Так получилось, что первым познакомиться с личным делом Юрия Николаевича Стажарина, поступившим в Тушинское РУВД Исполкома Моссовета выпало именно мне.
В 1986 или 1987 году его к нам доставили из Управления кадров ГУВД. На тот период Стажарин пребывал в звании капитана милиции, а я занимал скучнейшую должность (о которой, возможно, многие мечтали) инспектора отдела кадров Тушинского РУВД, только и думая о том, как бы снова сбежать в уголовный розыск, что никак не получалось.
Хотя Тамара Павловна Крылова – начальник оперативно-розыскного отделения ОУР просто упиралась в отношении иных кандидатов и жестко стояла на своем: «Кроме Першина, которого знаю как добросовестного сотрудника, к себе никого не возьму!» В результате неизвестных мне тогда интриг, руководством РУВД было принято компромиссное решение. Я удрал из кадров в оперативные дежурные по Тушинскому РУВД, а затем был назначен на должность командира оперативного спецподразделения отдельного батальона милиции – ОБ ППСМ Тушинского РУВД города Москвы (одного из предшественников ОМОНов, которые ещё даже не создавались).
В кадрах бумаги буквально душили меня: по ночам снились горы из томов личных дел сотрудников, которые погребают под собой, всё время чудилось что чего-то по ним не доделал, что в них не хватает каких-то документов, запросов и ответов на них, характеристик, представлений, служебных аттестаций. А потому несмотря на то, что рабочий день заканчивался в 19.00 младший лейтенант милиции Першин, как идиот, сидел
над ними, как минимум до 22.00, а то и позднее, отрабатывая их. Удивляясь тому, что милиционеры, пришедшие на службу четверть века назад в звании младших сержантов, таковыми увольнялись на пенсию без повышения в специальном звании и при отсутствии хотя бы одной благодарности в их личном деле!
Получалось, что за двадцать пять лет (а тогда служили именно столько), сотрудники не только не совершили ни единого подвига (что категорически невозможно при службе «на земле»), но и хотя бы какого-то благородного поступка, достойного подражания и поощрения. Причина этого безобразия была проста: приказы о поощрении хранились около трёх лет, по истечении срока – уничтожались, а кадровикам было лень брать из хранилища личные дела отличившихся и вносить туда соответствующие записи.
Меня, как любого нормального идеалиста-максималиста в возрасте двадцати четырёх лет подобное безобразие приводило в неистовство. Засучив рукава принялся эту ситуацию исправлять – брать сохранившиеся приказы о поощрениях, награждении личного состав, выуживать из них информацию о подопечных и заносить в соответствующие папки личных дел.
Обслуживая в отношении кадрового обеспечения 23-е, 104-ое отделения милиции и роты ППСМ, подразделения ГАИ и ОВО, принялся «доставать» руководство требованиями о представлении сотрудников к очередным специальным званиям в соответствии с Положением о прохождении службы.
И порядком их «достал»! Начальники отделений, командиры рот ППСМ вначале не могли понять: чем обеспечен задор молодого кадровика? Ведь за специальные звания денежное довольствие не прибавляется!
Пришлось объяснять, что если за двадцать пять лет службы у сотрудника не имеется ни единой благодарности, учтённой в личном деле при выходе на пенсию (хотя у каждого их реально – десятки), ни одной, отмеченной в личном деле денежной премии, нет ни единого повышения в специальном звании (хотя за это и правда – не платили), то пенсионер, посмотрев в свою трудовую книжку увольняется с чувством, что его за четверть века полностью выжали, как лимон, и даже не погашая кислоту сахаром выкинули на помойку! Раз не можете дать денег – дайте человеку хотя бы моральное удовлетворение!
А кроме того… Ну, как это может быть: у сотрудника уже внуки есть, а он по личному делу значится неженатым? (И такое было!) А значит, его близкие родственники не отработаны в установленном порядке! А если они судимые, на связи с лицами, занимающимися преступной деятельностью и т.п.? Всё это и заставляло «пахать» сверхурочно, дорабатывая то, что не отработали мои предшественники.
Личное дело Юрия Николаевича меня и удивило, и озадачило. Такого ещё не приходилось видеть: ранее он служил в Афганистане в спецподразделении МВД СССР «Кобальт», а наградной лист к ордену «Красной Звезды» значился под грифом «Совершенно секретно»… И было за что: столько-то приобретено агентуры, проведено войсковых операций по уничтожению мятежников, по его информации столько-то изъято оружия, столько-то предотвращено диверсий и нападений на подразделения Советской Армии… Личное участие в боевых операциях, мужество и отвага, проявленные при выполнении служебного долга…
До 1990-х, а то и до 2000-х годов немногие вообще знали о существовании спецподразделения МВД – «Кобальт». По возвращению из Афганистана Юрий Николаевич был назначен начальником 5-го отделения милиции города Москвы (ныне ОМВД России по району Арбат) откуда и был направлен к нам, в Тушинское РУВД с повышением, на должность начальника отдела уголовного розыска (ОУР).
Впоследствии, после объединения Тушинского и Хорошёвского районов стал начальником ОУР УВД Северо-Западного административного округа Москвы.
В начале 2000-х вышел на заслуженную пенсию. Ничего иного, кроме доброго и хорошего, никто из сотрудников про него сказать не мог. Был удивительно грамотным, порядочным и скромным человеком, всегда готовым помочь.
После отставки работал по своей основной специальности в коммерческой структуре, профилактируя, предотвращая преступления, оказывая уникальную помощь в раскрытии уже совершённых.
Так получилось, что мы жили в одном доме, в одном подъезде, а наши дети учились в одной школе. Мы не были близки, но уважали друг друга. Обретя статус адвоката, я защищал его дальнего родственника (и довольно успешно).
Нечасто, но мы встречались на улице, во дворе, пару раз он был у меня дома и я, наверное, два раза был у него за пятнадцать лет. Потом построил дом и с женой переселился в ближайшее Подмосковье, оставив квартиру нашему старшему сыну. Будучи в Тушино, иногда встречал Юрия Николаевича на улице Тушинской, когда он возвращался домой, а я напротив – ехал в свои Снегири…
И его добрый, какой-то бархатный голос, всё ещё слышится мне:
«Ну, что, Лёша, как твои адвокатские дела?»
…19 ноября 2019 года, возвращаясь из служебной командировки, вечером в поезде узнал, что Юрий Николаевич умер 16 ноября. Остановилось сердце. А ведь он совсем не болел! По словам его племянника – Олега, возможно, это наследственность: отец Юрия Николаевича умер примерно в этом же возрасте, хотя не пил, не курил и не хворал.
На следующий день на похоронах, кроме бывшего руководства УВД, собрались все ветераны нашего уголовного розыска. На алых подушечках перед гробом в зале прощаний морга госпиталя гражданской авиации лежали его награды: орден «Красной Звезды», медаль «За отличную службу по охране общественного порядка», нагрудные знаки: «За отличную службу в МВД СССР», «Воину-интернационалисту» и ещё пятнадцать медалей…
После отпевания прощаясь, целуя венчик на лбу Юрия Николаевича, подумал: насколько же коротка и хрупка наша человеческая жизнь! Ну, что такое шестьдесят шесть лет?! Учитывая, что общий пенсионный возраст нам руководство страны определило с шестидесяти пяти! Мы же «долгожители»!
…Хоронить полковника милиции Стажарина родные повезли на тихое лесное кладбище, под Волоколамск, где он в селе на пенсии обзавёлся небольшим, скромным, как и он сам, участком с домом и где хотел быть похоронен… Я не смог поехать на кладбище в связи с необходимостью быть на следственном действии.
Но на поминках на девять дней был...
Тогда мне и поведали, что на погребение полковника милиции, героя Афганистана Юрия Николаевича Стажарина не было направлено салютное отделение. В нарушение статьи 90 Федерального закона от 30 ноября 2011 года № 342-ФЗ, Приказа МВД РФ от 31 декабря 2002 года № 1272 «Об утверждении Инструкции о порядке погребения погибших (умерших) сотрудников органов внутренних дел Российской Федерации, лиц, уволенных со службы в органах внутренних дел...» и самой Инструкции...
Последние воинские почести Юрию Николаевичу отдал только его сын – Константин, выстреливший три раза вверх на подмосковном кладбище из травматического пистолета, при опускании гроба в могилу... Рассказали, что позже звонили ветераны МУРа из центрального аппарата, которые не знали о смерти полковника Стажарина...
От этого известия в душе остался настолько неприятный осадок, словно я лично был причастен к тому, что Юрию Николаевичу не отдали последние воинские почести, так как это предписывается и вышеуказанными нормативными документами, да и просто, как честному, заслуженному Воину.
...Этот, довольно бестолковый рассказ я написал только с одной целью – чтобы Имя этого неординарного, уникального Человека сохранилось хотя бы во Всемирной паутине – Интернете, на моей страничке сайта «Проза. РУ» и обессмертилось даже таким образом.
Потому что, набрав в поисковике: «Юрий Николаевич Стажарин» почти никакой ценной и значимой информации о нём, даже ни единой его фотографии – не нашёл.
Кроме Указа президента России от 30.12.1993 за № 2323 о награждении «подполковника милиции Стажарина Юрия Николаевича медалью «За отличную службу по охране общественного порядка» за мужество и самоотверженность, проявленные при выполнении специального задания в условиях, сопряженных с риском для жизни» и ерунды, абсолютно не относящейся к Его СЛУЖБЕ и Его ЖИЗНИ.
А она должна быть! Хотя бы и такая – краткая…
Ноябрь 2019. Хутор Мусино.