Горенко Андрей,Горенко Анна Андреевна, Горенко Инна, Горенко Инна Эразмовна, Горенко Ия
* * *
Горенко Андрей Антонович
Андре;й Анто;нович Го;ренко (1848, Севастополь -1915, Санкт-Петербург), капитан 2-го ранга в отставке. Отец Анны Ахматовой.
21 марта 40. Я спросила, кто придумал ей псевдоним.
– Никто, конечно. Никто мной тогда не занимался. Я была овца без пастуха. И только семнадцатилетняя шальная девчонка могла выбрать татарскую фамилию для русской поэтессы. Это фамилия последних татарских князей из Орды. Мне потому пришло на ум взять себе псевдоним, что папа, узнав о моих стихах, сказал: «Не срами мое имя». – «И не надо мне твоего имени!» – сказала я.
Лидия Чуковская
* * *
Горенко Анна Андреевна
АХМАТОВА АННА АНДРЕЕВНА (ГОРЕНКО) (1889, под Одессой - 1966, Ленинград), поэт, закончила Киевскую Фундуклеевскую гимназию в 1907 году, училась на юридическом факультете Киевского университета..
“Преобладают темы узколичные в тонах уныния и печали.” МСЭ, 1930.
“Далекая от революционной действительности, Ахматова все же осудила белую эммграцию... “Не с теми я кто бросил землю”.... БСЭ, 1970.
21 марта 40. Я спросила, кто придумал ей псевдоним.
– Никто, конечно. Никто мной тогда не занимался. Я была овца без пастуха. И только семнадцатилетняя шальная девчонка могла выбрать татарскую фамилию для русской поэтессы. Это фамилия последних татарских князей из Орды. Мне потому пришло на ум взять себе псевдоним, что папа, узнав о моих стихах, сказал: «Не срами мое имя». – «И не надо мне твоего имени!» – сказала я.
Лидия Чуковская
Среди окружавшего меня призрачного, фантастического, смутного мира она одна казалась не сном, а явью… Она была несомненна, достоверна среди всех колеблющихся недостоверностей. В том душевном состоянии, в каком я находилась в те годы, — оглушенном, омертвелом, — я сама все меньше казалась себе взаправду живою, а моя недожизнь — заслуживающей описания… К 1940 году записей о себе я уже не делала почти никогда, об Анне же Андреевне писала все чаще и чаще. О ней тянуло писать, потому что сама она, ее слова и поступки, ее голова, плечи и движения рук обладали той завершенностью, какая обычно принадлежит в этом мире одним лишь великим произведениям искусства. Судьба Ахма¬товой — нечто большее, чем даже ее собственная личность, — лепила тогда у меня на глазах из этой знаменитой и заброшенной, сильной и беспомощной женщины изваяние скорби, сиротства, гордыни, мужества.
10 ноября 38. Потом – или раньше? – я видела ее в Доме литераторов на вечере памяти Блока. Она прочитала: «А Смоленская нынче именинница» и сразу ушла. Меня поразили осанка, лазурная шаль, поступь, рассеянный взгляд, голос. Невозможно было поверить, что она такой же человек, как мы все. После ее ухода я очень остро испытала «тайную боль разлуки».
Лидия Чуковская
14 июля 39. По Невскому я проводила ее до угла Садовой. Мы молчали — жара мешала говорить. Улицу Анна Андреевна перешла, держась за мой рукав, вздрагивая и озираясь, хотя было пустовато. Подошел ее трамвай. Я стояла и смотрела, как она поднялась по ступенькам, вошла, схватилась за ремень, открыла сумку... В старом макинтоше, в нелепой старой шляпе, похожей на детский колпачок, в стоптанных туфлях — статная, с прекрасным лицом и спутанной серой челкой. Трамвай как трамвай. Люди как люди. И никто не видит, что это она
1 мая 53. – Сколько пьяных! Все, кроме нас. Посмотрите на этого – бедненький! для праздника голубенькую рубашечку надел, а теперь ноги не держат.
И по дороге она все дивилась пьяным.
– Это как в день мира с Финляндией, помните, Лидия Корнеевна? Я шла к вам (а жили мы друг от друга очень близко – пояснила она Димусу) – и по пути насчитала четырех женщин, лежавших в луже и уже успевших примерзнуть.
15 июня 52. И вот мы сидим друг против друга, я на стуле, она на постели. Она сидит очень прямо, в белой шали и желтом ожерелье, только чуть-чуть опираясь о постель ладонями, глядя на меня снизу и как будто искоса. Наверное, ей так же трудно привыкать ко мне новой, как и мне к ней.
Вот оно, значит, что: горе, годы, болезнь. Совсем другая, не та. Расплылась, отяжелела. Лицо полное, рот кажется маленьким между полных щек. Лицо утратило свою четкую очерченность, свою резкую горбоносость, словно и нос сделался меньше и неопределеннее, чем был. Даже руки переменились: огрубели, набухли. А были такие легкие, детские! Десять лет… Только взгляд остался прежний. И голос.
Л. Чуковская
В общем она сносно-симпатичная, только очень тощая и болезненная, но недурная, высокая брюнетка....
М. Замятина
Темные волосы, на лбу подстрижены короткой челкой, на затылке подхвачены высоким испанским гребнем. Небольшой, тонкий, не часто улыбающийся рот. Темные, суровые глаза. Ее нельзя было пройти, не залюбовавшись ею. На литературных вечерах молодежь бесновалась, когда Ахматова появлялась на эстраде. Она делала это хорошо, умело, с сознанием своей женской обаятельности, с величавой уверенностью художницы, знающей себе цену. А перед Блоком Анна Ахматова робела. Не как поэт, как женщина.
Если мне не нравится, я молчу или говорю что-нибудь вялое, человеческое...
_______________________
Мужчина нужен только чтобы родить ребенка.
________________________
Овцу, если вдуматься, тоже жалко; у них на всех один муж и тот баран.
_________________________
Наизусть я своих стихов не знаю, а с собой у меня больше нет.
__________________________
Стихи - такая вещь, кто раз проглотит суррогат, навсегда как отравленный...
_____________________
И все-таки я нахожу, что с семидесятилетней женой можно и не разводиться. Это смешно.
_____________________
...в творческий период поэту, конечно, переводить нельзя. Это то же самое, что есть свой мозг. (Л. Чуковская. Записки...)
________________
Поэма опять двоится. Все время звучит второй шаг. Что-то идущее рядом – другой текст, и не понять, где голос, где эхо и которая тень другой, поэтому она так вместительна, чтобы не сказать бездонна. Никогда еще брошенный в нее факел не осветил ее до конца…
Анна Ахматова
8 июня 1955. Врач, она фамилии не помнит, глядя в ее карточку, начала с допроса: “Вы кто - мать писателя или сами пишете? Сами? А почему вы из Ленинграда сюда приехали лечиться? В Ленинграде ведь тоже есть Литфонд.”
23 декабря 1959. На лестнице тьма и грязь. Ахматовская лестница! Ахматовская до слез! И у меня в самом деле чуть не брызнули слезы из глаз от того, как она открыла дверь. Я еще не успела ни позвонить, ни постучать, я еще только остановилась у двери. Где тут звонок? А она, ожидая, уже стояла - давно ли? - в передней, прижимаясь к дверям и прислушиваясь - да несомненно так, потому что дверь она распахнула в ту самую секунду, когда я остановилась.
5 июня 62. О величье! О, «Родная земля»! Где вы? Не великодушно вело себя величье. Анна Андреевна целый вечер была со мной несправедлив и даже груба. Но, честное слово, жаль мне было не себя, а ее (Быть может, и себя немножко, но лишь потому, что подрядилась писать о ней правду, и вот теперь вынуждена это писать). Если уж ты Ахматова, то будь великой каждую минуту, во всем, везде.
21 октября 1963. Я сказала, что, по-моему, сплетни нередко создаются так: всякий человек воспринимает из слов другого не то, что другой говорит, а только то, что он, слушающий, способен понять. Стараясь пересказать вашу мысль третьему лицу, даже стараясь добросовестно, он переводит вашу мысль на свой язык. Ведь не только иностранцы говорят на разных языках, а и люди одной родины, одного языка, но разных поколений, разных социальных слоев, разного личного опыта. И вы в пересказе собеседника, собственной своей мысли не узнаете...Другое словоупотребление делает и вашу мысль другой. Оттенок мысли, интонации. Наизусть же чужую речь редко кто способен запомнить. Так что сплетни иногда произростают невинно.
- Да, люди чаще говорят на разных языках, чем это принято думать, - согласилась Анна Андреевна. - Вы правы, пересказ чужих слов это нечто вроде перевода на иностранный язык. Тщетно пытается переводчик передать оттенок чужой речи, а ведь в них все дело.
Л. Чуковская. Записки об Ахматовой
Я представляю себе, как она стоит перед следователями и говорит “нет”. В Ленинграде у них была привычка плевать в лицо своим жертвам.
Н. Мандельштам
Но она невыносима в своем позерстве, и если сегодня она не кривлялась, то это, вероятно, оттого, что я не даю ей для этого достаточного повода.
Николай ПУНИН. Дневники. Письма. Стр. 78
* * *
Горенко Инна
Горенко Инна Андреевна (1883-1905) была замужем на брате невестки Анненского С.В. фон Штейне.
15 октября 40. Заговорили о том, как недостоверны воспоминания. Срезневская: «Вот, например, Голлербах. Ну что он может помнить и что понимать? Это мы хорошо помним кондитерскую его матери. У нее была целая куча детей, и Эрка бегал – schneller![быстрее] – теряя калоши. Не правда ли, Аня, мы никак не предполагали тогда, что это будущий искусствовед?94 Ну что он может помнить?.. Мы еще там леденцы покупали – ты помнишь, Аня?»
– Он сделал так, – сказала Анна Андреевна, – женился на второй жене мужа моей покойной сестры. И овладел моими письмами и дневником сестры.
Л. Чуковская. Записки об Ахматовой
* * *
Горенко Инна Эразмовна
Инна Эразмовна Горенко (Стогова) (1852 – 1930), мать Анны Ахматовой
15 октября 40. «Да уж, твоя мама совсем ничего не умела в жизни. Представьте, Лидия Корнеевна, из старой дворянской семьи, а уехала на курсы. Как она собиралась жить – непонятно».
– Не только на курсы, – поправила Анна Андреевна, – она стала членом народовольческого кружка. Уж куда революционнее.
«Представьте, Лидия Корнеевна, маленькая женщина, розовая, с исключительным цветом лица, светловолосая, с исключительными руками».
– Чудные белые ручки! – вставила Анна Андреевна.
«Необыкновенный французский язык, – продолжала Срезневская, – вечно падающее пенсне, и ничего, ну ровно ничего не умела… А, твой отец! Красивый, высокий, стройный, одет всегда с иголочки, цилиндр слегка набок, как носили при Наполеоне III, и говорил про жену Наполеона: «Евгения была недурна»…
* * *
Горенко Ия
Горенко Ия Андреевна (1894-1922), сестра Анны Ахматовой
Она показала мне группу: гимназистки и среди них сестра ее, Ия. Красавица, лицо греческой императрицы. Похожа на Анну Андреевну.
25 июня 40. Я стала расспрашивать Анну Андреевну о ее семье. Она такой особенный человек и изнутри, и снаружи, что мне очень хочется понять: есть ли в ней что-нибудь родовое, семейное, общее. Неужели она может быть на кого-то похожа?
Она рассказала мне о своих сестрах – Ии, Инне.
– Обе умерли от туберкулеза. Ия – когда ей было двадцать семь лет. Я, конечно, тоже умерла бы, но меня спасла моя болезнь щитовидной железы – базедова уничтожает туберкулез. У нас был страшный семейный tbc, хотя отец и мать были совершенно здоровы. (Отец умер от грудной жабы, мать – от воспаления легких в глубокой старости.) Ия была очень особенная, суровая, строгая…
– Она была такой, – продолжила, помолчав, Анна Андреевна, – какою читатели всегда представляли себе меня и какою я никогда не была.
Я спросила, нравились ли И и Андреевне ее стихи?
– Нет, она находила их легкомысленными. Она не любила их. Все одно и то же, все про любовь и про любовь-Анна Андреевна стояла у окна и грубым полотенцем протирала чашки.
Л. Чуковская. Записки об Ахматовой