять к себе вернуть.
И вот он, наконец, наш дом уютный,
Где тишина и сумрак смутный,
И щедро, горячо целуя грудь твою,
Я словно песню в честь зари пою".
Эмиль Верхарн. Избранное: Сборник / Сост. М. А. Мыслякова.
М., Радуга, 1984
Перевод Ю. Денисова
В Песни восхождения. Давида говорится:
«1 Господи! не надмевалось сердце мое и не возносились очи мои, и я не входил в великое и для меня недосягаемое. 2Цар 6:22; Притч 16:5
2 Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери? душа моя была во мне, как дитя, отнятое от груди. Рим 12:16»
Грудь в русской литературе.
Гений русской поэзии А. С. Пушкин огромное внимание уделял этой женской прелести, был, можно сказать, грудным фетишистом:
"Ночь придет - и лишь тебя
Вижу я в пустом мечтанье,
Вижу, в легком одеянье
Будто милая со мной;
Робко, сладостно дыханье,
Белой груди колебанье,
Снег затмившей белизной,
И полуотверсты очи,
Скромный мрак безмолвной ночи -
Дух в восторг приводят мой!"
"Где вы, подруги молодые?
Летите - дорог смерти час.
В последний раз, томимый нежно,
Забуду вечность и друзей,
В последний раз на груди снежной
Упьюсь отрадой юных дней!"
"Ах! если, превращенный в прах,
И в табакерке, в заточенье,
Я в персты нежные твои попасться мог,
Тогда б я в сладком восхищенье
Рассыпался на грудь под шелковый платок
И даже... может быть... Но что! мечта пустая.
Не будет этого никак.
Судьба завистливая, злая!
Ах, отчего я не табак!."( Пушкин)
"Нет, никогда средь бурных дней
Мятежной юности моей
Я не желал с таким волненьем
Лобзать уста младых цирцей
И перси, полные томленьем..".
( Пушкин)
"Были эти слабые, сладчайшие в мире губы, были от избытка счастья выступавшие на глаза горячие слезы, тяжкое томление юных тел, от которого мы клонили на плечо друг другу головы, и губы ее уже горели, как в жару, когда я расстегивал ее кофточку, целовал млечную девичью грудь с твердевшим недозрелой земляникой острием..". (Иван Алексеевич Бунин «Темные аллеи»)
В русской и мировой литературе зачастую грудь- символ жалости, неприкаянности, беззащитности, горя и тоски:
"Она наклонилась, чтобы поднять спадающие чулки, - маленькие груди с озябшими, сморщившимися коричневыми сосками повисли тощими грушками, прелестными в своей бедности. И он заставил ее испытать то крайнее бесстыдство, которое так не к лицу было ей и потому так возбуждало его жалостью, нежностью, страстью". ( Иван Бунин)
У Достоевского нищета и убожество, жалость художественно аппелируют к образу тощей груди:
"Соня долго молчала, как бы не могла отвечать. Слабенькая грудь ее вся колыхалась от волнения".
"Соня упала на ее труп, обхватила ее руками и так и замерла, прильнув головой к иссохшей груди покойницы". ( Ф. М. Достоевский. Преступления и наказания)
"И вот недалеко селение, виднеются избы черные-пречерные, а половина изб погорела, торчат только одни обгорелые бревна. А при въезде выстроились на дороге бабы, много баб, целый ряд, все худые, испитые, какие-то коричневые у них лица. Вот особенно одна с краю, такая костлявая, высокого роста, кажется, ей лет сорок, а может и всего только двадцать, лицо длинное, худое, а на руках у нее плачет ребеночек, и груди-то должно быть у ней такие иссохшие, и ни капли в них молока. И плачет, плачет дитя, и ручки протягивает, голенькие, с кулаченками, от холоду совсем какие-то сизые". ( Достоевский. Братья Карамазовы )
"Качают женщины, укутав, словно в шубы,
До посинения рыдающих детей.
Наружу груди их, увядшие от супа;
Глаза, которые молиться не хотят"
(Артюр РЕМБО)
Грудь - величайший символ природы, земли, плодородия.
Мир этих образов питал поэзию и литературы тысячелетиями и сохраняет свою «истинность» и для современного человека.
" Природа, вновь я в стороне
Перед твоим священным лоном!
О, как мне руки протянуть
К тебе, как пасть к тебе на грудь,
Прильнуть к твоим ключам бездонным!"
(Иоганн Гете. Фауст
Перевод: Борис Пастернак
М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960.)
"Морской волны белеет грудь.
Попарные сплетения ударений.
Рука, перебирающая струны арфы,
рождает сплетения аккордов.
Слитносплетенных словес словно
волн белогрудых мерцанье".
( Дж. Джойс Улисс)
"Не стану я жалеть о розах,
Увядших с легкою весной;
Мне мил и виноград на лозах,
В кистях созревший под горой,
Краса моей долины злачной,
Отрада осени златой,
Продолговатый и прозрачный,
Как персты девы молодой"
( Пушкин)
"Я сожаленья полн о днях, когда бурлили
Которая неслась на колеснице белой,
Сверкая красотой средь блеска городов;
Жизнь вечная лилась из двух ее сосцов,
Струями чистыми пространство наполняя;
К ее святой груди блаженно припадая,
Был счастлив Человек, и так как сильным был,
Он целомудрие и доброту хранил".
( Артур Рембо)
"Под заступом земля нам воздает сторицей
За все мучения добротною пшеницей.
Пускай на ниве грязь, пускай навоз лежит -
Все в золото хлебов она преобразит.
Коснувшийся земли полн силы бесконечной,
Всего живущего она фундамент вечный,
Она - грудь божества, незыблемый оплот,
И горе, горе тем, кто ей приносит гнет!"
(Огюст Барбье)
"Я тот, кто блуждает вдвоем с нежной, растущей ночью,
Я взываю к земле и к морю, наполовину погрузившимся в ночь.
Ближе прижмись ко мне, гологрудая ночь, крепче прижмись
ко мне, магнетическая, сильная ночь, вскорми меня своими
сосцами!"
(Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы)
Обнаженный пейзаж
Где мне жить и жить
Где нежны луга
Твоего тепла
Где в ручьях грудей
Отразился день"
( Поль Элюар)
" Было прекрасное утро в середине мая, как раз то утро и тот час, около половины десятого, когда белесоватостью воздуха и легкой молочной дымкой над рекой, виднеющейся вдали за окном, в последний раз напоминает о себе весна, которую ты почти забыл. Это время года - словно красивая грудастая дочка какого-нибудь нищего, запаленного издольщика, девушка, на которой лопается ситцевое платье, но пока еще с тонкой талией, румяная, ясноглазая, с капельками молодой испарины на лбу, у корней льняных волос (в других кругах она называлась бы платиновой блондинкой), - но вы смотрите на нее и знаете, что скоро она превратится в старую каргу, в мешок костей, с лицом как ржавый багор. А сейчас вам становится страшно от ее красоты - если хорошенько в нее вглядитесь, - и точно такое же чувство вызывает этот час и это время года, хотя вы знаете, что июнь обернется мешком костей и лицом ведьмы, липкой от пота простыней при пробуждении и вкусом во рту, как от старой латуни. Но сейчас листья на деревьях висели сочные, мясистые и еще не начали сворачиваться". ( Роберт Пен Уоррен. Вся королевская рать )
"К концу первой половины июня погода прочно установилась, ни единой тучки не появлялось на небе, и дивно закрасовалась под солнцем цветущая, омытая дождями степь! Была она теперь, как молодая, кормящая грудью мать, - необычно красивая, притихшая, немного усталая и вся светящаяся прекрасной, счастливой и чистой улыбкой материнства".
(М. Шолохов Поднятая целина)
"К вечеру, стоная, ломает степная речушка лед, мчит его, полноводная, туго налитая, как грудь кормилицы, и пораженный неожиданным исходом зимы, стоит на песчаном берегу человек, ищет глазами места помельче». ( М. Шолохов Тихий Дон)
Эти символы в литературе и поэзии огромны по масштабу, поэтому данная тема оформлена здесь в большей степени иллюстративно. Хотя «нужно очень много истории, чтобы получилось немного литературы». (Генри Джеймс)
В 1988 году писательница Нина Кирики Хоффман пишет повесть «Неистовые груди» (Savage Breasts). В ней излагантся короткая история о женщине, мечтавшей увеличить свою грудь. С помощью некоего комплекса упражнений она этого добилась, но груди ее после этого зажили чуть ли не самостоятельной жизнью. Что может произойти, если части тела перестанут подчиняться своей хозяйке? События могут принять совсем неожиданный оборот. Писательница как бы создала реплику на знаменитый роман Альберто Моравиа «Я и Он», литературно противопоставив грудь фаллосу.
Настоящие писатели встречают своих героев лишь после того, как те уже созданы.
Элиас Канетти