Не можешь молчать – не молчи,
Не можешь простить – замочи…
Ржавое зеркало, с фикусом кадка,
в углу паутинном лампадка.
В рамке крота распятая шкурка,
прикрывшая трещину на штукатурке.
В корзине под лавкой чахнет свекла,
душно – окно без стекла.
Вместо него бычий пузырь
выпуклой линзой - зырь!
Сюда оттуда:
как вьется цеце над блюдом,
и бежит таракан по спинке дивана.
Над ним календарь отрывной –
семнадцатый день хешвана,
на улице зной…
И праведный Ной
на погрузке ковчега:
груженая солью телега,
спички, бадья керосина,
мускатный орех, апельсины,
посуда, одежда, книги,
гранаты, кинжалы, фиги,
толченый миндаль, изюм
в последний свободный трюм.
Никто не забыт, ничто не забыто:
от слона до кишечного паразита...
Теперь смолой заливайте -
уже моросит, прощайте!
И мы остались, как были:
в прибитой каплями пыли
в растущем недоумении
и неумении.
Не можешь дышать – не дыши.
Не можешь писать – не пиши.
Можешь молчать – молчи,
терпи и молчи.
Такая задача.
Иначе…