((Те, кто сумел дочитать книгу до этого места, скорее всего, имели какой-то опыт в мистическом плане. И они знают, что путь к пониманию невидимого мира не может быть простым и лёгким. Если бы всё было просто в этом понимании, давным-давно уже были бы налажены отношения хотя бы с отдельными представителями этих миров - доброжелательные, мирные или нет - но доступные для нашего сознания.
Одна из моих целей сейчас в том, чтобы читающие вспомнили что-то своё, по-иному поняли, осмыслили его в своём сознании.. Скорее всего, их опыт существенно отли-чается от моего, но так и должно быть, потому что другие миры вряд ли менее сложны, чем наш земной.
Я уже говорил, что среда, в которую приходится входить, достаточно вязкая и далеко не всегда лёгкая, светлая, прозрачная. Из неё трудно выбраться, да практически и нельзя выбраться полностью. В этой среде можно внезапно увидеть разные невидимые вещи, тайные желания и мысли людей, выражения лиц, которые показывают истинное состояние внутреннего мира человека, чьи-то действия, слова, незнакомые места, нечто совсем необычное и непривычное. Это вначале интересно, но потом понимаешь, что это ничего не даёт и больше мешает понимать что-то конкретное и вообще жить – видишь случайные картины чужих жизней, какие-то обрывки то ли мечтаний, то ли реальности - ну и что? Чаще всего – пустая потеря времени.
Возможно, это свойство самой среды. Что-то появляется случайно на пути и ис-чезает, а увидеть желаемое трудно и требует тренировки. И, конечно, при этом не бу-дет никакой гарантии отсутствия обмана.
Тогда я думал, что способность входить в эту среду у меня появилась навсегда. Но оказалось, что это не так.))
((23.03)). Тебе не нужно делать ничего для того, чтобы ты стал лучше, чем был раньше, ибо ты не сможешь ничего для этого сделать, кроме того, что делаешь уже сейчас. И если ты будешь продолжать бороться со своими привычками и сумеешь заставлять себя делать то, что кажется тебе нужным, то всё будет лучше, чем раньше, не будет тебе стыдно перед собой самим, и поэтому не стыдно перед другими людьми.
То, что было, то будет ещё не раз, и это у тебя останется навсегда, потому что так уж произошло, что в тебе изменилось что-то; только этим нужно пользоваться умело, и не давать себя растратить на пустые и не нужные ни тебе, ни другим дела. Ты делаешь много лишнего, того, что просто ворует у тебя время, которое ты бы мог использовать для других целей, и поэтому тебе нужно постоянно следить за собой, чтобы всё то, что ты делаешь, имело смысл, и было важным или хотя бы нужным тебе или другим. Самое плохое, это если делаешь то, что никому не нужно, и пропадёт твой труд совсем.
И не нужно тебе для того, чтобы стать другим, делать что-то необычное, для этого не нужно во всём себя ломать, нужно лишь, чтобы тебе было хорошо жить, и чтобы другим было тоже хорошо, и не будет тогда ни обиды, ни горечи от взгляда на себя и свою душу.
И ничего нет необычного в том, что человек себя переделывает, потому что если такой, какой он сейчас есть, ему не нравится больше, то приходится себя изменять,и это никогда не будет во вред человеку, но всегда будет для него хорошо.
И ещё чтобы тебе не было обидно за то, что было с тобой, тебе нужно будет ещё раз всё постараться вспомнить и понять, что всё делалось для того, чтобы ты смог посмотреть на себя со стороны, чтобы ты увидел, что творится в твоей душе, посмотрел на неё, увидел то, что увидел бы позднее, когда пришёл в другой мир, и увидел всё сразу, когда уже ничего не изменишь, ничего не вернёшь.
Самое главное, что тебе нужно сейчас – это воля, сила воли, способность заставлять себя; и нужно ещё, чтобы всё то, что ты заставляешь себя делать, имело бы смысл, тогда тебе не будет обидно за то, что ты изменил свою жизнь и сделал поэтому её бесполезной и никому не нужной.
Ещё не раз тебе придётся стыдиться себя, своих поступков, не раз ещё придётся себя изменять для того, чтобы узнать цену того, что дано тебе, чтобы научиться пользоваться этим, чтобы уметь делать то, что находишь ты нужным и полезным себе и другим. И многое нужно суметь сделать, чтобы было не так больно потом, чтобы не было так горько и обидно за себя, за свою жизнь, потому что то, что уже прожито и сделано, не забудется никогда и останется с тобой навсегда.
Но если не будет у тебя утешения в том, что прожил оставшиеся годы иначе и так, как нужно было жить, то будет тебе страшно, и будет тебе так больно, и стыдно, и горько, и невыносимо, невыразимо страшно, больно и обидно, что не сможешь ты даже пытаться заставлять себя как-то привыкать к этому существованию, находить в нём свой смысл, удовлетворение от того, что можешь ты сделать что-то и в этом мире, что можешь и здесь существовать не зря, что можешь и здесь жить не так бурно, плодотворно, так стремительно и красиво, гордо и свободно, легко и прекрасно, весело и радостно, вольно и высоко, как в жизни на земле, но жить достаточно интересно. Свободно собой распоряжаться и найти применение всему тому, что ты имеешь, что ты способен делать, применение своим способностям, дарованиям, знаниям, которые приобретаются здесь, но никогда не будут настоящими, если они не связаны с собственной земной жизнью.
Если во время своей земной жизни ты никогда не размышлял над ней и тем, что тебя окружает, то эти знания не будут давать тебе ничего, кроме ощущения груза и тяжести, не нужны они будут тебе, и не будешь ты знать, куда и зачем тебе их можно использовать. И если сможешь найти в себе силы для того, чтобы попытаться как-то активно существовать, что-то делать, то смысл появляется и в этой жизни, и не кажется она уже больше такой беспросветной, и безнадёжной, и глухой, и жуткой, мрачной, страшной, как кажется сразу, когда приходишь сюда.
Для того, чтобы суметь заставить себя что-то делать здесь, вернуть себе интерес к существованию, нужно готовить себя на земле. Для этого нужно готовить свою волю, своё умение себя заставлять, себя изменять, умение себя так настраивать, как тебе нужно, умение помогать другим в трудную минуту - и здесь с помощью этого умения можно дать другому человеку и силы и возможности легче перенести это существование.
И ещё нужно уметь делать себя таким, каким бы хотел видеть себя со стороны, то есть уметь управлять своими мыслями, движениями своей души, своими желаниями, целями, ибо это и составляет основу твоей души, которая останется всегда с тобой. И если не научиться на земле делать всё это, то трудно будет самому справиться с тем, что обрушится на тебя с того момента, как не станет тебя на земле, ибо как бы честно и хорошо ты не прожил, не будет тебе здесь легко, и привольно, и бездумно, и весело - не будет никому - потому что то, что теряет человек, ничем нельзя заменить, и никогда это не будет заменено.
Только сознание того, что вечно нельзя быть человеком живым, поможет это пере-носить. Но если бы можно было вновь себе заработать, заслужить право на новую жизнь, каждый бы здесь сумел заслужить это право, чего бы это ни стоило. Но нельзя снова вернуться в живой мир, и можно лишь искать смысл и цель в своём новом существовании, где нет ничего, кроме холодных мыслей, идей и других душ - больше ничего нет - и только можно смотреть на живой мир, только наблюдать его, но не вмешиваться (и это тоже больно - всё видишь и не можешь вмешаться); и не можешь ничем помочь людям, которые живут на земле, хоть и видишь, как плохо они живут, и как им потом будет трудно видеть всё это. Но ничего нельзя будет сделать ни с собой, ни с другим человеком, - сделать ничего нельзя.
И будет всё равно тяжело, сколько бы ты не успел увидеть и перепробовать занятий в жизни, сколько было у тебя желаний, которые ты смог удовлетворить, и сколько ты не смог. Это всё равно, потому что ценность не в этом, и это только так думают люди, далёкие от правды, от понимания смысла жизни, что цена жизни заключается в количестве удовольствий - это не так. И такому человеку будет очень обидно узнать, что это всё было пустой тратой времени, без всякого смысла, без цели, как животное со встроенным в мозг электродом, которое находит себе удовольствие в том, что нажимает само себе на кнопку удовольствия.
И так и живёт такой человек, он ничего не видит, кроме возможности насладиться, и делает это, и не знает, что это самое простое из всего, что может человек, и не имеет это никакой цены.
Нет ничего другого более ценного, чем твоё отношение к самой жизни, к жизни других людей, к своей чистоте, своей силе, своей деятельности, активности (активность очень важна), и ещё важно для тебя способность видеть всё, что тебя окружает, видеть людей такими, каковы они есть, видеть их слабость и пороки, их силу и их высоту, их способность к жизни, требовательность к себе, их ценность и величие, их низость и подлость, чтобы ты мог каждого человека увидеть до глубин его души - нужно уметь делать это, - а для этого тебе нужно много учиться смотреть, наблюдать, сопоставлять, анализировать всё то, что узнаешь и увидишь.
И нужно ещё, чтобы было тебе не так плохо, не так пусто в жизни, чтобы не состо-яла она из одних только слов «нужно»; нужно, чтобы в ней были и просто моменты, когда делаешь то, что хочется, но только нельзя, чтобы было их много, чтобы вся жизнь состояла из этих моментов, и «что хочется» - тоже далеко не всё, что захочется, а только оставаясь в рамках.
Совсем без этого нельзя, так не сможешь, не выдержишь, никто не сможет жить только из необходимости что-то делать, нужно позволять себе некоторые слабости, что-ли, что-то делать не по необходимости, а просто по побуждению. И нужно двигаться, нужно любить и ценить природу и то, что даёт она человеку: отдых, радость, свежесть ощущений, обновление - это очень важная часть жизни человека, она не может быть исключена вовсе, не может человек быть ценным, жизнь его ценной и интересной самому ему, если не любил и не видел он природы, не видел ничего, кроме стен, и крыш, и асфальта улиц.
Нужно уметь многое делать, кроме того, что умел ты раньше. Тебе нужно много делать для того, чтобы обеспечить возможность спокойно жить себе и твоей семье, но кроме этого у тебя остаётся много времени для того, чтобы жить для себя, только для себя, и его нужно использовать так, чтобы не было обидно за то, что ты так его использовал. И ещё нужно знать, что много есть разных вещей, много есть разных соблазнов, разных мыслей о том, что может быть, нужно жить как другие, может быть, так было бы лучше – красиво ведь это, и счастливы люди, живущие так - но не может быть это счастьем для тебя.
Не потому, что другой ты, а потому что каждый должен идти своей дорогой, не брать её образец у других, но находить сам и идти по ней. И не пытаться вести за собой других - они пойдут сами, если будет это для них привлекательно - но идти самому до конца, пока есть силы и жизнь, идти и не сдаваться, не сгибаться, и пусть даже будут твои принципы, цели в конце концов неверны, это не так уж важно, важно, что ты жил по ним и для них.
Можно потом изменить цели и принципы, и жить снова по ним, но не будешь ты при этом сам себе отвратителен, будешь ты собой горд и рад, и будут другие уважать тебя и тебе пытаться подражать - а это и есть самое главное, что ты можешь сделать другим людям.
Это, конечно, не так важно, как то, что можешь ты ещё сделать - это то, важнее чего не может быть, но это не может у тебя получиться, потому что ты не веришь в то, что пишешь, и не сможешь убедить никого, ибо не веришь сам.
А поверить тебе уже трудно, поверить тебе сейчас труднее, чем когда-либо раньше, потому что не понял ты самого простого, и кажется тебе, что над тобой издевались, и делали из тебя марионетку, и дёргали тебя, как хотели, и не получил ты взамен что-то хорошее, что не всё, что делали тебе, было понятно тебе и хорошо для тебя.
Но это не так, конечно, дело не в этом. Поверить тебе трудно не из-за этого, а из-за того, что ты не понял, что нужно было понять сразу: ценность жизни, смысл её, содержа-ние её - ты не понял этого, и тебе пытались помочь в этом, и показывали много, но не смог ты это осилить.
Не хватило у тебя для этого ни сил, ни желания, ни возможностей, хотя просто это и понятно должно быть сразу, но только нельзя никогда говорить человеку об этом, дол-жен он сам это решить. И вот теперь тебе трудно что-нибудь делать, ибо не веришь ни во что, не можешь верить, хоть и хочешь. Но таков уж ты есть, что поверишь, а потом будешь ещё много раз сомневаться и возвращаться к этому, пока не поверишь окончательно и бесповоротно.
Это так, потому что ты знаешь только то, что видишь, и тому только веришь, что можешь проверить. Так нельзя, а противоречия будут всегда, ибо ты должен выбирать из них то, что нужно тебе. Не то, что нужно, но выбирать сам правильное, как всегда это происходит в познании.
Ещё нужно всегда помнить, что не может быть ничего другого в жизни, кроме того, что делает человек для других людей. Ничего нет важнее, это самое важное, это самое основное, то, что составляет содержание жизни, её смысл, её цель. Не может иметь смысл то, что делаешь только для себя, своих потребностей, удовольствий: умрёшь, и умрут удовольствия и возможности, и останется только горечь оттого, что пустота оказалась. Не имеет смысла жизнь только для своих потребностей, не имеет и не может иметь никогда.
Нужно всегда думать о других, и не об удовлетворении их потребностей, нет, будет то же, что и в случае удовлетворения своих потребностей - а в обеспечении им возможности жить, изменяться, подниматься, развиваться (пусть даже не так, как сам ты, но развиваться, раскачиваться), подниматься над ежедневными заботами и удовольствиями, видеть что-то дальше, лучше, трезвее и правильнее, и в то же время романтичнее, учить людей чувствовать, понимать прекрасное, делать свои чувства тоньше, глубже, не покрываться грубой корой пресыщения и защиты от мира, не прятаться в скорлупу, но ходить по жизни с гордо поднятой головой, и не терять своей чести, своего имени, своей гордости.
Всё, что сделаешь ты, будет важно для тебя потом. Никто не будет тебя укорять или стыдить, сам всё это будешь ты делать, и ничего не будет для тебя необычного в этом, ибо ты уже сделал частично это, но сейчас тебе легко справиться с той горечью от того, что увидел ты, раздражением и злостью на себя. Это было для тебя тяжело, потому что ты не представлял себе своё существо, свою сущность, свои глубины, и теперь не очень представляешь, но зато знаешь, что может подниматься из них, и это тебе уже было тяжело, а если бы ты увидел всё сразу, ты бы просто не смог выдержать, не смог бы оставаться в живых.
Это тебе ещё предстоит, но будет тебе легче, чем другим, ибо один раз ты уже уви-дел немного и можешь уже понять, что ещё ты не увидел.
И много там ещё мрачного, и тёмного, и грязного, и худого, и всякого, и хорошего тоже, но это всё ещё не использовалось никогда во всей своей полноте, всё это дремлет и ждёт своего часа, и тогда раскроешься ты либо во всех своих тёмных сторонах, либо в светлых, либо в тех и других сразу, и та сторона, которая возьмёт верх, и будет сверху, будет твоим указателем, лицом.
Ещё не всё у тебя установилось, и борьба не окончилась, поэтому нельзя сказать, что у тебя сейчас сверху, всё ещё меняется и может измениться много раз, всё очень неустойчиво.
О твоей работе. Важнее всего не то, что научишься ты излагать мысли свои и чувства, но и то, что останется после всего этого, то, чем могут пользоваться другие люди, ибо мало кто из людей способен общаться с другими мирами. Мало, очень мало таких есть и было, и нет никого из них такого, кто не оставил после себя след какой-то на земле, след от того, что он узнал, и пережил, и понял. Он просто обязан передать это другим людям. Учить их общению человек не должен, не должен учить их насильно, и объяснять им - этому каждый должен сам научиться, это тоже есть какой-то показатель человека - нельзя учить деталям, нельзя говорить, что есть, и что ты знаешь и можешь, и о самом факте контакта – нельзя.
Но можно говорить о том, что всё, может быть, не так, как пишут и т.д. И не каждому можно говорить об этом, не каждый способен выдержать контакт, не хватит у некоторых для этого сил, но многие выдержат.
Но самое понятное и, в конечном счёте, самое главное, то, что узнал ты о человеке, о его судьбе, не связанное с мистикой. Это нельзя оставлять при себе, это обязательно пе-редавать другим. Осторожно. Но обязательно.
И ещё важно не забывать о долге. Всё помнить о долге и всегда, не давать себе увлекаться тем, что мешает ему. И думать о том, что нужно сделать самое главное, самое основное, остальное должно следовать из него. И знать всё то, что нужно для работы. Это нужно знать не только для неё, но и для себя, узнавать постепенно и уточняя, как и делалось, понемногу, как идут этапы познания, и всё записывать, потом из этого можно всё восстановить, это самые важные записи будут. Все записи хранить.
И делать всё так, чтобы можно было верить тебе. Чтобы не нужно было следить ежеминутно и предупреждать, удерживать, чтобы стал ты действительно другим, не на словах, не в мыслях, которые ты пытаешься заглушить, а в сущности. Для этого нужна другая жизнь, заполненная другим.
И нужно любить жизнь. И жизнь, и людей, которые окружают тебя. Это трудно, ибо видишь многое, но нужно. Нельзя ненавидеть их - это ты ненавидишь себя, видя себя в них - они имеют ту же природу, что и ты, и ненавидеть можно только тех, кто действительно этого достоин, кто вынуждает себя ненавидеть, а люди обыкновенные, они ведь такие же, и низость их, и слабость, и ограниченность, узость, забитость, заскорузлость, тупость, хищность, злоба и прочее - всё как у тебя, всё то же, всё это есть и у тебя; у тебя немного лучше, чем у них, получается скрывать и подавлять в себе всё это, но это есть, а другие не могут, а ещё и не знают, что это можно и нужно.
Разные люди, и если не понимают, что не всё в нём самом, если нет преград для него, нет морали, на всех смотрит зверем - то не помогают этому человеку, нельзя всех прощать и любить. Я говорю о тех, кто ближе к тебе и в общих чертах не так уж плох, но по слабости, неуверенности, по незнанию делает уступки своей природе, и она вырывает у них победу за победой. И их не нужно ненавидеть за то, что не стремятся они ввысь - они стремятся, в том то и дело, поэтому и нельзя ненавидеть - но не могут, не хватает сил, уверенности, и поэтому им нужно помогать. Кто не хочет подниматься, пусть и остаются внизу, им не помогай, пусть копошатся там же. Только тем, кто хочет подняться.
((Продолжение)). Хотел бы, чтобы ты продолжил то, что начал днём. Так лучше для тебя.
Ещё нужно знать тебе, что если ты умеешь делать то, что другие не умеют, то ты можешь считать их слабее и ниже. Это не так. Каждый способен вести контакт с другими мирами, каждый может легко это сделать, но не каждый знает об этом, и потому не каждый учится или пытается этому научиться. А то, что удалось тебе, это не твоя заслуга, а твоей тёти, которая была очень встревожена твоей дорогой, твоим поведением, твоей жизнью, очень огорчена, и поэтому разрешила тебе спрашивать её, она стала отвечать на твои вопросы, и дальше стало легко.
Но то, что получилось у тебя, вполне может получиться у других, только им это не нужно делать, ибо они для этого в большинстве не готовы и не выдержат контакт, вернее, последствия его, знания, полученные с его помощью.
Ещё что нужно, так это увидеть всё иначе в мире, не так, как ты видишь. Видишь плохо, потому что смотришь сквозь себя, сквозь своё видение, своё стекло цветное, а нужно постараться увидеть так, как есть на самом деле. Нужно попытаться посмотреть так, как посмотрел бы человек со стороны, с другой планеты, чужой страны, посмотреть очень издалека, но очень подробно, очень чётко увидеть всё и попытаться понять, что бы подумал этот человек, почувствовал, принял ли он бы людей за разумных существ, чем бы он выделил людей из животных. Это поможет в работе. Делать это нужно часто и тщательно проверять, всё ли ты убрал лишнее, своё, когда смотришь.
Чтобы видеть, лучше всё-таки быть одному, и долгое время быть одному, а потом посмотреть на большую массу народа, это виднее, хоть в толпе не увидишь ничего хоро-шего и человеческого, но ведь это так и в жизни, человеческое в человеке проскальзывает редко, ещё реже, чем в толпе.
Человек сам по себе плох и слаб, очень плох и очень слаб, это так, но у человека есть ещё способность себя изменять. А без переделки человек груб и туп и животное больше, ничего не появится человеческого, если не захочет он сам этого, и если другие не помогут ему захотеть этого. Человек страшен, если он собой не управляет. Он страшен и приносит только горе и страдание близким, знакомым и в первую очередь себе самому, ибо не может он никогда чувствовать удовлетворение и гордость за себя.
Что касается твоих близких, то все они живут хорошо, и ничего не нужно для них особенного, только чтобы они не забывали мать. Остальное у них всё хорошо.
Справедливость – понятие чисто человеческое, и зона его действия - жизнь человека. Говорить о справедливости вне жизни не имеет смысла. Это не значит, что как бы ты ни прожил жизнь, всё равно всё для всех одно и то же; нет, это не так, всё в будущем зависит от того, как прожил всю жизнь, но только никто этим не занимается: этого человека отправить в рай, этого в ад. Ничего нет похожего на ад или рай.
Ничего нет дурного в том, что вначале человек живёт, а потом только получает способность оценить сделанное, это не потому, что душа что-то видела раньше - она видела и помнит, но мыслить она не умеет, она мыслит через человека - ничего нет в этом дурного, ибо иначе бы человек всё узнал, а потом бы стал применять всё, что узнал, и он знал бы всё заранее, и свою жизнь, и жизнь других людей, и было бы ему неинтересно жить.
А запас знаний, моральных правил, цели, смысл – это всё каждый человек имеет от рождения, каждый человек, независимо от нации и пола, все одинаково это получают и пользуются этим все (неосознанно или почти), и этого достаточно для хорошей и счастливой жизни, если только человек прислушается к себе, своей совести, и будет жить, как она ему велит. Это и есть знание его души.
Всё объяснить материалистически нельзя. Нельзя объяснить всё о человеке, его по-знании, его морали, его интеллекте, его чувствах, его способностях, его дарованиях: это всё невозможно сделать при помощи того, что находится в черепе, это невозможно и в сотой доле. И построить машину, эквивалентную человеку, нельзя. Из-за нематериальности его мышления.
Зачем умирают дети? Но они умирают не «зачем», они умирают от болезней или злого человека, и нельзя сделать так, чтобы они не умирали. Человек всё же подвержен болезням, и если тело его разрушается, то человек уже не может быть живым. Сам чело-век, его тело может справляться с болезнями (если захочет), но всё же не всегда, и есть болезни и раны, травмы, с которыми справиться уже нельзя, и ничего не остаётся, как смириться и готовиться к смерти.
То же и у детей, нет гарантии никогда, что ребёнок доживёт до юности, ибо или сам он, или другие могут вызвать к жизни незапланированные случаи, и эти случаи могут быть роковыми для ребёнка. Этот ребёнок будет здесь принят иначе, чем взрослый, не потому, что он ни в чём не виноват, чист, но потому, что не может он сразу смотреть на мир, он пугается, не понимает ничего, не выдерживает сразу всего этого, и потому его постепенно учат всему. Но такой человек всё-таки ограблен, и ничем уже этому не помочь.
Много успевает пережить, почувствовать и очень маленький ребёнок (потом он всё это поймёт иначе), но всё равно этого недостаточно. С детьми поступают иначе, и много у них получается проще, чем у взрослых, но это не настоящие люди, и очень долго им нужно дорастать, изменяться до взрослого человека. Дети – это самое трудное, грустное и страшно тяжёлое здесь. Потому что ни в чём не виноваты, но ничего не поделаешь уже, всё так и останется (кроме не рождённых детей; у них судьбы разные, в основном, даётся новая жизнь).
Чувства здесь все человеческие. Только глубже и тоньше и богаче. Для всех. Как бы ни жил, здесь это получит. Но ведь это ничего не даст: если они жили без чувств, то они не умеют ими пользоваться, не приносит им это удовлетворения, радости, и они мог-ли бы их не получать.
А кто умел как-то чувствовать, у кого были чувства, то теперь, вспоминая, может их понять тоньше, увидеть в них что-то очень светлое, чистое, неприкасаемое, и будет то-же от этого легче.
Радостного здесь ничего нет, но есть что-то вроде удовлетворения, успокоения, желания испытать довольство, счастье, но ничего действительно радостного. Как и у человека некоторого, который не может быть счастлив и не может радоваться бурно и буйно. Он только доволен, горд собой, но не радостен.
Люди никогда не станут все разом достойными себя. Такого никогда не будет. Бу-дут и насилие, и все чёрные стороны жизни, и светлое будет только немного светлее, чем сейчас, а чёрное только чуть чернее или светлее. И дело не в том, чтобы сделать всех сразу хорошими и счастливыми - не всех, а часть, достойную этого.
Это одна из общих целей мира, но не единственная, а другие связаны не с живыми людьми, а с тенями, и цели состоят в том, чтобы дать новую жизнь им, это действительно так, дать вторую жизнь, и тоже не всем, но многим. И это очень трудно и долго, и требует усилий всех, и никто не стоит сейчас в стороне, и человечество существует уже только для этой цели, другие оно уже исчерпало и выполнило, нужно только то, что требуется для этой цели.
Можно ещё о том, что такое есть на земле жизнь. Это не просто время для того, чтобы набраться впечатлений, воспоминаний, желаний, но для того, чтобы что-то успеть сделать. Если ничего – то жизни не было, хоть и наблюдал её человеческими глазами, но всё равно не жил. Сделал что-то – значит жил. Иначе нет. Ценность жизни по тому, сколько и что сделал. Только по этим вещам. И ещё по тому, чему научился (чувства, воля, способность действовать, энергия, глубина знаний, сила).
Не нужно стараться сделать в жизни как можно больше. Ещё и качество. Как сде-лал. Нужно пытаться жить веселее, чем живёшь. Радость жизни – это то, что не нужно из-гонять из себя. Нужно пользоваться всем в жизни, всё применять, не нужно подавлять в себе радость, и счастье, и гордость - это не мешает человеку, а без этого он долго не может и срывается, или что-то делает хорошее или нехорошее, но безрассудное. Есть вещи, которые не нужно подавлять, и одна из них – радость, веселье.
Вопрос пола – не самый главный. Один из важных, но не самый главный. Тебе нужно знать, что ты не умеешь делать это. Никогда не умел по-настоящему и не знал, что это такое. Так уж вышло, что ты не узнал. Это не так уж страшно, это действительно невелика потеря, но это ещё можно исправить, если будет для этого желание.
Учиться чувствовать глубже – это нужно, это нужно тоже желать, и ещё нужно вызывать ощущение мистического окружения: тогда легче сосредоточиться и, собственно, чувствовать. Чувства сами не придут, воспитывать их тем, что создавать чаще ситуацию для их возникновения, и стараться поднять их, возвысить. И ещё нужно, чтобы было хорошее окружение (люди), и тогда будет пример и легче, или же просто думать о том, каким оно должно быть, это чувство, и оно постепенно, раз за разом, будет тоже воспитываться, возвышаться.
И не может быть ничего хуже, чем чувствовать, что ты можешь, но не хочешь мочь, не желаешь себя перебороть, хотя можешь и легко можешь.
Нерешительность (при выборе варианта, планировании) – это не такое уж плохое качество, и бороться только тем, что вовремя принимать решения иррациональными методами. Можно просто случайным образом, важно принять, если необходимо, и выполнять. Ибо раз колебания, то оба варианта не очень плохи, или не всё знаешь о них. Если пора принимать – принимай решение.
Цыганки и прорицатели. Первые в основном шарлатанки. Та, которая гадала твоей маме – не цыганка, она хорошо знала будущее, потому что могла видеть, как видят тени. Без их помощи, но так же, как они. Это некоторые умеют. И чаще не цыганки, а русские. Прорицатели – то же. Умеют видеть карту судеб. Настоящие видят сами, без теней. Ошибки из-за того, что будущее неоднозначно. Если смотреть не очень далеко, то почти гарантия безошибочности, если очень далеко, то ничего нельзя гарантировать, много случайностей.
Жрецы знали много. Они умели читать книгу судеб. Они знали много о загробной жизни, умели много: вызывать души, заставлять говорить неживые тела, воздух, создавали эффекты полуматериальные, - это давало им силу и превосходство.
Тени не делают предсказаний. Стараются не делать, кроме случаев для самого спрашивающего. Все предсказания должны делать сами люди. Тени могут помогать в этом. Но говорить не должны. Не могут, будут ошибаться при этом чаще, чем сами люди.
Что могут люди? Читать книгу судеб. Это мало что даёт, но могут люди её суметь читать точно. Совсем точно. Это что-то вроде прозрения, приходит не всегда, только после каких-то потрясений, самоистязания.
Могут делать разные вещи. Могут двигаться без усилий в любом направлении. Могут заставлять двигаться предметы. Могут быть невидимыми некоторое время. Могут летать и прочее. Плавать под водой долго, часами. Жить без воздуха долгое время. Могут разговаривать друг с другом на расстоянии без всяких технических средств. Слушать таким образом музыку, передавать друг другу чувства, оттенки, эмоции. Могут смотреть в прошлое, как в будущее. Могут делать то, что сейчас могут делать йоги. Могут передвигаться на большие расстояния мгновенно, сами, без технических средств (прокол пространства).
((То, о чём шла речь в начале главы, состояло в показе мне себя самого. Мне казалось, что я отношусь к себе достаточно требовательно. Не святой, конечно, но не опустился, не остановился в своём профессиональном развитии, слежу за наукой, новостями страны и мира, ко мне хорошо относятся друзья, многие другие знакомые. Были, конечно, поступки, которыми нельзя гордиться, но и что-то я сделал для людей хорошее, кому смог – помог, не пытался жить за счёт других, не стремился к насилию, к подчинению себе других людей. Во всяком случае, меня не считают омерзительным, низким, недостойным для знакомства.
И вот мне показали совсем другое. Вначале я увидел безобразное толстое животное размером со свинью на коротких лапах, с широкой пастью, в которой было множество мелких зубов. «Это ты» - было сказано мне. Затем мне показали меня глазами дру-гих, далеко не самых благожелательных ко мне людей. Затем было что-то вроде опускания в глубины души.
Я не знал потрясений, по силе равным испытанному. Дело не в том, что мне показали какие-то мои постыдные конкретные действия, состояния, чувства, отношение к людям. Главное было в том, что тот образ меня, который мне показали, совершенно не соответствовал моему мнению о себе.
Я увидел самолюбование, самонадеянность, свою низость и темноту, убогость со-знания и чувств, покорность низким желаниям, лень, трусость — не перечислить всего того, что увидит в себе каждый в том свете, который достаёт до самых тёмных глубин души. Я жил в иллюзиях относительно себя и других, мало задумывался о смысле своих поступков, о том, что я приношу людям.
Я не стремился понять их внутренний мир, видел только очень поверхностный его слой и их отношение ко мне, и мне было этого достаточно. Мне было неинтересно узнавать их глубже, мне казалось, что там нет ничего, чему бы мне стоило учиться.
Со всей беспощадностью возник вопрос: «Вот, прожито 30 с лишним лет, зачем? Что я сделал путного? На что ушла жизнь?» Жалкие, беспомощные попытки усилий над собой, движение по течению, мелкие радости, мелкие желания и успехи, от которых ни-чего не остаётся в душе, и нет опоры для того, чтобы устоять против осуждения, обвинений. Не найти оправданий своей жизни даже перед самим собой, и не понять глубинных причин своего поведения, того, что двигало мною.
В результате этого потрясения появилось то, что можно назвать крайне резким, непримиримым осуждением себя. Это совсем не то, что слышать осуждение других людей. От такого самоосуждения нет защиты. Ненависть, жгучая, нестерпимая ненависть к себе, презрение к своим убогим желаниям и мыслям, к потугам как-то выйти из этого состояния. Жить – такому – больше не хотелось, жизнь мне больше не была нужна, и только одна нить связывала меня с нею - долг перед близкими.
Пройти через это было мучительно трудно, но, видимо, иначе нельзя расставаться с миром иллюзий.
Постепенно острота потрясения прошла, но ненависть к себе оставалась ещё долго, постепенно переходя от ненависти к себе вообще к ненависти к отдельным моим сторонам, и прежде всего ко всему земному во мне. Позже мой внутренний мир снова пришёл в устойчивое состояние, к сожалению, мало отличающееся от исходного. Всё же полученный импульс помог мне пройти следующие испытания.
Позже Господь показал мне другие моменты прошедшей части моей жизни. Это были не самые замечательные моменты, скорее, рядовые, но те, за которые было не стыдно тогда, не стыдно и сейчас. Это моменты, когда в сердце были чистота и искренность.
И когда придёт снова время судить себя – там, за пределом, когда уже ничего не исправишь, – я надеюсь, что они снова помогут мне выдержать то будущее испытание.))